Маховик желаний (гет)

— Гермиона, ты уверена, что это сработает? Маховик времени такая ненадежная штука... особенно этот, — парень повертел в руках блестящую безделушку, которую с первого взгляда можно было принять за обычные часы.

— Во-первых, не думаю, что Блэки стали бы хранить у себя что-то неисправное, а во-вторых, разве у нас есть выход? — в голосе девушки звучала горечь. — Теперь мы персоны нон-грата для волшебного мира, да, мистер Блэк? Даже портреты пришлось заморозить, чтобы не шпионили за нами, а еще этот сумасшедший домовик...

— Согласен с Гермионой, но я не могу поверить, что ты решишься использовать его без инструкции. Обычно в твоей хорошенькой головке гораздо больше здравого смысла, — усмехнулся Сириус. — Впрочем, ваше с Гарри безрассудство, когда вы меня спасали на вашем третьем курсе, самый верный признак безбашенного гриффиндорца, так что и удивляться ничему не стоит.

— У нас нет выхода, — еще раз повторила Гермиона. — Нас разыскивает весь магический мир и самое меньшее, что нам с Гарри грозит, это пожизненный срок в Азкабане. Вам же Фадж лично с удовольствием дементора притащит!

— Ладно, сколько там обычно нужно оборотов, чтобы вернуться на год назад и исправить нашу ошибку? — сказал Гарри. — Сириус, мы вытащим тебя, обещаем!

Парень подбежал к крестному и крепко прижался к нему, обняв за шею.

— Я рад, что у рода Блэк есть такой наследник. Когда ты ТАМ примешь титул главы, он станет гораздо лучше, чем был раньше. Знаешь, если бы ты с самого начала этой истории прочел мамин дневник и узнал о своем происхождении... Став Главой рода, ты мог бы избежать многих неприятностей за время своей учебы в Хогвартсе. Никто не посмел бы перечить тебе, а эта мерзкая газетенка, которая печатала те гнусные статьи...

— Сириус, я снова приму титул Главы рода, когда вернусь. В любом случае, если бы у меня была возможность вернуться назад с моей нынешней памятью, я бы был гораздо осторожнее в выборе друзей. Миона, это к тебе не относится.

— Запомни, Гарри, Уизли предатели крови не просто так. Я надеялся, что Артуру удалось избавиться от клейма, он в свое время к этому стремился.

— Ты за эти месяцы уже все рассказал. Я постараюсь вразумить ТОГО Гарри и верну тебя в род как полноправного члена семьи, обещаю.

Сириус ласково потрепал крестника по голове и кивнул, но вскоре Гермиона набросила им на шею цепочку и начала крутить маховик. Когда колесо прокрутилось на три оборота, к ужасу детей произошла яркая вспышка, ослепив их так, что пришлось зажмуриться. В следующие мгновение их тела скрутило от боли и дети потеряли сознание...

* * *

— Эй, вставай, мерзкий мальчишка! — услышал Гарри визгливый голос тетушки Петуньи.

Что за черт? Он осмотрелся. Чулан. Он в чулане. Мерлин! Нащупав сбоку очки, он подошел к шкафу и взглянул на себя в зеркало. На него испуганным взглядом смотрел маленький ребенок лет десяти-одиннадцати. Одежда знакомо висела мешком, и сам он выглядел хлюпиком и замухрышкой, но никак не Главой древнейшего и благороднейшего рода Блэк.

Гарри застонал. Маховик был сломан и теперь он в своем детском теле, но помнил... стоп. Он ведь говорил об этом вслух перед тем, как Гермиона начала отсчитывать время. Значит, это не маховик, а что-то другое?

— Ты еще не проснулся? — повторился визгливый голос снизу.

— Иду, тетя!

Он почти подпрыгнул от счастья, что их вернули назад. Они смогут изменить будущее, главное держаться подальше от Дамблдора и его странной игры. Благодаря Сириусу у них кардинально поменялось отношение ко всей истории, начиная с первого курса. Какой бы умной Гермиона не была, но она на тот момент была обычной двенадцатилетней девочкой и на многие вещи их троица просто не обратила внимания.

Да, с ним играли все эти годы, но теперь пришла его очередь. Он будет играть в свою игру, и пусть Дамблдор со своими планами по воспитанию Героя катится куда подальше! Никакой кровной защиты на доме тетушки никогда не было и быть не может, если мама приемная дочь.

Сириус рассказал обо всем, что они с Ремусом увидели, когда приходили сюда диагностировать установленные чары и выяснили, что защиту на доме ставила отнюдь не Лили. В этом оба Мародера были уверены на все сто процентов.

Единственным разумным вариантом был Дамблдор, а значит, он с самого начала знал, что Гарри не может быть под надежной защитой в доме Петуньи. Обычная защитная магия, ничего сверхсложного и секретного, а сквиб в качестве охранника вообще привел Сириуса в состояние бешенства.

Узнав всю печальную историю Альфарда Блэка и его семьи, они предположили, что директор Хогвартса не знал о настоящем происхождении Лили Эванс. Никто, даже тот, кто стал причиной гибели Патрисии Кроули, законной жены Альфарда Финеаса Блэка.

— Почему вы уверены, что ваша мать из Блэков? — прищурившись, спросил у него гоблин, когда они отправили Хагрида выпить кружечку пива для успокоения нервов, а сами расположились в кабинете поверенного Рода Поттеров.

— Читал мамин дневник. Она случайно выяснила, когда они с отцом прятались от Волдеморта, — сказал Гарри, глядя гоблину в глаза. — С учетом того, что на Сириуса покойная Вальбурга в горячке наложила материнское родовое проклятье, мой крестный не может претендовать на титул Главы рода.

— Но ведь он в Азкабане пожизненно, так что ему этот титул не получить в любом случае.

— Сириус не был Хранителем тайны, мистер Грипхук, — в голосе сидевшего мальчишки прозвучала горечь. — Им был другой папин друг. Я не знаю, убивал ли крестный тех маглов, но моих родителей Сириус Блэк не предавал никогда.

— Насколько я понимаю, вы хотите инициировать повторный суд над мистером Блэком и выяснить, что случилось в ту самую ночь на Хэллоуин?

— Да.

— Похвально, молодой человек. Капните сюда капельку своей крови, — гоблин протянул ему чистый пергамент и острый нож.

Гарри полоснул по руке и вскоре на пустом месте стали проявляться имена, закончившиеся в самом конце свитка именами Кассиопеи Дореи Блэк и Джеймса Карлуса Поттера, а также их сына Гарри Джеймса Поттера-Блека.

— Я вижу, что ваши родители провели повторный брачный ритуал, с именем, данным ей при рождении, — задумчиво сказал гоблин. Он был удивлен. — Я позову поверенного рода Блэк, возможно он знает гораздо больше, чем вы, прочитав дневник покойной матери.

В основном Гарри уже знал всю историю из первых уст. Сириус, во время их вынужденного заточения на Гриммо 12, рассказал все, что происходило, когда Лили случайно зацепилась за фамильный медальон Блэков, висевший у него на шее. После капельки крови он активировался, что заставило Сириуса и Джеймса буквально замереть на месте от неожиданности. Это был подарок дяди Альфарда и открыть его мог только Блэк по крови. С этого и началось их расследование.

— Ваша мать приняла наследие своего отца, когда выяснилась вся эта история с материнским проклятием на молодом Блэке, — сказал мистер Риктер, поверенный Блэков. — Пусть он и сбежал от родителей, придерживаясь других политических взглядов, но даже после смерти Арктуруса Блэка молодой человек оставался Главой рода и собирался принять наследие предков. Он опоздал на два дня. Когда я увидел его на пороге своего кабинета, мистер Блэк был уже проклят и не мог надеть перстень. Не имел права.

Он буквально посерел на глазах, когда узнал о проклятии. Род мог продолжить только сын мистера Малфоя, чем этот самодовольный павлин и хотел воспользоваться после того, как Сириуса посадили в Азкабан. На тот момент вы уже были наследником рода со стороны обоих родителей, и мистер Малфой ушел ни с чем.

— Представляю, сколько власти появилось бы у этой семьи в таком случае, — подал голос Грипхук, оставшийся в кабинете с согласия Гарри. — Быть главой Малфоев и одновременно регентом Блэков...

— Совершенно верно. Именно молодой мистер Блэк настоял на возвращении Лили в род и назначении Гарри наследником. Мистер Малфой так и не узнал, кто забрал у него заветный приз прямо из-под носа.

— Значит, я могу стать Главой Блэков прямо сейчас? — спросил Гарри, заранее зная ответ.

— Да, на нем нет ограничений по возрасту, как у Поттеров. Титул отца вы получите только после совершеннолетия.

Гарри обо всем этом уже знал от Сириуса, но прослушал эту историю еще раз, так как в этом непонятном мире он вроде бы был простым мальчишкой и по идее не должен знать ничего, кроме того, что мог прочитать в дневнике матери.

— Хорошо, мистер Поттер, я рад, что вы хотите восстановить доброе имя мистера Блэка, — сказал Риктер. — Признаться честно, из всей его многочисленной семьи только он, и ваш покойный дед Альфард Блэк были вежливыми в обращении волшебниками.

— Благодарю вас, мистер Риктер, — с улыбкой сказал Гарри, доставая из протянутой гоблином шкатулки перстень с изображением серебряной змеи вокруг зеленого изумруда.

Принятие наследия длилось еще около часа. Несколько раз звонили из холла банка, где появился встревоженный хранитель ключей, но его заверили, что мистер Поттер все еще разбирается с документами. Гарри был рад вновь познакомиться с Хагридом, но этот добродушный великан был такой же пешкой в игре директора, как и он сам в свое время.

— Что ж, я бы посоветовал вам связаться с адвокатом, услугами которого пользовался ваш отец. Он от вашего имени поднимет дело Сириуса Блэка, а дальше, если тот ни в чем не виноват...

— Мистер Риктер, а если письмо министру я напишу лично, подписавшись лордом Блэком? — Гарри прищурил зеленые глаза, в которых плескался ум и что-то еще, чему гоблин никак не мог найти объяснения. — Попрошу о встрече, не только как Гарри Поттер, думаю, он не откажет.

— Вы слишком умны для вашего возраста, лорд Блэк, — усмехнулся гоблин. — Министр Фадж будет заинтригован, если в письме вы попросите его о конфиденциальной беседе. Вам прямая дорога на Слизерин.

— Надеюсь, что это все же будет Когтевран, мистер Риктер, — ответил Гарри. — Факультет Слизерин, насколько я понял из сумбурного рассказа Хагрида, не слишком приятное место для победителей Темных Лордов.

— Совершенно с вами согласен.

Спустя некоторое время они расстались, и Гарри спустился вниз, где его ждал совершенно растерянный великан, который был готов вот-вот заплакать.

— Прости, Хагрид, что я задержался, — совершенно искренне сказал мальчик. — Ты же понимаешь, мне надо было разобраться с семейными бумагами.

— Да, конечно... понимаю, — кивнул тот. — Ну что, в магазин мадам Малкин за одеждой. Ты зайдешь, а я пойду, пропущу еще стаканчик, если ты не возражаешь.

— Хорошо.

Гарри открыл дверь и тут же увидел знакомую белобрысую голову Драко Малфоя.

— Едем учиться в Хогвартс? — спросила хозяйка магазина, подходя к нему. — Проходи, у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится.

— Привет! — как и в прошлой жизни, разговор начал Драко. — Тоже в Хогвартс?

— Да, — ответил Гарри, пытаясь не рассмеяться. Попытка Драко разговаривать тоном Люциуса Малфоя была смешной и нелепой.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил он. — А потом я потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую... а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. А у тебя есть своя собственная метла?

— Нет. — Гарри отрицательно кивнул головой. Разговор повторялся почти слово в слово, как и в прошлой жизни.

— А в квиддич играешь?

— Да, мой отец был охотником в сборной Гриффиндора, и на последнем курсе капитаном команды, — после упоминания сборной Гриффиндора лицо блондина скривилось. — Чем тебе не нравится факультет львов?

— Я предпочитаю Слизерин, — высокомерно заявил Драко. — Гриффиндор — пристанище грязнокровок.

— Ты хотел сказать маглорожденных студентов? — прищурился Гарри.

— Твои родители одни из тех «предателей крови», которые боролись на стороне Дамблдора? — презрительно сказал Драко, задирая нос.

— Во-первых, советую тебе более внимательно прочитать определение слов «предатель крови», и желательно послушать не своего отца, а почитать в Книге законов Древней Магии. Во-вторых, где твои манеры отпрыска аристократического семейства? Ты даже не представился, как положено, а позволяешь себе оскорблять моих родителей, которых ты даже не знаешь и никогда с ними не встречался.

Голос Гарри в данный момент был холоден, а на лице появилась маска аристократа, которую он полностью скопировал на уроках Сириуса, когда им пришлось скрываться на Гриммо 12 в течение долгих четырех месяцев. Лицо Драко побледнело. Он только сейчас обратил свое внимание на перстень Главы рода Блэк, которое было надето на палец мальчишки.

— П-прошу прощения, лорд Блэк, — дрожащим голосом сказал вмиг растерявший все свое высокомерие блондин. — Драко Люциус Малфой, единственный сын и наследник Люциуса Малфоя.

— Гарри Джеймс Поттер, лорд Блэк, наследник рода Поттеров, — поклонился как можно пренебрежительнее Мальчик-который-выжил. Разумеется, он знал, что Драко, как обычный наследник рода был ниже его по положению, и поклон Малфоя был гораздо почтительнее, чем его.

— Но почему... как... — нашел-таки в себе силы переспросить блондин.

— Как я получил титул? — усмехнулся Гарри. Он решил не скрывать своего нового положения в обществе. Письмо министру будет отправлено вечером, так что не сегодня-завтра ему придется обратить на себя внимание волшебного мира. Его попытка реабилитировать крестного еще до начала учебного года должна пройти безукоризненно. — Во-первых, если ты внимательно изучал древо Блэков, то моя бабушка со стороны отца была Блэк, а во-вторых, как выяснилось недавно, моя мать — дочь Альфарда Финеаса Блэка и его жены Патрисии. Законная дочь.

— Но... твоя мать Лили Эванс!

— Не знаю, как такое случилось, но моя мать была приемной дочерью в семье Эвансов и они с отцом провели повторный брачный ритуал с ее полным именем, данном ей при рождении, — Гарри слегка расслабился. — Надеюсь, мистер Малфой, вы не считаете меня недостойной кандидатурой на роль Главы Блэков?

— Н-нет.

К этому моменту Гарри принесли его мантию и мальчик, повернулся к ней, полностью игнорируя стоявшего позади него блондина, в свое время попортившего ему немало крови.

— Мадам Малкин, я хочу попросить вас сделать для меня полный комплект одежды на все случаи жизни, если это возможно.

— Разумеется, мистер...

— Гарри Поттер, мадам, — он вежливо поклонился. — К первому сентября справитесь?

— Мистер Поттер! Какое счастье встретить вас в моем магазине, — женщина подбежала к нему и сжала в объятиях так крепко, что он чувствовал: еще чуть-чуть и ему попросту перекроют кислород.

— Спасибо! — пробормотал Гарри, услышав за собой подозрительный смешок.

— Мистер Поттер, я сделаю вам скидку!

— Не стоит, мадам Малкин, каждый труд должен оплачиваться, как положено. Я не хочу пользоваться своим положением знаменитости в магическом мире.

— Давайте подберем то, что вам подойдет, но это займет время, — с энтузиазмом сказала владелица магазина, мысленно потирая руки.

— Я никуда не спешу, мадам Малкин.

— Хорошо, проходите вглубь магазина.

— Мистер Малфой, увидимся в Хогвартсе!

— До свидания, лорд Блэк! — было видно, что слова блондину даются с трудом. Без разрешения Гарри тот не мог называть его по фамилии и тем более по имени. В прошлой жизни было пренебрежительное «Поттер» или «Потти», но сейчас, с учетом того, что Нарцисса Малфой принадлежит роду Блэк, а значит наполовину и он сам, ему придется называть Гарри соответственно титулу.

Они расшаркивались друг перед другом еще несколько минут, но, когда Гарри увидел вдалеке знакомую фигуру Люциуса Малфоя, разговор сразу закончился.

— Неприятный молодой человек, — поджала губы мадам Малкин.

— Он обычный ребенок и просто копирует манеры своего отца, — искренне улыбнулся Гарри, сбрасывая с себя маску надменного аристократа.

— Его семья, насколько мне известно, придерживалась взглядов Темного Лорда?

— Да, но богатство и связи в нашем мире еще никто не отменял, — философски сказала мадам Малкин, а потом спохватилась, сообразив, что разговаривает с маленьким ребенком.

После магазина одежды, из которого Гарри выбрался спустя час бесконечных примерок, они с Хагридом отправились за остальными покупками. Купили котел, весы и складной медный телескоп. Гарри, несмотря на бурчание великана, старался покупать вещи получше и попрочнее, объясняя свои траты тем, что лучше приобрести качественную вещь и отдать за нее чуть больше денег, чем купить подешевле и потом покупать повторно из-за быстрой поломки.

Вскоре тот махнул на мальчика рукой и старался в дела ребенка не вмешиваться. На взгляд великана, Гарри был очень умным, а значит, ему прямая дорога на факультет профессора Флитвика. Он вспомнил, что и Лили и Джеймс были лучшими в своем выпуске, ребенок явно пошел умом в них.

Когда речь зашла о подарке, Гарри пытался отказаться, но великан видел, что родственники ребенка не очень-то жалуют, поэтому хотел доставить мальчишке радость.

— Давай я куплю тебе животное. Может, жабу... хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех поднимут. И кошек я не люблю, мне от них...э-э...чихать охота. Во — купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же, полезные они, почту твою носят, и все такое.

Спустя десять минут, Хедвиг снова стала его домашним любимцем. Она спала в клетке, засунув голову под крыло, и мальчик в который раз подумал о том, насколько ему повезло, что этот испорченный маховик перенес его в самое начало истории и теперь он вполне может изменить большинство ненужных и страшных событий в своей жизни.

Магазин Оливандера был пустым. Гарри с удовольствием осматривал полки с лежавшими на них волшебными палочками, и вздрогнул, услышав за спиной:

— Добрый день.

— Здравствуйте, — спокойно ответил Гарри.

— О, да! — старичок покивал головой. — Да, я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер. У вас глаза, вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня и покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.

Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную. От взгляда этих серебристых глаз мальчик поежился. Выглядел Мастер волшебных палочек и в самом деле устрашающе.

— А вот твой отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у твоей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что твой отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.

Мистер Олливандер попытался подойти к Поттеру поближе, но тот вежливо отстранился, впрочем, довольно безуспешно.

— А, вот куда...

Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Гарри.

— Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнес он — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках... Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы...

Он потряс головой и заметил Хагрида.

— Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова... Дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная, не так ли?

— Так и было, да, сэр, — ответил Хагрид.

— Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, ее переломили надвое, когда вас отчислили? — Мистер Олливандер внезапно посуровел.

— Э-э-э... Да, так и было, сэр, — согласился Хагрид, изучая свои ноги и вытирая их об пол. — Но зато у меня остались обломки.

— Надеюсь, вы их не используете? — строго спросил мистер Олливандер.

— О, конечно нет, сэр, — быстро ответил Хагрид. Гарри с улыбкой заметил, что Хагрид очень крепко сжал свой розовый зонтик. Было смешно видеть это представление еще раз.

— Гм-м-м, — задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Хагрида испытующего взгляда, — ладно, а теперь вы, мистер Поттер. Дайте мне подумать — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы берёте палочку?

— Я правша!

— Вытяните руку. Вот так.

Старичок начал измерять правую руку Гарри. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы. Гарри не понимал, зачем нужны все эти измерения, но спросить ни тогда, ни сейчас не решался.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Оливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будет пользоваться чужой палочкой. — Что ж, мистер Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.

Гарри взял палочку в правую руку и, чувствуя себя полным дураком, немного помахал ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из его руки.

— Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте.

Гарри попробовал — хотя едва он успел поднять палочку, как она оказалась в руках у Оливандера

— Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее.

Гарри пробовал. И снова пробовал. И еще раз попробовал. Гора опробованных палочек, складываемых мистером Оливандером на стул, становилась все выше и выше. Но старика это вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел.

Мальчик с нетерпением ждал, когда же он снова возьмет в свои руки то, что прогонит по жилам огонь, наполнит каждую клеточку радостью обладания...

— А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно... а кстати... действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.

Гарри взял свою старую палочку, которую протягивал ему мистер Олливандер, но пальцы не потеплели, наоборот, на глазах у изумленного Мастера она просто взорвалась, стоило ему сделать взмах. Поттера охватила паника. Без палочки с одинаковой сердцевиной, ему сражаться с Волдемортом просто запрещено! Что вообще произошло!? Почему она не подошла ему?!

— Хм... странно, я думал, что уж эта точно будет ваша... — сказал Олливандер, когда пришел в себя. — Так... подумаем... Вот, возьмите эту. Красное дерево и высушенное сердце дракона, двенадцать дюймов, гибкая.

Снова неудача. Прошло еще минут пятнадцать, и Олливандер готов был сдаться, но вдруг его лицо нахмурилось, и он подумал о чем-то своем.

— Подождите, мистер Поттер, я сейчас принесу вам одну палочку. Она весьма своеобразна и своенравна, но думаю, для вас будет в самый раз, — мастер скрылся в подсобном помещении и вышел оттуда с обычной светлой коробкой. — Одиннадцать дюймов, вишневое дерево, чешуя василиска и волос белого единорога. Ее сделал еще мой прапрапрадед, но продать никому не удалось.

Когда Гарри взял ее в руки, пальцы его уже знакомо потеплели. Он поднял палочку над головой, со свистом опустил ее вниз, разрезая пыльный воздух, и из нее вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах.

— Да, мистер Поттер, эта палочка весьма необычна. Странно. Василиски всегда были темными существами, в отличие от единорога, а значит, вы и светлый маг и темный. Сочетание боевой магии и целительства... да, вы необычный клиент.

Гарри лишь кивнул, заплатил нужную сумму и направился с Хагридом в сторону кондитерской, решив угостить великана вкусным мороженым.

— Ты же купил мне подарок, значит, я должен тебя чем-то угостить! — объяснил он расчувствовавшемуся Хагриду.

* * *

После того, как они расстались с Хагридом, Гарри спрятался в глухой переулок и активировал родовой перстень, отправляющий владельца дома прямиком в кабинет лорда Блэка. Особняк при его появлении слегка тряхнуло.

— Кикимер! — решительно позвал Гарри.

— Кикимер рад приветствовать нового Главу рода! — поклонился мальчишке эльф, подозрительно разглядывая своего нового хозяина, а точнее, его не слишком презентабельную одежду. — Кикимер давно ждал этого дня! Дом Блэков рад, что....

— Замолчи! Скажи, в каком состоянии находится дом?

— В плохом, Кикимер виноват...

— Стой, не наказывай себя! Сначала приведи для меня в порядок хозяйскую спальню и разложи в шкафу мои вещи. Ванная комната в порядке? — голос Гарри был тверд и холоден. Он знал, что от домовика надо избавиться в самое ближайшее время, но не испытывал при этом ни малейших угрызений совести.

— Да, Кикимер приготовит для благородного хозяина все, что он приказал!

— Наполни для меня ванную и достань из сундука приличную одежду, чтобы я мог спуститься в гостиную и познакомиться с портретами своих благородных предков. Потом начинай приводить в порядок весь дом, он не соответствует богатству и репутации Блэков. Все темные артефакты сложи в сундук на верхнем этаже для дальнейшей проверки. Для ремонта дома используй нейтральные тона, убери с лестницы головы эльфов в комнаты подальше, и постарайся не повторять кошмарный вкус покойной Вальбурги Блэк. Ты все понял?

— Да, хозяин.

— Отлично, скройся с глаз!

Кикимер щелкнул пальцами и исчез с легким хлопком, а Гарри вздохнул и опустился в кресло. Когда они были в доме Блэков, Сириус показал ему, как можно спрятать дом так, чтобы никто не мог его найти без разрешения хозяина. Ему сейчас не нужны были ни приход директора, ни внимание посторонних до определенного момента в этой жизни.

Он взял в руки палочку, постучал по кольцу и четко сказал:

— Фиделиус! Я, Гарри Джеймс Поттер, назван Хранителем Тайны!

Когда крестный рассказал обо всем, они с Гермионой тут же удивились, почему Джеймс Поттер сам не стал Хранителем, а доверился другу. Как Сириус не пытался, он не мог вспомнить подобного разговора с покойными друзьями, только предложение сначала сделать Хранителем Сириуса, а потом, после долгих размышлений они остановились на Хвосте.

— Бродяга, но почему никто не подумал о таком простом варианте? — задал вполне логичный вопрос Гарри.

— Не знаю, но думаю, что это все довольно странно, если смотреть на историю сейчас, спустя столько лет, — нахмурился Сириус. — Не понимаю, зачем нужно было делать Хранителем кого-то постороннего. Джеймс и Лили могли прятаться сколько угодно в своем доме и не бояться прихода Волдеморта ни через месяц, ни через год, ни через десять лет.

Вообще вся история с прятками родителей попахивала чем-то явно нехорошим. Гарри дал себе слово, что разберется во всем с самого начала.

— Кикимер приготовил ванную для благородного хозяина! —эльф снова в комнате появился и поклонился Гарри почти до пола.

— Хорошо, приготовь мне ужин, я спущусь вниз через час.

— Будет исполнено!

В дальнейшем вечер прошел довольно продуктивно. Гарри на острове заранее шепнул тетушке, что видятся они в последний раз, и он их больше не побеспокоит. Только пришлет нужную бумагу из школы, чтобы у их семьи не было проблем с соседями и органами опеки, если кто-то заметит исчезновение ребенка. Петунья расцвела от этих слов, и отпустила ненавистного племянника спокойно, без лишних истерик. Дядя Вернон тоже будет рад, когда узнает, что «ненормальный» больше у них никогда не объявится.

Гарри принял ванну, переоделся в приобретенную по случаю приличную одежду и спустился вниз. Портреты предков приветствовали нового Главу поклонами, и только ВальбургаБлэк смотрела на него с презрительной усмешкой.

— Гарри Поттер? — с ехидством спросила она. — Полукровка стал Главой рода Блэк, какой позор!

— Мадам, я отнюдь не горю желанием заводить с вами разговоры о своем происхождении. Я — лорд Блэк. Сын Джеймса Поттера и Кассиопеи Дореи Блэк по праву магии крови!

— Твоя мать — грязнокровка! — взвизгнула Вальбурга.

— Ошибаетесь, моя мать та самая малышка, которую вы собственноручно оставили на пороге маггловского приюта после смерти Патрисии Кроули, — зеленые глаза мальчика горели огнем. — Моя мать приняла свое наследие и повторно вышла замуж за Джеймса Поттера уже под своим настоящим именем.

Вальбурга тут же начала кричать о том, что не позволит внуку своего братца «предателя крови» стать во Главе древнейшего и благороднейшего дома Блэков.

— Мадам, вы обычный портрет, — активировав в кольце специальное заклятие, Гарри заставил женщину замолчать. — Вы едва не привели род Блэков к гибели, наградив своего старшего сына материнским проклятьем, сделав из него Предателя крови. Вы виновны в смерти моей бабушки, и косвенно в смерти собственного брата.

Портреты тут же возмущенно зашептались, не в силах поверить словам мальчика.

— Молодой человек, вы уверены в собственных словах? — подал голос Финеас Блэк с соседнего портрета. Его глаза были полны гнева и ненависти.

— Да, уверен. Мадам Вальбурга собственноручно подсыпала яд жене моего деда, которую, к слову сказать, одобрила родовая магия. Вы не знали об этом, мадам, не так ли? — презрительно глядя на старуху, спросил Гарри. В глазах нарисованной Вальбурги Блэк появился страх. — Арктурус Блэк лично проводил ритуал введения в род моей бабушки на правах законной супруги Альфарда.

Альфард Блэк, уже познакомившийся со своим внуком, в буквальном смысле слова застыл после его рассказа.

— Я подтверждаю слова мальчика, — сказал темноволосый мужчина с одного из портретов. — Альфард получил мое благословение на брак с той девочкой, Вальбурга, и магия рода приняла ее под свое крыло. Она была Блэк по разрешению магии, и я теперь не удивляюсь, почему наш род едва не прекратил свое существование. Ты посмела наложить на МОЕГО наследника проклятие и едва не погубила магию рода, запятнав свои руки кровью истинной Блэк!

Возмущению покойных Блэков не было конца. Если родовая магия признала маглорожденную ведьму в качестве супруги Альфарда, она автоматически входила в него и становилась неприкосновенной для остальных членов. Никто из Блэков не мог причинить вреда другому Блэку, таковы законы магии. Это правило не касалось только предателей крови.

— Вальбурга Лукреция Блэк, на правах лорда Блэка, за нанесенное магии рода оскорбление, вы посмертно изгоняетесь из рода. Упоминание о вас исключается из всех записей, и отныне, с сегодняшнего дня вы носите клеймо Предателя крови, которое не коснется рожденных вами детей! Да будет так!

Из палочки Гарри тут же вырвался белый луч и коснулся портрета. Спустя секунду гостиную осветила вспышка света и портрет исчез. Взбудораженные таким предательством покойной Вальбурги предки, перешептывались между собой, и лишь ФинеасБлэк внимательно смотрел на ребенка, с которым у Альбуса Дамблдора были связаны грандиозные планы. Только вот Гарри Поттер-Блэк не так прост. В поведении юноши чувствовалась несвойственная одиннадцатилетнему ребенку мудрость и проницательность.

— Гарри, ты ведь сумел воспользоваться Маховиком Желаний, не так ли? — спросил он у мальчика и по его лицу увидел, что попал в точку. Портреты Блэков снова замолчали. — Не думал, что кому-то удастся воспользоваться нашей семейной Тайной.

— Вы сказали Маховик Желаний? — спросил Гарри.

— Да. Об этой вещи в нашей семье всегда ходили легенды. Это наша семейная Тайна, и если в нее вовлечен кто-то посторонний...

— Мы воспользовались им с моей подругой.

— Хм... она перенеслась сюда вместе с тобой? — на лице предка появилось ехидство, когда мальчик кивнул головой. — Значит, на тот момент девочка была твоей невестой?

— Ну, мы с ней встречались, — покраснел Гарри. — А что?

— Если она тоже здесь, то у тебя есть благословение Блэков на ваш брак, вздумай ты на ней жениться через несколько лет, — снисходительно ответил ему один из далеких предков. — Какому роду она принадлежит?

— Она магглорожденная с Чистой кровью. Ее зовут Гермиона Грейнджер, и она самая умная и сильная ведьма своего поколения, — с гордостью сказал Гарри, не обращая внимания на фырканье некоторых родственничков. — Мы подружились на первом курсе, и стали встречаться в конце лета перед пятым, когда нам пришлось прятаться в этом доме от несправедливого преследования со стороны Министерства.

Гарри с горечью поведал предкам свою историю, закончив свой рассказ на том, как маховик перенес их сюда и о тех действиях, которые мальчик предпринял для восстановления доброго имени Сириуса Блэка.

— На твоем месте, Гарри, я бы прежде всего поговорил с этой журналисткой, — задумчиво сказал Арктурус Блэк. — Если с самого начала предложить ей взаимовыгодное сотрудничество, потом министру будет гораздо сложнее воздействовать на нее. Уволить из газеты ее могут запросто, но такой союзник тебе не помешает, да и пообещать финансовую помощь в случае поддержки твоего политического курса...

— Политического курса?! — переспросил Гарри.

— Да, политического курса, — подтвердил Арктурус Блэк. — Даже сейчас, когда для простых волшебников ты Герой и Мальчик-который-выжил, у тебя есть все рычаги для управления прессой и общественным мнением. Став Главой рода, ты поднялся еще на одну ступеньку вверх, а получив титул отца, у тебя будет огромное влияние и связи, если ты подойдешь к происходящим вокруг тебя событиям с умом.

— Мы будем во всем поддерживать тебя, Гарри, не волнуйся! — на лице Финеаса появилась усмешка, которая тут же исчезла, стоило ему вспомнить о многочисленных разговорах Дамблдора. Жаль, что он не может ничего рассказать этому мальчику. Клятва портрета, данная директору школы, не позволяет раскрывать секреты, даже своим родственникам. — Только будь осторожен, когда приедешь в Хогвартс.

— Хорошо. Я был очень рад с вами всеми познакомиться, — поклонился предкам Гарри. — Кикимер!

С легким хлопком появился эльф и сообщил, что ужин готов. В глазах домовика, впервые за этот вечер, появилась злоба, направленная на хозяина. Гарри не удивлялся такому поведению. Исключение Вальбурги из рода не слишком понравилось домовику, так как эта мерзкая старуха всегда была его любимой хозяйкой и госпожой, а преступление против «грязнокровки» он не считал таким уж большим грехом. Одной магглокровкой больше, одной меньше...

Гарри с сожалением подумал о том, что придется избавиться от домовика, как это пришлось делать в ТОЙ жизни. Мерзкий эльф пытался отравить Гермиону после уничтожения портрета Вальбурги, а этого мальчик простить эльфу не мог.

— Хорошо, свободен!

