Матаис Блэк (гет)

— Давай, соберись тряпка! — повторял Ред обмахивая полотенцем Матаиса. Кори в это время брызгал ему на лицо водой.

— Давай, это всего лишь баллончик, — повторял Малфой, сидя на корточках перед Мэтси. — Он уже выдохся, осталось только дожать, следи за работой рук.

Тут прозвучал гонг, и ребята вскочили на ноги. Матаис размял плечи, подергал руки, сплюнул воду, и подошел к баллончику...

Ребята уже полчаса как пытались трансфигурировать баллон, с таймерной бомбочкой, наполненный пахучей смесью, хоть во что-нибудь. Троица заперлась в заброшенном кабенете на четвертом этаже, это помещение они использовали как временную базу — хост. Второе же назначение этого кабинета — выманить грифов, но последние упорно не хотели следить за слизеринцами, предоставляя эту преференцию своему декану. И вот сейчас, когда до праздничного ужина оставалось всего тридцать минут, ребята застряли на второй части плана. Баллончик никак не хотел превращаться хоть во что-нибудь. Оно и понятно, он был из алюминия, внутри у нег была смесь, а снаружи еще и обмотанная бомбочка, с таймером на 50, 49:59, 48:58.

За колдовство взялся Блэк, он был лучшим в тройке по трансфигурации, в Чарах себя как рыба чувствовал Ред, а Кори наслаждался любыми проявлениями ЗоТИ. И вот сейчас, должен был состоятся пятый раунд сражения черноволосого мальчугана и синего баллончика. Парнишка уже взмок как твой плавец, руки дрожали, и даже шоколад не помогал от магического истощения. Одномоментная трансфигурация сразу трех, различных по свойствам, составляющих была весьма нетривиальным делом. А если учитывать что таймер это механическая ерундовина, с кучей шестеренок, винтиков и прочего... но мальчик старался об этом не думать.

Он, подойдя по ближе к столу, на котором лежал предмет, вновь поднял палочку. Закусив губу до крови, Матаис четко представил себе весь процесс превращения. Затем он пробормотал нужную формулу и сделал верные пассы рукой. А мгновение спустя, последний из Древнейшего и Благороднейшего, буквально почувствовал как из него тянут жилы. Волшебство выходило из него, подобно тому как песок сыплется из разбитых часов, и с каждой песчинкой, менялся баллончик. Сперва его основание покрылось ворсинками, потом он стал ужиматься и терять форму, вскоре он уже напоминал металлический тапочек. Колени Матаиса подкосились, по подбородку бежала струйка крови, в глазах потемнело, но ему нужно было держать этот канал. Оставалось всего немного, совсем чуть-чуть, крохотный шажочек который приведет к трансформе объекта.

— Есть! — Мордредов плащ, этот крик Теодора, стал для Матаиса сродни гласу божьему.

Мальчик опустил палочку, и рухнул в кресло. Перед тремя друзьями, на столе лежал меховой тапочек, ничем не напоминающий баллончик с пахучей жидкостью. Правда, таким он будет оставаться всего в течении двадцать минут, потом заклинание рассеется.

— Ну ты просто ... — Малфой хотел похвалить друга, но просто не мог подобрать нужных слов. — На, держи, герой.

Блондин протянул мальчику очередной шоколадный батончик, который уже секунд через пять пропал в недрах желудка аристократа. Матаису стало полегче. Вообще, шоколад, то бишь глюкоза и сахар, лучшие помощники в борьбе с магическим истощением. Следом за батончиком, мальчик опрокинул зелье бодрствования, стиснутое у мадам Сатии. Мальчик чувствовал, как с зельем по телу распространяется жгучее тепло, призывающее к действиям.

— Мантию взяли? — спросил Блэк у друзей, те синхронно хмыкнули, и Кори вытащил из сумки ткань, переливающуюся серебром, это было плохое на кусочек воды, который вместо того чтобы рассыпаться в мириадах брызг, качается на несуществующем ветре.

Ребята, кое-как, ютясь и разве что на пальцы друг-другу не наступая, влезли под эту мантию и покинули кабинет.

Древний, тысячелетний замок, был погружен в едкий полумрак. И любой магл, волею судьбы оказавшийся бы в этот вечер, в сей обители магии и волшебства, скорее всего бы сошел с ума от ужаса. В воздухе, над полом летали тыквы с безобразными, ужасными мордами, а внутри них алело красное пламя. Призраки, то и дело выныривали из стен и душераздирающе вопили. Из каждого темного угла, на вас норовил броситься иллюзорный скелет, играющий джигу на собственных костях. С потолка свешивались летучие мыши, оборачивающиеся страшными вампирами. А из ящиков, выпрыгивали мертвецы замотанные в бинты, они, почему-то, охотились за вашими мозгами. И, если прислушаться, можно было услышать далеко эхо, приносящее с собой приглушенные женские вопли, а истеричный, потусторонний гогот. И среди этого ужаса, гордо двигалось нечто. Нечто, необозримое для смертных и бессмертных, и мало кто из магов мог бы опознать в этом нечто, мантию-невидимку, скрывающую трех слизеринцев. Одеты они были в праздничные мантии, отличающиеся от повседневных лишь приталенным кроем, и отсутствием факультетских цветов, впрочем гербы все равно виднелись с левой стороны.

