На краю света (гет)

Аппарировать на берег океана этим утром Гермиона отказалась напрочь. Пляж, словно заколдованный, побуждал ее саму, да и Снейпа тоже, совершать странные нелогичные поступки. А после ночного разговора в спальне Северуса меньше всего Гермионе хотелось сказать или сделать какую-нибудь глупость и спровоцировать его гнев. Она вовсе не была уверена, что сможет в этот раз сдержаться и не сорваться в ответ.

Снейп вышел в сад только к полудню и выглядел даже более хмурым и угрюмым, чем обычно. Стоило ему лишь раз взглянуть на Гермиону, и от напряжения, повисшего между ними, воздух едва ли не заискрил. Больше всего в эти секунды Снейп походил на взъерошенного дикобраза, и тонкие иглы его взбунтовавшейся магии покалывали кожу даже на расстоянии. Впервые за долгое время мысль/возможность погружаться в его сознание казалась пугающей и совсем не радовала. Гермиона только облегченно отметила, что у нее есть веская причина не касаться его, ведь вчера они перешли к урокам без физического контакта, иначе ей бы снова пришлось прятаться в собственной комнате, пережидая бурю. Снейп выглядел напряженным и заведенным до предела, вокруг него почти физически ощутимые расплывались волны злости и какого-то отчаяния, и Гермиона не была уверена, что, если бы попыталась дотронуться до него, ее бы не откинуло разрядом стихийной магии похлеще всякой бомбарды. Она замерла в ожидании неизбежного и уже мысленно приготовилась услышать вой ненавистных сирен при первой же попытке, но Снейп не сел напротив нее, как всегда для сеанса легилименции, а нервно прохаживался вдоль тропинки между кустами гибискуса.

— Сегодня вы создадите ложное воспоминание, — коротко бросил он, остановившись всего на секунду перед своим стеклянным креслом, и продолжил метаться как разъяренный лев по тесной клетке.

Гермиона в недоумении только хлопала глазами. За все время занятий Снейп ни разу не рассказывал ничего о ложных воспоминаниях. Она знала только как заменить стертый фрагмент памяти новым, но единственная попытка сделать подобное закончилась тем, что ее родители оказались заложниками вымышленных личностей и не помнили даже лица собственной дочери. Повторять эксперимент на себе совсем не хотелось. Во всяком случае не до того, как она узнает о поддельных воспоминаниях больше и убедится, что они безопасны. С другой стороны, задавать вопросы Снейпу, когда он как сжатая пружина готов в любую секунду сорваться и... Кто знает, на что он способен в таком состоянии. Гермиона точно не готова была выяснять это сейчас. Хотя если не спросить и сделать все неверно, это тоже наверняка вызовет вспышку гнева. Рассудив, что сидеть молча и оттягивать неизбежное не имеет смысла и если Снейп захочет сорваться на нее и отыграться за вчерашний отказ, то он в любом случае найдет повод, Гермиона набрала в легкие побольше воздуха и, поминая недобрым словом Годрика и его семейство, все же обратилась к Снейпу.

— Как именно я должна создать воспоминание?

— Детально и правдоподобно, разумеется. Не задавайте глупых вопросов.

— Но я не знаю, как правильно это сделать.

— Еще бы! — фыркнул Снейп, наконец остановившись на одном месте. — Вы понятия не имеете о том, насколько сложные механизмы ментальной магии задействуются в таких случаях. И тем не менее вы оказались достаточно самоуверенны, чтобы стереть или кардинально изменить все до единого воспоминания двоих магглов? Что это о вас говорит, мисс Грейнджер?

Формальное обращение, которое Снейп не использовал ни разу за все время в Австралии, резануло слух, и Гермиона невольно вздрогнула. Но Снейпа это только подзадорило.

— Подобная беспечность и халатность непростительны. Ни один здравомыслящий волшебник не стал бы стирать кому-то память целиком. Разве вы забыли, что стало с Локхартом после неумелого заклятия забвения? Такой участи вы желали своим родителям? Это так, по-вашему, стоит защищать близких?

— Но я не думала, что... — с трудом сдерживая слезы, попыталась объяснить Гермиона.

— Я не собираюсь выслушивать ваши жалкие оправдания. Приберегите их для кого-то, кому не все равно. Вы не думали — и в этом все дело. Вы самая безрассудная, вздорная ведьма, которую мне доводилось учить. И вы совершенно не способны признавать свои ошибки и делать выводы. Наше занятие окончено. Сегодня я не собираюсь тратить ни минутой больше на ваши бездарные потуги в ментальной магии.