Кикимер исчез и Гарри спустился вниз. Завтра у него будет тяжелый день. Раздумывая над словами предков, а также вспомнив о поведении Фаджа после возвращения Гарри с телом Седрика Диггори, мальчик решил уничтожить репутацию Фаджа без малейших поблажек со своей стороны.

Блэки не прощают обид, а в его жилах крови этого благородного семейства текло ровно половина. Лорд Альфард прав, министру Фаджу не стоило наносить им оскорбление. В прошлой или в этой жизни, не важно. Репутация Министра будет втоптана в грязь, но для этого надо основательно подготовиться к разговору с Ритой Скитер, заинтересовав ее не только превосходными статьями в будущем, получая эксклюзивные интервью из первых рук, но и заключив взаимовыгодный контракт на кругленькую сумму.

Гермиона с волнением ждала письма от Гарри, проведя все утро в своей комнате, чтобы не пропустить его сову. Он еще вчера должен был принять наследие и вернуть себе титул лорда Блэка, а заодно провести подготовительную работу для скорейшего освобождения Сириуса из Азкабана.

Увидев знакомую белоснежную Хедвиг, девушка улыбнулась.

— Привет, рада снова тебя видеть, малышка! Давай мне письмо, и подожди ответ, хорошо? Вот тебе вкусняшка! — девушка протянула приготовленное заранее угощение и с нетерпением открыла послание Гарри, чтобы узнать подробности вчерашнего похода в Гринготс.

«Доброе утро, любимая!

Мое повторное возвращение в волшебный мир прошло по Плану. Я принял титул Главы рода и еще — вчера под руководством своего управляющего гоблина Риктера, вернул в род Андромеду и своего деда с бабушкой и мамой. С Сириусом все намного сложнее: на нем печать Предателя Крови, а снять ее можно лишь в присутствии всех членов семьи. Придется инициировать развод Беллатрикс с Лестрейнджем, и лишь затем изгнать из рода, чтобы можно было спокойно провести ритуал. Думаю, что Нарцисса Малфой не станет капризничать и согласится на то, чтобы вернуть Сириуса в семью и восстановить его доброе имя.

По поводу нашего с тобой переноса сюда... От своих предков я узнал, что эта странная штука, с помощью которой мы здесь, вовсе не Маховик Времени. Это какое-то суперсекретное изобретение одного из моих предков, которым никто до меня ни разу не смог воспользоваться. Насколько я понял из рассказа Финеаса Блэка, Маховик Желаний, по легенде, еще никто не видел. В семье о нем знали, но секретную шкатулку так никому и не удалось открыть. И еще... тот факт, что ты тоже помнишь прошлую жизнь, говорит лишь о том, что Магия рода согласна с выбором моей спутницы жизни и в этой ты находишься под кровной защитой рода Блэк. Ни один из тех, в ком течет кровь Блэков, не сможет причинить тебе вред без последствий для собственного здоровья и магии.

С утра переговорил с Кикимером. Тот пусть и недоволен моим решением уничтожить портрет Вальбурги Блэк, но он принадлежит дому и понимает, что я сделал все, как следует. Тебе он тоже не причинит вреда, так что здесь я не буду дарить ему одежду, если честно, то мне его жалко. В его возрасте, да еще с таким мировоззрением он вряд ли найдет себе нормальную работу.

Поставил ему жесткие условия, при которых он физически не сможет совершить то, что случилось с тобой, и заставил его убрать все темные артефакты в отдельный сундук, чтобы потом, по совету управляющего, провести над ними проверку и уничтожить все наиболее опасные. Ему в помощь я нанял уже знакомую тебе эльфийку Поттеров, которая будет заниматься хозяйством и кухней, да и мне спокойнее будет, если готовить пищу будет кто-то другой, а не это сумасшедший фанатик.

Предлагаю тебе встретиться со мной и сходить в банк Гринготс, дабы официально подтвердить для тебя покровительство моего рода. В этом случае никто из чистокровных и пикнуть не посмеет в твою сторону. Магия Блэков согласна окружить тебя заботой и раскрыть перед тобой свои секреты, а твое магловское происхождение станет уже незначительным и неважным, если ты будешь соблюдать Кодекс моего рода и чтить законы магии.

Для окружающих ты будешь моей подругой из маггловского мира, с которой я дружил, живя у своих родственничков-маглов. Вопросов ни у кого не будет, даже у хорька. Кстати, ты бы видела его лицо, когда я встретился с ним в магазине мадам Малкин и он увидел на моем пальце перстень Блэков. Жаль, что не прихватил с собой фотоаппарат!

С освобождением Сириуса скорее всего будут проблемы. Разговаривать с министром бесполезно, да и не хочется после всего, что случилось в прошлой жизни. Мои предки настаивают на мести, и прости, но я с ними полностью согласен. Говорить с Ритой Скитер в нынешнем теле одиннадцатилетнего мальчика я пока не буду. Рассказывать о переносе во времени ей я не могу, но у меня есть план, который не позволит никому отвертеться от проведения над крестным нормального суда с сывороткой правды.

По совету своих предков я отправил письмо Амелии Боунс, как более адекватному и вменяемому на данный момент волшебнику (точнее, волшебнице), имеющей в своих руках хоть какую-то власть. Написал ей письмо от лица Главы рода, рассказал о том, кто был Хранителем тайны и настаивал на проведении более тщательного расследования. Жду ответ с минуты на минуту, так что все расскажу при встрече.

Напиши, когда у тебя будет время попасть в Косой Переулок и официально ввести тебя в семью в качестве младшего члена рода.

С любовью, твой Гарри!»

Гермиона была шокирована. Магия рода предложила уже ВТОРОЙ магглорожденной ведьме свое покровительство, что странно, если исходить из лозунга семьи «Чистота крови навек». Впрочем, ей виднее, кого включать в род, а кого нет. Ни один чистокровный в здравом уме не станет спорить с этим решением.

* * *

Утро для Амелии Боунс началось с получения письма от незнакомой белоснежной совы, прилетевшей ей в открытое окно почти сразу, как она пришла на работу. Гербовая печать Блэков застала ее врасплох. Весь магический мир знает, что после смерти Арктуруса никто так и не смог получить титул лорда Блэка. Самый главный претендент, Сириус Блэк, находился в Азкабане, а стань Главой сын этого проклятого упиванца Малфоя, газеты уже давно раструбили бы эту новость на весь мир.

Самое интересное, что на послании стоял пароль, знать который не мог никто из посторонних, а уж тем более из тех, кто был Пожирателем Смерти. Это обстоятельство не только настораживало, но и еще больше распаляло ее любопытство. Когда она произнесла кодовое слово, на письме стали проявляться буквы, и глава ДМП погрузилась в чтение.

«Уважаемая мадам Боунс!

Мое имя Гарри Джеймс Поттер-Блэк, со вчерашнего дня Глава рода Блэк по праву рождения и магии крови, как со стороны отца, так и со стороны матери. Не далее как вчера я узнал, что моя мама, Лили Эванс, была дочерью Альфарда Блэка и магглорожденной волшебницы Патрисии Роули, и они с отцом повторно поженились под ее настоящим именем, которое вы можете прочитать в книге древних магических родов Британии.

Впрочем, пишу я не только для того, чтобы сообщить вам о моем истинном происхождении. Мое обращение предназначено в первую очередь для главы ДМП и оно касается той ночи на Хэллоуин, когда погибли мои родители.

Как Глава рода Блэк, я прошу Вас провести повторный суд над моим крестным, Сириусом Блэком. Он не мог выдать местонахождение моей семьи, так как Хранителем был другой папин друг, Питер Петтигрю. Все это я узнал из маминого дневника, последняя запись в котором сделана за два дня до смерти. Они с отцом подумали, что кандидатура Сириуса будет слишком очевидной, а на неприметного серого парнишку никто и не подумает. Именно Петтигрю выдал нашу семью Темному Лорду.

Впрочем, Сириус не мог этого сделать еще по двум причинам. Во-первых, он мой МАГИЧЕСКИЙ крестный. Ритуал был проведен по древним законам магии, и причинить мне вред без потери магических сил он просто не смог бы. Во-вторых, моя мать была рождена в законном браке, и на тот момент уже вернулась в род, а Блэк не может причинить вреда другому Блэку, тем более тот, на ком лежит печать предателя крови, нанесенная материнским проклятьем. В этом случае, Сириуса ждала, мучительная смерть, так как незадолго до его заключения в Азкабан, Вальбурга Блэк окончательно исключила своего сына и всех его возможных будущих детей из рода Блэков. Предатели крови, не любители маглов, а настоящие, с клеймом, подобно моему крестному и семейству Артура Уизли, никогда не смогут причинить вреда члену своей семьи и остаться при этом в живых.

Я прошу Вас провести более тщательное расследование, но так, чтобы это не стало известно раньше времени министру. Поверьте, у меня есть свои причины просить Вас об этом, и вы все узнаете, но чуточку позже. На всякий случай сообщаю, что Петтигрю был анимагом, и если он жив, подставив крестного, то наверняка будет скрываться, с его анимагической формой в виде серой крысы это сделать проще простого.

Надеюсь, что я не ошибся с выбором и могу в дальнейшем рассчитывать на наше сотрудничество и поддержку.

С уважением, Гарри Джеймс Поттер, лорд Блэк.»

После прочтения послания, у Амелии возникло огромное желание громко выругаться. Если Сириус Блэк не виновен... Мерлин, какой удар по репутации этого надутого индюка Фаджа и всего министерства в целом! Она с самого начала сомневалась в виновности Блэка, но там были такие весомые улики, да и Дамблдор подтвердил, что лично проводил ритуал Хранителя... Ко всему прочему, Сириус все время говорил о своей вине, поэтому ни у кого не возникло ни малейших сомнений в его предательстве.

Поразмыслив, Амелия решила действовать в обход Фаджа не только по просьбе новоявленного лорда Блэка, но и из-за огромного желания подложить этому идиоту такую свинью, что он вовек не отмоется. Она не сомневалась, что узнай он обо всем пораньше, то сделает все возможное, чтобы прикрыть эту нелицеприятную для всего министерства историю. Связавшись с Грюмом, она попросила его срочно прибыть к ней в кабинет для серьезного разговора «без ушей». Старику Аластору Амелия верила, как самой себе.

— С чего вдруг такая секретность, Амелия? — спросил бравый аврор, присаживаясь в предложенное кресло. — Надеюсь, что дело серьезное.

— Да. Прочти, письмо я получила полчаса назад.

Тот протянул руку и по мере прочтения, лицо аврора становилось все более и более хмурым.

— Дементор подери, ну мы и вляпались! Ты уверена, что нам стоит доверять словам одиннадцатилетнего мальчишки? Письмо явно составлено под руководством взрослого. Либо адвоката, либо поверенного. Ты уверена в его словах?

— А разве тебе не хочется оправдать своего лучшего ученика? — вопросом на вопрос ответила мадам Боунс. — Согласись, Сириус Блэк и Джеймс Поттер в то время были лучшими в твоей группе.

— Я дурак, если не настоял на применении сыворотки правды, — стукнул кулаком по столу Грюм. — Я ведь тогда предлагал сделать исключение и понять, зачем этот оболтус предал своего лучшего друга. Крауч, этот мерзкий паук... да еще и Дамблдор со своим мягкосердечным правосудием для всех, кроме своих! Из-за Альбуса столько реальных упиванцев на свободе бегают. Этот его пресловутый второй шанс...

— Если есть запись в дневнике Лили, и Гарри Поттер действительно читал его, то мы просто обязаны в самое ближайшее время под шумок выловить этого крысеныша. Разумеется, если он жив.

— Ты сможешь провернуть все так, чтобы Фадж и Дамблдор до последнего не знали, что за дело будет рассмотрено на повторном слушании?

— Смогу, конечно. Ко всему прочему, я приглашу самого Гарри. Думаю, что его присутствие на суде в качестве Главы Блэков и пострадавшей стороны будет не лишним.

— Но ты ведь понимаешь, что это будет самая настоящая бомба? Министерство разорвут на кусочки.

— Понимаю, но Аластор, в Азкабане сидит невиновный человек! Мерлин, как можно было выпустить на свободу явных Пожирателей Смерти, но при этом пожалеть глоток сыворотки для того, кто сражался с тобой бок о бок многие и многие годы!

— Вспомни то время, мы знали, что у нас завелся предатель, а кандидатура Сириуса была самой очевидной на тот момент из-за его принадлежности к Блэкам.

— Это не оправдывает такого наплевательского отношения к собственным людям!

— Ладно, Амелия. Я поймаю Петтигрю, а твоя задача сделать так, чтобы суд над Блэком провели в самое ближайшее время, до того как Поттер поедет в Хогвартс.

— Я напишу ему ответ, и назначу время на завтра. Тебе этого хватит на поиски или сделаем все чуть позже?

— Давай на завтра, меньше времени будет на раскачку и у Фаджа на маневры уже не останется времени. Включим поисковое заклинание на анимагическую сущность волшебника под именем Питера Петтигрю, и уже сегодня вечером, если жив, он будет у меня. Мертвым я не смогу его найти, сама понимаешь.

— У него очень удобная анимагическая форма, Аластор. В образе крысы он все эти годы мог прятаться в канализационных люках маглов, и никто не смог бы его найти еще долгие годы. Сомневаюсь, что Питер, если он жив, станет светиться в своем человеческом облике.

— Хорошо. Пиши ответ Поттеру, а я займусь поисками крысы. Надеюсь, что он жив, тогда суд будет простой формальностью.

* * *

— Привет, Миона! — сказал Гарри, подходя к подруге.

— Привет.

— Я договорился с Риктером, он уже ждет нас.

— Ты рассказал о нас все или промолчал?

— Промолчал. Ты для него просто моя маглорожденная подруга, которой я согласен дать покровительство рода, если на то будет воля магии.

— Хорошо. С письмом главе ДМП все в порядке?

— Да, я уже получил ответ, — Гарри улыбнулся. — Уже завтра утром Сириуса привезут из Азкабана для повторного слушания, и мадам Боунс прислала мне официальную повестку в суд. С получением титула с меня снимается надзор за несовершеннолетними, но и обязанностей возникает столько, что я уже сейчас волком вою. Слава Мерлину, что Сириус со мной тогда занимался делами семьи и у меня остались в голове остатки хоть каких-то знаний.

— Я уверена, что все будет в порядке, если ты не станешь в этой жизни лениться также, как и в прошлой.

В этот момент они уже поднимались в кабинет мистера Риктера, который встретил обоих детей с поклоном.

— Лорд Блэк, мисс Грейнджер, мое почтение.

— Для ритуала все готово?

— Да, лорд Блэк, но я бы хотел еще раз предупредить вас о возможных последствиях такого серьезного шага, как включение мисс Грейнджер в род Блэков и присвоение ей почетного статуса младшего члена рода. Магия может и не позволить это сделать.

— Знаю, но будем надеяться на то, что ритуал пройдет успешно.

— Хорошо. Мисс Грейнджер, вы не хотите пройти для начала проверку крови? — спросил гоблин, слегка нахмурившись. — Я вижу, что вы достаточно сильная волшебница, гораздо сильнее некоторых чистокровных. Вы не хотите проверить себя на наличие у вас крови другого древнего рода?

— В каком смысле?

— Видите ли, мисс Грейнджер, не все маглорожденные волшебники носят в себе Чистую кровь. Есть потомки древних родов от родившихся когда-то сквибов, которых раньше отдавали на воспитание маглам. Проснувшаяся родовая кровь — это огромный Дар магии и вам не нужно будет покровительство Блэков, если в вас течет кровь какого-то исчезнувшего рода.

— Хм... ладно, давайте проверим.

Гермиона капнула на пергамент капельку крови, и на нем тут же стали появляться имена, которые закончились на ней самой, но с другой фамилией.

— Этого не может быть, — нахмурился гоблин. — Мисс Грейнджер, вы УЖЕ принадлежите к Блэкам.

— В смысле?

— Не понимаю... Магия рода уже приняла вас под свое крыло, — гоблин был просто ошарашен увиденным. — Вы вполне можете представляться Гермионой Грейнджер-Блэк, как младший член рода.

Гарри с Гермионой переглянулись.

— Но Гермиона не моя кровная родственница? — с беспокойством в голосе спросил мальчишка.

— Нет, разумеется, нет. Странно. Вы не давали друг другу никаких клятв?

— Нет, просто... мы дружим уже четыре года... — Гарри как-то странно посмотрел на девушку, и повернулся к гоблину с извиняющейся улыбкой на губах. — Мы знаем, почему это произошло, но рассказать не можем.

— Хорошо, мое дело — вести ваши финансовые дела, а остальное меня не касается, — гоблин видел, что эти дети знают гораздо больше его самого. Плюс ко всему, они быстро пришли в себя от такого известия, следовательно, какие-то подозрения у них были, и сегодняшний приход был спланирован заранее. — Рад был с вами встретиться, лорд Блэк.

— Взаимно, мистер Риктер. Всего доброго!

— До свидания, лорд Блэк.

Гарри с Гермионой вышли из здания банка и с помощью портала, встроенного в перстень, перенеслись в кабинет Гарри на площади Гриммо, чтобы обсудить случившееся без боязни быть подслушанными.

— Миона, ты хочешь перекусить?

— Было бы неплохо. Родителей не будет дома до вечера, так что у нас есть еще несколько часов для разговора.

— Дарни!

— Что желает юный хозяин Гарри? — спросила появившаяся эльфийка, с интересом рассматривая сидевшую рядом с мальчиком девочку.

— Приготовь нам чего-нибудь поесть.

— Дарни приготовила любимую еду хозяина Гарри, — с достоинством сказала домовиха. — У юной хозяйки тоже будут пожелания?

— Как ты меня назвала? — удивилась девушка.

— Дарни чувствует, что хозяйка принадлежит этому дому, — поклонилась ей эльфийка. — Госпожа находится под защитой Блэков, а значит, тоже является моей госпожой.

— Хорошо, Дарни, я буду тоже самое, что и Гарри, не стоит готовить ничего другого.

— Хозяева могут спуститься вниз через пять минут, — сказала эльфийка, вновь поклонившись детям.

— Спасибо, Дарни, свободна. Что скажешь, Миона? — спросил у подруги Поттер, когда они остались одни. — С тобой все в порядке?

— Странно все это, непривычно, — на губах девушки появилась смущенная улыбка. — Я до сих пор не могу поверить, что нам с тобой удалось воспользоваться Маховиком и вернуться в самое начало истории. Кстати, Дамблдор тебя не беспокоил?

— Нет, я ведь еще вчера был дома с тетей, а они иногда запирали меня на несколько дней, так что шпионка директора хватиться меня не скоро, и к тому времени Дамблдор будет сам знать, что я больше не вернусь в тот дом. Мне там делать нечего, защиты на доме, как ты помнишь, никакой нет... В общем, больше никаких Дурслей в моей жизни.

— Я рада за тебя.

— Пошли обедать, а заодно познакомишься с моим дедушкой и последним Главой Блэков, если они не ушли к кому-нибудь в гости.

— Гарри, но я одета... как магла!

— И что? На тебе же не джинсы, а вполне приличное платье. Пошли.

Он схватил девочку за руку и потащил за собой. Некоторые портреты были пусты, другие же с интересом рассматривали будущую леди Блэк, кто одобряя девушку, а кто-то возмущенно шипя о предателях крови и грязнокровках в стенах благороднейшего дома Блэков.

— Дедушка, позвольте представить вам мою подругу, о которой я вам вчера рассказывал, — сказал Гарри. — Мисс Гермиона Джин Грейнджер-Блэк.

— Приятно с вами познакомиться, милая леди, — поклонился девушке пожилой мужчина с уже знакомыми темно-синими глазами, в которых таилась усмешка и озорство. — У моего внука замечательный вкус.

— Спасибо, мистер Блэк, я тоже рада с вами познакомиться, — Миона сделала реверанс, как и положено девушке из приличного общества. На лице Альфарда появилась одобрительная улыбка.

Они говорили еще некоторое время, и только потом спустились в столовую, где эльфийка Дарни уже накрыла на стол, и на тарелках их ждал сытный и вкусный обед.

— Теперь ты полноправная Блэк, Миона, — улыбнулся Гарри. — Магия рода откроет тебе свои тайны, распорядись ее знаниями с умом.

— Я постараюсь оправдать доверие, лорд Блэк, — лукаво сверкнув глазами, ответила подруга. — Кстати, расскажи поподробнее, что там тебе написала мадам Боунс. Ты только вскользь упомянул в нашем разговоре перед приходом в Гринготс.

— Суд над Сириусом состоится уже завтра, — радостно сказал Гарри.

— Так быстро?

— Да. Они разыщут Питера, уж мы-то знаем, что он жив, следовательно, к обеду доброе имя крестного будет восстановлено, а он сам будет приходить в себя после того кошмара, в котором ему пришлось жить эти годы.

— Мадам Боунс времени зря не теряет.

— Каждый день просрочки — это вероятность того, что Фадж сунет в расследование свой длинный нос и тогда дело может обернуться катастрофой. Тебе ли не знать, как этот гад ведет дела, а так просто поставят перед фактом, и никуда он не отвертится.

— Да, ты прав. Неожиданный и спонтанный суд выбьет его из колеи.

— На это и рассчитывает мадам Боунс. Она подключила к делу АластораГрюма и заверила меня, что этот старый аврор достанет крысеныша из-под земли, если тот жив.

Гермиона засмеялась, и они еще около часа разговаривали о предстоящей учебе в Хогвартсе и своей манеры поведения с директором и всеми остальными преподавателями Хогвартса. Со Снейпом все понятно, тот будет ненавидеть Гарри, как и прежде. Сириус уже рассказал о причинах ненависти Снейпа к Гарри, и мальчик понимал, что ничего другого ждать от зельевара не стоит и здесь.

— Мы все знали, что он любит Лили, — признался как-то крестный, когда речь зашла о Снейпе и его странной дружбе с Лили Эванс. — Твой отец, по большей части, именно поэтому всегда лез в драку и издевался над ним. Его душила ревность, он буквально сходил с ума, когда видел их вместе. После ссоры на пятом курсе, когда Ню... Снейп назвал твою маму грязнокровкой, ситуация немного изменилась, но все равно, до последнего курса Эванс отшивала твоего отца.

— А как они стали встречаться? — заинтересовался рассказом Гарри.

— О, это случилось летом перед седьмым курсом, — ударился в воспоминания Бродяга. — Я же жил у Поттеров в то время, так что стал свидетелем счастливого воссоединения влюбленных, и падения неприступной крепости под именем Лили Эванс. Джеймс каждое лето писал ей любовные письма, на которые никогда не получал ответа. Мы с Лунатиком думали, что она их сжигает, не читая. В конце концов, ему это надоело, и он перестал писать, а страдал молча, чем приводил меня в состояние бешенства.

— И что случилось потом?

— В один прекрасный день в окно постучалась незнакомая нам сова, в котором твоя мама спрашивала Джеймса, все ли с ним в порядке, и не случилось ли чего... Сохатый впал в ступор на целых пять минут. Перечитывал письмо раз сто, наверное, а потом, с совершенно обалдевшим от счастья лицом стал писать ответ. Через три дня он уже обнаглел настолько, что пригласил ее на свидание в магловское кино, ну а дальше все и так понятно. Свидания, поцелуйчики, обнимашки... В Хогвартс-экспресс они уже садились вместе, как пара.

Сириус рассказывал истории их встреч на седьмом курсе интересно, с юмором, а когда к ним присоединился и Ремус, то тут уж и проказы за время обучения рассмотрели со всех сторон, и их уроки по анимагии, и многое другое. Для Гарри те дни были самыми лучшими в его жизни, даже несмотря на то, что весь волшебный мир считал их преступниками и убийцами.

— О чем задумался, Гарри? — спросила Гермиона, заставив его вздрогнуть. — Прости, что напугала.

— Ничего, я просто вспомнил рассказы Сириуса о родителях.

— Ясно. Ладно, Гарри, мне пора. Не хочу, чтобы родители волновались, если вдруг пораньше придут домой. Пришлешь мне сову после завтрашнего слушанья.

— Хорошо, но давай я тебя провожу. Мне будет спокойнее.

Гарри вдруг подошел к ней и крепко прижал к себе.

— Я скучаю по нашим поцелуям, Миона, — сказал он, немного отстранившись. — Жаль, что они пока отменяются...

— Я тоже скучаю, — смутилась Гермиона. — Единственный минус нашего нынешнего положения.

— Согласен. Возьми мою руку, перенесемся сразу в твою комнату, — сказал Гарри. Она закрыла глаза и почувствовала уже знакомый рывок, удержавшись на месте только благодаря поддержке друга. — Ненавижу порталы.

— Аналогично. Может, спустишься со мной вниз и посидишь немного? Мама вчера приготовила твой любимый сливовый пирог, который тебе так понравился в прошлой нашей жизни.

— Ну, от сливового пирога я не откажусь, — блаженно закатил глаза Гарри. Гермиона знала, что ее друг — жуткий сладкоежка. Об этой слабости Мальчика-который-выжил не знал никто, кроме его лучшей подруги. Даже Рон не догадывался, насколько сильно их друг любит разные вкусности, и в особенности вкусную выпечку.

Начало ретроспективы:

— И куда в тебя столько лезет, — бурчала Гермиона, наблюдая, как Гарри поглощает пятый по счету кусок пирога.

— Гермиона, тут уж мой крестник весь в отца, — засмеялся Сириус. — Помню, Лили готовила очень вкусный пирог с яблоками. Джим умолял ее готовить каждый день эту вкуснятину.

— Пирог с яблоками называется шарлоткой, Сириус, — сказала со смехом Гермиона. — Гарри, имей ввиду, Я не собираюсь каждый день стоять у плиты!

— Ого! Гермиона, деточка, а вы что, собрались с Гарри жениться? — послышался задорный лающий смех, заставивший подростков смутиться от собственного поведения. На тот момент они еще не встречались, но фраза прозвучала слишком двусмысленно.

Конец ретроспективы.

— Пошли. Сейчас подогрею чай, — сказала Гермиона, стряхивая наваждение.

Когда они спустились вниз, в тот же момент в доме появились родители Гермионы.

— О, у нас гости! — с улыбкой сказала миссис Грейнджер, переглянувшись с мужем. — Не представишь нас?

— Да, конечно, мам, — в который раз за день смутилась девочка. — Это мой будущий одноклассник Гарри Поттер. Мои родители Джейн и Роберт Грейнджеры.

— Очень приятно познакомиться, — ответил отец, рассматривая непривычную для простых людей одежду Гарри. — Ты из волшебной семьи?

— Да, хотя после смерти родителей жил с тетей-маглой, в смысле, неволшебницей. Моя мама до недавнего времени тоже считалась такой же, как и Гермиона. Сейчас я живу в доме своих родственников-магов, но с Гермионой мы встречались еще тогда, когда я еще учился в обычной школе.

— И твои родственники отпустили тебя в обычный мир без сопровождения взрослого? — спросила миссис Грейнджер с беспокойством в глазах.

— Я живу в доме один, — Гарри кивком поблагодарил Миону за чай и вновь вернулся к разговору. — Видите ли, в чем дело, вчера я принял титул и наследие со стороны матери. Она считалась магглорожденной, но на самом деле была приемным ребенком и принадлежала одной из древнейших фамилий волшебного мира. У этого рода нет ограничений по возрасту для принятия титула Главы рода, поэтому я вступил в наследие без особых проблем и теперь считаюсь совершеннолетним.

— Значит, твои родители — аристократы? — нахмурился мистер Грейнджер.

— Да. И род матери, и род отца являются одними из самых влиятельных и богатых в волшебном мире.

— И ты так запросто общаешься с нашей дочерью?

— Папа!

— Миона, не надо. Разумеется, если бы я вырос в окружении аристократов и снобов, ваша дочь была бы последней, с кем я стал разговаривать. Издержки воспитания. Я же вырос в обычной семье в роли нелюбимого племянника, сироты без рода и племени, считая своих родителей наркоманами и алкоголиками. Так мне рассказывали дядя с тетей, — пояснил Гарри, увидев удивление на лице обоих родителей подруги. — Я даже не знал, что волшебник, пока мне не пришло письмо.

— Но разве твои родственники не рассказывали тебе, что твои родители были магами? — с недоумением спросила Джейн.

— Нет, слово магия и волшебство было сродни ругательному в том доме. За все спонтанные выбросы меня наказывали, и когда пришло первое письмо с приглашением в Хогвартс, дядя был в ужасе.

Мальчик рассказал историю с письмами и их путешествием на остров, умолчав лишь о наколдованном Хагридом хвостике. Грейнджеры были в ужасе от такого отношения родственников к ребенку. Они, будучи обычными людьми, не имеющими ни малейшего представления о волшебстве, все странности дочери объясняли наличием у той паранормальных способностей.

— Поэтому Гермиона, зная меня как простого Гарри Поттера, станет для меня единственным нормальным другом в волшебном мире, — закончил свой рассказ ребенок. — Для всех остальных я буду не просто Главой древнейшего и благороднейшего дома Блэков, но еще и наследником Поттеров, а также победителем Темного Лорда. У таких людей просто не может быть настоящих друзей.

— Ты очень умный мальчик, Гарри, — с улыбкой сказала миссис Грейнджер. — Тоже любишь почитать на досуге?

— Да. В этом мы с Гермионой похожи, — с хитрой улыбкой сказал Гарри, подмигнув смущенной девушке. — Было приятно с вами познакомиться, но мне пора. Завтра очень трудный день, хотелось бы немного отдохнуть. Гермиона, я пришлю тебе сову.

— Хорошо, Гарри.

Девочка встала из-за стола и проводила друга до двери. Тот наклонился к ней и прошептал:

— Как ты думаешь, если я сейчас поцелую тебя в щечку, твоего отца удар не хватит?

— Гарри, перестань паясничать! — прошептала она, снова залившись краской.

— Шучу. Пока.

Не удержавшись, он все-таки коснулся губами ее щеки, заметив, как понимающе усмехнулся мистер Грейнджер, который с интересом наблюдал за расставанием дочери и ее необычного друга-аристократа. Свободное общение детей говорило о том, что они знакомы не месяц и не два, а как минимум несколько лет.

— Гермиона, ты никогда нам о нем не рассказывала, — сказал он, когда дочь вернулась к ним.

— Мы с ним дружили тайком. Из-за его кузена с Гарри никто не хотел дружить, а библиотека была единственным местом, где он мог спокойно позаниматься. Там мы и познакомились, — рассказала девочка заранее выдуманную легенду.

— Все настолько плохо?

— Гораздо хуже, чем можно себе представить, — вздохнула она. — Я не имею права рассказывать всю историю, но у Гарри была тяжелая жизнь, и мы с ним сдружились только потому, что в его школе из-за кузена все боялись к нему подходить, да и родственники всем рассказывали гадости о его родителях. Мы с Гарри подружились четыре года назад.

— Четыре?! Так много?! — воскликнул Роберт, пораженный рассказом дочери до глубины души.

— Да. Сейчас, когда мы оба едем в волшебную школе, дружить будет еще легче.

— Хорошо, Гермиона. Сразу видно, что он приличный мальчик, — сказала мама. — Бедный ребенок, и куда только органы опеки смотрели?!

— Не знаю, но если все те годы что он рос у этих мерзких Дурслей и никто не позаботился о нем, значит — кому-то это было выгодно!

— С другой стороны, если все родственники мертвы...

— Мама, у него со стороны матери есть две кузины. Одна, правда, воспитала бы его зазнайкой и снобом, так как вышла замуж за такого же аристократа, а вот вторая вполне нормальная, по словам Гарри. Сбежала из семьи с магглорожденным волшебником, за что ее выжгли из родового гобелена.

— Что значит, выжгли из родового гобелена?

— Ну, насколько я поняла из рассказа Гарри, родовой гобелен показывает всех членов семьи, и это просто значит, что ее лишают всех прав, а также не упоминают в завещании. Другое дело, если на члена семьи насылают семейное проклятие. Тогда человек носит какое-то клеймо на магической основе, и ни он, ни его дети не могут претендовать на титул Главы рода.

— А дети тех, кого просто выжгли, могут? — запуталась миссис Грейнджер.

— Да. Так объяснил Гарри его поверенный. Гобелен можно восстановить, а вот снять печать гораздо сложнее. Это все так запутанно.

— Тебе и не надо разбираться во всем этом, ты же из обычной семьи.

— Ну, вообще-то, Гарри предложил покровительство своего рода, — сказала Гермиона, попытавшись переговорить с родителями и убедить их, что для нее вхождение в семью Гарри будет полезным как в плане дальнейшего положения в обществе, так и для будущей карьеры.

— Что это значит?

— Это значит, что я буду считаться младшим членом рода. Хм... Гарри сказал, что по крови я останусь магглорожденной, но моя магия будет подчиняться магии Блэков.

— И что это тебе даст?

— Формально я буду принадлежать к Блэкам и с того момента, как я войду в семью, я буду нести ответственность перед родом и Гарри, как его Главой. Взамен я получаю положение в обществе, и практически безграничные возможности в выборе любой профессии.

— Подожди, а замуж ты не должна будешь за него потом выйти? — хитро прищурившись, спросил отец.

— Если сама не захочу, — покраснела девочка. — Я могу выбрать любого мужа, но всегда буду связана с магией рода, а вот мои будущие дети — нет.

