Гриффиндорцы не плачут (гет)

Луна просыпается рано утром. Девушка улыбается, рассматривая солнечных зайчиков на потолке, и думает, что это мама сверху говорит ей, что все знает, что верит в свою дочь и надеется, что все будет хорошо.

— Я знаю, мама, все будет хорошо, мама, я помню тебя, — тихо говорит Луна и чувствует, что слезы бегут по ее щекам, — я не плачу, мама, — качает она головой и вдруг видит, что зайчики исчезли.

— Ты обиделась, мама? — удивляется Луна, — обещаю, я больше не буду плакать!

Лавгуд медленно встает, одевается и неслышно выходит из комнаты. Сейчас она обойдет весь дом, возьмет чемодан и тихонько разбудит отца. Она ласково улыбнется и скажет, что уже пора в Хогвартс. "Береги себя. И не обращай внимания на других" — привычно скажет ей Ксенофилиус и, взяв ее за руку, трансгрессирует на платформу девять и три четверти. Луна вновь услышит знакомые окрики "Полоумная", передернет плечами и сделает вид, что это ее не касается. А потом найдет Джинни и сдержанно расскажет ей о том, как провела каникулы. И выслушает рассказы юной Уизли о Гарри Поттере и его храбром сердце.

Но сейчас Луна лишь мягко стучит в дверь спальни отца и медленно входит. Она видит папу, нелепо лежащего на листах бумаги с напечатанным лицом Поттера. Мистер Лавгуд тут же вскакивает, услышав дочь, и смешно бегает по комнате, стараясь собраться и приговаривая, что всего лишь проспал, а еще так весело потирает переносицу и задумчиво смотрит на дочь, что Луна не выдерживает и смеется.

— Лунни, — заливисто кричит Ксенофилиус, подхватывая уже почти взрослую дочурку на руки и улыбается. И Луна тоже улыбается — никто не называет ее "Лунни", а ей так нравится это милое прозвище...

На платформе Луна привычным жестом перекидывает сумку через плечо, мягко целует отца в щеку, обещает, что все будет хорошо, и запрыгивает в вагон. Через пару минут она теряет папу из виду, но продолжает стоять в тамбуре, разглядывая новоприбывших учеников. У всех странный, похоронный вид, лишь парни со значками Слизерина на груди чувствуют себя прекрасно. Лавгуд отыскивает взглядом знакомую макушку Невилла и машет ему рукой, чтобы тот шел к ней. Он кивает в ответ и бегом направляется к подруге. В следующую минуту к ним присоединяется и Джинни. Втроем они нервно вглядываются в людей на перроне и стараются найти друзей. Джинни молчит, и Луна понимает, что больше никто не придет.

— Симус! — вдруг кричит Невилл, начиная размахивать руками, вглядываясь куда-то вдаль.

Вскоре и девушки замечают Финнигана, и тоже зовут его. Но Симус стоит, пытаясь найти взглядом кого-то, и не находит. Луна закусывает губу. Она знает, что тот, кого ищет Симус, не придет. Вчера она видела Дина Томаса, сбежавшего от Министерства, и она знает, что он не поедет в Хогвартс. А еще она знает, что обязана помочь Симусу, как просил ее Дин, и она не может этого не сделать.

— Симус, — шепчет она так, что ее не слышит никто, кроме Невилла и Джинни, — Симус, иди к нам.

Но он слышит. Бледнее обычного, понурив голову, плетется он к вагону, запрыгивает на ступеньку и пытается все еще найти лучшего друга в толпе.

— Его здесь нет, — шепчет Луна и кладет руку на плечо гриффиндорца. Тот молчит.

Поезд трогается, и Симус понимает, что этот год будет худшим годом в его жизни.

* * *

— Как провели лето? — привычно спрашивает Джинни, стараясь поддержать разговор.

Они сидят в купе, закрыв его заклинаниями от настырных вопросов старост и презрительных окриков слизеринцев. Они молчат, потому что хочется тишины. Но тишина не дает дышать, и Джинни не может больше так. Ей хочется, чтобы все было как раньше.

— Нормально, — пустым, выцветшим голосом отвечает Симус и вновь отворачивается к окну.

— Хорошо, — пожимает плечами Невилл и пересаживается к Симусу.

