В одну реку или Сам себе дедушка. (джен)

К разговору младший больше не возвращался, и мы решили, что он удовлетворился сказанным. Как оказалось — напрасно решили.

Мы с Ремом выполняли очередной заказ — на этот раз в Девоншире. Я как раз закончил накладывать чары на первый этаж строящегося коттеджа и собирался перейти к мансарде, когда рядом возник серебристый лохматый пёс и голосом Сириуса проговорил: «Дети удрали в Отдел Тайн в Минмагии. Им грозит опасность. Я — туда».

Я аппарировал прямо на улицу перед входом в министерство, даже не задумавшись о возможных санкциях. Рем присоединился ко мне через десять секунд. Процесс проверки на входе показался бесконечным. Я терялся в догадках: зачем дети туда пошли? Откуда вообще узнали об Отделе Тайн? Что за опасность может им грозить, Волдеморт же ещё не возродился? Или...

Рабочий день во многих отделах уже закончился, но в атриуме было полно народу. Не дожидаясь лифта, мы кинулись вниз по лестнице. Здесь, на нижних этажах, царила пустота и тишина, работники то ли успели разойтись, то ли сидели по своим кабинетам. Я влетел в памятную вращающуюся комнату, дёрнул одну дверь — никого, вторую... третью...

Тот самый зал.

Амфитеатр, возвышение в центре, Арка, задёрнутая серой вроде-бы-тканью...

Сириус в шаге от Арки. Сражающийся разом с двумя противниками.

Правда, на этот раз он не смеялся.

Честно сказать, я сам не понял, что сделал. Наверное, аврорские рефлексы сработали, потому что сознание в этом никак не участвовало. Всех троих просто смело с возвышения, ощутимо приложив о первый ряд амфитеатра. Мгновенно сориентировавшийся Рем связал обоих противников, прежде чем те успели понять, что случилось. А я кинулся к Сириусу.

— Ты цел?!

— Относительно. — Он, болезненно морщась, поднялся на ноги и тут же присел на ступеньку. — Кажется, руку сломал. Ничего, не смертельно.

— Вот именно, что не смертельно. — Я присел рядом — ноги не держали. — Ты хоть смотрел бы, куда лезешь! Дети где?

Он мотнул головой в дальний конец зала, где виднелась ещё одна дверь. Дети были там, связанные, но относительно невредимые, только Рон без сознания. Как потом выяснилось, он ударился головой, когда их сбили с ног. Пока мы возились с ними, в зал вбежал Артур, а следом за ним — я едва палочку не выронил от удивления — Джинни. Она-то откуда?!

Оказав первую помощь пострадавшим, мы принялись разбираться, что произошло.

Тревогу подняла Джинни. Она случайно взглянула на часы-указатель и увидела стрелку Рона на отметке «смертельная опасность». Дома никого не было: Артур и Перси на работе, Молли отправилась по магазинам, а близнецы — к кому-то из знакомых. К чести Джинни, надо сказать, что она поступила грамотно: через камин отправилась в Блэк-холл, рассудив, что Рон должен быть там, а если не там, то кто-нибудь знает, где он. Сириус как раз вышел на кухню налить чаю, и ей даже не пришлось его разыскивать. Быстро выяснив, что ребят в доме нет, он подверг допросу Кричера, ради этого отменив свой давний приказ «не показываться на глаза». Тот попробовал юлить, но потом признался, что слышал, как ребята обсуждали наиболее быстрый способ попасть в Министерство и упоминали Отдел Тайн. Сириус послал нам Патронуса и вместе с Джинни через камин Норы двинулся в Министерство. Там он отправил девочку за отцом, а сам побежал в Отдел Тайн, расположение которого, к счастью, знал. И с первой же попытки попал в нужную дверь.

На этом его везение закончилось: один из напавших на детей типов стоял к двери лицом, так что сразу оглушить их не вышло. Боясь задеть ребят, Сириус выманил противников в центр зала. Они оба оказались хорошими бойцами, наше появление было очень кстати.

Нападавшие оказались мне знакомы, о чём я, конечно же, умолчал. Опознал их Артур: Макнейр и Яксли. Оба работники Министерства и оба бывшие Пожиратели, якобы действовавшие под Империусом. Их мы оставили напоследок, а пока взялись за деток.