— Какие у тебя далеко идущие планы, дочка, — пытаясь не рассмеяться, сказала Джейн.

— Это Гарри мне рассказал за то время, что мы сегодня с ним разговаривали.

— Тебе решать, получать тебе покровительство или нет, — сказал мистер Грейнджер. — Ты у нас умная девочка.

— Спасибо, пап. Ну я пойду? Поздно уже.

— Да, конечно. Спокойной ночи, малышка.

— Спокойной ночи.

Гермиона ушла к себе, а чета Грейнджеров еще долго обсуждала то, что узнала из разговора с этим мальчиком и своей дочерью.

Нора всегда казалась старому аврору слишком унылой и ветхой. Полуразрушенное здание, которое вот-вот рухнет, стоит только ветру подуть сильнее, чем обычно. Даже и не скажешь с виду, что здесь проживает такая огромная семья.

— Артур, добрый день! — бравый аврор оказался на пороге дома семейства Уизли и сразу просканировал окружающую обстановку.

— Аластор, какими судьбами? — радушно спросил мистер Уизли, с тревогой глядя на неожиданного гостя. Даже состоя во время первой войны в Ордене Феникса, эти двое никогда не были друзьями или хорошими знакомыми. У них было просто общее дело, и они оба старались закрывать глаза на взаимное неприятие, основанное лишь на том факте, что Артур для любого чистокровного оставался в первую очередь предателем крови. Соответствующее клеймо имелось на всех детях, включая и его жену.

— Я к тебе с официальным визитом, Артур. Скажи, у тебя в доме живет серая крыса без пальца на правой лапе?

— Да, она сейчас у Рона, а что? — в недоумении нахмурился Уизли.

— Принеси мне ее.

— Зачем? Что случилось?

— Принеси, потом все увидишь.

Грюм уже видел крысеныша. Тот спрятался в одной из комнат и еще пока не знал о своей участи. Старый аврор был в бешенстве. Поттер говорил правду. Все в письме правда, а значит, Сириус Блэк, скорее всего, не виновен и отсидел в Азкабане десять лет просто так, ни за что.

Когда хозяин дома появился с крысой на руках, Грюм быстро ее обездвижил и произнес «Фините Инкантатем», возвращая мерзкому животному его человеческий вид. Семейство Уизли было в ужасе.

— Питер Петтигрю! — воскликнула Молли. — Артур, это же...

— Питер Петтигрю, вы арестованы по обвинению в пособничестве Темному Лорду, называемому себя лордом Волдемортом, а также в предательстве семьи Поттеров и убийстве двенадцати маглов.

С помощью двух проверенных авроров, одна из которых была племянницей Сириуса Блэка, а потому была больше всех заинтересована в аресте предателя, они надели на толстяка антимагические наручники и под конвоем вывели из дома.

— Артур, пока что предъявлять обвинение в укрывательстве особо опасного преступника я вам не буду, — Грюм развернулся к Уизли и почти прорычал: — но как вы могли впустить в дом неизвестное животное и не проверить его на анимагию!? Как вы не заметили, что крыса, у которых продолжительность жизни четыре-пять лет максимум, живет у вас десять лет... Молите Мерлина, чтобы при расследовании ничего не всплыло. Вот вам повестки в суд для дачи показаний, если это понадобиться во время слушанья. Дайте мне клятву, что до завтрашнего утра вы никому ничего не расскажете, не напишите, не передадите через других волшебников или домовиков.

По потемневшему взгляду Артура Грюм понял, что Уизли собирался писать кому-то письмо, и этим кто-то наверняка был Дамблдор. Скорее всего, Альбус догадывался обо всем, но тогда возникает вопрос, какого дементора он ничего не донес главе ДМП о своих подозрениях?!

Аврор нутром чуял, что вся история воняет тухлятиной. Не просто воняет, от нее за километр несет какой-то мерзостью, с которой надо бы разобраться, и чем скорее, тем лучше. Аластор никогда не разделял взгляды Дамблдора о всепрощении, о втором шансе, о раскаявшихся упиванцах, которые просто издевались над ним, когда выходили из зала суда с гордо поднятой головой. Однако больше всего Грюма бесило то, что этот самый второй шанс был дан всем, кроме своих. Блэк, каким бы засранцем он не был, всегда воевал на стороне света, а его просто выбросили на помойку, как ненужный хлам.

Для чего нужно было отправлять Сириуса за решетку, не проведя над ним нормального суда, Аластор не понимал, но вчера они с Амелией долго обсуждали эту странную историю с Поттером и пришли к выводу, что все крутится вокруг этого мальчишки. Что-то в этом ребенке было такое, о чем они еще не знают. Альбус спрятал его и на все вопросы отвечал: мальчик в безопасности.

Письмо ребенка, подписанное лордом Блэком, говорило о многом. В книгах чистокровных семейств матерью Гарри Джеймса Поттера действительно была записана дочь Альфарда Блэка и Патрисии Роули. Их Аластор знал по учебе в Хогвартсе, но даже предположить не мог, что они встречаются. Впрочем, а чего еще следовало ожидать, учитывая отношение Блэков к магглорожденным волшебникам? Наверняка шифровались до последнего, как могли.

Завтра на суде будет жарко. Краем глаза глянув на свою стажерку Тонкс, Аластор хмыкнул.

— Что, руки чешутся прибить гаденыша, а, Тонкс?

— Не то слово, сэр, — призналась девушка, покрасив волосы в сиреневый цвет. — Мама уже сказала мне, что новый Глава рода инициирует суд на дядей Сириусом.

— А ты знаешь, кто им стал? — поинтересовался Грюм.

— Знаю, и очень удивлена, — тяжело вздохнув, сказала девушка. — Мы не знаем подробностей, но он пригласил нас на семейный ужин за несколько дней до своего отъезда в Хогвартс. К тому времени Сириус придет в себя, я думаю, да и после завтрашнего суда мы уже будем в общих чертах знать всю историю.

— Бедный парень, а ведь я говорил дать ему сыворотку!

К этому моменту Питера уже привезли в специально охраняемую камеру, которая блокировала способности анимагов и полностью лишала магических сил. Он сидел в углу и дрожал, понимая, что дни его сочтены и после суда ему в лучшем случае дадут пожизненный срок в Азкабане. Если исходить из разговора авроров, правда вскрылась благодаря сыну Джеймса, но как мог мальчишка узнать, кто был Хранителем, если в живых не осталось ни одного свидетеля, а сам ребенок на тот момент был слишком мал, чтобы помнить такие подробности?

Кровожадный взгляд девушки-метаморфа, в которой без труда узнавалась племянница Сириуса — Нимфадора, заставил Петтигрю в очередной раз вздрогнуть. Будь на то ее воля, она бы лично пустила в него Аваду.

* * *

Подготовка к суду прошла без сучка и задоринки. Как глава ДМП, Амелия Боунс имела свои привилегии, которые иногда позволяли ей проводить нужные мероприятия в обход министра. Они никогда не были хорошими знакомыми, или, не дай Мерлин, друзьями. Чисто деловые отношения, приправленные некоторой долей ненависти и взаимной неприязни.

Фадж пусть и был клиническим идиотом, но все же, воевал на стороне света. Другое дело, в своих собственных интересах он мог и поступиться некоторыми незначительными принципами. Амелия подозревала, что узнай тот о суде над Сириусом Блэком заранее, вряд ли Питер Петтигрю дожил бы до суда. Всеми правдами и неправдами Фадж добился бы скорой расправы, а потом никто не смог бы и вякнуть что-то против него. Впрочем, у них в рукаве была козырная карта в виде Гарри Поттера, который готов был ручаться за свои слова, так что Блэк в любом случае будет оправдан.

За ним уже отправлен конвой под руководством Грюма и двух его лучших стажеров, и сбегать, узнав о повторном суде, он не станет. Амалия была уверена, что и сил у бедняги вряд ли для этого хватит после десяти лет соседства с дементорами.

Главное, что справедливость сегодня восторжествует.

* * *

Сириус Блэк сидел в своей камере и размышлял о своей жизни, проклиная собственное безрассудство и глупость. Ну зачем он сам поперся за этим крысенышем? Зачем отдал Гарри, если обещал своим друзьям заботиться о нем? Все эти годы мужчина думал о том, как бы могла сложиться его жизнь, забери он крестника себе. Что было бы, если бы он подумал головой и отправил сообщение Грюму о предательстве Хвоста и спрятался с крестником подальше, где его никто не смог бы достать?

На него в который раз за все эти годы нахлынули воспоминания о той ужасной ночи: вот он видит на лестнице тело Джеймса... Лили лежит распластавшись на полу... плачущий Гарри... облегчение от осознания того, что хоть кому-то удалось выжить. Сириус закрыл глаза. Интересно, каким вырос Гарри? Он вспомнил темноволосого веселого мальчугана с ярко-зелеными глазами матери, и сердце в очередной раз заныло от боли, от осознания собственной беспомощности и невозможности хоть когда-нибудь снова увидеть сына своих лучших друзей.

Услышав вдалеке гулкие шаги со знакомым ковылянием, Сириус поднялся на ноги. Он не будет встречать гостей сидя. Собрав все свои силы, он по стенке поднялся вверх, и прошел вперед, пытаясь удержаться и не упасть перед своим бывшим учителем.

— Ну здравствуй, Сириус! — поздоровался аврор, с уважением глядя на несломленного Азкабаном заключенного.

— Здравствуйте, сэр! — сказал он, глядя Грюму прямо в глаза. — Зачем пожаловали?

— Вытаскивать отсюда твою задницу, — пророкотал тот в ответ. — Сегодня состоится повторный суд и думаю, что сюда ты вряд ли вернешься.

— Вы поймали эту мерзкую крысу? — Сириус сжал зубы. — Долго искали.

— Если бы не твой крестник, сидел бы ты здесь до конца жизни, — признался аврор с явственными оттенками вины в голосе.

— Гарри?! Откуда ОН узнал?

— Как я понял из письма, которое он отправил Амелии, Лили написала имя Хранителя в своем дневнике.

— Значит, с Гарри все в порядке? — с волнением спросил Сириус. — Он...

— Мальчик в порядке, Блэк. Пошли, на суде все узнаешь, — пробурчал Грюм. — Твой крестник — ушлый малый.

— Есть в кого, — искренне улыбнулся Сириус, испытывая безграничное счастье, что больше не вернется в этот ад и вскоре станет свободным человеком. Сделав несколько шагов, он покачнулся. Голова кружилась так сильно, что лишнее движение заставило его с силой уцепиться в решетку, только бы позорно не свалиться в обморок.

— Эй, вы двое, помогите ему. Живо! — приказал Грюм аврорам. — Потерпи, сейчас выберемся из подземелья, посидишь немного в тепле перед путешествием по реке. Мерлин, как ты не свихнулся здесь за эти годы?

Сириус криво ухмыльнулся. Раскрывать секрет он пока не собирался. Они шли по мрачным коридорам Азкабана, где сидели самые отъявленные преступники волшебного мира. Впрочем, сейчас они все представляли собой жалкое зрелище. В верхней части Азкабана было немного легче. Авроры усадили его на стул, и бывший заключенный облегченно выдохнул.

— Черт, чувствую себя кисейной барышней, — пробурчал он.

— На вот, согрейся, — Грюм протянул ему миску с ароматным горячим бульоном. — Для твоего желудка сейчас это самая лучшая еда. У нас есть час, чтобы ты более-менее пришел в себя, а после суда отправим тебя на лечение в Мунго и приведем в порядок.

— Расскажите, что вы знаете о Гарри, — торопливо поглощая пищу, спросил Сириус. — Как ему жилось у Френка с Алисой?

— А он не жил у них, парень, — сказал вмиг помрачневший Грюм. — На Лонгботтомов напали почти сразу после твоего заключения в Азкабан. Твоя кузина Беллатрикс Лестрейндж со своим мужем несколько часов пытали их Круциатусом. Они все это время провели в больнице Святого Мунго, а Августа твоего крестника даже не видела. Сразу после той ночи на Хэллоуин, Дамблдор куда-то спрятал Гарри, и только вчера он дал о себе знать. Ты в курсе, что его мать — дочь твоего дяди Альфарда?

— Да, конечно. Мы узнали еще тогда, когда они прятались, и я лично присутствовал при возвращении Лили в род Блэков, — Сириус с блаженной улыбкой вспомнил о том дне, когда Лили случайно зацепилась за его кулон и на него попала капелька крови, заставив его открыться. — Я не мог тогда стать Главой рода из-за проклятья, наложенного матерью.

— Как вообще этой сумасшедшей старухе пришло в голову проклинать единственного оставшегося в живых сына, зная, что тем самым оставляет род без прямого наследника?

— Матушка хотела передать его отпрыску Малфоев, — вздохнул Сириус. — Только вот я сделал все возможное, чтобы наследником стал Гарри. Пришел к поверенному и провел ритуал, так что пока жив мой крестник, Люциусу вряд ли удастся сделать своего сына Главой рода Блэков. Им станет Гарри.

— Уже стал.

— В смысле?

— Гарри принял титул лорда Блэка в день своего рождения, когда получил письмо из Хогвартса, — Грюм засмеялся. — Мальчишка написал письмо Амелии, подписавшись новым титулом. Он официально вернул в род твою кузину Андромеду и деда с матерью, и настоял на повторном суде, сославшись на дневник матери, в котором она называла Хранителем Питера Петтигрю.

Сириус был счастлив. Впервые за эти десять лет у него появился стимул жить. Ради Гарри. «Обещаю малыш», — дал себе слово Блэк, — «я больше никогда тебя не брошу».

* * *

Дамблдор спешил на заседание суда, раздумывая над тем, что за дело собирается пересматривать Амелия Боунс и почему ему о нем сообщили только сейчас? Альбусу не слишком нравились повторные заседания, особенно тогда, когда они собирались в таком срочном порядке, без предварительного согласования с ним и министром.

В атриуме было полно народу. Все спешили по своим делам, и никому не было дела до окружающих. Директор Хогвартса шел на заседание не спеша. Возле отдела по судебным разбирательствам никого не было, что давало надежду на то, что дело не слишком серьезное, однако, зайдя в зал суда, директор испытал настоящий шок. Визенгамот был созван в полном составе, и на одном из мест, которое пустовало вот уже десять с лишним лет, сидел мальчишка, в котором без труда угадывался Гарри Поттер, увиденный им в воспоминаниях Хагрида.

Только вот сидел на суде не обычный мальчишка, а лорд Блэк. Откуда здесь этот ребенок? Почему наследование Поттером титула лорда Блэка прошло мимо него?! Хагрид наверняка все проворонил, и даже не обратил внимания на сверкавший на пальце мальчишки родовой перстень.

Поприветствовав кивком головы довольную Амелию Боунс, а также еще нескольких знакомых, Альбус занял свое кресло Главы, пытаясь отогнать нехорошее предчувствие, терзавшее его все то время, пока он шел сюда.

Прозвенел колокольчик, и секретарь тут же попросил всех соблюдать тишину.

— Заседание Визенгамота объявляется открытым! Председатель суда — Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор. Дознаватель суда — Амелия Сьюзан Боунс, глава департамента магического правопорядка. Секретарь суда — Лайам Бредфри. Рассматривается дело Сириуса Ориона Блэка на основании официального письма Главе ДМП и предоставлении новых улик от пострадавшей стороны, мистера Гарри Джеймса Поттера-Блэка, лорда Блэка.

Зал тут же возбужденно зашептался. Под конвоем ввели Сириуса, усадили в кресло, заковавшее Блэка цепями, на что тот даже не обратил внимания. Его взгляд был направлен на мальчика, который, встретившись с ним глазами, одобрительно улыбнулся и кивнул головой. В груди Сириуса разлилось приятное тепло, глаза защипало от нахлынувших внезапно слез, но заключенный довольно быстро взял себя в руки.

Амелия Боунс поднялась со своего места и громко сказала:

— Гарри Джеймс Поттер-Блэк, лорд Блэк, согласны ли вы перед судом дать свидетельские показания в пользу обвиняемого Сириуса Ориона Блэка?

— На правах опекуна мистера Поттера, протестую! — тут же вскочил со своего места Дамблдор.

— Со вчерашнего дня лорд Блэк признан совершеннолетним и не нуждается в услугах опекуна, — насмешливо ответила ему Амелия, мысленно костеря этого старикана за его попытки сорвать суд.

— Мадам, я готов дать показания в пользу Сириуса Ориона Блэка, — встав со своего места, Гарри уверенно направился к трибуне, поднял вверх палочку и сказал: — Я, Гарри Джеймс Поттер-Блэк, Глава рода Блэков, клянусь своей жизнью и магией говорить только правду. Да будет так!

Из палочки тут же появился белый луч, подтвердивший принятие клятвы.

— Лорд Блэк, расскажите суду все, что вам стало известно по делу о гибели ваших родителей, — сказала Амелия, внутренне восхищаясь уверенным поведением мальчишки. Воистину, с таким Главой Блэки снова обретут свое величие и славу, когда этот ребенок станет взрослым и полностью примет бразды правления в свои руки.

— Для начала, хотелось бы уверить некоторых представителей аристократических семейств, что титул лорда Блэка я получил на законных основаниях, по праву рождения, — твердо сказал Гарри. — Думаю, что любой чистокровный род может это выяснить, заглянув в книгу чистокровных родов Британии. Моя мать, которую все в волшебном мире знали как Лили Грейс Поттер, в девичестве Эванс, на самом деле является законной дочерью Альфарда Финеаса Блэка и магглорожденной волшебницы Патрисии Роули. Она приняла наследие отца и вернула себе настоящее имя, данное ей при рождении: Кассиопея Дорея Блэк, а затем повторно вышла замуж за Джеймса Карлуса Поттера и они оба ввели меня в род как законного сына и наследника.

В зале никто и слова не посмел сказать против. Лицо Дамблдора побледнело, и весь его вид говорил о том, что он на самом деле не знал истинного происхождения миссис Поттер.

— Это не дает нам никаких оснований для проведения повторного суда, — взвизгнул Фадж.

— Мистер Фадж, это только начало истории, — снисходительно глядя на министра, ответил Гарри. — Я прочитал дневник свой матери, в котором черным по белому было написано, что Хранителем тайны был назначен Питер Петтигрю. Запись сделана за два дня до смерти. Кроме всего прочего, Сириус Орион Блэк по магии и по духу является моим крестным, а значит, в случае предательства его ждала неминуемая смерть или полная потеря магических сил. У меня все, мадам Боунс.

Последнее утверждение было даже более убедительным, чем упоминание о записи в дневнике. На суде присутствовали только чистокровные, а им, как никому другому было известно, что Сириус никак не мог быть предателем, если Поттеры провели полноценный магический ритуал, назначая Блэка крестным отцом своего ребенка.

— Присаживайтесь, лорд Блэк. На основании предоставленных данных, отделом магического правопорядка было проведено повторное расследование, в ходе которого был найден считавшийся до недавнего времени погибшим, Питер Петтигрю.

В зал тут же ввели толстого коротышку, которого тоже заковали в кандалы и аврор, стоявший неподалеку, влил в него Сыворотку правды, хотя тот и сопротивлялся до последнего. Взгляд Петтигрю стал стеклянным и Амелия начала допрос.

— Задержанный, назовите суду свое полное имя.

— Питер Уильям Петтигрю.

— Вы служите Тому-кого-нельзя-называть?

— Да! — по залу прошелся ропот. Секретарь зазвонил в колокольчик, призывая всех замолчать.

— Сколько лет вы служите Тому-кого-нельзя-называть?

— Одиннадцать лет.

— Кто был Хранителем тайны Поттеров и их сына?

— Я!

— Вы выдали местонахождение Поттеров Тому-кого-нельзя-называть?

— Да!

— Вы убили двенадцать маглов в тот день, когда погибли Кассиопея и Джеймс Поттеры?

— Да!

— Зачем вы устроили взрыв?

— Чтобы подставить своего друга Сириуса Блэка и сбежать, приняв свою анимагическую форму.

Возмущенные крики вновь заполнили зал. Фадж безуспешно пытался в очередной раз навести порядок, но его никто не слушал. Чистокровные были возмущены тем, что над Сириусом тогда провели суд без использования сыворотки правды и посадили в Азкабан, основываясь лишь на косвенных уликах.

— На основании результатов допроса Питера Петтигрю с заключенного Сириуса Ориона Блэка снимаются все предъявленные ему ранее обвинения, — сказала Амелия Боунс, когда все успокоились. В ту же секунду кандалы на руках Бродяги исчезли, и он с удовольствием сел на первое свободное место, продолжая присутствовать на суде уже в качестве простого слушателя. — За причиненный вред мистеру Блэку назначается компенсация в размере десяти тысяч галеонов за каждый проведенный в заключении год. Деньги будут перечислены со счета Министерства сегодня же.

Сириус кивнул. Не удержавшись, Блэк повернул голову в сторону Гарри и вновь заметил мягкую, одобряющую улыбку, но теперь он видел вблизи его глаза, и в них, к огромному удивлению Бродяги, без труда можно было прочитать безграничное, не поддающееся никакой логике доверие. Сириус был озадачен. Мальчик видит его впервые в жизни! Откуда этот взгляд? Откуда столько доверия к человеку, которого десять лет считали виновником в смерти его родителей?

В то же самое время суд вынес вердикт для Питера, приговорив того к Поцелую дементора. Приговор должен был быть приведен в исполнение в тот же день, в Азкабане, куда Петтигрю потащили авроры сразу после заседания суда.

* * *

Гарри был доволен. Сириус свободен и теперь никто не помешает им снова стать семьей. Когда все посторонние разошлись, и в зале суда остался только он, Сириус и Дамблдор с министром, мальчик подошел к крестному и сказал:

— Рад тебя снова видеть, крестный! — Блэк был растроган. Он сделал шаг навстречу, но не переоценил свои силы и едва не упал. — Мадам Боунс, пусть вызовут врачей из Мунго!

— Да, лорд Блэк, конечно! — обеспокоенно сказала женщина, тут же отправив призрачного посланника-патронуса.

— Гарри, как ты оказался в зале суда? Ты подвергаешь себя опасности! — недовольным голосом спросил Дамблдор. — Ты должен жить у своей тети, так как твоя мама поставила там кровную...

— Во-первых, директор Дамблдор, я не давал вам никакого права называть себя по имени, — бесцеремонно прервал речь Альбуса мальчишка, — поэтому впредь обращайтесь ко мне лорд Блэк, а во-вторых, никакой кровной защиты на доме, в котором живут совершенно чужие мне люди, никогда не было и не могло быть. Гоблины провели проверку, и никакой кровной защиты там нет!

— Альбус, прекратите свои попытки взять контроль над Главой рода, — сказал Сириус, глядя на Дамблдора с ненавистью и презрением. — Вы даже пальцем не пошевелили, чтобы провести надо мной справедливый суд. Отпустили на волю упивающихся, а меня просто выбросили, как ненужный хлам!

— Крестный, теперь все в порядке, — Гарри сел рядом с ним и ободряюще сжал ему руку. — С сегодняшнего дня ты свободен, и после твоего выздоровления, дом Блэков будет в твоем полном распоряжении. Печать мы тоже снимем. Мадам Боунс, вы рассмотрите мою заявку на расторжение брака между Беллатрикс Блэк и Рудольфусом Лестрейнджем?

— Хочешь снять с крестного материнское проклятье? — догадалась мадам Боунс.

— Да.

— Гарри, откуда ты все это знаешь? — удивился Сириус.

— Поверенный Блэков рассказал всю процедуру, поэтому я уже попросил помощи у миссис Тонкс и леди Малфой. Они обе буквально перед самым судом прислали утвердительный ответ, так что еще до моего отъезда в Хогвартс ты вернешься в род и перестанешь быть предателем крови.

— Гарри, я так рад, что ты стал Главой Блэков, — искренне сказал Сириус, прижимая мальчишку к себе. — Я обязан тебе жизнью.

— Мы же одна семья, Сириус, — сказал крестник, улыбнувшись, и от этой улыбки сердце Бродяги сжалось. Мальчик был точной копией Джеймса, кроме глаз. Эти непослушные вихры, этот озорной взгляд... В который раз за этот день на его глаза навернулись слезы.

— Ты так похож на Джеймса, Гарри, — дрожащим от волнения голосом озвучил свои мысли Блэк. — Глаза только мамины.

Мальчик улыбнулся. Колдомедики прибыли спустя несколько минут, и Сириуса тут же забрали в Мунго. Гарри клятвенно пообещал навещать его каждый день и подготовить все необходимое для ритуала очищения. После этого в зале суда снова появился лорд Блэк. Ребенок весь словно подобрался и повернулся к Амелии с видом, присущим настоящему аристократу.

— Мадам Боунс, от лица рода Блэк благодарю вас за быстрое реагирование и проведение справедливого суда над моим крестным, Сириусом Орионом Блэком.

— Это моя прямая обязанность, лорд Блэк, — ответила Амелия, пораженная такой резкой сменой поведения. Только что перед ними был обычный мальчишка, а в следующую секунду он исчез и теперь на присутствующих с холодной улыбкой смотрел Глава древнейшего и благороднейшего дома Блэк. — Я рада, что справедливость восторжествовала, и ваш крестный действительно оказался невиновен.

— Лорд Блэк, но откуда у вас появился дневник вашей матери? — вступил в разговор, молчавший до этого времени министр.

— Это не имеет никакого значения, мистер Фадж, — невозмутимо ответил Гарри. — Главное, что мой крестный оправдан, остальное вас совершенно не касается. Я прошу прощения, но мне пора. Мадам Боунс, было приятно с вами познакомиться.

— Взаимно, лорд Блэк.

Гарри не обращал внимания на недовольство Дамблдора, полностью игнорируя его нелепые попытки поговорить с ним и снова взять контроль над его жизнью. Впрочем, зная историю первых четырех лет обучения, он с Сириусом проведет собственное расследование и самостоятельно узнает, каким образом Волдеморт сумел вернуть себе тело и что нужно сделать для того, чтобы не случилось повторения всей этой истории с обвинением в убийстве Седрика и пособничестве Тому-кого-нельзя-называть.

Выйдя за пределы комнаты, он активировал портал на перстне и тут же исчез, к огромному неудовольствию Дамблдора, мелькнувшего в дверях в самое последнее мгновение.

Гарри был доволен. В данный момент он сидел в кафе и ждал появления подруги с родителями, чтобы поговорить о предстоящем ритуале и ее участии в нем в качестве свидетеля. Он заказал им мороженое, и теперь с волнением оглядывался по сторонам, замечая на себе любопытные взгляды.

После вышедшей вчера днем статьи, в которой Рита Скитер написала обо всем, что случилось в суде, весь мир был в курсе о безвинно осужденном Сириусе Блэке и принятии титула лорда Блэка Мальчиком-который выжил. Разумеется, многое было преувеличено, но в целом Гарри был доволен происходящим.

Сегодня он вполне мог бы пригласить родителей Гермионы к себе домой, но подумал, что совместное появление на публике вместе с подругой будет гораздо выгоднее им обоим в будущем. Впрочем, не им, а в первую очередь Гермионе. В кафе сидело несколько семей, которых он знал по прошлой жизни, включая сестер Гринграсс с родителями. Чистокровное аристократическое семейство в качестве свидетелей очень даже подойдет, чтобы ввести любимую в высшее общество.

На горизонте появилась знакомая макушка с копной каштановых волос, и он с улыбкой махнул ей рукой, приглашая к себе за стол.

— Миссис Грейнджер, мистер Грейнджер, рад вас снова видеть, — сказал он, слегка поклонившись им, и протянув руку матери Мионы для поцелуя. — Гермиона, чудесно выглядишь.

Девушка улыбнулась. Гарри вел себя, как настоящий аристократ, но при этом окружающие понимали, что это не просто его знакомые, а хорошие друзья. Гермиона для родителей уже вошла в род Блэков, поэтому сейчас на ней была надета повседневная мантия с вышитым гербом Блэков на левом рукаве. Этим она показала, что является членом семьи Блэк по разрешению Магии. В последние несколько сотен лет чистокровные брезговали подобной практикой, но все же, знак младшего члена рода пока еще был знаком большинству присутствующих, исключая лишь магов из обычных семей. Гринграссы были явно удивлены разворачивающимся действом.

Во вчерашней статье не было ни слова о девушке, которой новоявленный Блэк оказал огромную честь войти в древнейшее и благороднейшее семейство.

— Тебе идет зеленый цвет, — сказал Гарри, с улыбкой глядя на подругу.

— Знаю, Гарри, — смутилась девочка. — Я рада, что ты пригласил сюда и моих родителей.

— Я с удовольствием пригласил бы вас в свой дом, — шепотом сказал Поттер, — но, я надеюсь, Гермиона посвятила вас в нюансы ее теперешнего положения в волшебном мире?

— Да, хотя мы до конца и не понимаем, зачем тебе это нужно было делать, — сказал мистер Грейнджер, рассматривая детей. — Я имею в виду, вводить ее в род Блэков.

— Я сделал все, чтобы Гермионе было легче в мире, в котором ей с недавнего времени нужно будет жить, — улыбнулся мальчишка. — Просто с сегодняшнего дня вы — моя семья. Ваша дочь теперь с полным правом может носить фамилию Блэк в волшебном мире, и никто не посмеет даже слова сказать, без опасений нарваться на гнев Главы рода. То есть меня.

Последнее предложение Гарри произнес с озорным выражением на лице, заставив их компанию рассмеяться. К этому времени им уже принесли мороженое и они начали обсуждать их предстоящую учебу в Хогвартсе, а также обязательное присутствие Гермионы на ритуале очищения Сириуса от клейма Предателя Крови.

Никто не осмелился к ним подойти, наблюдая за ними издалека, завидуя тем, кто сидел поближе и мог хоть что-то слышать. Все было спокойно, и ничего не предвещало грозы, пока в кафе не вошли представители семейства Уизли в компании Молли и двух ее младших детей в лице их бывших друзей Рона и Джинни. Возможно, все прошло бы довольно мирно, но девочка, осмотрев помещение, наткнулась взглядом на Гарри, потянула мать за рукав и что-то зашептала.

Молли повернулась в его сторону, и тут же направилась к ним, не обращая внимания на смешки со стороны остальных волшебников, которые с нетерпением ждали развлекательного шоу в лице новоявленного лорда Блэка и этой шумной и бесцеремонной Предательницы крови. По просьбе Гарри мадам Боунс не распространялась прессе о месте, где прятался Питер Петтигрю все эти годы, так как пусть Уизли и доставили ему много проблем в прошлой жизни, мальчику все-таки не хотелось, чтобы Артур оказался за решеткой за укрывательство.

— Здравствуй, Гарри! — начала разговор Молли. — Очень рада с тобой познакомиться! Меня зовут Молли Уизли, а это мои дети, Рональд и Джиневра. Рон тоже первокурсник, и я надеюсь, что вы с ним подружитесь.

— Прошу прощения, миссис Уизли, — перед посетителями кафе в одну секунду предстал лорд Блэк, ни капли не походивший на мальчишку, только недавно задорно смеявшегося какой-то шутке своих маггловских друзей. — Я правильно понял, вы жена Артура Уизли?

— Да, а что? — нахмурилась матрона, глядя на ребенка. Она выросла в аристократической семье чистокровных волшебников Пруэттов и понимала, что таким поведением ей просто указывают на ее место, и оно отнюдь не то, на которое миссис Уизли рассчитывала.

— Вы уверены, что кафе-мороженое именно то место, где стоит выяснять отношения? — спросил Гарри, оглядывая помещение. Молли посмотрела по сторонам и заметила, что все притихли и теперь наблюдают за их разговором с какими-то подозрительно довольными физиономиями.

— Но я хотела просто сказать, что ты всегда можешь рассчитывать на поддержку со стороны нашей семьи и...

— Простите, миссис Уизли, но чем семья Предателей Крови может помочь Главе древнейшего и благороднейшего дома Блэков? — в кафе от его слов словно похолодало на несколько градусов.

Лорд Гринграсс удивленно поднял брови, так как мальчишка сейчас ходил по лезвию бритвы. Пока он не вышел за рамки приличий, но был на грани. Называть Уизли Предателями Крови прилюдно... впрочем, знающие люди и сами все поняли, и только лишь маглорожденные сидели с такими лицами, словно он сказал гадость или оскорбил рыжее семейство, в то время как он просто указал на их статус в волшебном мире.

— Сам-то с маглами сидишь, — на все кафе сказал Рон, указывая на родителей Гермионы, одетых в обычную маггловскую одежду, — так чем же ты отличаешься от нас?

Чистокровные, которые присутствовали в кафе, были поражены, что ребенку не рассказали о его клейме. Маглорожденные в основном задавали себе тот же вопрос, что и Рон, им ведь никто не рассказал, в чем отличие, и почему Гарри Поттер ведет себя так грубо.

— Миссис Уизли, — скучающим тоном сказал лорд Гринграсс, — вы бы объяснили своим детям, в чем различие между ВАШИМ званием Предателей Крови и теми, кого некоторые слишком ярые сторонники чистокровности называют так же из-за нормального отношения к маглам и магглорожденным волшебникам. Лорд Блэк, прошу прощения, что вмешиваюсь, но...

— О, ничего страшного, мистер...

— Лорд Даниэль Гринграсс, — представился мужчина. — Еще раз извините, что вмешался.