Гермиона стояла перед Снейпом, словно оглушенная ступефаем. Еще в самом начале его гневной речи стоило развернуться и уйти, а не выслушивать несправедливые нападки на себя. Но все ее тело оцепенело, а ноги словно вросли в землю, так что она не могла даже шелохнуться. Слова Снейпа, жестокие и хлесткие, как удары плетью, сыпались на нее непрерывным потоком, и все, что она могла, — молча глотать обиду и сдерживаться изо всех сил, чтобы не разрыдаться прямо перед ним. Гермиона понимала, что Снейп всего лишь срывает на ней свое дурное настроение, но он был мастером словестных баталий, и каждая его фраза попадала точно в цель, словно он заранее просчитал ее болевые точки и теперь бил ровно по ним.

— Чего вы ждете? Идите. — Скомандовал Снейп, и ноги сами понесли Гермиону в сторону пляжа.

На море разыгрался шторм, и высокие волны с яростным шипением бросались на берег. Ветер доносил соленые брызги, так приятно холодившие разгоряченную кожу на лице и руках. Гермиона опустилась на песок, прислонившись спиной к стволу невысокой пальмы, и жадно вдыхала морской воздух, остро пахнущий йодом. Сердце бешено колотилось, а руки все еще непроизвольно сжимались в кулаки. Какая пикси укусила Снейпа? Никогда еще он не говорил с ней так холодно, грубо и безжалостно. Все же в школьные времена ей не доставалось и вполовину столько гневных реплик Снейпа, сколько приходилось выносить Гарри или Невиллу. Оказаться мишенью для его нападок, когда он прибывает в действительно скверном расположении духа, оказалось куда болезненнее, чем она могла ожидать. Признаться, она вообще успела позабыть, каким мелочным, жестоким и мстительным может быть Снейп. Неужели такая буря только из-за его глупого предложения прошлым вечером? Если это не минутный порыв, а так продолжится и дальше, то вряд ли она сумеет хоть немного продвинуться в легилименции. Пытаться прочесть Снейпа в таком состоянии не разумнее, чем погладить взбешенную раненую мантикору — скорее всего, тебе просто откусят голову.

Не желая снова попадаться под горячую руку, Гермиона решила провести остаток дня здесь. Ветер обдувал лицо, а ритмичный шум волн убаюкивал, и подтянув колени к груди, она ненадолго задремала.

* * *

Проснулась Гермиона с давно забытым ощущением, что она дома. Спина немного затекла — так часто случалось, когда она засыпала за книжкой прямо в папином любимом жестком кресле. В остальном же ей было комфортно и уютно, а на коленях приятной теплой тяжестью примостился Косолапик и мирно посапывал, иногда что-то мурлыкая во сне. Гермиона не чувствовала себя так спокойно и умиротворенно с тех пор, как... Воспоминания о дне, когда она стерла родителям память, заставили тревожно вздрогнуть и развеяли остатки сна. У нее нет больше дома, куда можно вернуться, нет семьи, которая всегда поддержит, и даже Косолапсус остался где-то далеко за океаном в призрачной туманной Англии, которая с каждым днем казалась все менее реальной. А вот теплая тяжесть на ее коленях и невнятное бормотание, которое она приняла за мурлыканье, было более чем реальным. Осторожно, чтобы не выдать, что она проснулась, Гермиона нащупала волшебную палочку в кармане, и попыталась разглядеть окружающую обстановку из-под опущенных ресниц. Видимо, она проспала дольше, чем предполагала. Уже совсем стемнело, и только бледная желтая луна освещала пляж и силуэт человека, положившего голову на ее колени. Гермиона не видела лица, но это было и не нужно — она достаточно хорошо изучила его, чтобы узнать где и когда-угодно. Снейп сидел напротив, прислонившись горячим лбом к ее голым коленям. Его вечно вытянутая в струну спина сейчас была выгнута до предела, а плечи опущены, словно он изо всех сил старался сжаться в комок. Его спутанные волосы казались влажными, а от прерывистого дыхания разило алкоголем. Прежде Гермиона никогда не видела Снейпа нетрезвым. Он всегда оставался образцом самоконтроля и самообладания. Сейчас же он выглядел жалким и подавленным, что совершенно сбивало с толку. Что могло настолько выбить этого невозмутимого хладнокровного человека из колеи? Ведь не ее же отказ? Спустя сутки после того глупого разговора Гермиона уже вовсе не была уверена, что Снейп всерьез ей что-то предлагал, скорее, ему захотелось в очередной раз ее спровоцировать, заставить потерять равновесие. Она не всегда понимала, зачем Снейп это делает, но, похоже, это как-то стимулировало ее способности к легилименции, потому что после каждого бурного скандала ей удавалось продвинуться за прошлые границы, казавшиеся непреодолимыми. Вероятно, расшатывание барьеров собственного сознания помогает проще преодолевать их и в чужом. Хотелось бы ей только, чтобы Снейп действовал помягче и хоть иногда предупреждал и объяснял, что собирается сделать.