Для начала я спросил, осознают ли они, что натворили. А чтобы осознали лучше, рассказал, что такое Арка Смерти, точнее, чем она грозит, потому что её сущность так и не была раскрыта — ни в это время, ни полвека спустя. Пока говорил, самого затрясло. Сделай Сириус ещё шаг или два назад...

В общем, дети впечатлились и начали каяться.

Про пророчество Гарри, разумеется, рассказал друзьям в первый же день. И они дружно заподозрили, что ему сказали не всё. А вчера Артур по просьбе Гермионы устроил им экскурсию по Министерству, в том числе и в Отдел Тайн. И без всякой задней мысли показал Зал Пророчеств, поскольку про связанное с Гарри Пророчество слыхом не слыхивал.

Троица решила проверить, есть ли там Пророчество про Гарри. И — если удастся — узнать его целиком. Или же убедиться, что там не было ничего сверх рассказанного Сириусом.

Не представляю, как они отыскали «своё» Пророчество. Я-то, помнится, номер ряда знал. Отыскали все же — может, там какое-то притяжение действует? Дотошная Гермиона, к счастью, нашла в какой-то книжке сведения о Зале Пророчеств, и дети знали, что взять шар с полки сможет только Гарри. Но как только он это сделал, из-за стеллажа появился Макнейр и потребовал отдать Пророчество ему. Гарри поступил самым разумным образом: сунул шарик обратно на полку. Макнейр, не размениваясь на мелочи, попытался применить Империо. Сути этого заклинания Гарри не знал, но правильно сообразил, что ничего хорошего оно не сулит, и успел нырнуть за угол стеллажа. И даже чем-то пальнул в ответ. Тут появился Яксли, сходу едва не попавший в Гермиону Ступефаем, и ребята кинулись наутёк. Под прикрытием полок они сумели выскочить в прихожую, но ошиблись дверью и попали вместо коридора в зал с Аркой. Гермиона заметила вторую дверь, они кинулись туда, но были сбиты с ног и связаны.

Именно в этот момент и появился Сириус. Очень, надо сказать, вовремя. Вряд ли парочку экс-Пожирателей устроила бы перспектива отвечать за нападение на детей. Конечно, не исключено, что они ограничились бы Обливейтом, но зная Макнейра...

Яксли и Макнейр, допрошенные по отдельности, особо не запирались, но лихо смещали акценты. По их словам выходило, что ничего плохого они не хотели. Наоборот, хотели хорошего: вернуть на место похищенный детьми артефакт. А в процессе этого законопослушного деяния на них напал злобный Блэк, который, наверное, всё же маньяк.

Об этой версии они, кажется, договорились заранее на случай появления кого-то из работников Отдела. А вот о том, как там вообще оказались, не договорились: Яксли утверждал, что случайно, а Макнейр проговорился, что заметил в Атриуме Гермиону и «решил выяснить, что ещё эта мерзавка задумала». Судя по подобной характеристике, он совершенно правильно связал появление девочки в хижине Хагрида с исчезновением гиппогрифа.

Образ борцов за сохранение министерской собственности сильно портил тот факт, что шарик с пророчеством лежал на своём месте, но в принципе шансы отбрехаться у них были. Само по себе применение Непростительного доказать было возможно — если проверить палочку — но Макнейр легко мог сказать, что применял его к паукам или вовсе ни в кого не целился. Будет его слово против слова детей. Да и верёвки всегда можно объяснить. Например тем, что дети пытались на них напасть — глупость, но если постараться...

Обсудив всё это, мы пришли к выводу, что сдавать парочку аврорату особого смысла нет, а нам самим придётся отвечать на очень неудобные вопросы. Поэтому мы вывели их на лестницу — естественно, по одному — и отпустили, тщательно почистив память. У меня, к счастью, был опыт, в аврорате чему только не научишься. Так что я не просто стёр им воспоминание о сегодняшнем происшествии, но и наложил ложные — о том, как они провели это время в министерском кафе. Пусть лучше недоумевают, с чего их внезапно потянуло на пустую болтовню со старым соратничком, чем выясняют, куда из памяти исчезло почти два часа.