— Я бы и сам не сказал лучше, — учтиво ответил ребенок, вызвав на лице лорда Гринграсса мягкую улыбку.

— Моя жена Амелия и мои дочери, Дафна и Астория, — словно спохватившись, представил он свою семью.

Во время разговора ни Гарри, ни его собеседник даже не смотрели в сторону рыжеволосого семейства. Появился повод для знакомства и лорд Гринграсс сразу решил им воспользоваться.

— Очень приятно с вами познакомиться, лорд Гринграсс, — сделал ответный поклон Поттер. — Леди. В ответ позвольте представить вам моих друзей. Моя подруга и со вчерашнего дня младший член рода по воле магии, мисс Гермиона Грейнджер-Блэк. Ее родители, Роберт и Джейн Грейнджеры.

Лорд Гринграсс вел себя учтиво, и даже жестом не показал, что недоволен своими новыми знакомыми. Гарри сказал правильные слова, представляя эту девочку. Воля магии в данном случае перебивает все остальное. В последний раз такое практиковали лет сто назад, если ему не изменяет память. Многие уже и забыли, что в род можно вводить магов с чистой кровью и обновлять собственную, застоявшуюся от бесконечных браков между близкими родственниками.

Ребенок своими словами четко обозначил роль девочки в будущем Блэков, и то, что на мантии был изображен соответствующий знак, говорило Гринграссу о покровительстве и защите нового члена семьи от всех, кто посмеет ее обидеть.

Еще пять минут они поговорили о незначительных, абсолютно нейтральных для обоих семейств вещах, а затем снова сели на свои места и продолжили беседу в кругу семьи. Уизли под шумок выпроводил сам хозяин, пытаясь не допустить скандала, так как Молли уже готовилась высказать противникам все, что она о них думает.

После мороженого мальчик провел Гермиону и родителей к выходу из волшебного мира, но они пригласили его к себе, чтобы поговорить без посторонних. Слишком много вопросов у них возникло после знакомства с этим явно аристократическим семейством Гринграссов.

* * *

— Насколько безграмотными и бестолковыми надо быть, чтобы не объяснить детям суть происхождения этого термина, — пробурчал Гарри, с недовольством вспоминая свою первую встречу с бывшим другом в этом мире.

— Как у вас все запутанно, — с нервным смешком сказал мистер Грейнджер, принимая от жены кружку с горячим чаем. — Теперь я даже рад, что ты позволил моей дочери войти в свой род. Насколько я понял, наш новый знакомый разговаривал с нами доброжелательно только из-за того, что Гермиона теперь относится к Блэкам?

— Да, конечно. Воля магии для любого чистокровного — закон, тем более для такого рода, каким являются Гринграссы. — мальчик улыбнулся. — Разумеется, Блэки в этом плане их опережают на несколько пунктов, но тем не менее, их семья участвовала в войне отнюдь не на светлой стороне. Разговаривали они с нами так только из-за принятия Гермионой титула младшего члена рода, а ритуал, который проводится с магглорожденными, не всегда заканчивается благополучно, в смысле, иногда результат отрицательный и магия отклоняет кандидатуру. Она слишком разборчивая леди.

Эти все напыщенные снобы носятся со своей чистокровностью, и не понимают, что такие маги, как Гермиона, появляются не просто так, а для того, чтобы обновить кровь, убрать родовые проклятья и много чего другого. Да, маглорожденные в большинстве своем не понимают суть своего Дара, не хотят вникать глубже, потому и считаются более слабыми. У них нет за спиной накопленного опыта предков, но ведь раньше это не мешало проводить подобный ритуал и спасать вымирающие семьи, включая в нее новую кровь.

Никто им такого не расскажет, но гоблины раньше проводили ритуалы, при которых маглорожденные волшебники мужского пола, с такой кровью как у Гермионы, становились новыми Главами древних родов. Проводится другой ритуал, и такой волшебник становится членом семьи не только по магии, но и по крови.

— Значит, ты специально выделил это слово, когда представлял Гермиону в кафе? — спросил задумчиво мистер Грейнджер.

— Разумеется, я взял покровительство над Мионой только в плане магии, — Гарри кивнул и продолжил свой рассказ. — Я не мог ввести ее в Род по крови просто так, когда в живых есть те, в ком течет эта кровь, да еще есть и Глава рода, хотя... существует еще несколько вариантов, о которых мне вчера рассказал дед и прапрадед, но нам с Гермионой этот вариант не подходит.

— Голову сломаешь с вашими ритуалами, — вздохнула миссис Грейнджер. — И много у вас способов ввести волшебника в род по крови?

— На самом деле их всего два, — покраснел Гарри и со смущенной улыбкой посмотрел на Гермиону. — Первый, проводится только тогда, когда род давно прервался, и нет ни одного оставшегося в живых мага с магическими способностями, в котором текла бы его кровь. В таком случае Чистая кровь магглорожденного волшебника становится своеобразным образцом для сравнения. История рода словно начинается с чистого листа, сохраняя за собой старые традиции и Кодекс рода. Я понятно говорю, а то приходится почти слово в слово рассказывать то, что я узнал от предков?

— Понятно, а второй?

— Второй — кровное усыновление. С помощью зелья и ритуала волшебника вводили в род, и одним из родителей становился кто-то из тех, в ком течет СТАРЫЙ образец крови. Происходит перестройка организма и в итоге любой тест, даже магловский тест ДНК покажет, что родителем является совсем другой человек, а не тот, что указан в документах.

— Ты серьезно?! — поразился мистер Грейнджер.

— Абсолютно. У человека в этом случае даже внешность меняется, приобретая черты другого родителя. Таких магов называют полукровками, так как второй родитель остается маглом. Для нас с Гермионой этот вариант не подходит, — щеки мальчика покрылись румянцем.

Грейнджеры усмехнулись.

— Да, в таком случае вы станете кровными родственниками, слишком близкими, — сказал Роберт, глядя на смущенных детей, — а это значит, что в будущем вам нельзя будет жениться, все понятно.

Гарри с Гермионой покраснели, заставив родителей рассмеяться.

— Совершенно верно. О женитьбе нам еще рано говорить, но... пусть лучше пока Гермиона будет Блэк по магии, — он с улыбкой посмотрел на девочку, которая шутливо толкнула его в бок. — А что я такого сказал?

— Нечего тут...

— Но дочка, Гарри прав, — подлил масла в огонь Роберт. — Сейчас вы еще маленькие, а потом...

— Папа, я все поняла, — лицо Гермионы пылало. Карие глаза сверкнули знакомым блеском, который всегда показывал, что хозяйка в данную минуту кипит от гнева.

— Гермиона, кстати, ты не хочешь пойти со мной к Сириусу? — спросил Поттер, посмотрев на девушку. — Он очень хотел с тобой познакомиться.

— Но разве не лучше подождать до семейного вечера, Гарри? — смутилась от его пристального взгляда Гермиона. — Там и познакомились бы.

Грейнджеры переглянулись. Они никак не могли привыкнуть к тому, что их дочка сумела подружиться с лордом, пусть и считавшимся до недавнего времени обычным мальчишкой. Их девочке придется многому научиться. Так просто ее не пустят в мир богачей и магической аристократии, даже с учетом проведенного ритуала.

— Миона, ну пожалуйста! — умоляющим взглядом посмотрел Гарри.

— Мам..

— Иди уже, только не забудь домой вернуться, — поддразнил дочку мистер Грейнджер.

Она покраснела. Несколько дней назад они с Гарри настолько забыли о времени, что уснули прямо в библиотеке Блэков, проснувшись только на следующее утро. Оба потом получили от родителей девушки нагоняй, так как те всю ночь не спали, и не знали, что делать и куда звонить, а связаться с ними не было никакой возможности.

Миссис Грейнджер за ту ночь выпила успокоительного больше, чем за всю свою жизнь.

— Я приду в восемь, обещаю, ну... в крайнем случае, — добавила она со смешком, — пришлю сову.

Грейнджерам осталось лишь вздохнуть и шутливо сказать что-то типа «тили-тили-тесто», но дети уже ничего не услышали, покинув их дом с помощью встроенного в перстень Гарри портала.

* * *

— Ты уверен, что это было именно доверие? — спросил друга Ремус. — Ему пока не за что испытывать к тебе подобные чувства, ты же сам все прекрасно понимаешь, Бродяга.

Люпин сидел в кресле напротив кровати друга и недоверчиво слушал его рассказ о странном поведении мальчика, которого они оба видели в последний раз десять лет назад. Поведение ребенка было слишком подозрительным, если верить воспоминаниям Бродяги. Сам оборотень, как только прочитал статью в «Пророке» об освобождении Блэка, сразу примчался в больницу. Ему было стыдно за собственное бессилие, но Сириус, на его позорные попытки попросить прощения, лишь махнул рукой.

Что мог сделать маг, которого весь волшебный мир считает темным существом? Ремус даже приблизительно сосчитать не мог количество своих попыток поднять дело Сириуса и пересмотреть его снова, допросив Блэка с помощью сыворотки правды. Директор Дамблдор сделал все возможное, чтобы пресечь все на корню и даже сумел убедить Люпина, что это пусть и горькая, но правда, и Сириус действительно предал своих друзей.

Сейчас, когда они оба выяснили отношения и вновь возобновили старую дружбу, разговор плавно перешел на Гарри Поттера.

— Тем не менее, это было именно доверие, — продолжал упираться Сириус. — Я не понимаю, почему это происходит, но, когда ты его увидишь, сразу поймешь мои слова. Согласен, его поведение не поддается никакой логике, но я уверен, что не ошибся.

— Он сегодня уже приходил?

— Нет, обещал зайти после обеда, — на лице Блэка появилась улыбка. — Встречается в кафе с той магглорожденной девочкой, которую ввел в семью как младшего члена. Матушка в своей могиле переворачивается от факта, что магглорожденная теперь стала Блэком по магии.

— Удивительно, что магия Блэков позволила это сделать.

— Ничего удивительного, — фыркнул Сириус. — Наши предки частенько обновляли кровь таким образом, просто за последние несколько сотен лет подобная практика сошла на нет и о ней почти забыли, особенно за тот период, когда была война с этим чудовищем. Чистокровные давно бы все вымерли без вливания свежей крови, заключая браки между родственниками.

— Если всем чистокровным семействам известно о таком ритуале, то почему его не применяют сейчас?

— Сейчас уже и не определить того момента, когда это случилось, но предполагаю, что это произошло тогда, когда был издан указ не отбирать маглорожденных из их семей, — сказал Сириус. — Эта девочка, если магия позволила ей войти в нашу семью, достаточно сильная волшебница. Насколько я понял из слов и поведения Гарри, лет через семь-восемь она станет следующей леди Блэк.

— Он пока еще ребенок, чтобы думать о женитьбе, — засмеялся Ремус.

— Не знаю, но Гарри сильно смущался, когда говорил о ней, а это первый признак, — авторитетно заявил Бродяга, и после его слов они оба рассмеялись. — Вспомни Сохатого, он по своей драгоценной Эванс с первого курса сох, просто на тот момент не осознавал, что его дурацкое поведение означает выражение симпатии к ней.

Оба взрослых рассмеялись, и в этот момент в дверь осторожно постучали, а потом в комнате оказался и сам виновник их разговора в компании с незнакомой им девочкой.

— Сириус, привет, — сказал Гарри, подходя к крестному, и обнимая того за плечи. — Вот, познакомься, моя подруга — Гермиона Грейнджер-Блэк.

— Здравствуйте, мистер Блэк, — она чувствовала себя некомфортно под пристальным взглядом Бродяги.

— Привет, Гермиона, очень приятно познакомиться с будущей леди Блэк, — не удержался Сириус.

— Сириус, веди себя прилично, — укорил друга Люпин, заметив на лице Гарри знакомое выражение, с которым Джеймс обычно разорялся на шуточки.

— Ладно, пошутить уже нельзя, — притворно надулся Сириус. — Кстати, дети, познакомьтесь, это Ремус Люпин.

— Четвертый папин друг-оборотень, — сказал Гарри, заметив, как вздрогнул от этих слов бывший преподаватель и первый человек из компании отца, с которым он впервые встретился в прошлой своей жизни на третьем курсе.

— Вы знаете о моей... болезни? — пробормотал тот.

— Да, но для нас это ничего не меняет, — заверил Лунатика Гарри. — Папа с вами дружил, да и мама отзывалась о вас очень тепло в своем дневнике, так что я буду очень рад, если вы будете другом нашей семьи и дальше.

Люпин в этот момент подумал, что Сириус оказался прав. Сын Джеймса на самом деле вел себя более чем странно, запросто общаясь с совершенно незнакомыми ему людьми. Дневник Лили пусть и был своеобразным способом знать их хотя бы поверхностно, но в зеленых глазах на самом деле было видно абсолютное и безграничное доверие. Это обстоятельство сбивало с толку.

— Гарри, ты ничего не хочешь нам рассказать? — слегка нахмурившись, спросил его Сириус. — Ты ведь жил у Петуньи и вряд ли мог за такое короткое время узнать большинство из того, о чем ты мне рассказывал.

— Всему свое время, Сириус, — сказал Гарри, не отрывая взгляд от крестного. — Ты узнаешь нашу с Гермионой тайну как только выйдешь отсюда и мы попадем в дом. Мистер Люпин, вас это тоже касается.

— Значит, тайна есть, и ты не просто так мне доверяешь? — лицо Блэка побледнело. Он видел перед собой не мальчишку, а как минимум юношу гораздо старше одиннадцати лет. Гарри в ответ на его вопрос кивнул. — Хорошо, я подожду.

— Сириус, знай, что ты и мистер Люпин единственные люди в этом мире, не считая Миону, которым я могу доверять, — сказал Гарри так, чтобы слышно было только им двоим. — Никто посторонний не должен ничего даже заподозрить.

— Гарри, ты уверен, что все настолько плохо?

— Есть еще несколько исключений, но о них потом, — Гарри повернулся к Гермионе, та в ответ улыбнулась так, что сердца обоих Мародеров дрогнули: такими взглядами Джеймс обменивался с Лили, когда они стали встречаться.

— Судя по всему, — еле слышно сказал Бродяга, — мы видим перед собой будущую леди Поттер-Блэк, я прав?

— Сириус, успокойся, — шикнул на друга Люпин, но Гарри, к удивлению вервольфа, даже не покраснел, а посмотрел прямо на крестного и кивнул. В глазах ребенка было столько нежности, когда он смотрел на девочку, что у Рема табунами побежали по коже мурашки.

Мальчик пододвинулся к подруге и что-то зашептал, та в ответ кивнула и Гарри, повернувшись, попросил Люпина:

— Сферу конфиденциальности можете наколдовать?

— Хочешь все нам рассказать сейчас? — спросил Блэк.

— Не все, только основное, чтобы объяснить собственное поведение, — сказал Гарри.

Ремус тут же наложил все защитные заклятья и мальчик, пододвинув к постели Сириуса еще два кресла, сказал:

— Сириус, ты ведь знаешь о шкатулке, которая хранилась в столе Главы рода на протяжении нескольких веков?

— Да, там находится семейная реликвия, но я мало что о ней знаю, — со смущением признался Сириус. — Я только слышал, что открыть ее не удавалось никому из Блэков с того самого дня, как она оказалась в нашем доме.

— Дело в том, что МНЕ это удалось, когда я принял титул лорда Блэка, — Гарри смотрел на крестного и подыскивал правильные слова, чтобы объяснить все покороче, пока они не вернутся в дом. — Не в этой жизни.

— Перенос во времени?! — сообразил первым Сириус. — Маховик?

— Это был не совсем тот маховик, о котором вы подумали, мистер Блэк, — ответила за любимого Гермиона. — Ваши предки назвали его Маховиком Желаний, и когда в той нашей жизни мы хотели перенестись на два года назад, чтобы изменить кое-какие события, Гарри высказал желание оказаться в самом начале со знанием всей истории. Так и получилось.

— Сколько лет вам было на то время? — побледнев, спросил Сириус.

— По пятнадцать. Мы оба перенеслись сюда, и нам даже ритуал ввода Гермионы в род не понадобилось проводить, — Гарри улыбнулся, взял девочку за руку и поцеловал.

— Но что случилось такого ужасного, что семейная реликвия позволила вам себя обнаружить? Ведь не просто так воспользоваться им не могли так долго!

— Ты прав, Сириус. Случилось много чего ужасного, и в первую очередь, возрождение этого чудовища Волдеморта в конце нашего четвертого курса.

— Возрождение?! Он... он жив? — с ужасом выдохнул Сириус.

— Пока нет, но находится где-то в виде бестелесного духа, и в отличие от прошлой жизни, я уже знаю, как ему удалось возродиться, — Гарри не хотелось вспоминать о предположениях своих предков. Потом, он расскажет Сириусу и Ремусу обо всем потом. — Я говорил с портретом Финеаса Блэка, и он высказал предположение, что у Темного Лорда есть якоря. Это довольно темная магия, но нас с Мионой они не стали посвящать в детали, хотят сначала поговорить с вами.

— Ты разговаривал с Финеасом Блэком? — удивился Сириус.

— Да, конечно, и с Арктурусом Блэком тоже, — улыбнулся Гарри. — Они даже с Мионой нормально общаются.

— Серьезно?! — удивленно спросил Сириус, с интересом рассматривая девочку.

— Да. Кстати, ты в курсе, что моя бабушка Патрисия тоже была одобрена магией перед их свадьбой с дедом Альфардом?

— Нет, я...не знал... Это полностью меняет дело, — нахмурился Сириус, о чем-то задумавшись. — Моя мать наверняка была в шоке.

— Она не знала, — вздохнул Гарри. — Твоя мать виновна в ее смерти. Она самолично всыпала ей яд, когда Арктурус Блэк послал деда по делам семьи в Германию на несколько дней. Мы это узнали от ее портрета в прошлой жизни.

— Но тогда она... если твоя бабушка была одобрена магией... — лицо крестного стало белым, как мел. — Получается, что моя мать пошла против воли магии Блэков!

— Да. Я уже избавился от ее портрета, и теперь она посмертно носит титул Предателя Крови, который, тем не менее, не передается ее детям. Тебе и твоему младшему брату Регулусу.

— Получается, что вы хотели не допустить возрождения Волдеморта и только поэтому семейный артефакт позволил тебе себя обнаружить?

— Не только поэтому, — Гарри с грустью посмотрел на Сириуса, и у того даже дыхание перехватило, когда он увидел в таких знакомых зеленых глазах боль. — Во время ритуала возрождения, который проводил ваш бывший друг Питер Петтигрю, случайным свидетелем стал один из студентов Хогвартса и его убили на моих глазах. Потом мне с огромным трудом удалось сбежать с его мертвым телом, а Министр объявил МЕНЯ его убийцей. Приказал аврорам схватить и отправить в Азкабан, даже не выслушав моего рассказа о возрождении Того-кого-нельзя-называть.

— Подожди, а как же... Дамблдор? — тихо спросил Люпин и отшатнулся, увидев взгляд, полный затаенной боли и ненависти.

— А что Дамблдор? Он начал говорить, что это недоразумение, — сжал зубы Гарри. — Все образуется, мальчик мой, я вытащу тебя оттуда...

Гарри весьма правдоподобно скопировал обычный тон директора Хогвартса, с которым тот разговаривал со всеми своими учениками, как бывшими, так и настоящими.

— И знаешь, крестный, помощь пришла не от него, а от того, кто меня все эти четыре года ненавидел, — продолжил мальчик. — Помог бежать нам с Гермионой, сам оказавшись в ловушке. Спас нас двоих ценой собственной жизни!

Слышать такое из уст мальчика, еще почти ребенка, было страшно. Гарри словно заново переживал тот кошмар, когда авроры попытались его схватить, но на его защиту пришла лишь Гермиона, а позже и ненавистный зельевар, активировавший откуда-то чудом взявшийся портал.

— Это был кто-то из преподавателей? — спросил Сириус, спустя некоторое время.

— Да, и вы его прекрасно знаете, — сказал Гарри. — Пусть он и считал меня выскочкой, пустоголовым мальчишкой, идиотом и бестолковым гриффиндорцем, но в нужную минуту оказался рядом и, став для всех якобы моим сообщником, помог скрыться от «правдивого» правосудия министра Фаджа и всего министерства в целом. Ненавидя меня за вашу с ним вражду в школе, именно Северус Тобиас Снейп стал моим спасителем.

— Снейп?! Тебе помог бежать Снейп?! — не поверил словам крестника Сириус. — Этот сальноволосый...

— Бродяга! Прекрати истерику, — попытался успокоить друга Люпин.

— Да, крестный. Ненавистный мне и вам профессор зельеварения спас нас с Гермионой, а потом в муках умирал от метки своего хозяина в течение почти что двух месяцев, — твердо глядя Блэку прямо в глаза, продолжал Гарри. — Мы ничем не могли ему помочь. Варили зелья, чтобы ослабить боль или заблокировать действие метки, но нужное для блокировки нам с Гермионой и тобой было не по силам, а когда мы сумели тайком разыскать для помощи тебя, Ремус, было уже поздно. Он умер, неделю проведя в аду, не приходя в сознание.

После его слов в палате установилась полная тишина. Оба Мародера не могли поверить, что Снейп ценой собственной жизни рисковал здоровьем ради сына одного из своих самых заклятых школьных врагов. Ни Ремус, ни Сириус не могли даже слова сказать после рассказа Гарри.

— Гарри, ты прости… — попытался исправить ситуацию Сириус. — Я не знал… не думал…

— Он вернул мне свой долг жизни, — сказал уже чуть мягче Гарри. — Ты не представляешь, насколько сильным человеком оказался профессор Снейп. Разумеется, делал он это не ради сына Джеймса Поттера, а ради того, в ком была частичка Лили Эванс, но факт остается фактом... Когда он начал бредить, мы… это было ужасно. Он винил себя в смерти мамы. Признался нам в том, что это он рассказал Темному Лорду о пророчестве, из-за которого началась охота на Поттеров и Лонгботтомов.

— Пророчество?! Во всем виновато какое-то пророчество? — переспросил крестника Сириус. Он догадывался, что дело нечисто, но Джеймс с Касси ничего толком не рассказывали, отмахиваясь от них туманными фразами. Люпин даже как-то сравнил их с Дамблдором, который всегда любил напустить тумана на все свои действия и никого не посвящал в свои замыслы, пытаясь решить проблему собственными силами.

— Да. В нем говорилось, что на исходе седьмого месяца у тех, кто сумел трижды противостоять Темному Лорду, родится ребенок, равный ему по силе, — Гарри хмыкнул и презрительно скривился. — Снейп прослушал часть пророчества, и донес Волдеморту, а когда узнал, что ведется охота за Поттерами, у которых 31-го июля родился ребенок, побежал к Дамблдору просить о помощи. Валялся у того в ногах, чтобы директор Хогвартса помог спрятать Лили, а потом сделал то же самое с Темным Лордом. В смысле, умолял о спасении любимой и другого хозяина. Он просил пощадить маму, но… тот не сдержал обещания.

— Не слишком хороший поступок со стороны этого… мерзавца, я сейчас говорю о Снейпе, — твердым голосом сказал Сириус спустя несколько минут. В синих глазах уже горел знакомый огонь ненависти, направленный в сторону школьного врага. — Ты прости, Гарри, но этот сальноволосый урод виноват в смерти Касси и Джеймса, и родись ты чуть позже или чуть раньше, разве стал бы он сообщать обо всем Дамблдору?

— Нет, конечно, он и сам в этом признался, только это все равно не изменяет того факта, что он помог нам бежать, и в результате погиб от руки своего бывшего Хозяина, — Гарри нахмурился. — Снейп слишком закрыт, он никогда не расскажет, что им руководит в данный момент времени. Возможно, он спасал нас, рассчитывая самостоятельно варить зелье и прятаться с нами в нашем убежище, заблокировав вызов метки. Мы не успели ничего сделать. Спрашивать его о чем-то было себе дороже. Он всегда разговаривал с нами сквозь зубы, а с тобой вообще в первые дни лаялся почти каждые пять минут.

Сначала его самочувствие пусть и было не ахти каким хорошим, и он даже приготовил себе блокирующего зелья на пару недель, а потом словно… впал в какой-то странный тик. Готовить зелье не мог — руки тряслись, у тебя не хватало опыта сварить это сложное зелье, я молчу про нас с Мионой, а с Ремом мы смогли связаться только спустя месяц после побега. Помочь мы уже ничем не могли. С помощью метки, пока мы не могли ее блокировать, этот урод запустил какое-то проклятье, от которого не спасло потом даже правильно приготовленное зелье. Метка пусть и блокировалась, но изменения произошли в мозгах и в крови, и через несколько недель он скончался. Это было очень жутко: наблюдать за умирающим от неизвестного черного проклятья и даже не знать, чем можно помочь и облегчить страдания.

Гарри описал свою жизнь до четвертого курса лишь в общих чертах, не вдаваясь в подробности, а потом засобирался домой, обещая Сириусу и Ремусу рассказать все досконально, как только Бродягу выпишут, и он вернется домой. Сейчас уже поздно, да и Бродяге не помешает отдохнуть. К концу разговора крестный выглядел не самым лучшим образом.

— Сейчас зелья принесут, — помогая другу поправить подушку, сказал Ремус. Сферу конфиденциальности он уже снял, так что приходилось говорить как можно тише и проще, зная о скором приходе колдомедика для очередной процедуры. — Не стоит тебе перенапрягаться, побереги силы. Гарри нам потом все расскажет.

— Гарри, ты молодец, — сказал Сириус, устроившись на постели поудобнее. — Я так горжусь тобой!

— Спасибо, Бродяга, — улыбнулся мальчишка, подошел к нему и обнял. — Кстати, хотел спросить… По поводу семейного ужина. Мы с Гермионой выросли в простых семьях, и этикет чистокровных аристократических семейств начали учить только с тобой, когда нам пришлось прятаться в особняке на Площади Гриммо. В общем, не хотелось бы ударить в грязь лицом перед Малфоями во время нашей семейной встречи.

— Хм… ты прав, — задумался о чем-то Блэк. — Хотя Малфой всегда найдет повод позлорадствовать, нам надо сделать все по высшему разряду. Думаю, к тому времени я уже буду дома, и мы проведем несколько экстренных уроков. За организацию мини-банкета не беспокойся, я все устрою.

В этот момент кто-то постучал в дверь, и в проеме показалась фигура темноволосой, статной и красивой женщины, увидев которую, Сириус заулыбался и сказал:

— Меда!

— Сириус, Мерлин, как я рада, что ты жив и здоров! — женщина без раздумий почти бегом бросилась к кузену, и они крепко обнялись. — Мы так… Я всегда… подозревала…

Бродяга прижимал сестру к себе, пытаясь успокоить. Он видел, как в дверях появилась фигура молодой девушки, смотревшей на них со слезами на глазах. Андромеда плакала, и успокоилась далеко не сразу. Слезы катились из ее глаз, и женщина никак не могла остановить их поток, залив его рубашку в том месте, куда прижималась ее голова. Она даже не обратила внимания на присутствие посторонних в палате.

— Ну все-все, хватит, — он похлопал по плечам миссис Тонкс и, мягко взяв ее за плечи, отстранил от себя и посмотрел в глаза. — Сестра, я знаю, что ты ни в чем не виновата. Так сложились обстоятельства. А ты, как я понимаю, та самая малышка Нимфадора… ах, да… тебе же не нравится свое имя, что-то я запамятовал… старость — не радость!

После слов Сириуса все рассмеялись. Девушка свое настроение показала, изменив цвет волос на синий.

— Дядя Сириус, — нежнейшим голоском начала она, — я уверена, что только подкравшаяся старость заставила вас забыть об этом.

— Дядя… Рем, ты слышал, дядя… Мерлин, да мы с тобой старые совсем… — утер он со щеки несуществующую слезу.

— Рем?! — заинтересованно перевела глаза на второго Мародера племянница и отчего-то покраснела. — Здравствуйте.

— Привет, Нимфи! — напомнил ей Люпин о детском прозвище, придуманном когда-то давно, еще в то время, когда она училась в Хогвартсе. Девушка от его слов покраснела еще больше.

— Да, кстати, мы тут совсем забыли о наших гостях. Меда, ты помнишь Ремуса? — спохватился Сириус, пытаясь не рассмеяться от вида смущенной девушки, наверняка вспомнившей, как в детстве ходила за Луни хвостиком, не отпуская от себя ни на шаг.

— Здравствуй, Ремус, рада тебя снова видеть, — Андромеда повернулась к Люпину и только сейчас заметила присутствие в палате двоих детей. Девочка была ей не знакома, хотя и носила на мантии знак младшего члена рода, а вот мальчик… В его внешности было слишком много от Джеймса Поттера. — Лорд Блэк?

— Здравствуйте, миссис Тонкс, — поклонился ей Гарри и, улыбнувшись, сказал: — Лорд Блэк звучит слишком официально, для вас просто Гарри.

— Приятно с тобой познакомиться, — сказала она и посмотрела на девушку. — Мое имя Андромеда Тонкс. Я рада, что ты вернул меня и мою дочь в семью.

— Я всего лишь исправил ошибку, которую совершила женщина, некогда принадлежавшая роду Блэк, — вежливо ответил Гарри и пояснил, заметив недоумение на лице миссис Тонкс. — Миссис Вальбурга Блэк отныне посмертно признана Предательницей Крови за причинение вреда младшему члену семьи Блэк.

— Что ты имеешь в виду?

— Моя бабушка, Патриция Роули, в замужестве Блэк, была одобрена магией рода после бракосочетания с дедушкой Альфардом, — пояснил Гарри. Лицо кузины сразу побледнело. — Вальбурга лично отравила ее с помощью яда, а мать, пока дед отсутствовал по делам рода, отнесла к маглам. Причинить вред девочке, в которой текла кровь Блэков, она не могла.

— Мерлин всемогущий! — прошептала волшебница. — Вальбурга всегда была помешана на чистоте крови больше всех остальных. Я не сомневаюсь, что она даже мысли о Блэке-полукровке не могла допустить.

— Да, она потом ни секунды не раскаивалась в содеянном, но ей никогда не понять, что магия принимает в свои объятия не по чистоте крови, а по магическому потенциалу. Это не мои слова, а лорда Финеаса Блэка, — пояснил он, заметив ошарашенное лицо Доры. Молодая аврорша была поражена словами ребенка. — Кстати, позвольте вам представить мою подругу, мисс Гермиона Грейнджер-Блэк. Она магглорожденная, но тоже принята как младший член рода. Мы вместе с ней учились в маггловской школе.

— Постой, Гарри, ты хочешь сказать, что наследник рода Поттеров и Блэков вырос у маглов?! — поразилась миссис Тонкс.

— Да. Дамблдор отправил меня жить в семью сестры моей матери. Ну, в маггловскую семью, которая ее удочерила.

— Но… как?!

— Никто ведь не знал о том, что моя мама из Блэков, а у Поттеров никого не осталось.

— Андромеда, давай мы не будем здесь обсуждать наши семейный проблемы, — сказал Сириус, многозначительно поглядывая на дверь. Та кивнула. — Раз уж ты здесь, я бы хотел попросить тебя кое о чем. Гарри, ты ведь не будешь возражать против помощи моей кузины в подготовке к семейному ужину?

— О, я был бы очень благодарен, — смущенно улыбнулся Гарри. — Просто мы с Гермионой выросли в простой семье, и нам не хотелось бы упасть лицом в грязь перед…

— Я поняла, Гарри, — кивнула миссис Тонкс со смешком. — Давай договоримся о встрече и обещаю, что за две недели мы все сделаем по высшему разряду.

— Спасибо.

— Не стоит благодарности, — махнула рукой женщина. — Я с Цисси не виделась с тех самых пор, как сбежала из дома. Она уж точно соответствует представлениям покойной Вальбурги о приличной чистокровной волшебнице.

— Она с тобой так и не помирилась?! — поразился Сириус. — Я уж думал, что после поражения этого чудовища, сестрица перестанет строить из себя блюстительницу чистоты крови.

— Сомневаюсь, что Люциус позволил бы ей общаться со мной, — вздохнула с сожалением миссис Тонкс. — Не понимаю, как ЕМУ удалось избежать Азкабана. Ведь всем было известно, что он был самым преданным сторонником и участвовал в большинстве рейдов против маглов и маглорожденных волшебников. Иногда мне кажется, что не поймай авроры Беллу с ее паршивым муженьком прямо на месте преступления, даже ей удалось бы прикинуться бедной овечкой, вздумай она отказаться от своих принципов перед Дамблдором, напев ему песню о заклятье подчинения.

— Да, второй шанс для раскаявшихся грешников, — скривился Сириус, — и только честным людям приходится сидеть в Азкабане без суда и следствия.

— Не понимаю, почему тебя тогда не допросили с сывороткой правды, — сказала миссис Тонкс. — Это же элементарно!

— Давай мы поговорим на эту тему потом, — Бродяга вновь напомнил сестре о конфиденциальности предстоящего разговора. В эту минуту как раз и вошла колдомедик, с целым подносом зелий.

— Мистер Блэк, время для посетителей вышло, — сказала она, нахмурившись.

Компания тут же засобиралась, попрощалась с Сириусом и вышла за двери. Ремус вежливо откланялся, а Андромеда с дочерью договорились о встрече в особняке на Гриммо 12.