Кори, неосторожно сделав шаг, наступил на ноги Реду, и тот хотел было разразиться гневной тирадой (это уже было восьмой раз), но Матаис вовремя зажал ему рот, за что получил локтем по ребрам. Вот так, перестукиваясь и изредка шипя и рыча (Мэтси не нравилось отожествлять себя со змей, ему и герба хватало) друг на друга, друзья дошли до входа в башню гриффиндора. Мало кто не знал что он находился на седьмом этаже, прямо за портретом «Большой Дамы». Которая, по совместительству, работала привратником алых. Вот и сейчас, ребята видели, как по винтовой лестнице, спускаются грифы, спеша на пир, который должен был вот-вот начаться в большом зале.

Выгадав момент, ребята взлетели по лестнице и, пропустив очередную партию алых, встали перед портретом. Тот уже закрылся, и пришлось ждать пока кто-нибудь не выйдет. По иронии, спустя минут пять, из открывшегося проема показались известные лица. На встречу зеленым, шли гриффиндорская четверка. Матаис же отметил насколько Лили, с этой прической и распущенными волосами, похожа на свою мать красавицу. Когда же портрет почти захлопнулся, то в щель влетел тапочек. И никто не заметил, как он вылетел буквально из воздуха. Ребята тут же пристроились в хвост к четверке грифов, на их разговор услышать не могли. Каждый раз, когда они пытались прислушаться к речи алых, то все что слышали, это неразборчивое бормотание, будто доносящееся из плохо настроенного приемника.

Друзья вопросительно уставились на Гринграсс, и тот жестами пояснил что над ребятишками висят чары помех, из-за которых ничего и не подслушаешь. Троица пожала плечами, и каждый начал гадать что же такое обсуждают алые, что им нужны такие меры предосторожности. Ну, немного не правильно получилось, все кроме Теодора, он-то уже решил для себя что на выходных сходит в библиотеку и обязательно выучит эти, безусловно, полезные чары.

Вскоре ребята уже оказались перед входом в Большой Зал. Здесь собрались все факультеты, ожидая, когда же распахнуться тяжелые дубовые двери, и можно будет рассесться по местам. Перед толпой ребят, точнее позади этой толпы, особнячком стояли Соркин и Флинт, и по их бегающим взглядам. Было понятно что они ищут трех, весьма неспокойный мальчишек. Смирившись с тем, что старосты на них явно вдоволь наорутся, дети свернули в тупичок. Там они сбросили мантию, убрали её обратно в сумку, и приняв ангельские (свидетели клянутся, что это были бесовские морды) выражения лиц, шагнули из-за угла.

Он успели сделать лишь несколько шагов, как на них уже накинулся Соркин.

— Где вы были? Мы тут уже себе места не находим!

Рядом стояла Литиция, и кивала, гневно сверкая своими прекрасными глазами.

— А мы чего? — спросил Кори.

— А мы ничего, — хором дополнили Мэтси с Гринграсс.

Старосты вздохнули, а Соркин хлопнул себя по лицу.

— Вот если вы чего-нибудь отчебучили... так и знайте, кара будет страшна, — прошипела Флинт.

— О нет, — Ред состроил испуганную мордочку и разве что слезу не пустил. — Мамочка собирается нас отшлепать.

Дети прыснули, прижали руки к седалищным нервам, и сделали почтительный шаг назад.

— Ну я до вас доберусь! — продолжала шипеть девушка, хотя гнев в её глаза сменился весельем.

Истории не известно, что произошло бы в следующий момент, если бы не открылись двери зала. Тут же поток студентов, не самыми стройными рядами, хлынул внутрь. Там их уже ждал магический потолок, где полная луна подмигивала детям, выглядывая из-за редких туч, а звезды своим мерцанием, лишь добавляли мистичности происходящему. В воздухе все так же парили тыквы, а пламя свечей, почему-то было не кружилось в хаосе танца, изредка замирая конусом, а представляло собой черепушки. Матаис мигом приметил этот факт, и сделал себе зарубку на будущее — «Если форму можно придать пламени, значит и ветру тоже». Улыбнувшись внезапной догадке, юный аристократ сел вместе с друзьями за стол.

Когда же расселись все и каждый, то со своей «главной табуретки школы», поднялась старушка МакГи. Она в очередной раз, не давая детям вдоволь попировать, толкнула длинную речь. В ней она благодарила всех и каждого за прекрасные два месяца, похвалила старост за отменную работу, пяти и семикурсникам пожелала не робеть перед экзаменами и налегать на учебники. Остальным же пожелала успехов и вообще всего-всего. В момент речи, где упоминалась дисциплина и хорошее поведение, взгляд директора на мгновение, или чуть больше чем на мгновение, задержался на столе зеленых, а если конкретно — то на трех первокрусниках. Но те в этот момент о чем-то шептались, и не заметили этого. В конце речи профессор пожелала всем приятного аппетита и отличной ночи. И по взмаху её палочки, на столах стали появляться всевозможные блюда.