Затекшая спина причиняла все больший дискомфорт, и Гермиона попробовала слегка потянуться, чтобы размять ее. В ответ на ее попытку сдвинуться с места, Снейп судорожно схватился за ее щиколотки, словно пытаясь удержать на месте, больно впиваясь пальцами в мягкую кожу.

— Это я виноват... во всем... моя вина... — Расслышала Гермиона в потоке бессвязной сбивчивой речи.

Она замерла на месте, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Снейп тут же притих и ослабил хватку. Он сидел неподвижно, но в его застывшей позе не было и тени спокойствия, даже в его рваном дыхании сквозило отчаяние. Она действительно настолько хорошо его изучила? Или это лишь плод живого воображения, разыгравшегося среди ночи? Или лунные блики, раскрашивающие мир тревожными призрачными штрихами и заставляющие оживать детские страхи лучше всякого боггарта? Возможно, Гермионе только показалось, но она не смогла сдержать порыв и провела рукой по спутанным темным прядям, оказавшимся влажными и жесткими.

Не стоило этого делать. От легкого прикосновения Снейп дернулся и резко поднял голову. Он казался растерянным, словно человек, проснувшийся в совершенно незнакомом месте и не способный вспомнить, как там очутился. Рассеянный взгляд лишь на мгновение сфокусировался на лице Гермионы, но этого оказалось достаточно. Северус брезгливо поморщился, и в следующую секунду Гермиона ощутила, как схлестнулся ночной воздух в пустоте, образовавшейся после хлопка аппарации. От приятной умиротворенности не осталось и следа. Гермионе хотелось швыряться проклятиями во что попало или выть на луну, лишь бы избавиться от чувства беспомощности и растерянности, которое прочно засело где-то в груди и не давало дышать. Что, черт возьми, не так с этим человеком? И что не так с ней, если любое малейшее столкновение с ним вызывает бурю внутри? Как бы это ни называлось, нужно заставить его прекратиться, иначе она сойдет с ума.

* * *

Утро встретило Гермиону ярким солнцем и гомоном знакомых голосов. Не веря своим ушам, она наспех накинула смятый сарафан и, как была, сонная и растрепанная, выскочила на улицу.

— Гермиона! — на всю улицу закричал Рон, широко распахивая руки навстречу летящей к нему подруге. — Я же говорил, что не ошибся, Джин!

— Ты умудрялся заблудиться по дороге из гриффиндорской башни в Большой зал.

— Это было до того, как мы год провели в лесах! После такого приключения кто угодно научиться ориентироваться на местности.

Гермиона висела на шее у Рона, пытаясь справиться с бешено колотящимся сердцем, слушала, как беззлобно пререкаются ее друзья, и не могла поверить, что спустя всего каких-то несколько месяцев после битвы они могли называть тот ужасный год приключением. Казалось, это было так давно, в другой жизни, и, может быть, даже не с ней...

— Ты же не против, что мы захватили Джинни? Она никогда не перемещалась через океан, — смущенно спросил Гарри, когда пришла его очередь обнимать подругу.

— Вообще-то, ты тоже не бывал нигде, кроме Англии, — поддела его Джинни, и Гермиона не смогла сдержать нервный смешок, а вслед за ней уже все хором громко смеялись и пересказывали смешные мгновения их путешествия.

— Видела бы ты лицо Рона! У него даже волосы позеленели! — захлебываясь хохотом, рассказывала Джинни.

— Я ненавижу портключи! — обиженно буркнул Рон. — Такое чувство, что твои внутренности выворачивают наизнанку и протягивают через шланг, а потом со всей силы грохают тебя об землю.

— Да ладно, все было не так уж плохо! — возразил Гарри.

— Не так уж плохо? А кто говорил, что больше никогда не ступит на площадку для межконтинентальных перемещений, а лучше потратит лишний день и полетит на самолете, как все нормальные люди?

— Вы уже не сердитесь на меня? — перебила Гермиона и виновато опустила глаза.

— Конечно, мы не сердимся! — поспешил успокоить Гарри. — Ты же не виновата, что Дамблдор взял с тебя клятву. Ты бы не смогла рассказать нам, даже если бы захотела. Просто все вышло так неожиданно, нам нужно было немного времени, чтобы свыкнуться с мыслью...

— Верно, — гораздо менее уверенно подтвердил Рон.

— Вы не ответили на мои письма, и я подумала, что вы не хотите больше со мной общаться.

Гермиона еле сдерживала подступившие от наплыва чувств слезы, и Джинни, неодобрительно покачав головой, бросилась обнимать подругу.

— Я говорила этим болванам, что нужно послать сову, но они хотели сделать сюрприз.

— Мы бы приехали сразу, но это первая годовщина смерти моих родителей, когда я мог навестить их могилу. Надеюсь, ты не обижаешься, — пояснил Гарри.