— Я пришлю сову и пароль для вас сегодня вечером, — предупредил Гарри своих новоприобретенных родственниц.

— Закрыл дом Фиделиусом? — догадалась Меда, и Поттер кивнул. — Правильно сделал. Я буду ждать твоего письма, Гарри, и обещаю, что мы утрем нос Малфоям!

— Спасибо.

Волшебница в ответ улыбнулась. Мальчик ей понравился, хотя женщина не сомневалась, что для той же Вальбурги этот ребенок был бы самой худшей кандидатурой на роль Главы древнейшего и благороднейшего дома Блэков. Если эта женщина решилась на убийство жены собственного брата… Мерлин, такого миссис Тонкс не ожидала даже от нее.

Вежливо попрощавшись, они ушли домой, оставив детей одних. Гарри с Гермионой почти сразу оказались на Гриммо 12.

— Я сегодня очень устал, — признался Гарри, тяжело вздохнув. — Разговор с Сириусом и Ремом вытянул слишком много сил.

— Чай будешь?

— Не отказался бы. Дарни! — позвал он эльфийку.

— Хозяин Гарри! Хозяйка Гермиона! — поклонилась та обоим детям.

— Сделай нам чаю, пожалуйста, — попросила девочка. — Мне добавь кусочек лимона и не мешало бы к нему добавить что-нибудь вкусненькое!

— Дарни испекла вкусный пирог! Дарни знает, как любит маленький хозяин Гарри сладкое, — сказала Дарни и тут же вздохнула. — Дарни помнит, как маленький хозяин Джеймс тоже любил…

— Я знаю, Дарни, мне рассказывал мой крестный, Сириус, — смутился мальчик, заметив насмешливое лицо Гермионы. — Принеси все сюда, пожалуйста.

— Хорошо, хозяин Гарри, — сказала эльф и тут же, щелкнув пальцами, исчезла.

Гарри с Гермионой не стали в этот день идти в библиотеку, просто разговаривая о сегодняшнем дне и строя планы о будущем. Им предстоит еще много чего сделать, и в первую очередь, очистить Сириуса от материнского проклятья.

* * *

Дамблдор был в смятении. Мальчик, увиденный им в зале заседания никак не походил на ребенка, выросшего в семье маглов, напротив, в его поведении и чертах проскальзывали чисто аристократические замашки. Видимо, правду говорят — породу не скроешь. Сравнивая семью Дурслей, с которой он встретился сразу после заседания суда, и этого мальчишку, Альбус с сожалением признался себе, что тот никак не мог быть родственником Эвансов.

Старый маг вспомнил красивую рыжеволосую девушку, любимицу всего Гриффиндора, отважную девочку и очень сильную волшебницу. Да, в Лили Эванс сложно было угадать дочь Альфарда Блэка, а вот Патрисию Роули он помнил и сейчас понимал, насколько дочь с матерью были похожи.

— Альбус, вызывали? — в кабинет вошел профессор зельеварения и декан факультета Слизерин, Северус Тобиас Снейп собственной персоной.

— Да, проходи, Северус, — приветливо махнул рукой директор. — Ты уже читал вчерашнюю статью о повторном суде над Сириусом Блэком?

— Читал, — поморщился зельевар. — Пусть мы и были врагами, но просидеть в Азкабане десять лет просто так я не пожелал бы никому, даже ему.

— Ты знал, что Лили из Блэков?

— Нет. Она всегда говорила, что похожа на отца. Он был рыжеволосым, поэтому ни у кого не возникало никаких сомнений в их родстве.

— Ясно. Жаль, что я не узнал об этом раньше, — на лице директора явственно проступили следы недовольства. — Мальчишка стал лордом Блэком и теперь не знаю даже, как общественность отнесется к тому, что их спаситель оказался главой темного рода, всегда считавшимся поборником чистокровности.

— Сомневаюсь, что у кого-нибудь могут возникнуть подобные мысли после сегодняшней статьи о введении им магглорожденной в род Блэков на правах младшего члена рода. Для того же Малфоя эта новость была не слишком радостной, уж он высказал мне свое недовольство за чашечкой чая у них в имении сегодня утром, — Снейп усмехнулся. — Так что ничего с вашим спасителем не случится. Мальчик не сноб, не фанатик чистокровности, и разве не полезным для дела Света будет привлечение темной семьи на нашу сторону?

Директор задумался. Действительно, в словах Северуса есть смысл, а если ребенок еще и на Гриффиндор попадет, то это будет просто замечательно. Мессия света, Мальчик-который-выжил и одновременно Глава темного рода Блэков учится на факультете светлых… да, это было бы неплохо.

— Думаю, в твоих словах есть доля правды, — сказал он, взглянув на подчиненного более внимательным, цепким взглядом. — Хорошо, Северус, ты свободен.

Снейп кивнул и вышел, оставив Дамблдора размышлять над тем, что делать дальше с его Планом по воспитанию Героя. После суда ребенок был обижен за его ошибку с молодым Блэком, значит надо дать ему время остыть и поговорить, когда он приедет в Хогвартс. Убеждать и уговаривать он умеет.

* * *

Люциус Малфой был в бешенстве. Статья Риты Скитер о принятии грязнокровки в род Блэков, сильно разозлила аристократа. Этот мелкий паршивец Поттер забрал то, о чем он мечтал на протяжении последних десяти лет после смерти предыдущего главы Арктуруса Блэка. Вальбурга пообещала, что титул лорда Блэка достанется Драко, но каким-то непостижимом образом магия не приняла наследника Малфоев в качестве своего Главы. Разумеется, Гарри Поттер имел с Драко равные права, но все-таки именно этот шрамоголовый сумел подчинить себе древнюю магию Блэков.

Теперь же к Поттеру присоединилась еще и грязнокровка. Он знал, что раньше древние чистокровные рода частенько прибегали к подобному ритуалу для обновления крови, но сейчас совсем другое дело. Разумеется, после ритуала никто из чистокровных даже словом не посмеет обидеть эту мерзкую девчонку, так как родовой магии лучше знать, кому оказывать свою заботу, а кому нет.

Впрочем, самому лорду Малфою сделать что-то подобное даже не пришло бы в голову. Не зря он боролся за чистоту крови вместе с лордом, и пусть у того были слишком радикальные проблемы устранения грязнокровок из общества, в целом Люциус был с подобной политикой согласен. Выходцам из маглов не место в магическом мире, и если бы лорд Малфой мог, он бы самолично лишал ТАКИХ способностей, чтобы те не смели осквернять своим присутствием волшебный мир, в котором он вырос, как и многие поколения Малфоев до него.

Программа, которую в самом начале проповедовал Темный Лорд, вполне устраивала большинство чистокровных семейств, и если сначала бороться против вторжения грязнокровок в волшебный мир их группа пыталась статьями в газетах, то потом… Потом начался сущий кошмар, доставлявший удовольствие лишь садистам вроде сестры его жены. Беллатрикс Лестрейндж с удовольствием издевалась над маглами и грязнокровками, пытая их самыми темными проклятьями, которые можно было только вообразить.

Люциус поежился. Его никогда не прельщала участь стать таким же монстром, как Белла, но получив метку, он закрыл себе все пути к отступлению. Выхода не было, приходилось выбираться в рейды вместе с остальными, что потом выливалось в недельные запои и уговоры со стороны Цисси прекратить это безобразие и стать тем, за кого она выходила замуж: перспективного, красивого, чистокровного волшебника, а не начинающего алкоголика.

Он понимал, что если бы не внезапное исчезновение Лорда, ему пришлось бы выбирать: либо смерть в мучениях, либо пьянство, беспробудное, в течение всей своей жизни. Малфой стиснул зубы. Когда Темный Лорд исчез и его посадили в Азкабан, Люциус в какой-то мере даже успокоился. В то время он даже не рассчитывал на освобождение из Азкабана, но неожиданное мягкосердечное отношение Дамблдора к упиванцам, принесло ему не только свободу, но и возможность жить дальше почти также, как и раньше.

Пришлось потратить кучу денег на благотворительность, но оно того стоило. Сейчас он уважаемый член волшебного общества, и плевать, что многие до сих пор относятся к нему, как к Пожирателю Смерти.

— Люц, ты что здесь делаешь, поздно уже, — в комнате показалась жена, обеспокоенная долгим отсутствием мужа в супружеской постели. Было уже довольно поздно, а Люциус никогда не засиживался допоздна в кабинете без особой на то причины.

— Думаю об этой мерзкой девчонке, которую новоприобретенный лорд Блэк сделал младшим членом рода, — поморщился Малфой. — Мне не нравится…

— Люц, не стоит обсуждать или осуждать решения магии, — мягко сказала Цисси. — Если магия Блэков взяла над ней опеку, мы должны лишь смириться.

— Знаю.

— Ты видел на суде этого мальчику, как он тебе?

— Вел себя самоуверенно, — усмехнулся Люциус. — Его выступление было весьма… фееричным. Судя по всему, если бы не он, твой кузен вряд ли вышел из Азкабана.

— Не представляю, почему Дамблдор позволил провести над ним суд без сыворотки, — Нарцисса села в кресло напротив мужа, налив себе в бокал немного вина. — Мой брат никогда бы не предал Поттера. Они были с ним как братья: оба бесшабашные гриффиндорцы, полностью поддерживающие идеи этого старикана.

— Полагаю, что твой братец сделал уже определенные выводы по поводу святости своего кумира, — презрительно скривился Малфой. — У него было достаточно времени, чтобы сделать правильные выводы относительно Дамблдора и всей этой шайки с гордым названием «Орден Феникса». Стадо баранов.

— Люц, вы со своим лордом были не лучше, — резко высказалась Цисси относительно идей мужа и Темного Лорда. — Могли бы решать проблемы недопустимости грязнокровок в наш мир менее радикальным способом, чем физическое устранение.

— Не надо мне напоминать об этом, Цисси, — вздрогнул Люциус. Он так и не смог до конца избавиться от своих кошмаров. Иногда ему снились его жертвы, и тогда страсть к алкоголю пересиливала все остальное и Малфой вновь напивался до невменяемого состояния, только бы не видеть во сне всех этих несчастных и спать спокойно до очередного ужаса.

— Прости. Пошли спать Люциус.

— Иду.

Лорд Малфой поднялся со своего кресла и покорно последовал за супругой, пытаясь отмахнуться от назойливых мыслей о предстоящем торжественном ужине в доме на Гриммо 12, после которого Сириус Орион Блэк перестанет носить на себе клеймо Предателя крови и вновь станет полноправным наследником.

К моменту выписки Сириуса из больницы, Гарри, Гермиона и Андромеда, были почти готовы как к семейному ужину, так и к проведению ритуала. Помощь миссис Тонкс была огромной. Она руководила большей частью проводившихся в доме работ, и теперь особняк на площади Гриммо 12 приобрел жилой вид, достойный имени их семьи.

Дом был полностью восстановлен. Разумеется, для этого понадобилась помощь не только двух домовиков, но и волшебников. Свою лепту внесло семейство Тонксов в полном составе, а также Ремус, живший в доме с того самого дня, как Блэка выпустили из Мунго. Дети в это время обычно сидели в библиотеке, которую очистили в первую очередь: опасные книги или книги на крови были отправлены в самую дальнюю часть, куда лорду Блэку и Гермионе сразу же закрыли доступ специальным заклятьем.

Избавить особняк от нечисти, которая завелась за время отсутствия в нем хозяев, было довольно непросто. Темномагические артефакты, найденные Кричером по всему дому и сложенные в сундук, проверяли Нимфадора и Ремус, в то время как Меда и ее муж медленно уничтожали остатки кошмара в комнатах и коридорах. В некоторых случая магия домовиков была бессильна.

— Будет мне хорошая практика, — весело рассмеялась девушка, сменив волосы на ярко-розовый цвет, когда мать с отцом поручили ей это задание.

— Только смотри не напорись на что-нибудь, — предостерегла дочь Меда.

Та в ответ лишь отмахнулась. Они с Люпином довольно быстро нашли общий язык, и работали в паре слаженно, как сплоченная команда. Несколько наиболее темномагических штучек могли и убить, возьми их кто-нибудь в свои руки без предварительной чистки. Люпин только диву давался, как легко эта девушка определяет то или иное заклинание, наложенное на вещь.

— Аврорская практика, — пожала плечами она, когда Ремус сделал ей комплимент. — Вы же знакомы с моим учителем Грюмом, он нас натаскивает на месте происшествий или при рейдах в дома темных магов. Каждую неделю приходится ехать в какой-нибудь дом и очищать его от подобной мерзости, и не всегда получается уйти просто так. Недели три назад мой напарник подхватил одну штуку, и до сих пор в Мунго отлеживается. Слава Мерлину, ничего смертельного, но от Грюма он получит по первое число за самовольное вмешательство.

— Опасная у вас профессия, Дора, — сказал Люпин, немного смущаясь близости этой девушки. Она была довольно симпатичной, и мужчину подобное соседство с ней слегка нервировало первые несколько минут. Потом он привык.

— Опасная, — согласилась она, — но очень интересная. Мне нравится, хотя поначалу было довольно тяжело. Я еще с пятого курса Хогвартса мечтала об аврорате.

— Я рад, что у тебя все получилось.

— Да, с трудом… — девушка тяжело вздохнула. — После СОВ я думала, что с профессией аврора можно попрощаться. Самая главная проблема — зельеварение. Профессор Снейп слишком требовательный и набирает в продвинутую группу только тех, кто получит на экзамене не меньше чем «Превосходно».

— Не представляю его в роли учителя, — криво ухмыльнулся Люпин. — Слишком тяжелый у него характер.

— Тяжелый — это не то слово, — поежилась Дора. — Мерзкая сальноволосая летучая мышь. Все студенты так его зовут, за исключением слизеринцев. Не понимаю, зачем Дамблдор держит его в школе. Как зельевар он, безусловно, лучший из лучших, а вот преподавать ему категорически запрещено. Его уроки — не для слабонервных.

— Видимо, квалификация Снейпа для Даблдора гораздо важнее. Не все ведь обладают даром преподавания.

— Согласна. Если сравнивать его с той же МакГонагалл, то она пусть и строгая, но материал дает в развернутом виде и вполне на доступном языке. Разумеется, трансфигурация это слишком сложная наука и не у всех все получается, но это гораздо лучше, чем просто прийти, написать на доске указание и сразу приступать к готовке зелий безо всяких объяснений. Чистокровные или полукровки, выросшие в магическом мире, имеют в данном случае большое преимущество перед маглорожденными. У них ведь нет практики вплоть до самих занятий.

— Чистокровные потому и сильнее, что у них в течение семи лет есть возможность пополнять свои знания, — поморщился Ремус. — Помню, как Касси возмущалась подобной «дискриминацией» во времена нашей учебы. Мы что-то и дома могли подтянуть с родителями, а она только в школе.

Нимфадора ничего не ответила. Об этом и так знает любой маг, будь то маглорожденный, чистокровный или полукровка. Воспитанные в магическом мире дети знают гораздо больше тех, кто с малых лет волшебников и чародеев видел лишь в сказках.

* * *

— Меда, ты просто чудо, — сказал Сириус, усаживаясь напротив. — Я думаю, что завтрашняя встреча с дражайшей кузиной и ее белобрысым семейством пройдет успешно. Малфоям не к чему будет придраться.

— Здесь по большей части руководила Гермиона, — сказала кузина, слегка улыбнувшись. — Я лишь исправляла неточности, которых было не слишком много для первого приема. Думаю, что из девочки получится вполне неплохая леди Блэк, со временем. Придется с ней поработать немного, но Гермиона даже сейчас слишком лакомый кусочек для любого чистокровного. Умна, красива, признана Магией рода … Чем не удачная партия для тех, кто хочет обновить кровь и влить в род свежие силы?

Детей в этот момент не было. Они сидели в библиотеке и в который раз читали ритуал по очищению Сириуса от клейма предателя крови. Бродяга, услышав последнюю реплику Андромеды, усмехнулся:

— Ты тоже заметила их явный интерес друг к другу? — миссис Тонкс не была посвящена в их тайну, поэтому Сириус мог говорить о предстоящей помолвке крестника лишь иносказательно, либо в виде шутки.

— Даже слепой заметит, — засмеялась Меда. — Они явно испытывают друг к другу симпатию. Перерастет ли она во что-то большее пока не стоит особо загадывать, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что Гарри не просто так ввел эту девочку в род Блэков.

— Согласен, но давай не будем загадывать. Кстати, как там моя любимая племянница поживает?

— Нормально. Носится со своим авроратом, как угорелая, — поморщилась миссис Тонкс, выразив тем самым свое настоящее отношение дочери к будущей профессии. — Сколько я ее уговаривала отказаться от этой затеи, но она же упертая, как баран.

— Блэковская кровь!

— Да, если вбила себе что-нибудь в голову… Она взяла от меня гораздо больше, чем от Теда, — вздохнула с сожалением женщина.

— А второго ребенка… — осторожно спросил Сириус.

— Я не могу больше иметь детей, Сириус, — в голосе женщины отчетливо слышалась боль. — После Доры у меня было три выкидыша, и три года назад мы сделали еще одну попытку, но… Целитель сказал, что мне категорически запрещено рисковать собственным здоровьем и пытаться забеременеть.

— Прости, Меда, — Блэк сел рядом с сестрой и прижал ее к себе. — Мне очень жаль.

— Я уже свыклась, но Тед слишком сильно хотел сына, — миссис Тонкс взяла себя в руки, и тут же засобиралась домой. — Мне пора, Сириус. Твой друг-оборотень будет и дальше с тобой жить?

— Да. Мне все еще иногда бывает плохо, и я вроде как нанял его в качестве сиделки, чтобы когда Гарри уедет в Хогвартс, мне было на кого опереться в ближайшие несколько месяцев, — признаваться в собственной слабости было нелегко, но и скрыть плохое самочувствие Блэку удавалось не всегда. Иногда довольно сильно кружилась голова, и ему приходилось чуть ли не ползком добираться до ближайшей горизонтальной поверхности, если рядом не было ни Гарри, ни Луни.

Собственное бессилие его ужасно злило, хотя целитель из Мунго и предупреждал перед выпиской, что еще как минимум несколько месяцев организму нужен покой и отдых, чтобы войти в прежнюю форму. Бродяга уже не походил на скелет, но до полного выздоровления еще далеко.

— Хорошо. Надеюсь, завтрашняя встреча и ритуал пройдут успешно, — сказала Меда. — Когда ты станешь полноправным Блэком и будешь жить в этом доме, выздоровление пойдет гораздо более быстрыми темпами. Магия рода будет помогать тебе.

— Целитель тоже так сказал, — кивнул Сириус. — Еще раз спасибо за помощь, Меда.

— Не за что. Гарри вернул меня в род Блэков, а, значит, все мои действия направлены ему во благо.

Спустя пять минут Сириус остался один, бессильно опустившись в кресло. Все тело болело от перенапряжения, а руки тряслись так, что он вряд ли смог бы что-то сейчас держать в руках без опаски опрокинуть это или разбить. Пытаясь успокоиться, чтобы перед крестником и Гермионой не выглядеть больным и немощным, Бродяга поудобнее устроился и закрыл глаза.

* * *

Огонь, кругом огонь… боль и жгучее желание забиться в какой-нибудь уголок и сдохнуть поскорее. За десять лет скитаний он привык к этой боли, но тем сильнее было желание отомстить тому, кто его сюда отправил. Гарри Поттер. Мальчишка, мелкое недоразумение с зелеными глазами. Сегодня ему удалось поймать мыслеобраз, посланный телом его верного соратника Квирелла, и ребенок до жути напомнил ему своего отца. Отчаянного гриффиндорца, но совершенно без царя в голове.

Темный Лорд не понимал, за каким лядом он вообще поперся к Поттерам?! Пророчество?! Чушь собачья, да и вспомнилось слишком поздно, что они начинают выполняться только лишь если кто-то из упомянутых в нем сделает первый шаг. И он сделал его, дав бессмысленным и глупым словам обрести форму. Анализируя собственное поведение, Волдеморт пришел к выводу, что с его разумом тогда было явно что-то не то. Будучи сейчас в относительно здравом уме и твердой памяти, ему до чертиков захотелось узнать: почему в последние годы он все дальше и дальше погружался в пучину безумия?

Происходившее с ним тогда больше напоминало кошмар. Нелепые казни сторонников за малейшую провинность, охота на маглов… Дались ему эти простецы. Ему самое главное нужно было избавить волшебный мир от грязнокровок, но уничтожать их… Темный Лорд не был дураком и давно понял, что какими бы сильными и умелыми не были волшебники, магглы при их семимильных шагах в развитии техники прихлопнули бы их, как мух. Чего стоит вторая мировая, когда от бомбежек не спасали ни защитные заклинания, ни щиты, ни древняя магия.

По крайней мере, Статут секретности ведь тоже не идиоты в средние века изобрели. Во время инквизиции сколько невинных погибло, а начни он сейчас с ними войну… маглы не дураки. Нет, никакой войны с маглами, но вводить сильных одаренных в волшебный мир, и знакомить с обычаями надо с ранних лет. Слабакам не место среди волшебников. Блокировать силы, ставить обручи…

Некоторые маглокровки очень даже полезны. Сильные маглорожденные нужны им, жаль, что его безумное Я наворотило столько дел и породило среди чистокровных нелепые предрассудки о важности не смешивать «грязную кровь» с чистой… бред. Чего стоили близкородственные связи Гонтам?! Уродство, низкий уровень магии и прочие гадости, которых он, будучи полукровкой с папашей-маглом, сумел избежать. Кровь чистокровной волшебницы Меропы Гонт была смешана с магловской и в результате появился сильный маг, который был вправе жениться на любой девушке из благоприятной семьи.

Жаль, что ему так и не удалось обзавестись семьей. А все чертова гордость и дурацкое желание обрести бессмертие. Пять крестражей для этого вполне хватило, но создание якорей стоило ему возможности завести семью и ребенка, а также беспричинной, бесполезной жестокости в отношении своих слуг. Волдеморт совершенно не понимал собственного поведения в последние годы. Немудрено, что часть его сумасшедших сторонников сидит в Азкабане, а вторая, более адекватная, сумела сослаться на Империус.

Кто его действительно разочаровал, так это Снейп. Полукровка с неплохой магической силой и предрасположенностью к темной магии. В его окружении были лучшие из лучших, за исключением некоторых чистокровных, выполняющих самые простые, незначительные обязанности. Забился под крылышко Альбуса, и сидит безвылазно в своем Хогвартсе, в то время как при его власти мог бы стать действительно лучшим зельеваром не только в магической Британии, но и во всем магическом мире.

Больше всего беспокоил существенный провал в памяти во время визита к Поттерам. Его окончания он совершенно не помнил. Обещание не убивать эту сильную обретенную он выполнил, и даже в этого лохматого оболтуса запустил обычную глушилку. Не хватало еще такими сильными чистокровными разбрасываться, да и эта рыжая обладала силой чуть меньше, чем у муженька. Джеймс Поттер не зря зациклился на ней. Конечно, выяснилось, что она не маглорожденная, а полукровка, но это обстоятельство еще раз доказывает необходимость обновлять кровь.

Те же чистокровные Блэки, что гриффиндорец Сириус, что бестолковый Регулус, были гораздо слабее девчонки. Поттеры никогда не были слабыми, периодически разбавляя кровь сильными обретенными или полукровками. Правильная тактика для любого рода, если он не хочет угаснуть и кануть в небытие. Сквибы в семьях всегда были первым признаком вырождения.

В свое время Темный Лорд довольно серьезно занимался исследованиями в области магловской науки, но по большей части сведения были бесполезными. Приходилось пробираться сквозь дебри, почти в буквальном смысле слова.

— Мой Господин, вы в гневе?! — поинтересовался у него Квиррел.

— Нет, ты снова плохо себя чувствуешь? — физическое тело сильно ослабело за последнюю неделю и нужно было поскорее добраться до философского камня. Темный Лорд понимал, что его загоняют в ловушку, но другого выхода сохранить своему слуге жизнь, он не видел.

— Да, мой господин, — признался Квирелл. — Я быстро устаю. Не знаю, сумеем ли мы воспользоваться в ближайшее время камнем, но мои силы на исходе.

— Что-нибудь придумаем, Квирелл, — пообещал верному слуге Темный Лорд, подумывая влезть в библиотеку Салазара Слизерина, обнаруженную им еще во время своей учебы в Хогвартсе. Тогда еще погибла эта пигалица Миртл и пришлось в спешном порядке сваливать вину на великана. — Ты приготовил восстанавливающие отвары?

— Да, мой Лорд. Еще немного осталось, но в Хогвартсе я не смогу этого делать, нужно приготовить всего впрок.

— Хорошо. До начала учебного года еще две недели, у тебя еще есть время.

Квирелл в очередной раз кивнул, оставив его наедине со своими мыслями. Да, необходимо срочно искать какое-нибудь зелье, чтобы поддержать силы своего верного слуги до того момента, как он заполучит в свое полное распоряжение камень. Будет довольно непросто пробраться к вожделенной добыче, Дамблдор наверняка поставит там сложную защиту да вся эта история наверняка задумана для его поимки. Ловля на живца. Ну-ну… посмотрим, кто кого, Альбус Дамблдор.

Время ужина с семейством Блэков приближалось семимильными шагами, и Гермионе с каждой минутой становилось все больше не по себе. Она знала наизусть весь процесс ритуала и волновалась за его результат гораздо меньше, чем за реакцию остальных многочисленных родственников Гарри к вхождению в род маглорожденной волшебницы.

Разумеется, в письмах, которые они прислали в ответ на приглашение лорда Блэка присоединиться к ним за ужином, никто и слова не сказал против. Воля магии превыше всего, но ведь многовековое презрение к выходцам из простых семей не забудешь просто так. Гермиона была уверена: Малфои будут воротить нос и попытаются любыми путями дать ей понять, что недовольны ее присутствием, не прибегая к прямым оскорблениям, а подбираясь к ней окольными путями. Лорд Малфой, по крайней мере, весьма и весьма остер на язык и без слов может сделать так, что ты почувствуешь себя ничтожной букашкой, недостойной его внимания от одного только взгляда.

— Гермиона, ты в порядке? — спросил взволнованно Гарри.

— Переживаю за сегодняшний ужин, — призналась мисс Грейнджер со вздохом. — У меня от страха все вылетит из головы.

— Успокойся, любимая, все пройдет так, как это нужно нам, — он сел рядом с ней и прижал к себе, обнимая за плечи. — Ты у меня умница и красавица.

— Не думаю, что кто-то из присутствующих пойдет на прямое оскорбление, но у Малфоя, с его хваленым аристократическим воспитанием, хватит умения унизить меня и без слов.

— Малфой вообще никакого отношения не имеет к Блэкам, поэтому его мнение, в данном случае, не играет никакой роли. Родовая магия посчитала тебя достойной, а на возможные кривлянья со стороны белобрысого мне плевать. По большому счету, нам важна реакция Нарциссы, ну и Драко, и ни в коем случае не этого сноба, считающего себя выше всех остальных.

— Спасибо, Гарри, — девушка улыбнулась и положила ему голову на плечо. — Ты всегда умел меня успокоить, сказав всего лишь несколько фраз.

— Всегда к твоим услугам, — Гарри слегка отодвинулся и посмотрел ей прямо в глаза: — Я тебя очень люблю, Гермиона! Ты можешь рассчитывать на мою поддержку в любое время.

— Я тебя тоже люблю, Гарри, — улыбнулась девочка и тяжело вздохнула. — Мерлин, будь мы сейчас хотя бы года на три старше, поцеловались бы… а так…

— Я тоже скучаю по нашим поцелуям, Миона, — на лице Поттера появилась улыбка. — Больше всего на свете я хочу обнимать тебя, целовать, но боюсь, если сейчас нас кто-нибудь застанет за таким действом…

В ответ Гермиона звонко рассмеялась, чмокнула его в нос и нежно прижалась щекой к его щеке, закрыв глаза. Сзади послышалось покашливание, и в комнату, спустя несколько секунд, вошел Сириус.

— Извините, что прерываю ваше занятие, молодежь, но скоро нужно будет спускаться вниз для встречи гостей, — синие глаза Бродяги лучились озорством и смехом. — Отлично выглядишь, Гермиона. Красотка, просто глаз не оторвать. Надеюсь, что Малфой-младший подавится от зависти, что у тебя уже сейчас есть такая сногсшибательная подружка, крестник.

— Спасибо, Сириус, — девушка смущенно улыбнулась, поправляя красивое вечернее платье, купленное под руководством Андромеды. Волосы мисс Грейнджер были уложены в аккуратную прическу, на которую было потрачено почти два часа драгоценного времени. Неукротимые кудри сдались под напором волшебной палочки и собственноручно сваренного зелья, вычитанного ею еще в прошлой жизни перед Святочным балом. — Малфой-младший еще слишком мал, чтобы думать о подружках.

— Не скажи, красивые девочки всегда привлекают взгляд, — возразил Бродяга. — Помнится, Джеймс пялился на мою рыжеволосую кузину еще в поезде, когда мы только познакомились. Думаешь, почему мы со Снейпом все время лаялись?! Я с Ремом и Питом за компанию, а Сохатый буквально исходил злобой от ревности.

— Мы уже в курсе этой истории, крестный, — засмеялся Гарри. — Слава Мерлину, я уже свое отревновал. Что ты смотришь, Миона?

— Ты и ревновал? — в голосе девочки скепсис не услышал бы только глухой. — Что-то не заметила я твоей ревности, когда на Святочный бал с Крамом пришла.

— Еще как ревновал, просто не понимал тогда ничего, это Сириус потом, когда мы прятались, раскрыл мне глаза, — лицо мальчика покраснело от стыда, и он опустил глаза в пол, не в силах смотреть на девушку, которая до сих пор не могла поверить в то, что услышала.

— Ладно, влюбленные, потом выясните отношения, — смеясь, сказал Сириус. — Гости уже скоро прибудут, пошли.

Дети кивнули, и безропотно последовали за Блэком вниз. Гермиона все еще чувствовала мандраж, даже не смотря на состоявшийся разговор с Гарри. Она испытывала неловкость от своего нынешнего положения младшего члена, и никакие уговоры и доводы Гарри на пару с Сириусом, не могли ее успокоить и внести в ее душу необходимое спокойствие. Происходящее скорее казалось чем-то нереальным и неправильным, но в то же самое время Гермиона понимала очевидную вещь: без магии и магического мира она уже не сможет жить. И без Гарри…

* * *

— Драко, я тебя предупреждаю: одно слово в сторону этой девочки… — угрожающим голосом сказала Нарцисса, когда сын в очередной раз скривился при упоминании о маглорожденной ведьме, которую признала магия рода Блэков. — Мы не имеем права осуждать решение магии.

— Я знаю, мама, и постараюсь держать себя в руках, — ответил Драко, скрыв свое отвращение.

Семья готовилась к ужину, на котором будут присутствовать все оставшиеся в живых Блэки, чтобы очистить Сириуса от материнского проклятья и познакомиться с новоявленным лордом Блэком и его подругой, ставшей членом их семьи. Для Драко присутствие грязнокровки было неприемлемым. В этом плане он полностью поддерживал идеи отца и не понимал, почему магия оказала этой выскочке такую честь и позволила стать частью древнейшего и благороднейшего дома.

Впрочем, осуждать магию рода он не имеет права. Ей лучше знать, кого принимать, а кого нет, вне зависимости от того, что думают об этом простые смертные. Он вздохнул, в очередной раз посмотрел на свое отражение в зеркале и спустился вниз, где с абсолютно спокойным лицом стоял отец, покручивая в руках свою трость.

— Пора, Цисси, не стоит слишком сильно опаздывать, — в голосе Люциуса слышался лишь арктический холод.

— Люциус, не стоит так нервничать, — женщина с иронией смотрела на мужа, понимая, что будь на то его воля — ноги бы его не было в доме Блэков. — Восстановление Блэков, даже в лице мальчишки Поттера, слишком серьезный шаг для моего рода, и если для этого мне придется общаться с маглорожденной ведьмой, значит, так тому и быть.

— Ты за кого меня принимаешь? — иронично поднял бровь Малфой-старший. — Я ведь понимаю, насколько важной является наша сегодняшняя встреча, и грязнокровая девчонка интересует меня в последнюю очередь. Там ведь будет и муженек твоей опальной сестры Андромеды, тоже маглоровный. Плюс племянница-аврор и оборотень. Шикарное общество собрал новый лорд Блэк. Твои предки переворачиваются в гробах, особенно тетушка Вальбурга. Представляю ее реакцию на появление в доме сразу двух нечистокровных волшебников.

— Так, Люциус, успокойся. Глубоко вдохни и выдохни, — преувеличенно бодрым голосом сказала леди Малфой. — Мы проведем в их компании один вечер, а дальше никто и не заставляет тебя с ними общаться.

Лорд Малфой вздохнул и, бросив в камин горсть пороха, сделал шаг вперед. К их приходу в гостиной уже расположилась Андромеда с семьей, а также незамужняя тетушка Кассиопея. Гостей встречал лорд Блэк и его подруга, и это был очень тонкий намек на дальнейшее положение этой выскочки в семье Блэков.

— Рад приветствовать вас, дорогая кузина, — сказал Гарри, почтительно поклонившись, и протянув ей руку.