Мэтси, как и два месяца назад, не стал медлить и особо разбираться в пище. Блэк тут же накидал себе на тарелку закусок и стал активно поглощать пищу, параллельно с этим шутя с факультетскими ребятами, и смеясь над их шутками. Вскоре, когда пропали закуски, в зал влетели призраки. Они видимо и были главными участниками или гостями Хэллоуина. Кровавый барон и еще Дама в Пенсне разыграли любовную сценку. Почти Безголовый Ник, в очередной раз попытался окончательно отделить голову от тела. Пивз продемонстрировал свой характер и поднял в воздух стул на котором сидела красавица Перикула, профессор весело засмеялась и взмахом палочки вернула себя на место. А Пивза наградила снопом ярко оранжевых искр. И еще много какие призраки и приведения отличились на празднике. Под конец, под бурные аплодисменты, все прозрачные жители замка исполнили какую-то древнюю песню. После этого они удалились, дабы не терзать себя и не мешать детей поглощать горячее. И вот, когда на горизонте замаячил десерт, в зал ворвался Маскин.

«Как по расписанию» — подумал Ред, вспоминая как они с друзьями накладывали чары приклеивания, вернее накладывал он, а эти черти стояли рядом и поглощали шоколягушки.

— Надпись! — крикнул Маскин. — Надпись на третьем этаже!

По залу пронеслась волна шепотков, а потом дети повыскакивали из-за столов. Несмотря на пытки директора и деканов утихомирить детей, уже спустя пятнадцать минут, почти все стояли в широком коридоре рядом с заброшенным туалетом девочек. Когда-то, если верить историям, там находился вход в Тайную Комнату, но вскоре после победы в войне Аврорат наложил на него такие чары, что снять их было уже невозможно. Да, кстати, над Миртл, по её просьбе, провели обряд экзорцизма и давно мертвая девушка унеслась куда-то дальше, где заканчивается одна дорога и начинается тайна другой.

На стене же значилось:

«БОЙТЕСЬ...

А КТО ДОЛЖЕН БОЯТЬСЯ?

ДА Я ТО ОТКУДА ЗНАЮ?

ПУСТЬ ТОГДА БОЯТЬСЯ ВСЕ...

ОТЛИЧНАЯ ИДЕЯ!

КХМ-КХМ-КХМ.

БОЙТЕСЬ ВСЕ! КЛУБ РАЗРУШИТЕЛЕЙ СОБРАН В СТЕНАХ ДРЕВНЕЙ ОБИТЕЛИ ВОЛШЕБСТВА! НЕ БУДЕТ ПОКОЯ ВСЕМ И КАЖДОМУ!»

А под этой, глупой и комичной надписью, написанной несмываемой красной краской (троице помог обычный магловский распылитель), был нарисован знак. Дети взяли за основу магловский знак мира, бывший ходу в годах 70-80х, и доработали сделав круг разделенным на три части в равных сечениях. Дети охали и ахали а кто-то глупо улыбался, но вскоре появилась директор и велела старостам отвести детей в спальню.

Так что вскоре все разошлись, оставив Маскина в попытках свести клятое послание. Слизернцы спустились с третьего этажа в свои подземелья и Соркин открыл перед ними проход, назвав стене пароль. Зеленая гостиная встретила учеников потрескивающими поленьями в камине и все теми же тыквами. Народ недовольно бурчал. Кто-то расходился по спальням, сетую на то что им не довелось отведать десерта, кто-то рассаживался за столы и предавался тихим беседам. Редкие парочки ютились в самых темных уголках. Старшекурсники, открыв тайный (они, наивные, пологали что старина Слизи не знает о нем) морозильный шкаф, достали себе сливочное пиво и расселись в кресла у камина. К ним присоединились и три друга.

— Что за клуб-то такой? — недовольно сопел Соркин. — Никогда о нем не слышал.

Старшекурсники одобрительно зашумели, подтверждая что и они не сном ни духом о неких «Разрушителей». Когда гам улегся, дети, обнаружив что рядом греет уши «сова», злорадно захихикали. Соркин развернулся к ним одновременно с Флинт, и сладкая парочка, переглянувшись, одновременно крикнула.

— Так это вы!

— Ага, — так же хором кивнули дети.

— Мы же вам еще первого сентября сказали что уже вступили в клуб, — заметил Скорпиус.

— Но не просите, — покачал головой Матаис. — Не примем. У нас строго ограниченное количество участников — ровно три.

Тут Ред, заметив как с кресла начала подниматься Литиция.

— Спасите наши ду...задницы! — крикнул он.

Дети тут же повскакивали с мест, и под мех старших ребят бросились к спальням. На ходу они бросили.

— А самые важные новости — завтра утром узнают все!

И захлопнули за собой дверь. Второе разрушение удалось...