А Луна молчит. Она ненавидит поддерживать разговоры. Она любит искренность и никогда не скрывает собственные чувства. Ей хочется, чтобы все было по-настоящему.

Джинни вздыхает. Сразу становится понятно, что они сломались. Но Уизли не была бы Уизли, если бы не придумала что-нибудь, способное расшевелить друзей.

— Отряд Дамблдора, объявляется контрнаступление! — кричит Джинни во все горло. Она знает, что на купе наложены оглушительные чары, не разрешающие звукам проникать наружу, и ее это радует.

Невилл смеется, вскидывая глаза и вскакивая, шутливо достает палочку. Луна улыбается. Она любит искренность, но еще больше она любит свою подругу.

Но Симус молчит.

А Луна Лавгуд ненавидит молчать.

* * *

Когда они вышли из поезда, дождь лил с удвоенной силой. Казалось бы, только несколько часов назад его не было, а сейчас дети снова вынуждены были промокнуть. Луна несколько раз перепроверила наличие луковиц и прочих понятных только ей вещей в своей сумке, накинула на плечи ярко-желтый плащ и неслышно скользнула к каретам. Их вновь везли запряженные фестралы с грустными мордами, и Лавгуд невольно провела тыльной стороной ладони по ушам животного. На ее плечо внезапно опустилась чья-то рука, и девушка вздрогнула и обернулась. Возле нее с полуулыбкой стоял Невилл и смотрел на Лавгуд в упор.

— Нужно садиться в кареты, — тихо сказал он, и Луна кивнула. Вместе они забрались в ближайшую карету и оставили место для Симуса с Джинни, бегущих к ним.

— А ты видишь фестралов? — вдруг спросила Луна Невилла, когда они тронулись с места.

Дождь продолжал хлестать, но Лавгуд почему-то вспомнила взгляд Невилла, каким он скользнул по каретам, и поняла, что она слишком мало знает об этом парне.

— Да, — Невилл передернул плечами, — мой дядя умер, когда я был совсем ребенком.

Луна не извиняется — за что? Того, что было, не изменить. И она просто ободряюще улыбается, легонько сжимая его руку. И Невиллу кажется, что это — самое важное сейчас.

* * *

Луна Лавгуд, ежась от холода, сидела за столом Рейвенкло и пристально наблюдала за Гриффиндорским столом. Там сидели ее мокрые и несчастные друзья. Джинни смешно отфыркивалась, оглядываясь по сторонам; Симус ковырялся в тарелке, стараясь сделать вид, что все нормально; Невилл уплетал картошку с луком, облизываясь и косясь на стол Рейвенкло.

Распределение в этом году прошло тише, чем обычно. Старшие курсы новичками совсем не интересовались — хватало и собственных забот, — а сами первокурсники чувствовали, что надвигается что-то страшное, и испуганно жались друг к другу.

Весь ужин прошел в спокойствии и тихих разговорах. Не было слышно шуток и смеха. Все осознавали, что этот год будет совсем не похож на предыдущие.

В конце ужина раздался громкий стук, и все замолкли. Со своего директорского места поднялся Северус Снейп. Он внимательно оглядел Большой зал и прошипел негромко, но четко, так, что услышали все:

— Добро пожаловать в Хогвартс. С сегодняшнего дня вы должны запомнить, что Хогвартс — ваш дом, жить в котором вы будете строго по правилам. Нарушения их будут караться, и караться сильно, — шипение звенело в ушах, — за выполнением правил школы будут следить Алекто и Амикус Керроу, которые будут вести у вас так же Защиту от Темных искусств и Маггловедение. Мой вам совет — не злите их. На этом вы можете быть свободны. Седьмой курс и старост факультетов попрошу остаться.

Снейп сел обратно, и в ту же секунду все пришло в движение. Ученики вскакивали, бросались в спальни, начался гвалт. Пролетая мимо Лавгуд, староста Рейвенкло крикнула девушке, чтобы та проводила первокурсников до спален. Луна поспешно кивнула и, собрав новичков вокруг себя, направилась в холл, где встретилась с Джинни, ведущей своих подопечных. Обе на секунду обернулись и незаметно кивнули Симусу и Невиллу, подбадривая их.