— Лорд Блэк, Нарцисса Каллидора Малфой приветствует главу своего рода, — ритуальная фраза, осветившая их яркой вспышкой, сказала присутствующим, что женщина продолжает быть дочерью рода Блэк и магия рода по-прежнему готова оказывать волшебнице свою поддержку. — Позвольте вам представить свою семью.

Нарцисса волновалась. Магия нового лорда приняла ее, но вот Драко… от него исходила волна ненависти, направленная на девочку, стоявшую рядом с Гарри Поттером. Малышка вела себя правильно и за время их представления друг другу не сказала ни одного лишнего слова. Краем глаза заметив, как одобрительно смотрит на эту маглокровку Меда, Цисси поняла, под чьим руководством был подготовлен этот вечер.

Разумеется, откуда девочка, выросшая в немагическом мире, может знать традиции чистокровных волшебников? Присматриваясь к Гермионе, Цисси сделала вывод, что магия не зря дала ей свое покровительство. Новоявленная Блэк хороша собой, да и по характеру, судя по всему, вполне соответствует своей новой фамилии. По крайней мере, едва уловимая насмешка со стороны Люциуса заставила ее еще больше вздернуть подбородок и с высокомерием, присущим любой аристократке, ответить на все его вопросы так, что комар носа не подточит.

— Цисси, дорогая, рада тебя видеть, — к ней, опираясь на трость, подошла Кассиопея Блэк.

— Тетушка, вижу, что вы в добром здравии, — леди Малфой сердечно обняла старушку, на мгновение сбросив с себя маску холодной аристократки.

— Да, появление нового Главы семьи стало для меня тем лекарством, которого мне так не хватало в последние годы, — старуха рассмеялась. — Как тебе эта девочка? Андромеда говорит, что она весьма умная и талантливая ведьма. За время подготовки мероприятия эта малышка показала себя довольно сильной волшебницей.

— Смею предположить, что она станет следующей леди Блэк? — спросила Цисси, стрельнув глазами в сторону Гермионы.

— Скорее всего, так и есть, иначе она не стала бы встречать гостей вместе с Главой рода. Своим поведением они закрепляют права девочки в нашей семье и четко разграничивают ее роль в будущем. Осталось только узнать, когда состоится помолвка. Одобрение рода она уже получила, и ее магловское происхождение не будет играть никакой роли, если она будет соблюдать традиции и чтить обычаи семьи, в которую ей повезло попасть так быстро и так легко еще до своего поступления в Хогвартс.

Нарцисса кивнула и осмотрелась. Гостей было не много. В основном Блэки из побочных ветвей, самые близкие, а также несколько незнакомых лиц, которые она смутно помнила со времен своей учебы в Хогвартсе. Самым главным сейчас для них было провести ритуал, чтобы очистить Сириуса от клейма Предателя крови.

— Все уже собрались, поэтому я бы хотел начать наш вечер с небольшого вступления и объяснения некоторых происходящих в нашей семье событий, — взял слово Гарри, когда прибыл последний гость, и все уже более-менее пришли в себя и были готовы приступить к самому главному. — Для начала, расскажу историю моей мамы, урожденной Кассиопеи Дореи Блэк. Многие из вас знали, что Альфард Блэк был женат на маглорожденной волшебнице, но никто не догадывался, что Патрисия Роули также вошла в семью Блэк на правах младшего члена рода после свадьбы, и на момент своей смерти являлась истинной Блэк по магии, так же, как и моя подруга Гермиона.

— Вы в этом уверены, лорд Блэк? — нахмурившись, переспросил мальчика Сигнус.

— Да, я разговаривал с портретом Арктуруса Блэка, и он подтвердил эту историю, — спокойно и уверенно ответил лорд Блэк, посмотрев на пожилого мужчину слегка неприязненным взглядом. — Если вы более внимательно посмотрите на обновленную книгу чистокровных родов Британии, то увидите, что мои слова являются истиной и моя бабушка на самом деле была Блэк по магии.

— Я смотрела эту книгу, и у меня есть вопрос по поводу леди Вальбурги Блэк, — задала свой вопрос леди Лукреция Пруэтт, пошептавшись со своим мужем.

— Мать Сириуса пошла против воли магии рода, подняв руку на мою бабушку, — осмотрев гостиную, Гарри твердо посмотрел в глаза леди Пруэтт и далее рассказал всю историю, которая привела к тому, что малышка Касси выросла в семье маглов и о своем истинном происхождении узнала лишь после замужества.

С каждым словом, лица присутствующих Блэков становились все более и более бледными. Они понимали, насколько тяжелым преступлением было убийство одного из членов семьи, вступление которого в род было одобрено самой магией.

— Надеюсь, теперь вы понимаете причину, по которой эта женщина посмертно изгнана из рода и не имеет права называться Блэк?

Все промолчали, даже Люциус Малфой был впечатлен.

* * *

— Директор, но вы же говорили, что мальчик ничего не знает о магии! — с вызовом сказала Молли, надеясь получить объяснение странному поведению Гарри Поттера. — О клейме он знает, и не собирается общаться с нашей семьей в будущем!

— Странно, что ему о нем известно, — нахмурился Дамблдор. — Он до этого лета ничего не знал ни о себе, ни о своих способностях.

— Значит, его уже успели просветить знающие люди, — с намеком сказала Молли Уизли, напоминая статью в газете, где упоминалось о совместном проживании нового лорда Блэка и бывшего заключенного Азкабана.

— Скорее всего, к этому приложил руку Сириус Блэк, его крестный, — задумчиво глядя на хозяев Норы, сказал Дамблдор. — Не волнуйтесь, они с Роном будут вместе учиться, так что у твоего сына будет возможность не только с ним познакомиться, но и подружиться.

— А если мальчишка поступит на Слизерин? Блэки всегда были чистокровными фанатиками.

— Вспомни Сириуса, он ведь тоже Блэк, но стал гриффиндорцем. К тому же, Гарри ввел в род маглорожденную девочку, свою подругу из магловской школы, а значит, он не поддерживает взглядов Темного Лорда и его приспешников, — с улыбкой сказал Дамблдор, вставая с кресла. — Мне пора, а ты постарайся правильно поговорить с Роном и поясни, как ему следует разговаривать с Гарри и его новой подругой, чтобы подружиться.

Старый волшебник ушел, а Молли села за стол и стала думать о поведении Поттера и его необычных действиях с того самого момента, как он вернулся в волшебный мир, где ему самое место. Миссис Уизли никогда не понимала, зачем директор отправил мальчишку маглам, если они с радостью согласились бы взять его к себе и растили так, как следует… для них самих, разумеется.

Ну ничего, в любом случае Джинни станет его женой, иначе и быть не может.

Каменные стены ритуального зала давили на присутствующих Блэков своим величием. Комната, где им предстояло вернуть Сириусу законное место в семье, была мрачной и устрашающей: кругом, куда бы не падал глаз, был сплошной камень, веками питавшийся эмоциями и магией живущих в доме волшебников. Холодные стены и пол, мрачная атмосфера и осознание того, что за сотни лет существования Блэков здесь проводилось множество ритуалов, все в купе приводило всех в состояние страха и покорности.

Вся обстановка напоминала Гермионе многочисленные камеры пыток, которые так любили показывать в исторических фильмах по телевизору. Разве что орудия пыток отсутствовали, но и без них атмосфера была не слишком веселой. Осмотревшись по сторонам, девушка заметила: спокойными и безразличными оставались только мужчины, в то время как женщины то и дело вздрагивали, то ли от холода, пронизывающего насквозь, то ли от липкого ощущения страха, витавшего в воздухе с той самой минуты, как они сюда вошли.

Гермионе, выросшей в магловском мире, было сложнее всего. Она смотрела на собравшихся членов семьи, и молча, как того требуют условия ритуала, встала у самого края ритуальной комнаты рядом с Малфоем-старшим и Ремусом Люпином, чтобы потом вместе с ними засвидетельствовать увиденное и услышанное перед магией рода. Сириус, облаченный в белые одежды, встал у алтаря в центре комнаты и взял протянутую из рук Гарри чашу и ритуальный нож. Полоснув себя по руке, щедро окропил начерченные руны и стал говорить:

— Я, Сириус Орион Блэк, взываю к древней магии рода Блэк!

Древние руны, окропленные кровью, засветились. Затем Сириус, словно повинуясь чьему-то внутреннему приказу, встал на колени и стал ждать, когда Гарри выполнит свою роль — Главы рода, отведенную ему в этом ритуале.

Крестник взял кубок и ритуальный нож, по очереди подходя к каждому Блэку, чтобы те капнули по капле своей крови в Кубок. Когда очередь дошла до последнего Блэка, и Гарри направился к Сириусу, из кубка в воздух взметнулся столб искр, и тонкая ленточка ярко-зеленого луча вырвалась вперед, легонько коснувшись руки стоявшей за кругом Гермионы.

Девушка, судорожно сглотнула. В описании ритуала не было ничего подобного. Она посмотрела на Гарри, не понимая происходящего.

— Гермиона Блэк, стань по кругу рядом с членами своей семьи, — приказал он ей, зеленые глаза Гарри в данный момент светились каким-то странным, непонятным светом. Он словно находился в состоянии транса и говорил сейчас от лица всей магии рода.

Девушка нерешительно двинулась вперед, встав рядом с леди Малфой и Кассиопеей Блэк. Судя по всему, они делали все, как положено: к девушке тут же ринулось свечение, окутавшее ее и всех Блэков, стоявших по линии ритуального круга.

— Тебе тоже нужно капнуть своей крови, — продолжал говорить Гарри голосом, мало похожим на голос одиннадцатилетнего мальчишки.

— Но… я же… — от страха у девушки задрожали колени, но она быстро взяла себя в руки. Решительно взявшись за нож, она сделала надрез и капнула капельку крови в кубок. От него тут же полыхнуло красным, и сначала Гермиона жутко испугалась, что ее кровь испортила весь ритуал, но огонь потух так же быстро, как и вспыхнул. Стоявшие рядом Блэки облегченно выдохнули.

Для них это явление поставило окончательную точку в принятии девочки в род. Они взялись за руки, когда Сириус сделал глоток, в то время как Гарри нараспев читал выученное назубок заклинание. Мужчина вдруг выгнулся дугой и закричал от боли. Тело словно разрывалось на куски. Он закричал, и в тот же самый миг из него вылетело что-то темное и черное, растворившись в воздухе, словно ничего и не было.

Гермиона вместе со всеми прочла заклинание изгнания, и свидетели, в лице Малфоя и Люпина, засвидетельствовали снятие с Сириуса клейма Предателя крови, в горячке наложенного Вальбургой Блэк. Девочка знала, что происходящее зафиксировано в Министерстве, так как ритуал, который они проводили, относился к условно-разрешенному, хоть и был основан на магии крови.

Для нее происходящее было за гранью реальности и понимания, даже с учетом того, что она уже прожила в волшебном мире четыре года. Многое ей было недоступно из-за магловского происхождения, и только сейчас она поняла, почему такие семьи, как Малфои, Блэки и прочие, протестуют против маглорожденных. Они приходят в магический мир, как слепые котята, для которых законы министерства становятся истиной в последней инстанции. Им не понять, почему чистокровные так боролись за свое наследие и сохранение древних традиций.

Им негде было почитать и узнать о них. Девушке подобная дискриминация показалась еще более обидной, чем раньше. После того, как они спустились в зал, Блэки расселись по своим местам в гостиной, пытаясь обдумать только что увиденную картинку и понять: зачем нужна была кровь маглорожденной в ритуале, основанном на магии крови Блэков?

— Кто-нибудь вообще понял, что произошло, когда Гермиона капнула каплю своей крови в чашу? — озвучила вопрос Нарцисса Малфой, окидывая девочку внимательным, цепким взглядом. — Лорд Блэк, что скажете?

Гарри пожал плечами и сказал:

— ОНА просто приказала мне это сделать, а зачем — Магии лучше знать. Я следовал внутреннему голосу, и он не объяснил мне причину, по которой в ритуале понадобилась кровь Гермионы.

— С учетом того, что все прошло без сбоев и теперь я свободен от клейма предателя крови, — осторожно начал Сириус Блэк, — магия рода считает кровь мисс Грейнджер подходящей для нас.

— В банке гоблины назвали Гермиону ведьмой с чистой кровью, — вспомнил Гарри и повернулся к девочке. — Помнишь, он предлагал тебе провериться на твою принадлежность к какому-нибудь магическому роду перед тем, как вводить тебя в род Блэков, но оказалось, что среди твоих предков никогда не было магов.

— Чистая кровь — без проклятий и сглазов, — подала голос Кассиопея Блэк. — Раньше такие волшебники, как она, считались для любой чистокровной семьи способом снять родовое проклятье. Проклятья на крови, которое не снимается ни ритуалами, ни зельями, только браком и рождением ребенка, освобожденного от него с помощью новой крови.

— Но к чему тогда была вся эта война с маглорождеными? — возмутилась Гермиона. — Если предки считали благом вхождение в мир маглорожденных, к чему все эти многочисленные жертвы?

— Деточка, война ведь началась не из-за этого, тебе это прекрасно известно, — мягко попеняла девочку Кассиопея Блэк. — Сторонники Темного Лорда…

— Тетушка, давайте не будем здесь разводить демагогию по поводу последней войны, — уверенным голосом прервала родственницу Лукреция Блэк. — С учетом последних событий, мы вряд ли останемся такими же ярыми поборниками чистокровности, как раньше.

Никто не посмел ей возразить, так как сегодня Гермиона Грейнджер-Блэк окончательно и бесповоротно стала членом семьи, которого они обязаны защищать и оберегать ото всех, включая бывших сторонников Темного Лорда.

* * *

Драко было слегка не по себе. Впрочем, это еще мягко сказано. Он лежал в своей постели и раздумывал над сегодняшним ритуалом, когда магия САМА позволила этой … маглокровке… капнуть каплю своей грязной крови в ритуальную чашу. Сомнения, посеянные одной лишь капелькой крови…

Он вспомнил все разговоры отца и его друзей по поводу маглорожденных, но никому из них даже в страшном сне не могло присниться то, что случилось сегодня в особняке на Гриммо 12. Чистая кровь… Отец был уничтожен, раздавлен. Во время беседы в окружении Блэков, Люциус Малфой не мог даже слова сказать против девчонки — не посмел бы после всего случившегося.

Пожалуй, все могло слишком плохо кончится для Малфоев, если бы отец посмел чем-нибудь обидеть эту… Блэк. Мерлин, маглорожденная носит древнейшую и благороднейшую фамилию Блэк. Бабушка Вальбурга в гробу переворачивается, как и многие другие великие предки. Странно только, что предыдущий Глава рода поддерживает девочку: поговаривали, что он был еще тем блюстителем чистокровности.

Сегодняшний день был слишком важен для семьи матери. Сириус Блэк освободился от клейма предателя крови, и эта маглокровка тоже внесла в это свою лепту. Да… ему придется обращаться к ней, как к равной себе, даже не смотря на родителей-маглов. Драко было непросто отказаться от убеждений семьи, но разве можно считать грязнокровкой девчонку, которой сама магия приказала капнуть крови в чашу, где была лишь кровь чистокровных Блэков.

Придется в срочном порядке пересмотреть свое отношение к маглокровкам и не разбрасываться такими словами, когда есть вероятность того, что вся эта история с грязной кровью будет в скором времени вывернута наизнанку. Новый Глава Блэков сделает для этого все возможное.

* * *

Скоро, очень скоро он окончательно отомстит… Месть, какое сладкое слово, как оно играет на губах, и как оно достойно истинного слизеринца и последователя великого Салазара Слизерина. Да, месть это такое блюдо, которое подается холодным. Первоначальный план не удался, но сейчас, когда все уже почти готово… Стоило терпеть не один десяток лет, чтобы отомстить тому, кто стал причиной гибели родителей и окончательно избавить мир от этих мерзких и грязных маглов.

Еще немного, и все, о чем просил отец перед смертью, будет исполнено. С огромным трудом, с огромными потерями, но исполнено… Старик усмехнулся. Гарри Поттер даже не представляет себе, ЧТО его ждет в Хогвартсе… Игра началась, и он сделает все возможное, чтобы волшебный мир стал чище, и недостойные исчезли с лица земли.

* * *

Все оставшееся до конца августа время, Гарри с Гермионой провели за чтением. Сириус с Ремусом шутили, что с такими темпами оба «детеныша» попадут на факультет умников, на что дети лишь отмахивались. Их факультет воронов устраивал больше всего, хотя у Гарри и была вероятность попасть к змейкам.

— Я готов даже в Слизерин пойти, — сказал как-то Гарри, озвучивая Блэку и Люпину свои мысли, — только бы не в Гриффиндор. Впрочем, в прошлый раз мне приложить немало усилий, чтобы поступить на факультет львов, так что здесь не будет никаких проблем.

— Шутишь? — удивился Блэк. Раньше крестник не говорил о подобном факте своей биографии в прошлой жизни.

— Нет. После разговора с Хагридом и Роном, я буквально умолял шляпу не отправлять меня к змеям, — усмехнулся Гарри. — В этот раз буду просить ее распределить туда же, куда пойдет Гермиона.

— Я бы хотела Когтевран, — девушка смущенно улыбнулась. — Я тогда уговорила ее на Гриффиндор, а сейчас не буду.

— В таком случае, я с тобой к воронам, — улыбнулся ей Гарри.

— А если вас распределят по разным факультетам? — спросил Сириус.

— Не хотелось бы, — вздохнул Гарри. — Вдвоем нам будет проще.

— Если Гермиона пойдет на Когтевран, — подмигнул детям Бродяга, — советую тебе в этот момент думать о чем-нибудь сверх умном. Помнится, один мой знакомый, который хотел на факультет воронов, так и сделал.

Гарри с Гермионой рассмеялись. Подобное решение им даже в голову не пришло.

— Что-нибудь супер заумное из математики или физики… хотя, вряд ли шляпа знает, что это такое, — пошутила девочка. — Впрочем, Гриффиндор тоже не самое худшее решение. Просто не будем влезать не в свое дело…

— Ты забываешь о Роне, — напомнил о бывшем друге Гарри. — Мне не хотелось бы снова с ним общаться, даже как с простым однокурсником. Будучи студентами другого факультета мы могли бы с легкостью избегать общения с рыжим.

— В общем, будем исходить из того, куда определят Гермиону, — решил Поттер. — Куда пойдешь, туда буду и я стараться попасть. И хотя Когтевран будет наилучшим вариантом для нас, не будем заранее думать об этом, положившись на решение шляпы в отношении тебя.

За подобными разговорами время пролетело слишком быстро. Первого сентября, как и положено, Гарри с Гермионой и Сириусом прошли сквозь барьер к платформе, загруженные лишь двумя небольшими чемоданами, в которых, с помощью чар расширения, вместилось все их имущество. Хедвиг отправилась в Хогвартс сама, а ее клетка была сложена на полку внутри чемодана Гарри.

Вновь они с восхищением смотрели на огромный красный паровоз, исходящий клубами пара. Платформа была забита людьми, что ничуть не помешало ребятам после прощания с Сириусом пройти в вагон незамеченными. Гарри подхватил оба чемодана, и вошел в первое попавшееся купе. Оно было свободно и это как нельзя устраивало их обоих: им не хотелось вновь становиться объектом внимания слишком любознательных и раздражающих своим поведением особ.

— Заходим сюда, — сказала Гермиона. — Никого нет.

Гарри с легкостью поставил их вещи на верхнюю полку, и сел рядом с девочкой. Почти в тот же момент дверь купе отворилась и на пороге показался Невилл Лонгботтом.

— К вам можно? — с робостью спросил он, держа в одной руке тяжелую сумку, а во второй — знакомого им фамильяра Невилла, убегавшего от них на протяжении всех четырех лет их обучения в Хогвартсе.

— Проходи, — мягко улыбнулась Гермиона. — Мы здесь пока только вдвоем.

— О, хорошо, а то в соседних купе уже занято, да и шумно слишком, — на лице мальчика явственно читалось смущение. Он поставил чемодан и представился: — Невилл Лонгботтом.

— Гарри Поттер.

— Гермиона Грейджер.

— А… вы новый лорд Блэк? — спросил с испугом мальчик. — Простите, я…

— Давай без церемоний, просто Гарри, договорились? — они уже и забыли, насколько робким и стеснительным был этот будущий гриффиндорец, а такое явное нарушение правил этикета выбило его из колеи.

— Хорошо, — кивнул тот, и посмотрел на Гермиону. — Ты ведь та девочка, которую ввели в род Блэков?

— Да. Я пока не знаю, как моя фамилия будет отражаться в хогвартских документах, поэтому до распределения побуду Гермионой Грейнджер.

— Бабушка была очень удивлена тем, что Главой стал Гарри Поттер, — Невилл изо всех сил старался поддержать разговор. Делать это было непросто, но его попутчики вели себя довольно вежливо по отношению к нему, и мальчик не чувствовал в их компании ни дискомфорта, ни страха. — Она думала, что титул лорда Блэка получит сын Малфоя.

— Все так думали, в том числе и сам лорд Малфой, но… сюрприз! Никто ведь не знал, что моя мама тоже Блэк и на титул Главы рода я имею столько же прав, сколько и Драко, — Гарри засмеялся.

— Драко?! — удивленно переспросил Невилл.

— Так зовут младшего Малфоя, — пояснил Гарри. — Высокомерный выскочка и сноб. Мы с ним успели познакомиться несколько дней назад, когда возвращали Сириуса в семью.

Статья о ритуале тоже каким-то чудом оказалась в пророке, так что Гарри озвучивал лишь то, о чем Лонгботтому, также как и всему магическому миру, уже было известно. Сириус был взбешен статьей, и грозился «повыдергивать руки и ноги» этой проклятой журналистке, сующей нос не в свое дело. Источник, распространивший информацию, явно был каким-нибудь министерским чиновником, следившим за подобными ритуалами.

— Моя бабушка не слишком их жалует: Люциус Малфой избежал Азкабана даже без применения к нему сыворотки правды, хотя все знают, что он входил во внутренний круг.

— Тогда многим удалось его избежать, — с сожалением сказал Гарри. — Сослались на Империо, и даже проверять никто не стал.

Невилл промолчал. Он понимал, что Гарри сейчас вспоминает своего крестного, ни за что ни про что просидевшего в Азкабане долгие десять лет. В этот момент к ним в купе постучались и в проеме показалась рыжая голова Рона Уизли.

— К вам можно? — спросил он, в ту же секунду распахивая дверь настежь. — Там везде занято.

Гарри с Гермионой переглянулись. Им не очень-то хотелось видеть в своей компании бывшего друга, но Невилл, не подозревавший ни о чем, утвердительно кивнул, указав рыжему на место рядом с собой.

— О, спасибо. Рон Уизли, — представился он. — А ты — Гарри Поттер, я тебя помню.

Наглости рыжему, как всегда, было не занимать. На Гермиону он не обращал никакого внимания, только в упор разглядывал Мальчика-который-выжил, вызывая у того огромное желание силком выпереть младшего Уизли за дверь, и сдерживаясь только из-за присутствия Невилла. В отличие от «друга» Невилл вместе с Луной и еще несколькими одногруппниками, встали на его защиту, когда Фадж хотел отправить «убийцу» в Азкабан.

— Мы тоже тебя помним, — высокомерно заявила Гермиона, решив выгнать рыжика цивилизованным способом. Тот покраснел.

— Хм… прошу прощения за свое поведение, — выдал вдруг Рон. — Отец объяснил нам все… ну и… это… теперь я знаю… ну…

— А тебе рассказали, что нужно делать, чтобы избавить себя или хотя бы своих детей от клейма? — напряженным голосом спросил Гарри.

Рон бросил быстрый взгляд на Гермиону, но тут же наткнулся на угрожающий взгляд Гарри и покраснел.

— На нее можешь даже не заглядываться, — тихо предупредил его Поттер с самым грозным выражением лица. — Я ясно выражаюсь?

— Яснее некуда.

— Благодарю за твое понимание, и хочу посоветовать самому попытаться сделать все возможное, чтобы освободиться от клейма.

Рон не стал ничего говорить, а продолжал смотреть на Гермиону. Девочка вопросительно подняла бровь и спросила:

— Ты что-то хотел спросить?

— Нет. Ничего, — лицо рыжего вновь стало красным от смущения. — Ладно, я пойду… к братьям.

Гарри даже не ожидал, что они смогут избавиться от него так быстро, и практически не прилагая к этому никаких усилий. Рыжий быстренько поднял чемодан и вышел, с шумом захлопнув за собой дверь. Невилл смотрел на эти странные гляделки с непониманием, хотя и догадывался, что история знакомства Поттера и Уизли была не самой приятной. Историю проклятья Рода Уизли и их истинном звании предателей крови, Лонгботтом знал от бабушки, как и причину такого настойчивого внимания рыжего к обретенной с чистой кровью.

Ох, чует сердце, неприятности этих двоих только начинаются.

Гарри волновался за предстоящее распределение даже больше, чем в прошлый раз. Путешествие на лодках вновь захватило его воображение, так как замок, что ни говори, был воистину великолепен. Выстроенный из каменных глыб, он представлял собой настоящую крепость, но в то же время, ни у кого язык не повернулся бы назвать его отталкивающим или пугающим. Наоборот, его вид привлекал взгляд, и дети, плывшие с ними в одной лодке, потрясенно ахнули, пытаясь с жадностью рассмотреть все, не упуская ни одной детали.

С ним и Гермионой в лодке был Невилл, который, хоть и боялся путешествия по реке, но в то же время детская пухленькая мордашка буквально засветилась от восторга, увидев вдалеке потрясающий замок, от которого буквально захватывало дух. Он даже на очередную пропажу Тревора не обратил совершенно никакого внимания, вспомнив слова Гарри, что фамильяра всегда подберет Хагрид, и его доставят в комнату.

Невилл в очередной раз прокручивал разговор со своими попутчиками и их совет идти на тот факультет, на какой распределит его шляпа.

— Везде можно добиться успехов, Невилл, — поучительным тоном сказала мисс Грейнджер, при этом, глядя на него с милой и доброй улыбкой. — Знаешь, у маглов есть такая пословица: «Не место красит человека, а человек место». Если хочешь доказать своей бабушке, что ты тоже чего-то стоишь, то нужно рассчитывать свою будущую жизнь и профессию исходя из того, что умеешь конкретно ты, а не твои родители. Ты сам по себе личность, и я уверена, что ты сможешь достичь успехов, даже поступив на тот же Хаффлпафф.

Лонгботтом впервые в жизни слышал такие слова по отношению к себе. Бабушка и вся его родня всегда попрекали его в излишней мягкости и слабости, сравнивая его с Френком Лонгботтом, в то время как ему самому хотелось быть просто Невиллом. Его всю жизнь считали сквибом и самым большим разочарованием в жизни, поэтому слова девочки слегка приободрили его, и он мысленно пообещал себе, что добьется успехов и станет Невиллом Лонгботтомом, которым будут гордиться за ЕГО подвиги, а не за подвиги его родителей.

Он не заметил, как переглянулись довольными улыбками его новые друзья, так как в тот самый миг, когда Хагрид привел их к профессору МакГонагалл, Невилл гордо выпрямился, и изо всех сил старался не показывать перед остальными детьми своего страха.

В тот момент, как они вошли в комнату, где им дали время привести себя в порядок, к ним подошел Драко, в компании Кребба, Гойла и Панси Паркинсон. Те очень вежливо поздоровались со всей компанией, включая Гермиону. Невилл, чувствуя какой-то невероятный доселе прилив бодрости и смелости, представился, как и положено будущему лорду.

— Невилл Адриан Лонгботтом, наследник рода Лонгботтом, — сказал он, поцеловав в приветствии руку Панси, в то время как с мальчишками просто поздоровался за руку. В этот момент он не был запуганным парнишкой, к которому они так привыкли. Промывание мозгов, устроенное ему во время поездки, подействовало на него в буквальном смысле слова волшебно. Когда вместо бурчания о своей никчемности и бесполезности слышишь слова о том, что только от него самого зависит успех в жизни, за спиной словно крылья вырастают и возникает непреодолимое желание взлететь вверх.

— Персефона Артемида Паркинсон, — вежливо представилась мопсоподобная девочка, глядя на них с аристократической холодностью.

Недалеко от их компании стоял Рон Уизли, сверливший их злым и презрительным взглядом, но Гарри не обращал на него никакого внимания. С рыжим дружить они не собирались, поэтому отношение к ним их бывшего друга волновало влюбленную парочку меньше всего. Гораздо больше они сейчас стремились сделать все возможное, чтобы попасть на один факультет.

— Вы куда хотите поступать? — спросила Панси друзей.

— Куда волшебная шляпа отправит, — пожал плечами Гарри. — Программа везде одинаковая, большинство уроков, как рассказывал нам крестный, сдвоенные, так что не вижу разницы.

— Если меня распределят в Хафлпафф, то я тут же переведусь в Дурмстранг, — пробурчал Грегори Гойл. — Мы с отцом уже все обсудили.

— А если Гриффиндор? — полюбопытствовала Гермиона, едва сдерживая смех.

— Тоже не совсем желательно, а Когтевран мне не светит, — пробурчал покрасневший мальчишка, когда их небольшая компания рассмеялась, попытавшись представить его на факультете умников.

— Нда… Остается только Слизерин, — со смешком сказал Драко, улыбнувшись совершенно искренне, без своей обычной надменности, к которой они так привыкли в прошлой жизни. В этот момент вернулась профессор МакГонагалл, попросив их следовать за ней.

Гарри с Гермионой вошли в Большой Зал с тревогой и мольбами Мерлину и всем известным Богам, чтобы поступить на один и тот же факультет. Было очень страшно, хотя этот момент они уже обговорили не один раз.

— Блэк Гермиона! — на весь зал объявила профессор МакГонагалл, и зал тут же затих. Почти все присутствующие из газеты уже знали, кто эта девочка, и с нетерпением ждали, куда же определит старинный артефакт ту, что удостоилась чести считаться членом древнейшей и благороднейшей семьи.

Девочка выдохнула. Значит, Блэк. Что ж, пусть так. Перед тем, как выйти, девочка пожала Гарри руку и с трясущимися от волнения ногами села на стул. Распределяющая шляпа, опустившись к ней на голову, сразу стала говорить:

— Хм… что я вижу. Желание учиться, легкое безрассудство, но в то же самое время — трудолюбие и верность своим друзьям, и огромные амбиции на будущее. Сложный выбор. Ты сама куда хотела бы пойти?

— Не знаю. Учиться на любом факультете — большая честь, — Гермиона мысленно попыталась воспроизвести эти слова, на что шляпа, после секундного раздумья, выкрикнула на весь зал:

— СЛИЗЕРИН!

Все ахнули. Бывшая маглорожденная на факультете змей! Девочка отыскала глазами Гарри, но тот лишь ласково ей улыбнулся и кивнул, давая понять, что ничуть не огорчен ее распределением. Странно видеть на ней зеленый галстук вместо красного, но… зеленый цвет ей идет, это точно. Для самого Поттера теперь не существовало другого факультета, да и шляпа распределит его туда сразу же, стоит только вспомнить прошлый раз.

Он ведь понимал: если бы к нему в прошлый раз не Хагрид пришел, а тот же профессор Снейп, и он не ехал в одном купе с Роном, это решение он принял бы совершенно спокойно. Потом бы ему пришлось туго, конечно, но что такого хорошего он видел на Гриффиндоре за все четыре года учебы? Ничего. Только шепотки за спиной, и обвинения то в обмане, то в сумасшествии, то еще в Мерлин знает чем. Разницы нет. Пусть даже Хаффлпафф, но он-то ему точно не светит.

Спустя некоторое время к стулу вышел Невилл. Он старался не показать окружающим своего страха, хотя колени буквально подкашивались, внутри все тряслось, и мальчик чувствовал, что еще чуть-чуть, и он банально свалится в обморок, опозорившись на всю школу в свой первый же день в Хогвартсе. Он в этот момент лишь повторял про себя слова Гермионы: ты можешь добиться успеха и уважения на любом факультете, и будущее находится полностью в твоих руках.

— Какой забавный молодой человек, — услышал он старческий голос, сразу догадавшись, что с ним разговаривает сам артефакт. — Значит, вы хотите добиться величия и славы?

— Я лишь хочу доказать своей бабушке, что… я не такой, как отец. Уважаемая шляпа, определите меня в Хаффлпафф, — попросил он.

— Ты в этом уверен, мальчик? — удивленным голосом спросила та. — У тебя спокойный характер, но я также вижу в тебе и смелость.

— Я не такой смелый, каким был мой отец, — пробормотал Невилл.

— Нет, мальчик, я не стану определять тебя на факультет Хаффлпафф. Если хочешь добиться успеха, то тебе прямая дорога в… СЛИЗЕРИН!

Невилл в ужасе стал осматриваться по сторонам, наткнувшись на удивленный и ошарашенный взгляд Гарри. Такими же выглядели все окружающие. Сердце Лонгботтома готово было выпрыгнуть из груди от волнения. Мерлин, бабушка его убьет!

— Мистер Лонгботтом, будьте любезны, пройдите к столу своего факультета, — быстро оправившись от шока, сказала профессор МакГонагалл. Для нее происходящее было каким-то странным сном. Сын Френка и Алисы Лонгботтомов на факультете змей? Впрочем, она вспомнила о происхождении матери мальчика и вздохнула. Кровь чистокровных фанатиков все-таки дала о себе знать в ребенке.