Заодно я вообще стёр Макнейру память о Гермионе. На всякий случай.

Ещё раньше мы отправили Джинни домой с настоятельной просьбой молчать о случившемся, а маме, если она уже вернулась, честно сказать, что была у папы на работе. Сами же переместились в Блэк-холл, собираясь спокойно всё обсудить, и тут мне стало плохо — физически. Сердце у меня побаливало и раньше, возраст всё же, но на этот раз прихватило всерьёз.

Как я потом подумал, это оказалось даже к месту, избавив меня от неудобных вопросов — например, откуда я знаю расположение Отдела Тайн. Но в тот момент мне было не до раздумий.

Пока я отлёживался, ребята по настоянию Люпина связались с Дамблдором. Наши действия директор одобрил и после некоторых раздумий пообещал рассказать всё. Впрочем, зная себя — в смысле, себя-школьника, — я бы поступил так же. А раз уж все посвящённые собрались в одном доме...

В общем, столь памятное мне «кино» с Трелони в главной роли мы смотрели вшестером. Не считая Дамблдора, который показывал.

Последующий разговор не содержал для меня ничего неожиданного. Младший задавал практически те же вопросы и получал — с поправкой на ситуацию — практически те же ответы. Остальные по большей части хранили молчание, признавая за Гарри право первого голоса. Держался он, пожалуй, лучше меня, хоть и был на два года младше. Зато у него было то, что я как раз перед таким же разговором потерял: опора. Друзей, при всей к ним любви, я таким образом не воспринимал никогда. Младший, кажется, тоже.

За всеми этими событиями я совсем позабыл про убитого Волдемортом сторожа. А когда вспомнил и осторожно расспросил младшего, предпринимать что-то по этому поводу было уже поздно. Это событие тоже сдвинулось, хотя и всего на несколько дней. Сон, очень похожий на мой, приснился младшему как раз после разговора с Дамблдором о Пророчестве. Он довольно логично посчитал этот сон обычным кошмаром, после такой беседы совершенно не удивительным, и не стал никому о нём говорить. Я тоже не стал. Не хватало ещё, чтобы парни расспросили о подробностях, опознали дом и что-то начали предпринимать по этому поводу.

Тем временем настала пора отправляться на Чемпионат, и мальчишки временно выбросили из головы все пророчества на свете — кроме попыток предсказать результат финала, разумеется. Я тоже. Было огромное искушение сделать крупную ставку на известный мне расклад, но я его преодолел. Во-первых, это было бы нечестно, а во-вторых, расклад ведь мог и измениться.

Не изменился. Крам снова поймал снитч, а Ирландия — выиграла Кубок. Не изменились и последующие события. Да и с чего бы? Характер Малфоя-старшего так же не зависел от моих действий, как и Малфоя-младшего, а повод надраться у него и его дружков имелся, причём тот же самый. Было бы любопытно узнать, в «прошлой» реальности палатка моего шефа также сгорела или всё же уцелела? Если уцелела, то по справедливости мне следовало бы купить ему новую.

Младшего за потерянную палочку пришлось отругать, хотя чувствовал я себя при этом весьма неловко.

Дальше всё тоже шло как по писаному. Даже происшествие с Грюмом случилось ровно в ту же ночь, на первое сентября.

За Грюма я волновался, но сделать ничего не мог. Это было бы слишком большим изменением, даже если бы я не разоблачил самозванца — разве что обеспечить Аластору более комфортные условия плена и самому подкидывать Барти волосы для Оборотки, но как такое залегендировать? Меня утешало только то, что Грюм Краучу требовался живым и относительно невредимым: использовать для Оборотного зелья волосы мертвеца смертельно опасно. Барти, конечно, нормальным не назовёшь, но с чувством самосохранения у него всё было в порядке.

Некоторое время я размышлял, почему Волдеморт, зная о Барти, не предпринял раньше попыток освободить его. Потом вспомнил, что он и в «прежней» реальности с этим не торопился, и пришёл к очевидному выводу: из-за Винки. Волшебники плохо представляют, на что способны домовики, но способны они на многое. Во всяком случае, при ней конспиративно освободить Барти не удалось бы. А огласка свела бы на нет все положительные стороны этого мероприятия.