— Все будет хорошо, — прошептала им в спины Луна и стала поспешно подниматься по лестнице.

* * *

Большой зал опустел. Лишь двадцать юношей и девушек стояли перед директором. Снейп медленно прошел вдоль шеренги учеников и кивал, осматривая каждого.

— Что ж, нас ждет плодотворный год. Не так ли, мистер Лонгботтом? — прошипел он, в мгновение ока оказываясь перед Невиллом, — где же ваши друзья, мистер Лонгботтом? Бегают с грязнокровками по лесам, не так ли?

Симус сжал кулаки.

— А где же остальные гриффиндорцы? Мисс Патил, мисс Браун, вы же знаете, где можно найти грязнокровку Грейнджер, не так ли? — Снейп подошел вплотную к Парвати и холодно взглянул ей в глаза. Девушка сжалась.

— Мы не знаем, где она, сэр, — пробормотала Лаванда, опуская глаза. Парвати молчала.

— Что ж. Раз мисс Грейнджер и мистер Уизли не посчитали нужным посетить нашу скромную школу в этом году, нам стоит переназначить старост. Мистер Малфой, мисс Паркинсон, вы остаетесь старостами Слизерина, мистер Смит и мисс Аббот, вы — старосты Хаффлапаффа, Падма Патил и Тони Голдстейн, остаетесь старостами Рейвенкло, а старостами Гриффиндора назначаются... — Северус на секунду замолчал, вглядываясь в лица студентов, — Симус Финниган и Лаванда Браун.

Окинув учеников своим холодным взглядом, Снейп развернулся и отошел на несколько шагов назад.

— С этого дня вы несете ответственность за ваших подопечных. Каждую ночь вы будете дежурить и захватывать нарушителей. За вами остается право наказывать учеников и снимать баллы, но вы от этого так же не защищены. Надеюсь, проблем не возникнет. А если у кого-то вдруг появится желание что-то мне рассказать о сбежавших учениках — мой кабинет всегда для вас открыт.

И, развернувшись на каблуках, Северус Снейп вылетел из зала.

Симус, Невилл, Парвати, Лаванда и Демельза Робинс в полном молчании поднимались в гостиную Гриффиндора. Наконец они увидели Полную даму и, пробормотав пароль, вбежали в гостиную. Все уже разошлись спать, и семикурсникам ничего не оставалось, кроме как вернуться в спальни. Симус и Невилл молча толкнули дверь в комнату и замерли на пороге. Все было по-прежнему. Пять кроватей, высокое окно, плакаты Дина на стене и фотографии Рона. Только теперь Симус Финниган и Невилл Лонгботтом остались совершенно одни.

— Вот мы и дома, — прошептал Невилл, до боли закусывая губы. Он медленно опустился на свою кровать и заметил чемодан Симуса и свой. Финниган упал на кровать лицом в подушку.

— Ты чего, Симус? — прошептал Лонгботтом, присаживаясь рядом с другом и неосознанно поглаживая того по спине. — Мы же гриффиндорцы, Финниган, а гриффиндорцы не плачут.

— Мне плевать, — глухо сказал Симус, не поднимая головы, — это несправедливо, Невилл. Почему все так?

Он резко сел, уставившись на Лонгботтома. Тот молчал, не зная, что сказать.

— Не знаешь... — резко сказал Симус, — а я знаю. Этой война, Лонгботтом, и тут всем плевать — гриффиндорец ты или нет. И это уже не Хогвартс, это тюрьма, Невилл.

— Симус, дело же не в том, что это. Дело в том, какие тут люди. Мы с тобой, Джинни и Полумна, да и весь Отряд Дамболдора, неужели мы сдадимся, Симус? Нет, мы будем бороться. И мы победим.

— Нет, — выкрикнул Финниган, вскакивая на ноги, — ты говоришь это, но даже не знаешь, а вдруг, они мертвы? Вдруг мы больше никогда не увидим ни Гарри, ни Рона...— он застыл, — ни Дина. Чертовы пожиратели!

Закричал Симус и ударил кулаком о стену. Невилл молчал. Он помнил еще красные глаза друга и мокрые дорожки от слез на бледных щеках. И еще тогда он сказал себе — они не сдадутся.

И они победят.