Невилл положил Распределяющую шляпу на стул и, подойдя к столу Слизерина, приземлился рядом с Гермионой. Девочка удивленно смотрела на мягкосердечного и добродушного мальчика, совершенно не понимая, как ОН оказался на факультете змей. Гриффиндор еще куда ни шло, но Слизерин?

— Невилл, ты о чем думал, когда садился на стул? — поинтересовалась она, с любопытством глядя на побледневшего мальчика.

— Я всего лишь подумал, что хотел бы добиться успехов в жизни, — покраснев, ответил он. — Шляпа… она приняла мои пожелания совершенно не так, как я хотел! Бабушка будет мной разочарована.

— Невилл, не стоит так сильно переживать по этому поводу, — постаралась успокоить его Гермиона. — Бабушка все поймет, если в письме ты напишешь ей все подробно. Шляпа наверняка приняла твои мысли за хитрость, вот и получилось, что ты попал к змейкам.

— Но она… вся моя родня училась… — тут он вдруг нахмурился, словно вспомнив что-то важное. — В маминой семье были слизеринцы. Она ведь из семьи Тентонов, а они не совсем светлые волшебники, да и фанаты чистокровности еще хуже Блэков. Были исключения в виде Когтеврана, а мама вообще на Гриффиндор попала, но по большей части это все-таки были слизеринцы.

— Ну вот, значит, ты продолжил традицию семьи своей матери, бабушка должна все понять, — Гермиона похлопала мальчика по руке и дернулась, когда прозвучало имя Гарри. Его фамилия прозвучала как двойная: Поттер-Блэк.

Шляпа, не задерживаясь ни секунды, на весь зал проорала:

— СЛИЗЕРИН! — вновь повергнув всех в состояние шока. Хлопки раздались со стороны их стола: хлопал Драко Малфой и его телохранители, и только потом это распространилось на остальные факультеты.

На лице директора на мгновение появилось разочарование, но оно почти сразу сменилось добродушной улыбкой. Он не стал показывать своего недовольства, захлопав в ладоши вместе с залом. Единственным, кто не смог справиться со своими эмоциями, стал их новый декан, профессор Северус Снейп. Вот уж кто был недоволен их распределением, так это он.

Он смотрел на Гарри так, словно видел перед собой приведение, что было вполне логичным с учетом внешности Гарри, отличающегося от Джеймса Поттера лишь цветом глаз. Сам новоявленный слизеринец шел к своему столу уверенной походкой, и Гермиона успела заметить разочарованный взгляд декана Гриффиндора, которым та провожала Мальчика-который-выжил, пока он не сел за стол рядом с ними, перед этим пожав протянутую руку Драко Малфою.

Тот поздравил Гарри с удачным, на его взгляд, распределением, и постепенно представил троице всех, кого знал по своему кругу общения. Что странно, никто из детей не высказал недовольства компанией Гермионы, и девочки, в лице Панси и Дафны, с которой они уже были знакомы, не посмели попрекнуть девочку ее магловским происхождением. Она для магии была Блэк, и отражалась в книге чистокровных родов Британии как Блэк, а остальное стало неважным.

Родители объяснили детям разницу, поэтому для них она стала почти равной им самим. Дафна Гринграсс смотрела на Гермиону с интересом. Странно, что смена фамилии привела эту девочку на Слизерин. Девочка сомневалась, что останься она обычной маглорожденной, Шляпа позволила бы ей попасть на факультет змей.

* * *

Сириус был в ужасе от рассказа Арктуруса Блэка. Отправив Гарри и Гермиону в Хогвартс, они смогли свободно поговорить с дедом по поводу происхождения и настоящей природы шрама на лбу ребенка после той ночи на Хэлоуинн.

— Полагаю, что Дамблдор обо всем догадался еще тогда, — высказал свое предположение Бродяга, на что Арктурус кивнул и бросил быстрый взгляд на побледневшего Люпина. — По крайней мере, догадки у него должны были возникнуть. Провести проверку на темную магию ему не составило бы труда.

— Но это легко исправить, Сириус, так что крестраж на лбу у Гарри — это самая меньшая проблема, что есть у нас на сегодняшний день, — подал голос дядя Альфард. — К Рождеству ты придешь в форму и на правах крестного отца проведешь ритуал изгнания души этого чудовища и займет это всего пару часов, хотя и причинит Гарри некоторые неудобства и боль. Самое главное на сегодняшний день: узнать, сколько вообще этот уродец их наплодил. Учитывая, как легко его душа раскололась при убийстве моей дочери, их должно было быть к тому времени не меньше трех.

— И как мы сможем это сделать? — мрачным тоном спросил Сириус. — Один из них у Люциуса. Мы вытащим его в следующем году. Рассказывать упивающемуся о крестраже не будем. Изымем тетрадку у Джинни Уизли, и потом уничтожим.

— Если он оставил один крестраж на хранение Малфою, как самому верному стороннику, то и твоей кузине Белле могло что-то перепасть, — высказал предположение Люпин. — Она была его самой верной сторонницей. Он мог доверить кусочек своей души только тем, кому доверял, а Белла всегда была его самой верной фанаткой и блюстительницей чистоты крови.

— Кикимер нижайше просит хозяина о милости, — рядом с ними с громким хлопком появился домовой эльф, глядя на Сириуса с маниакальным блеском в глазах. В его руках был зажат медальон, который старый эльф дрожащими руками протянул Бродяге. — Кикимер знает… Кикикмер может дать хозяину вещь мерзкого полукровки, виновного в смерти благородного хозяина Регулуса.

— Что ты хочешь этим сказать, Кикимер? — с замиранием сердца спросил Сириус, с опаской разглядывая вещь, от которой за милю разило темной магией.

— Бедный Кикимер не смог выполнить волю хозяина Регулуса, — эльф упал на пол и стал в припадке биться головой об пол. — Кикимер наказывал себя, жег утюгом свои руки и уши, но так и не смог уничтожить то, что прятал мерзкий человек в пещере.

— Кикимер, замри, и спокойно расскажи, что это за вещь, — твердым голосом приказал Сириус.

Старый эльф со слезами стал рассказывать о последней просьбе Регулуса и его трагической гибели в пещере, где Волдеморт, это становилось совершенно ясно, прятал один из своих крестражей. Глупый Рег сам поперся туда, за что и поплатился жизнью.

— Глупый мальчишка, — в сердцах воскликнул Арктурус Блэк. — Почему он не посоветовался с нами? Почему бросился туда, как последний…

— Безбашенный гриффиндорец, — закончил с грустью Сириус. — Я бы поступил так же… наверное. Разве что друзей позвал с собой.

— Надо было рассказать взрослым, и тогда все могло закончиться… — Арктурус Блэк замолчал. Ему было жаль своего внука, погибшего такой ужасной и нелепой смертью, но Блэки были прокляты не зря. Вальбурга, эта истеричная баба, своими действиями едва не угробила их семью! — Впрочем, что теперь посыпать голову пеплом, надо уничтожить крестражи до четвертого курса Гарри, и сделать это как можно незаметнее. Дамблдору незачем знать о том, что им стало известно о создании Томом крестражей. — Значит так, Сириус, слушай меня внимательно. Ты должен в спешном порядке написать письмо одному моему другу, работавшему в свое время в Отделе Тайн. Не смотря на солидный возраст, у него светлая голова. Я мог бы поговорить с ним через свой портрет в его доме, но перед началом разговора ты должен будешь взять с него Непреложный обет о неразглашении информации посторонним лицам, и в первую очередь своим бывшим сослуживцам.

— Хорошо. Говорите, кому писать, — кивнул Сириус, слушая деда. — Письмо отправлю сегодня же.

— Я надеюсь, что он сумеет нам подсказать, как найти все крестражи этого чудовища, — голос Арктуруса Блэка прозвучал с ноткой оптимизма и надежды. — Гарри с этой девочкой не должны больше страдать: им в прошлой жизни и так довелось много пережить.

Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Шепотки и косые взгляды, которые бросали на них с Гермионой студенты всех четырех факультетов, изрядно портили им настроение. Слава Мерлину, к девочке никто не придирался и змеиный факультет относился к ней вполне сносно, но вот отношение к ним их бывшего друга Рона до сих пор вызывало непреодолимое желание врезать рыжему по морде.

За две недели занятий все уже привыкли, что в компании Поттера и Блэк всегда находится мямля и тюфяк Лонгботтом. Когда после распределения выяснилось не совсем светлое происхождение Невилла, а именно его принадлежность к семейству Тентонов, никто не посмел попрекать ребенка родителями-гриффиндорцами. Одна из студенток, близко знавшая деда Лонгботтома по материнской линии, призналась ему, что лорд Тентон будет рад услышать о внуке-слизеринце, и поскольку дядя его погиб почти сразу после падения Темного Лорда, не оставив после себя наследников, Невилл автоматически становился главным Наследником еще и в семье матери.

Начало ретроспективы.

— Странно, что он не навещал меня, пока я жил у бабушки, — сказал тогда Невилл, недоверчиво глядя на девочку. — Он ведь знал о моем существовании.

— Не знаю, возможно и знал.

— Впрочем, чему удивляться, — не совсем аристократично фыркнул Лонгботтом. — Мою мать изгнали из рода. Выжгли из семейного древа, когда она отказалась принять метку Темного Лорда и открыто встала на сторону Дамблдора, сбежав из дома.

— Но ты же на Слизерине, значит… — начал кто-то из старшекурсников.

— Ничего это не значит, — твердо сказал Невилл, в очередной раз удивив и Гарри и Гермиону своим поведением. — Не думаю, что мое поступление на Слизерин автоматически означает поддержку идей чистокровности. Я никогда не стану поборником чистоты крови! Не для того мои родители воевали на стороне Света…

— Так и вали на свой Гриффиндор, — презрительно скривил губы староста.

— Мистер Джойс, я бы не советовал вам говорить о факультете великого Годрика Гриффиндора с таким пренебрежением, — послышался от двери голос декана. Все сразу вздогнули: голос Северуса Снейпа был холодным, как лед.

— Простите, профессор, но…

— Мистер Джойс, не думал, что вы, как староста, позволите себе такие высказывания.

— Простите…

— Хотелось бы предупредить всех: факультет Слизерин считается одним из лучших в Хогвартсе, — Снейп обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. — Я не потерплю подобных высказываний в адрес представителей ЛЮБОГО факультета!

— Но КАК эти трое, — кивок в сторону Поттера и компании, — могли попасть на факультет великого Салазара Слизерина!? Мальчик-который-выжил, предатель крови и грязнокр….

— Силенцио! — не выдержал Гарри и двинулся вперед. — Я никому не позволю называть этим словом мою подругу!

В голосе ребенка слышалась нешуточная угроза, заставившая старосту отшатнуться. Злить Мальчика-который-выжил, да еще и Главу рода…

— Мистер Поттер, возьмите себя в руки, — сказал зельевар и тут же наткнулся на холодный и презрительный взгляд, излучаемый знакомыми зелеными глазами, которые едва не заставили его позорно отшатнуться, подобно старосте мальчиков, — а вы, мистер Джойс, сейчас же принесете извинения мисс Блэк за нанесенное ей оскорбление.

Фамилия Гермионы привела старосту в чувство. Он совершенно выпустил из вида тот факт, что девушку признала магия рода и назвать представителя рода Блэк грязнокровкой….

— Джойс, ты осел, — не выдержала староста девочек. — Ты чем слушал рассказ Малфоя во время поездки? Магия Рода признала кровь девочки достойной для участия в ритуале, к которому допускаются только члены семьи до третьего колена, ты соображаешь, кого ты назвал грязнокровкой?!

Конец ретроспективы.

Тогда староста извинился и после того, как Гарри подтвердил рассказ Драко, в подробностях поведав о проведенном ритуале, на Гермиону даже смотреть стали по-другому. Для чистокровных признание магией рода по крови означало все. Кто осмелится назвать грязнокровкой ведьму, участвующую в ритуале на крови на правах члена рода?

После случившегося, а также по причине того, что за неделю они с Гермионой заработали для Слизерина больше баллов, чем все первокурсники вместе взятые, вскоре их приняли в свою компанию и их троица стала участвовать в жизни факультета наравне со всеми.

Перед первым уроком зельеварения сегодня утром, Гарри с Гермионой были не на шутку встревожены и взволнованны. Невилл представлял большую проблему для слизеринцев. Он чувствовал себя более уверенно, чем в прошлой жизни, но кто даст гарантию, что зелье будет сварено без обычных пиротехнических эффектов?

Вспоминая их сегодняшний урок зелий, Гарри усмехнулся.

Начало ретроспективы.

— Гарри Поттер. Наша новая знаменитость, — сказал Снейп, но с гораздо меньшей злобой, чем можно было от него ожидать.

Далее последовала незабвенная речь об исключительности его предмета и потом снова допрос, но в этот раз Гарри ответил на все вопросы и Слизерин заработал десять баллов. К досаде гриффиндорцев, Рон Уизли решил, что змеи незаслуженно получили свои баллы и вслух озвучил свои мысли о предвзятости их декана, на что зельевар мрачно поинтересовался:

— Мистер Уизли, если вы хотите заработать баллы для своего факультета, я могу вам это устроить, — в голосе Снейпа слышался сарказм. — Я начислил баллы студенту, который правильно ответил на все мои вопросы. Вы хотите повторить его подвиг?

— Н…нет… — пошел на попятную Рон.

— Тогда десять баллов с Гриффиндора за неуважение к учителю, мистер Уизли! — рявкнул преподаватель и со стола гриффиндорцев тут же послышалось возмущенное шиканье, направленное в сторону рыжего, успевшего за эту неделю потерять почти сотню баллов факультета из-за своего несдержанного и вспыльчивого характера.

Конец ретроспективы.

В течение всего урока Гарри просидел с Невиллом и пристально следил за его зельем, стараясь, по возможности, делать ему подсказки. Снейп ничего не говорил по этому поводу, он даже не смотрел в их сторону, раздражая и пугая своей персоной исключительно представителей львиного факультета.

— Я уже почти не жалею, что попал на Слизерин, — признался после урока Невилл. — Если бы я попал на Гриффиндор, вряд ли профессор был бы ко мне так добр. В зельях я полный профан, в отличие от тебя, Гарри.

— Почти не жалеешь? — усмехнулся Поттер, припоминая другу громовещатель от бабушки. — Леди Августа оттаяла немного?

— Да, хотя в письмах все еще продолжает бурчать по этому поводу, — вздохнул Невилл. — В отличие от нее, дядюшка Энджи более благосклонен, высказав предположение, что во мне взыграла кровь Тентонов и теперь, цитирую: «этот сноб Адриан Тентон почти наверняка прыгает от радости».

— Ты уже получил от него письмо? — спросила Гермиона, когда их компания уселась на свое любимое место у дерева, пытаясь погреться в лучах теплого сентябрьского солнышка. Погода была замечательной для прогулок, чем они периодически и пользовались, когда заканчивались занятия.

— Алисия Верн написала ему сразу после нашего распределения и тот связался со мной спустя три дня, — на лицо Лонгботтома набежала тень. — Он пел мне дифирамбы, но разозлился, когда получил мое письмо, в котором я отказался связываться с человеком, служившему Темному Лорду. Впрочем, гоблины уже известили меня о том, что лорд Тентон назначил меня своим наследником и открыл в Гринготсе счет на мое имя. Ему выбирать не приходится: прямых потомков у него кроме меня нет, поэтому он восстановил имя мамы на родовом гобелене и вернул нас в семью, даже не смотря на мои политические взгляды.

— Возможно, он рассчитывает на то, что на Слизерине тебе сумеют прополоскать мозги в нужную сторону, — высказал предположение Гарри. — Тебе всего одиннадцать, за семь лет чистокровные фанатики, по его мнению, направят тебя в правильную для него сторону.

— Скорее он не может допустить, чтобы род Тентонов прервался, — скривился Невилл. — Они чистокровные в Мерлин знает каком поколении и их фамилия стоит наравне с такими, как Блэк и Поттер. Будь сейчас жив мой дядя, дедуля вряд ли бы стал со мной общаться даже не смотря на мое правильное, на его взгляд, распределение.

— Не понимаю всех этих блюстителей чистокровности, — Гермиона задумчиво смотрела куда-то вдаль. — Если кровь не обновлять и все время жениться на родственниках… это чревато последствиями.

— Особенно, если посмотреть на некоторых представителей чистокровности, — усмехнулся Поттер, — то сразу вспоминаются магловские ужастики, рассказывающие о генетических отклонениях детей, рожденных от близкородственных связей.

— Магловские ужастики? — переспросил Невилл.

— Ну, в мире маглов проблемы генетики рассматриваются довольно давно, — начала поучительную лекцию Гермиона. — Для них давно не секрет, что дети, рожденные в браках между родственниками ближе чем в третьем поколении, почти всегда имеют дефекты не только во внешности, но и в большинстве случаев являются умственно-отсталыми.

— О, Мерлин, вы серьезно? — испуганно переспросил Лонгботтом, вспомнив о том, что большинство аристократов приходится друг другу в крайнем случае четвероюродными братьями и сестрами, а некоторые не брезгуют даже на двоюродных жениться.

— Моя мать вот не знала о своем происхождении, и вышла за отца, который и сам был Блэком наполовину, — Гарри вздохнул. — Теперь мне надо обязательно найти такую девушку, которая не будет даже близко связанной с миром магов.

— Насколько я понимаю, ты уже такую нашел, — сказал Невилл, с улыбкой посмотрев на смущенную Гермиону. — Я слышал, что многие хотели бы видеть тебя в качестве своей невесты, но Драко весьма доходчиво объяснил, что ты уже занята и не стоит питать больших надежд заполучить в свою семью чистую кровь. Ты ведь знаешь: после подробного рассказа о проведенном вами ритуале и твоей роли в нем, Гермиона, тебя считают чистокровной Блэк. Ни больше, ни меньше.

— Дафна что-то такое упоминала в нашем последнем разговоре, — кивнула девочка. — Она вообще со мной часто разговаривает по вечерам, когда мы приходим в нашу комнату, рассказывая о традициях волшебного мира.

— Гринграсс наверняка рада, что в комнате с ней живешь ты, а не Паркинсон.

— Паркинсон до сих пор злиться, что мы живем вдвоем, а ей приходится делить комнату с двумя полукровками. У обеих девочек матери — маглорожденные волшебницы, и семьи в войне не поддерживали Волдеморта и его последователей, оставаясь нейтральными до самого конца.

— И Милли и Трейси — обе чистокровные в первом поколении, — возмутился Невилл. — Моя бабуля всегда ссылалась на книгу законов Древней Магии, когда слышала от кого-нибудь определение слова «полукровка» в отношении таких детей.

— За последние пятьдесят лет правильное определение слова полукровка перестало нести тот смысл, который в него вкладывали наши предки, — пожал плечами Гарри. — Странно, что чистокровные, якобы воевавшие за сохранение традиций магического мира, забыли о такой важной книге и тому, чему в ней учат наши предки. Даже Малфой слово предатели крови считал правильным по отношению к тем, кто не поддерживает идеи чистокровности.

В этот момент к ним прилетел филин Сириуса. Гарри забрал у птицы письмо и угостил печеньем, которое он всегда хранил для таких случаев в кармане мантии. Невилл тут же сослался на дела и умчался в сторону замка, оставив друзей наедине. Лонгботтом всегда отличался исключительной тактичностью, что выгодно отличало его от их бывшего друга Рона, никогда не отличавшегося излишней щепетильностью и тактом. Уизли никогда бы сам не догадался оставить их наедине.

Поттер вздохнул. Настойчивость Рона даже сейчас выходила ему боком. Рыжий решил любыми путями направить победителя Волдеморта на путь истинный и пару раз намекал в разговоре на то, что место Гарри Поттера только на Гриффиндоре. В большинстве случаев, Гарри пропускал пропаганду мимо ушей, но пару раз срывался, и если бы не помощь декана… Профессор Снейп всегда оказывался в нужное время, в нужном месте и Гриффиндор в такие моменты терял баллы за: «разжигание межфакультетской вражды», «за подстрекательство к драке», «за неэтичное высказывание в сторону национального героя» (когда декан Слизерина снял за это баллы, Гарри с трудом удержался от смеха).

Рона не слишком любили на факультете. За свою лень и нежелание учиться, он уже получил нагоняй от Молли Уизли, приславшей громовещатель буквально сегодня утром. Профессор МакГонагалл написала жалобу, и во время завтрака Уизли имел бледный вид, когда на него обрушилась визгливая ругань матери по поводу письма декана и нежелания младшего сына учиться и пойти по следам своего старшего брата.

На Перси в тот момент было жалко смотреть. Он то краснел, то бледнел, и после того, как матушка успокоилась и письмо исчезло, на Рона с самым грозным выражением смотрел не только староста, но и братья-близнецы, а это уже было серьезно.

— Что там пишет Сириус? — послышался голос Гермионы прямо над ухом. Гарри от неожиданности вздрогнул. — Прости, что напугала.

— О, ничего, задумался, — улыбнулся Поттер. — Вспомнил сегодняшний громовещатель для Рона.

— А, ну да… неприятно выслушивать, даже если это адресовано не тебе, — поежилась девочка. — Представляю, каково было Уизли.

— Ладно, не будем уподобляться сплетникам, Миона, — засмеялся Гарри, открывая письмо Сириуса. Пробежав по строчкам, он в очередной раз выслушал доклад крестного о собственном здоровье и незаменимой помощи Лунатика во время его вынужденного заточения в своем доме до полного выздоровления.

Такие послания приходили почти каждый день и в них вроде как не было ничего сверхъестественного, но Гарри каким-то шестым чувством понимал очевидную вещь: что-то происходит. Недомолвок было слишком много.

— Снова хмуришься, — сказала Гермиона, взяв его за руку.

— Сириус с Ремом что-то замышляют, это очевидно, — ответил Поттер спустя несколько минут.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую… не знаю, как тебе объяснить, — запутался в определении Гарри, не в силах выразить словами свои ощущения. — Я слишком хорошо знаю этих двоих, и чувствую начало какой-то аферы, только вот какой, пока не могу понять.

— Гарри, расслабься, — Гермиона придвинулась поближе к нему, и положила голову на плечо. — Давай не будем думать о плохом. Возможно, у них там свои дела, и нам не стоит в них вмешиваться.

— Ты права, но я все-равно волнуюсь.

— С ним сейчас Ремус, и тот не позволит Бродяге влезть в какую-нибудь авантюру сломя голову. Гарри, пошли уже, скоро отбой, да и похолодало что-то.

— Пошли.

Он поднялся первым и протянул Гермионе руку, помогая встать. Девушка отряхнулась, направляясь с ним в сторону замка. Студенты, глядя на этих двоих, понимающе ухмылялись: отношения этих двоих были для всех вполне очевидны, как и намерения Гарри Поттера, Главы рода Блэк, по отношению к этой девочке.

Сириус с нетерпением ждал встречи с другом деда, мистером Лайонелом Конрадом. Он вдруг вспомнил, что с ними на Гриффиндоре училась какая-то девчонка на три курса младше, носившая такую же фамилию. Ариана Конрад. Точно. Смешная такая, с нелепыми очками-велосипедами и копной густых каштановых волос.

Если ему сейчас тридцать один, то ей, в таком случае, примерно лет 27-28. Замужем давно, наверное. Сириус вздохнул. Его лишили шанса завести семью и детей. У всех его одногодок (Снейпа в расчет он не брал), уже давно есть дети, у некоторых они даже в школу пошли, будучи одногодками Гарри, или пойдут скоро. Только его лишили такой возможности.

Блэк с тоской в сердце вспомнил веселую, светловолосую девушку, которой незадолго до гибели Поттеров и ее самой, собирался делать предложение. Марлин МакКиннон. Сердце сжалось от боли. Сколько потерь пришлось ему пережить? Сколько страданий выпало на его долю? За что? Он вспомнил, как в живую тот день, когда не стало его девочки-феи, его малышки Марлин, ради которой он был готов горы свернуть.

Начало воспоминания

— Джеймс, что-то у меня нет совершенно никакого желания веселиться, — сказал Сириус, присаживаясь в кресло, с благодарностью принимая от друга бокал с виски. После тяжелого дежурства, длившегося несколько дней, они оба чувствовали себя не в лучшей форме. Да еще и предчувствие было нехорошее, словно вот-вот что-то должно было случиться. — Время сейчас совсем не для веселья.

— Не в настроении? — спросил Джим, прижимая к себе Лили, устроившуюся рядом с ним. Гарри в это время спал, давая взрослым время отдохнуть и прийти в себя.

— Не знаю, какое-то мерзкое чувство весь день грызет, — вздохнул Бродяга. — Я так себя чувствовал только тогда, когда Рег погиб. Пусть мы и не были близки последние годы, но я тогда весь день, ни на чем не мог сосредоточиться.

В этот момент ворвался патронус Грюма.

— Нападение на МакКиннонов! Поднимайте свои задницы…

Он говорил что-то еще, но Сириус уже ничего не слышал. Они опоздали… Над домом взвилась черная метка, и значит… Кругом были люди… куча людей, а он не мог себя заставить войти внутрь и увидеть безжизненное тело своей девочки, своей малышки, которую он любил всем сердцем, всей душой. Ноги словно налились свинцовой тяжестью, не давая ему сделать шаг.

— Сириус, мне жаль… — сказал Сохатый, попытавшись его обнять и успокоить, но Бродяга вырвался и побежал вперед, не замечая бегущих по щекам слез. Увидев в центре комнаты Марлин — бледную и неподвижную, Сириус упал на колени и судорожно пытался нащупать пульс.

— Нет… Марлин, вставай, слышишь! Вставай, я тебе говорю! — он, словно обезумев, тряс ее за плечи, пока Джеймс не оттянул его в сторону. Блэк не замечал ничего вокруг: ни сочувствующих взглядов, ни слов утешения со стороны друга. — Малышка моя, вставай, пожалуйста…

Последние слова были сказаны шепотом: ему даже дышать было больно. Он не понимал, где находится, не понимал слов окружающих, ему просто хотелось убедиться, что все это сон, кошмарный сон, от которого его поднимет в беззвучном крике посреди ночи и Марлс будет его утешать… Нет… Не могла его Марлин умереть!

— Сириус, она мертва, — голос Поттера дрожал. — Пойдем к нам. Там Лили и Гарри. Пошли.

Его куда-то повели, усадили, дали выпить, но он не мог ни о чем думать, кроме как о его малышке, его маленькой девочке. С шестого курса они были вместе. С шестого курса для него не существовало никаких других девчонок, кроме веселой, жизнерадостной хрупкой девочки…

Бродяге в тот момент показалось, что уже никогда в его жизни не будет счастья…Оно ушло вместе с ней… Взвилось в небо вместе с этой чертовой меткой…

Конец воспоминаний.

Сириус вздохнул. Прошло десять лет, а его сердце по-прежнему сжимается от тоски: даже дементоры не смогли выпить его самые счастливые воспоминания, связанные с Марлин. Их первое свидание, к которому он готовился с такой тщательностью, что довел своих друзей до белого каления… Их первый поцелуй, сорванный во время дружеской потасовки… их первая ночь, когда он окончательно и бесповоротно понял, что без нее ему не жить...

Мысленно встряхнувшись, Блэк спустился вниз, чтобы встретить старинного друга деда и по совместительству человека, способного помочь им в их поисках, а также окончательном уничтожении этого чудовища до возрождения. Для этого нужно сделать все возможное. Гарри и эта девочка не должны страдать, не должны повторить свою прошлую жизнь, и Сириус поклялся себе, что сделает все возможное, дабы оградить крестника от этой борьбы и своих попыток устранить Темного Лорда до четвертого курса мальчишки.

Передвигаться по дому Сириус мог свободно, и уже практически никогда не пользовался услугами Рема в качестве опоры. Иногда кружилась голова, но, по мнению колдомедика, следившего за выздоровлением Блэка, такое состояние было нормальным для человека, подвергавшегося влиянию дементоров на протяжении многих лет.

Лайонел Конрад пришел ровно в назначенное время.

— Мистер Конрад, рад с вами познакомиться, — протянул руку Сириус. Блэк видел перед собой уверенного в себе волшебника, которому на вид он не дал бы и семидесяти. По словам деда Арктуруса, Конрад был лишь на десяток лет младше его самого, будучи одногодкой Поллукса Блэка, и учившись с ним в одно и то же время, только на разных факультетах.

— Мистер Блэк, взаимно, — кивнул мужчина, присаживаясь в предложенное молодым человеком кресло. — Поздравляю с возвращением в род и оправдательным приговором на суде. Вам повезло, что новый лорд Блэк инициировал повторную проверку вашего дела.

— Мне вообще повезло, что Гарри оказался таким смышленым малым, — с широкой улыбкой подтвердил слова старика Сириус, — и догадался отправить письмо напрямую мадам Боунс.

— Согласен, мадам Боунс вместе с Аластором — самые адекватные люди в министерстве, — с видимым сожалением в голосе сказал мистер Конрад, пристально разглядывая сидевшего перед ним молодого человека. Блэк не опустил взгляд, твердо продолжая смотреть собеседнику прямо в глаза. — Думаю, наш министр вряд ли проявил бы подобную инициативу, получив письмо лорда Блэка.

— Министр сейчас делает все возможное, чтобы оправдаться перед общественностью, — криво ухмыльнулся Бродяга, вспоминая нелепые статьи в Пророке, где то и дело стали появляться любопытные факты из биографии министерских чиновников во времена первой войны с Волдемортом. Создавалось впечатление, что Фадж копает под каждого руководящего работника. Впрочем, богатенькие типы вроде Малфоя все равно окажутся безнаказанными: министр не станет их трогать даже в рамках поднятия собственного рейтинга.

— После того, как вам вынесли оправдательный приговор, и нашли настоящего предателя Поттеров, Фадж находится в опале. Через несколько лет выборы, и ему нужно сделать все возможное, чтобы сохранить за собой министерское кресло. Впрочем, — словно спохватившись, сказал Конрад, — вы вызвали меня не для беседы о тупости нашего министра, я прав?

— Совершенно верно, мистер Конрад, — со всей серьезностью сказал Сириус. — Дело очень важное и я бы не хотел, чтобы о нем узнал кто-то посторонний.

— Арктурус говорил мне о Непреложном Обете, — кивнул старик, — а значит, все более чем серьезно. Я, Лайонел Уильям Конрад, клянусь держать содержание этого разговора в тайне.

Его палочка выпустила волну света, что означало: клятва принята. Расположившись в кресле, Сириус постарался как можно подробнее рассказать о крестражах Волдеморта, раскрывая постепенно тайну своего крестника. Он рассказал о истинных причинах гибели Регулуса Блэка, о возможном крестраже в голове у Гарри, и о подозрениях деда о наличии у Темного Лорда трех, а то и более якорей для получения бессмертия и возможности вернуться в мир живых.

— Следовало ожидать, что Неназываемый так просто не сдастся, — сделав большой глоток из бокала, Конрад вновь посмотрел на Сириуса заинтересованным взглядом, пытаясь взять себя в руки и справиться с охватившим его волнением. История столь необычного переноса во времени его явно заинтриговала, а вот по поводу крестражей он и сам догадался еще в ту чертову ночь, когда в живых из Поттеров остался только годовалый ребенок. Только вот министерских чинуш, как и его коллег из Отдела тайн, он в этом так и не смог убедить. — Полагаю, Альбус Дамблдор мог знать об этом, если так хорошо спрятал лорда Блэка от волшебного мира.

— Я думаю, что знал, — кивнул Блэк, сжав от злости кулаки. — Только вот будучи полукровкой, он не мог предположить, что крестраж в голове у Гарри — это наименьшая из бед.

— Вы можете его извлечь, не прибегая к услугам Невыразимцев? — поразился Конрад.

— Вы знакомы с историей моей семьи, не так ли? — усмехнулся Сириус.

— Знаком, хотя и не слишком хорошо, — подтвердил Конрад. — Я дружил с вашим дедом, но вы же понимаете…

— Да, секреты рода, — на лице Бродяги появилась кривая ухмылка. — Мои предки были теми еще параноиками, и проводили исследования во всех возможных областях черной магии. Блэк — это не просто фамилия, это призвание. Даже я, будучи гриффиндорцем до мозга костей, понимаю, что от наследия семьи никуда не денешься. Хочешь ты этого или нет, но если ты Блэк, то будь добр соответствовать.

— Хорошо, о двух крестражах вам известно. У вас есть догадки по поводу остальных?

— Если он мог доверить кусочки своей души кому-то из Внутреннего Круга, то смею предположить, что еще одним возможным доверенным лицом могла стать моя кузина Беллатрикс. В таком случае мы имеем уже четыре крестража: неизвестный предмет у Беллы, медальон, дневник и Гарри, а с учетом того, что ни один из этих предметов не мог послужить в ритуале возрождения, то это значит, что есть, по крайней мере, еще один.

— Я могу провести расчеты и подсказать возможные места хранения души Темного Лорда, но мне нужно иметь в руках хотя бы два из них, — спустя некоторое время ответил Конрад. — Лорд Блэк не в счет. Мы можем подождать до следующего года. Если возрождение произойдет через четыре года, то время терпит и, заполучив дневник, вполне реально сделать все возможное, чтобы не допустить подобного развития событий, какое получило по итогу магическое общество и ваш крестник с этой девочкой в частности.

— Квирелла никак нельзя нейтрализовать раньше срока? — поинтересовался вдруг Сириус, о чем-то подумав. — Изгнать дух Темного Лорда из преподавателя до его возможной борьбы с Гарри в конце этого года.

— Нужно все тщательно обдумать, — спустя некоторое время ответил мистер Конрад. — Видите ли, я в свое время пытался убедить свое руководство в том, что Неназываемый не исчез окончательно и мы должны провести более тщательное расследование, но… меня никто не стал слушать. Отправили в отставку по причине солидного возраста.

— А на каком основании вы пришли к такому выводу, мистер Конрад? — заинтересовался Бродяга.

— Все очень просто — метка с его исчезновением просто потеряла цвет, а я считаю, что с окончательной смертью создателя она должна исчезнуть полностью.

— И почему вас не послушали?

— Не знаю, сейчас трудно сказать.

Ричард Конрад поднял свой бокал и залпом выпил его содержимое, отстраненно подумав о том, что наконец-то в его жизни вновь появиться стоящее дело и он сумеет утереть нос этому чванливому чистокровке Ланкри, инициировавшему несколько лет назад его увольнение из Отдела тайн. Правда, сам Ланкри об этом не узнает, но… пусть так.

Долой скуку и уныние, да здравствует новая жизнь!

* * *

— Итак, уважаемые коллеги, я бы хотел услышать от вас ваше мнение о Гарри Поттере, — сказал Альбус Дамблдор, собрав преподавателей в конце первой учебной недели.

— Мистер Поттер очень одаренный и умный мальчик, — высказался с восторгом в голосе Филиус Флитвик. — На моем уроке он показывает довольно неплохие результаты, как и его подруга, мисс Блэк. Оба эти ребенка — просто чудо!

Такие же хвалебные оды Гарри Поттеру и Гермионе Блэк пели почти все преподаватели, заставляя Северуса Снейпа скрипеть зубами от всего этого балагана. Милый мальчик Гарри Поттер. Ах, почему он не на Гриффиндоре… На Слизерине не место такому светлому ребенку и победителю Темного Лорда (после этих слов Минервы, Снейп едва сдержал огромное желание крепко выругаться).

Впрочем, зельевар не мог лгать самому себе, признавая про себя, что умом мальчишка явно пошел в Лили, и шальные гены отца-шалопая и бесшабашного гриффиндорца участвовали только в создании внешности. Больнее всего было видеть такие знакомые зеленые глаза на ненавистном лице своего школьного врага.

И если внешне ребенок был копией Джеймса Поттера, то спокойный характер и мозги ему передала Лили. Лили… Другое имя никак не вязалось с этой светлой и жизнерадостной девушкой. Сколько Северус ни пытался называть подругу детства Кассиопеей, у него ничего не получалось. Она всегда была для него только Лили Эванс. Не Лили Поттер, и тем более не Кассиопея Поттер.

На протяжении этой недели он довольно пристально наблюдал за новым лордом Блэком. На первом уроке зелий мальчик без труда ответил на его вопросы, а зелье, приготовленное им и этой новоявленной мисс Блэк, было выше всяческих похвал. Нет, Поттер не будет мастером зельеварения, как и его подруга, но талант в этой области у них обоих определенно есть.

— Северус, а ты что думаешь? — услышал он голос директора и вздрогнул. Он осмотрелся, заметив, что на него выжидающе смотрит весь преподавательский состав.

— Хм… здесь уже до меня все сказали: гений, а не ребенок, — скривился Снейп.

— Ты ведь не можешь не отметить его успехи, не так ли, Северус? — хитро прищурившись, спросил Альбус.

— Он обладает способностями к зельеварению, — нехотя признал декан Слизерина, словно не замечая удивленных лиц своих коллег. — По крайней мере, на сегодняшнем уроке он не только сварил отменное зелье, но еще успевал и за своим соседом, мистером Лонгботтомом следить. Впрочем, Мастером ему не стать.

— Вы поняли это, проведя всего лишь один урок? — скептически хмыкнул декан Когтеврана.

— Я могу и ошибаться, — пожал плечами Снейп. — Всему свое время.

— Другими словами, Северус, ты своими новыми необычными учениками вполне доволен, — добродушно сверкнув глазами, спросил Дамблдор.

— Вполне.

— Еще бы ему не быть довольным, — пробурчала недовольным голосом профессор МакГонагалл. — Эти двое на каждом уроке зарабатывают больше баллов, чем все остальные дети вместе взятые. И мистер Поттер, и мисс Блэк вполне начитанные дети: у них всегда готов ответ на любой вопрос.

Декан Гриффиндора была не слишком довольна подобным положением вещей, но сделать с этим ничего не могла. Оба ребенка на Слизерине и теперь придется еще на семь лет забыть о кубке школы, как учебном, так и спортивном. Профессор не сомневалась, что сыну Джеймса Поттера придется по душе квиддич, и он станет отличным игроком, таким же, каким был его отец.

— Я рад, что Гарри пришелся всем по душе, — улыбаясь, сказал директор. — Слышал, у них с юным Рональдом совсем недавно был конфликт.

— Мистер Уизли ведет себя слишком несдержанно, — призналась Минерва, поджав губы. — Я уже поговорила с ним по этому поводу, но… пока ему не всегда удается сдерживать свои эмоции. Ему не слишком нравится, что Гарри Поттер попал на Слизерин.

— Это обстоятельство вообще мало кому нравится, — презрительно скривился профессор Снейп, — но только мистеру Уизли пришло в голову проорать об этом в Большом зале при всех, оскорбив тем самым большинство моих студентов своими не слишком лестными высказываниями. Двое потомственных гриффиндорцев на Слизерине, подумать только.

— Если рассматривать этот вопрос со стороны происхождения, — усмехнувшись, сказал профессор Флитвик, — то и мистер Поттер и мистер Лонгботтом с самого начала имели реальный шанс оказаться там, где они и находятся сейчас. Блэки и Тентоны в большинстве своем заканчивали факультет Слизерин, так что удивляться тут нечему. Крови этих семейств в мальчиках течет ровно половина, а в мистере Поттере и того больше, учитывая, что Дорея Поттер в девичестве тоже была Блэк.

Преподавательский состав был вынужден мысленно согласиться с деканом факультета умников.

— Кстати, Северус, как на твоем факультете относятся к мисс Блэк? — в голосе директора слышалась озабоченность и волнение.

— Нормально к ней относятся, — уверенно сказал зельевар, пересказав разговор студентов сразу после распределения. — С того самого дня мисс Блэк ни разу не подверглась оскорблениям со стороны слизеринцев. Я думаю, что и студенты других факультетов, семьи которых считаются сторонниками Того-кого-нельзя-называть, уже в курсе, что девочка на равных правах участвовала в ритуале по снятию с крестного Поттера материнского проклятья.

Далее профессор Снейп пересказал в подробностях все, что услышал от лорда Блэка и мистера Малфоя, с каждым словом повергая директора в состояние, близкое к шоку. Проведение подобного ритуала для Альбуса было близким к темномагическому и будь на то его воля… Нет, надо что-то делать с подобными историями. Дамблдору не нравилось все, что касалось магии, основанной на крови. Плевать на клеймо Предателя крови, это не казалось ему слишком большой проблемой.

Другое дело: магия крови, за которую так борются чистокровные. Ее надо искоренить. Любыми средствами, любыми способами. Проблема только в том, что никто не видит в этом ничего плохого, а чистокровные и вовсе многое проводят тайно, закрывая свои мэноры защитными заклинаниями, скрывающими творящееся там безобразие. Альбус был уверен: если бы ритуал очистки, проводимый Блэками, считался запрещенным, никто никогда так и не узнал о нем. Особняк Блэков был одним из самых защищенных в Англии.

Нет, придется что-то сделать. Так просто он это не оставит.

— Слушай, Герми, у тебя нет ощущения «де-жа-вю»? — спросил со вздохом Гарри, ожидая у ворот Невилла, чтобы пойти с ним в гости к Хагриду.

— Ну а что поделать? На данном этапе мы не в силах слишком радикально изменить основные события, — пожав плечами, ответила девочка. — Пока мы не слишком вмешались в ход событий, которые связаны с Философским камнем, все будет идти, как и тогда. Разве что дуэли с Малфоем у тебя не будет, а остальное, если тебя целенаправленно двигали в сторону разгадки и сражения с Квиреллом, и так случится тем или иным способом.

— Если дуэль и состоится, то с рыжим Уизли, — поморщился Гарри, припоминая сегодняшнюю потасовку с бывшим другом перед кабинетом трансфигурации. — Рон меня скоро вконец достанет своими попытками завязать со мной дружбу и настроить против меня слизеринцев. Хорошо, что большинство из наших одноклассников вполне адекватные люди и не ведутся на эти дешевые провокации.

— Рон сам выставляет себя посмешищем перед всей школой, — усмехнулась Гермиона. — Ты в курсе, что он настроил против себя почти весь факультет?

— Да знаю я, но что поделать, если он взрывается по малейшему поводу, даже на уроках, за что с Гриффиндора тут же снимают баллы. Ведется на подначивания и постоянно выглядит идиотом.

В этот момент к ним подошел Лонгботтом и им пришлось прервать разговор.

— Хм… вы уверены, что Хагрид не будет против моего присутствия? — спросил Невилл смущенно.

— Не будет, он же знает, что ты наш друг, — уверенно ответил Гарри, заметив, как на лице мальчишки расцветает улыбка. В компании Поттера и Блэк он чувствовал себя уверенно и даже забывал о том, что до своего поступления в Хогвартс был самым настоящим рохлей и мямлей. Слизеринцы слабостей не прощали, так что приходилось постоянно держать марку. Возможно, что факультет змей в действительности было не таким уж плохим решением шляпы для него.

Когда они вышли из замка, было почти три часа. Над входной дверью скромного жилища лесника по-прежнему висел охотничий лук и пара галош. Лай Клыка, а также зычный голос Хагрид троица заслышала издалека.

— Назад, Клык, назад!

Дверь приоткрылась, и за ней показалось знакомое лицо, заросшее волосами.

— Заходите, — пригласил Хагрид, добродушно улыбнувшись: Гермиона с радостью и без испуга протянула собаке руку, погладив по голове. — Как я посмотрю, любишь животинку?

— Очень! Дома родители не позволяли завести ни кота, ни собаку, — девочка смущенно улыбнулась, стрельнув глазами в сторону Гарри. — Я надеюсь, что в будущем смогу приобрести кота: их я люблю гораздо больше, да и в качестве питомца они больше подходят.

— Это хорошо, что ты животных любишь, — Хагрид от таких слов девочки растаял еще больше. Его немного напрягало то, что у него в гостях целых трое слизеринцев, но он постоянно напоминал себе: это дети гриффиндорцев! — Угощайтесь!

Хагрид, как радушный хозяин, предложил детям чаю и своих знаменитых кексов. Есть их было невозможно: о них с легкостью можно было сломать зубы.

— Как вам там среди змей-то живется? — спросил Хагрид, глядя на Гарри.

— Нормально. Нас никто не трогает, и мы никого не трогаем, — пожал плечами Поттер. — Обычные дети, такие же, как и все остальные.

— Оно… ты прав, наверное, только вот… темные они все, как один.

Гарри с Гермионой лишь переглянулись. Было заметно, что лесник очень расстроен их разговором и жаждал услышать от них совсем другие слова. Конечно, пожаловались бы бедные детки добродушному великану на плохих темных магов, как он тут же полетел бы к директору, и завтра вся школа могла бы наблюдать за юмористическим зрелищем: попытка вернуть Мальчика-который-выжил на правильный факультет. Почему-то лорд Блэк не сомневался, что директор будет рад, если услышит от них хотя бы слово жалобы в сторону однокурсников. Слишком настойчиво его расспрашивают о факультете змей и подталкивают на беспрецедентное для Хогвартса решение: перераспределение.

— А с преподавателями как? Снейп не обижает? — решил подойти с другой стороны Хагрид.

— Нет. Я знаю, что мой отец и крестный с профессором Снейпом не сильно ладили, но он относится ко мне также, как и к остальным студентам, — Гарри улыбнулся и посмотрел чуть в сторону, заметив уже знакомую вырезку и статью об ограблении Гринготса.

Посидев у лесника еще несколько минут, дети засобирались обратно в замок, напирая на то, что они еще не сделали домашнее задание. Невилл в течение всего разговора молчал, вставляя свои комментарии лишь изредка, все больше слушая разговор Гарри и лесника, а также наблюдая за огромной псиной, облюбовавшей колени Гермионы. Клык млел под ласковыми прикосновениями девочки и был очень расстроен их уходом.

— Забавный песик, — улыбнулась она, когда они вышли из дома Хагрида и направились в сторону замка. — С виду такой грозный и страшный, а на самом деле такая лапочка!

— Этого монстра ты называешь лапочкой? — со смешком спросил Невилл.

— Но он же такой милый! Согласись со мной, Нев!

— Да, милый и совершенно безобидный! Просто ангелочек!

Невилл произнес последнюю фразу, нацепив на лицо умильную мордашку. Гарри с Гермионой рассмеялись, и спустя минуту к ним присоединился и сам Лонгботтом, в очередной раз подумав о том, насколько ему повезло, что он сел в одно купе с ними и обрел с самого первого дня учебы таких замечательных друзей, как эти двое.

Бабушка в своем письме настоятельно рекомендовала держаться поближе к Гарри Поттеру, но это Невилл понял и без ее наставлений. Ему было комфортно в их компании, и он проводил с ними почти все свое свободное время, даже сидел ежедневно и безвылазно в библиотеке, что не могло не сказаться на его учебе.

Профессор МакГонагал была бабушкиной подругой и уже сообщила о вполне приличных отметках внука и его успехах, которые были хуже, чем у его друзей, но гораздо лучше, на что рассчитывала Августа Лонгботтом, отправляя непутевого внука в Хогвартс.

* * *

— Итак, Луни, раз уж наши разборки с крестражами откладываются на неопределенное время, предлагаю провести время с пользой, — радостно потер руки Сириус. Люпин, заслышав такие знакомые по юношеской жизни интонации, мысленно вздохнул, и постарался спешно убедить себя в том, что ему все просто кажется и Бродяга не придумал ничего… шального.

— Мне не по себе уже только от твоего довольного вида.

— Ой, Луни, я тебя умоляю. Пока Гарри и Гермиона грызут гранит науки, нам с тобой грех будет не вспомнить молодость и не развлечься по полной программе.

— Сириус, не смеши меня, какие развлечения? Ты неделю назад не мог без одышки по лестнице на второй этаж подняться, — на лице Рема появилось выражение крайнего недовольства. — Лучше побудем дома, в тишине и покое, книгу почитаем.

— Мерлин, Луни, какой же ты скучный и предсказуемый!

— Ты ведь все равно пойдешь туда, куда запланировал? — вздохнул Люпин, мысленно прощаясь с тихими и спокойными вечерами, к которым он так привык за этот месяц. Бродяга с самым озорным видом закивал. — Ладно, говори уже, что ты там хочешь сделать.

Блэк начал излагать свой план, и Люпин понял, что легкой жизни ему с этого дня не видать, как своих ушей. Нет, идея проветриться и повеселиться была очень даже ничего, но Ремус понимал: простым шатанием по барам их приключения не закончатся.

— Самое главное, что надо сделать, это привести себя в приличный вид, — Сириус решительно подавил все попытки Ремуса отказаться от помощи, сославшись на то, что «компенсацию министерства надо потратить с пользой». Пользой он посчитал посещение магловской части Лондона с посещением стилиста, салона красоты и дорогущего магазина модной одежды.

Денег, выплаченных ему за десять лет Азкабана, хватит на всю оставшуюся жизнь. Шестизначная цифра его вполне устраивала, и он решил послать Амелии Боунс небольшой презент, чтобы выразить свою благодарность за проведение быстрого суда после письма Гарри.

Они вместе с Грюмом были единственными в этом… гадюшнике, кто сумел вытащить его из ада в считанные дни и Сириус в который раз за эти годы подумал о том, насколько безответственно и глупо он поступил, побежав в тот день за Хвостом. И себе жизнь испортил, и Гарри. Решительно тряхнув головой, Бродяга выбросил эти мысли из головы, надеясь этим вечером повеселиться от души.

* * *

Ремус чувствовал себя не в своей тарелке. Ему было неуютно и стыдно осознавать себя нищим оборотнем, который вряд ли смог бы позволить себе даже сотую часть того, что потратил на него Сириус за весь сегодняшний день. И самое главное, никаких отказов блохастый не принимал, заглушая все протесты Лунатика словами:

— Ты идешь со мной развлекаться, так как должен же я как-то тебя отблагодарить за твою помощь.

Они до хрипоты спорили с Ремом по поводу оплаты его услуг сиделки, и Люпин всегда ссылался на то, что он и так живет за счет друга в его доме, экономя на аренде жилья, а потому никаких денег ему не нужно.

Теперь же у Сириуса появилась прекрасная возможность компенсировать Луни часть помощи в виде покупки нового гардероба и приведения оборотня в более приличный вид. Разумеется, вслух Блэк ничего такого не говорил.

Паренек-стилист, в кресле которого сидел Сириус, очень мило улыбался Бродяге, кидая довольно-таки странные взгляды на Ремуса. Люпина стригла миловидная блондиночка, а Блэк без проблем отдал себя в руки парня.

— Вам идут длинные волосы, — немного писклявым и противным голосом сказал парень, в восхищении пропуская через пальцы шелковистые прядки.

— Спасибо, но моим кудрям вряд ли подойдет короткая стрижка, — усмехнулся Сириус. В детстве вьющиеся волосы были для него самой настоящей катастрофой: с ними он всегда был похож на девчонку, и для кузины Беллы это всегда было лишним поводом над ним поиздеваться.

— Полностью с вами согласен, — расплылся в довольной улыбке парень, стреляя глазками.

Не понять игривого тона этого паренька не мог бы только глухой. Сириус, как только просек причину подобного милого отношения к собственной персоне, едва не сбежал из салона в ту же секунду, но с трудом удержал этот глупый порыв, решив обломить парня другим способом.

Ремус, волчара старый, тихонько хихикал, а девушка с трудом удерживалась от того, чтобы не рассмеяться во весь голос. Сириус сделал морду кирпичом и позволил парню продолжить свою работу, начав мимолетно делать знаки внимания девушке.

После всех процедур из салона вышли двое довольно привлекательных мужчин, то и дело ловившие восхищенные взгляды встреченных по пути дамочек.

— Видишь, Луни, снять кого-нибудь сегодня вечером нам с тобой не составит труда, — наставительным тоном сказал Сириус.

— Зря я ввязался в эту авантюру, — со вздохом сказал Ремус.

— Ой, я тебя умоляю, Луни, сделай лицо попроще и повеселись хоть раз на полную катушку, — Сириус похлопал друга по плечу. — Сегодня пойдем в один замечательный клуб, который порекомендовала нам эта милая девушка-стилистка.

— Нда, милая… а парень просто готов был ее убить. Интересно, за что? — притворившись задумчивым, сказал Ремус, заставив Блэка поморщиться. — Ты ему явно пришелся по душе, со своими кудряшками.

— Луни, помолчи, меня сейчас стошнит.

— Разве я не прав?

— Все, проехали тему, пошли веселиться.

Ремус вздохнул. Да, спокойной жизни ему не видать как своих ушей. Впрочем, надо благодарить Мерлина, что у них есть шанс немного компенсировать все годы разлуки и вспомнить старые добрые времена, когда у Джеймса еще не было Лили, а Сириус не понял вдруг, что по уши влюблен в Марлин.

Люпину за все это время, пока они жили на Гриммо 12, даже в голову не пришло спрашивать друга об этой милой девочке, жизнь которой трагически прервалась десять лет назад во время нападения на ее семью Пожирателей Смерти.

* * *

Вернувшись от Хагрида, они увидели вывешенное в Общей гостиной Слизерина объявление об уроке полетов в предстоящий вторник и едва сдержали стон: первокурсникам факультетов Гриффиндор и Слизерин предстояло учиться летать вместе. Все как и в прошлый раз.

— Не понимаю, почему нас поставили в пару со львами, — пробурчал стоявший неподалеку Драко, и Гарри был с ним впервые в жизни согласен. Стопроцентно Рон снова будет нарываться, и для него самого было самым главным стремлением не попасть во второй раз в ловушку, избежав вызова на дуэль.

Только теперь не от Малфоя, а от Рона. Рыжий запросто может спровоцировать своим хамским поведением даже святого, к коим Поттер себя никогда не причислял. Гермиона, увидев выражение его лица, взяла его за руку и отвела в сторону.

— Гарри, не волнуйся ты так, все будет нормально. Не обращай внимания на Уизли и все будет в порядке.

Она всегда понимала его без слов. Он улыбнулся ей, и повел в сторону самого дальнего дивана, чтобы поговорить. Невилл уже ушел, сделав вид, что у него есть срочные дела, и они могли поговорить наедине, обсудив предстоящий урок полетов и возможные способы отхода для предотвращения полуночной дуэли и посещения третьего этажа с милым песиком Пушком.

Перед предстоящим уроком полетов среди слизеринцев волновался только Невилл. Он по секрету сообщил своим друзьям, что у него никогда не было метлы, потому что бабушка запретила ему даже думать о полетах. Вся семья считала его сквибом и относилась к нему соответствующе, разве только периодически то и дело пытались застать врасплох, чтобы у него проявилась стихийная магия.

Когда Лонгботтом с самым мрачным видом начал рассказывать, ЧТО с ним пытались проделать родственники (в поезде он о большей части этих своеобразных попытках убийства молчал), у Гарри даже не нашлось что сказать в ответ. Ему просто в голову не могло прийти такое варварство.

— Нда… Ну и родня у тебя, дружище, — с сочувствием сказал Поттер, не в силах поверить, что родственники способны на такое варварство. — Ты самый настоящий герой, если сумел выжить после всего этого. Мои даже с учетом ненависти ко мне, и то относились гораздо лучше. Я имею ввиду тетю Петунью и дядю Вернона, к которым меня отправили после смерти родителей.

Невилл в ответ лишь вздохнул. Ему очень не хотелось позориться перед своими однокурсниками, но он понимал: полеты вряд ли станут его любимым предметом. Гермиона, чтобы его приободрить, сказала о своей боязни летать, на что Лонгботтом лишь улыбнулся.

— Знаешь, если бы можно было научиться летать по учебнику, — со смешком призналась Блэк, — я бы уже парила в небесах лучше любой птицы.

— Ну, по учебнику это вряд ли, — вздохнул Невилл. — Если бы была такая возможность, я бы вызубрил его наизусть ради такого дела, но вот беда — без практики тут никак.

— Не волнуйтесь, все будет нормально, — попытался успокоить любимую и друга Гарри. — Главное — не взлетайте высоко. Падать будет больно.

— Не каркай, Гарри, — вздрогнул Лонгботтом, направляясь с друзьями к площадке, где их уже ждали остальные слизеринцы. Первокурсники Гриффиндора были на месте в полном составе, поглядывая на представителей змеиного факультета с опаской.

Мадам Крюк появилась спустя несколько минут.

— Ну, и чего вы ждете, — рявкнула она. — Каждый встает напротив метлы — давайте, пошевеливайтесь. Вытяните правую руку над метлой и скажите: «Вверх!».

Гарри уже все это знал, поэтому его метла легла в руку почти сразу. Гермиона, с трудом, но тоже осилила это несложное действие со второй или третьей попытки, а вот Невилл до сих пор безуспешно пытался поднять старое ветхое дерево, добившись лишь того, что оно всего лишь покатилось по земле. Невооруженным глазом было видно, как боится этого предмета мальчишка, поэтому Гарри решил ему немного помочь.

— Невилл, она чувствует твою нервозность и страх, — прошептал Поттер, незаметно подойдя к другу. — Успокойся.

Тот в ответ кивнул, глубоко вздохнул и крикнул: «Вверх!», что метла тут же и сделала, пусть и с большой неохотой.

— Спасибо, Гарри, — смущенно пробормотал Невилл.

— Не за что.

Поттер обернулся, когда услышал уже знакомый спор Малфоя и мадам Трюк по поводу того, как нужно правильно держать метлу. Они с Гермионой переглянулись, едва сдерживая улыбки: белобрысый в любой жизни остается высокомерным выскочкой, не способным признавать своих ошибок.

В целом урок полетов прошел нормально. Невилл в этот раз не свалился с метлы, не сломал руку, а потому преподаватель с ним никуда не уходила, избавив Гарри от сомнительной возможности стать самым молодым ловцом в квиддич за последние сто лет. Поттер не считал благом начать нарушать правила с первого года обучения, да и вызывать зависть у студентов не очень-то и хотелось. Собственное поведение в прошлой жизни он считал глупым, и единственным оправданием в этой ситуации служил возраст и невыносимое, беспредельное желание доказать самому себе и окружающим, что он чего-то стоит. Поттер не сомневался, что профессор Снейп, также, как в свое время МакГонагалл, с удовольствием разрешил бы ему играть.

Когда они шли в замок, Поттер вдруг услышал за собой быстрые шаги и вскоре прозвучал издевательский голос Рона Уизли:

— Что, Лонгботтом, без помощи своего дружка даже метлу не получается поднять?

— Уизли, заткнулся бы, — попыталась одернуть рыжего Парвати Патил.

— А ты чего за этого змея заступаешься? — возмутился тот в ответ. — Ты посмотри на него: толстый рохля, который и шагу сделать не может без Поттера и Блэк.

— Уизли, смею надеяться, что начиная с этого дня я буду лишен сомнительной чести когда-нибудь стать твоим другом? — спросил Гарри, презрительно глядя на Рона, лицо которого с каждым словом становилось все больше похожим на помидор. — Чтобы я больше никогда тебя рядом с собой не видел. Я ясно выражаюсь?

Тот со злостью отшвырнул своих однокурсников в сторону и буквально помчался в сторону замка. Гриффиндорцы не понимали, что нашло на этого придурка, так как никому из них даже в голову не пришло ляпнуть что-то в сторону Гарри Поттера и его друзей.

— Хм… Лонгботтом, ты не обращай внимания на Уизли, — сказал Дин Томас, чувствуя за собой поддержку факультета, не выносившего Рона Уизли с самого первого дня его обучения. — Он всегда сначала говорит, а потом думает о последствиях.

— Да ладно, я не в обиде, — пробормотал Невилл, смущенный столь пристальным вниманием к собственной персоне.

И гриффиндорцы и слизеринцы расстались вполне мирно: затевать потасовку одни посчитали ниже своего достоинства, а другие без Рона Уизли не взрывались по таким мелочам, что не могло не радовать. Гарри был весьма доволен исходом сегодняшнего урока полетов.

Ни тебе драки, ни тебе полуночной дуэли… Красота!

* * *

— Мистер Поттер, задержитесь на минутку, — сказала профессор МакГонагалл после урока трансфигурации. — Сегодня после уроков вас будет ждать директор Дамблдор.

— Да, профессор, — кивнул Гарри. — Я бы и сам хотел с ним поговорить. Во сколько мне к нему подойти?

— Сразу после занятий, — повторила она и добавила: — Он будет вас ждать.

— Хорошо, профессор.

Он был доволен тем, что Дамблдор вызвал его к себе так скоро. Просто подойти к декану Гриффиндора он не мог, а просить встречи с директором у своего собственного Гарри не хотел. Поттер ждал, пока старик сам соизволит назначить ему время для разговора.

Когда прозвенел звонок, Гарри остановил Малфоя и попросил провести Гермиону до слизеринской гостиной. Приказ шел от Главы Рода Блэк и Малфой не мог отказаться: девочка фактически была его родственницей по магическим законам.

— Разумеется, лорд Блэк, — ответил официальным тоном Драко, ничуть не смутившись и не удивившись подобному поведению Гарри. — Мисс Блэк будет доставлена в гостиную факультета Слизерин в целости и сохранности.

Гермиона в ответ лишь кивнула, шепнув любимому: «Мог бы и не выделываться!». Тот засмеялся и вышел из класса, направляясь на встречу с Альбусом Дамблдором не только из-за его просьбы прийти для разговора, но и для своих собственных нужд. Весь путь до директорского кабинета Гарри размышлял, о чем же таком секретном будет говорить с ним человек, которому он в прошлой жизни доверял безоговорочно, а в итоге столкнулся с самым настоящим предательством в один из тяжелейших моментов своей жизни.

Ему было до сих пор больно и обидно, что Дамблдор воспользовался его доверчивостью и сумел так сильно втереться в доверие… хотя, что для сироты, выросшего в ненавидящей его семье, пара ласковых слов и добрая улыбка? Рай земной. Вот тут плохие дяди-тети, с ними не водись, а вот эти — то, что нужно Мальчику-который-выжил… Гарри тряхнул головой, отгоняя все посторонние мысли прочь. Разговор предстоит не из легких.

— Проходи, мой мальчик, — сказал Дамблдор, когда Гарри, сказав пароль, вошел в его кабинет.

— Здравствуйте, директор Дамблдор, — как можно вежливее ответил он, пытаясь не показать своего истинного отношения к этому человеку. Гарри не боялся леггилеменции: родовой защитный комплект Блэков защищал от подобных атак, пока молодой маг сам не научиться создавать свой собственный щит. Лорду Блэку наука окклюменция пока знакома только по книгам.

— Гарри, я…

— Для вас лорд Блэк, директор, — холодным тоном ответил Гарри. — Мы уже с вами говорили об этом после суда над моим крестным.

— Разумеется, простите, лорд Блэк. Стариковская привычка, знаете ли, — добродушно сказал Дамблдор, и на его лице не дрогнул ни один мускул. — Не хотите чаю?

— Нет, благодарю, — Сириус категорически запретил пить в кабинете директора какие-либо напитки или пробовать сладости. Зелий с разным ментальным воздействием было слишком много, и даже наличие защитного кулона крестный не считал панацеей от всех бед. — О чем вы хотели со мной поговорить?

— Я хотел узнать, как у тебя дела со сверстниками, не обижают? Я волнуюсь о мисс Блэк. Она ведь магглорожденная.

— Мы оба признаны магией рода Блэк, для чистокровных это самое главное. Профессор Снейп рассказал вам о ритуале, который мы проводили для избавления Сириуса от клейма Предателя Крови?

— Слышал, и считаю, что проводить такие ритуалы слишком опасно, — недовольным голосом сказал Дамблдор.

— Почему опасно? Это родовая магия, и она не причиняет вреда, — попытался возразить Гарри. — Наоборот, благодаря ритуалу, Сириус вернулся в семью.

— Ты еще слишком мал, чтобы понимать опасность подобных традиций, — в голосе Дамблдора явственно слышалось недовольство. — Любая магия, основанная на крови — темная и опасная.

— Не думаю, что вы вызвали меня для того, чтобы говорить о проведенном ритуале, — Гарри постарался перевести разговор на другую тему. Спорить с Дамблдором по поводу ритуалистики и родовой магии не хотелось, так как об отношении директора Хогвартса к подобным ритуалам он уже сполна наслышался во время своей жизни с Сириусом в родовом особняке на Гриммо, 12.

В молодости Сириус по своей дурости, науськанный подобными разговорами о вреде кровных ритуалов, пренебрегал магическими законами, одобренными древней магией. Подобное пренебрежение могло закончиться очень печально. Снять материнское проклятье достаточно легко, а вот клеймо, которое есть у всего семейства Уизли — такими ритуалами не уберешь, и нужно сделать очень многое для того, чтобы избавиться от него.

— Да, я хотел поинтересоваться, как там Сириус. С ним уже все в порядке?

— Он уже пришел в себя и колдомедики почти убрали последствия длительного соседства с дементорами, — Гарри внутренне подобрался. Директор явно неспроста начал этот разговор.

— Я рад за него, — с самым добродушным видом сказал Альбус, пытаясь поймать его взгляд. — Я очень сожалею, что в свое время не смог вовремя провести суд над ним, допросив сывороткой правды.

Гарри молчал. Он не хотел начинать бессмысленный разговор на тему ареста и последующего заключения Сириуса в Азкабан без суда и следствия, боясь сорваться и наговорить старику лишнего.

— Кстати, профессор МакГонагалл сказала, что ты тоже хотел со мной поговорить…кхм… хотели поговорить, лорд Блэк, — поправился Дамблдор, все еще делая попытки направить их разговор в более дружеское русло. — Вы всегда желанный гость в моем кабинете, если вам нужна моя помощь.

— Благодарю вас, директор, — кивнул Поттер. — Я бы хотел вернуть вещь, которую отец дал вам незадолго до своей смерти.

Лицо директора побледнело. Он явно не ожидал, что Гарри знает о мантии-невидимке. Впрочем, Альбус довольно быстро справился со своими эмоциями и нацепил на лицо добродушную улыбку, ответив довольно спокойно и без малейших эмоций в голосе:

— Разумеется, Гарри, — старик подошел к шкафу, и бережно достал один из Даров Смерти, с неохотой отдавая ее законному владельцу. — Держи. Надеюсь, ты будешь пользоваться ей с умом.

Гарри кивнул.

— Не смею вас больше задерживать, лорд Блэк, — сказал Дамблдор.