— О... Это было вчера? Я совсем потерялась во времени. Прости, я бы не стала надоедать со своими проблемами, если бы вспомнила про дату.

— Как можно забыть про Хэллоуин? — искренне удивился Рон. — Разве в Австралии его не празднуют?

— Не знаю, может быть. Я не слишком часто бываю где-то, кроме дома, — ответила Гермиона, но ее мысли витали далеко. Она думала о Снейпе и его странном поведении вчера. Действительно, как она могла забыть про Хэллоуин? Возомнила себе невесть что, напридумывала, будто ее слова или поступки могут так повлиять на Северуса. А ведь дело было вовсе не в ней. Радость от приезда друзей стремительно меркла, уступая место совершенно нелогичному разочарованию.

— Мы должны это исправить! — бодро отозвался Рон.

— Что исправить? — всполошилась Гермиона, опасаясь, что высказала последние мысли вслух.

— Нужно вытащить тебя из дома, что же еще! Ты же не думаешь, что мы вытерпели все эти мучения с адским портключем, чтобы просиживать время в четырех стенах? Тем более, когда тут такая отличная погода! Возле Норы то дождь с градом, то мокрый снег. Мы уже две недели не играли в квиддич!

— Вообще-то, у меня есть идея получше!

— Что может быть лучше квиддича?

— Ох, Рон, ты неисправим! — Улыбаясь, Гермиона подхватила его под руку и потянула к дому.

* * *

Весь день друзья провели на одном из облюбованных местными серферами пляжей. Погода стояла немного ветреная, и лазурные сверкающие волны с пенными гребнями так и манили попробовать их оседлать. К искреннему удивлению и досаде Гермионы, у всех, кроме нее, катание на скользкой, неустойчивой узкой доске не вызывало никаких затруднений. Друзья скользили по поверхности воды, словно у них были крылья, видимо, сказались многолетние тренировки по квиддичу, развивавшие идеальное чувство равновесия. Она же, изрядно наглотавшись воды и потирая ушибленную коленку, после многочисленных неудач вынуждена была выбраться на сушу и наблюдать за их играми с берега. Гермиона смотрела на них и никак не могла отделаться от гнетущего чувства одиночества. Она так надеялась, что с приездом Гарри и Рона все станет как прежде, уйдет иллюзия отчужденности. Словно все, что связывало с Англией, в одно мгновение потеряло всякую значимость для нее. Но вместо счастливого воссоединения неразлучной троицы Гермиона чувствовала, что теперь, когда друзья совсем рядом, она лишь сильнее отдаляется от них.

Даже вечером, когда они вместе ужинали, шутили и смеялись, как в старые добрые времена, Гермиона ловила себя на мысли, что разговоры не клеились, и часто Джинни приходилось заполнять неловкие паузы болтовней о Хогвартсе, но от этого беседа становилась еще более натянутой. Все не ладилось, казалось фальшивым и неправильным. Чем дольше Гермиона находилась рядом с друзьями, тем сильнее нарастало напряжение, и когда выдерживать его стало совсем невыносимо, она сослалась на необходимость проверить родителей и сбежала.

* * *

По правде говоря, Уилкинсов Гермиона не видела уже пару недель. Венделл уходил на работу рано, а по возвращении запирался в своем кабинете. Моника перестала выходить в сад, когда поняла, что Снейп не заинтересован в более тесном общении, а в остальное время ее и нельзя было застать дома не спящей. Сама же Гермиона была только рада, что не приходится с ними сталкиваться. После трехдневной слежки за каждым из них, она больше не могла притворяться, что все хорошо и она не замечает, как стремительно рассыпается иллюзия их семьи. Но и предпринять новую попытку вернуть память Грейнджеров она пока была не готова. Несколько раз Гермиона хотела спросить у Снейпа, как скоро закончится ее обучение, но так и не решилась, опасаясь отповеди за торопливость и отсутствие терпения.

— Прячетесь от кого-то? — Раздался тихий голос Снейпа из темноты сада, и Гермиона невольно вздрогнула.

Еще один человек, встречи с которым она сегодня избегала. Она не предупредила его о приезде друзей, зная, что он наверняка рассердится, и не явилась на занятие в обычное время. После вчерашней ночи Гермиона не слишком хорошо представляла, как сможет снова погружаться в сознание Снейпа и не выплескивать на него все те противоречивые мысли и эмоции, которые вызвал эпизод на пляже. И хотя теперь она догадывалась о причинах его дурного настроения, она все еще злилась, что Снейп срывался на ней. Даже если он не имел в виду все те ужасные вещи, что наговорил, ей все равно было больно и тяжело их услышать.

Тянулись секунды, и нужно было что-то отвечать, но Гермиона не решалась задать ни один важный для нее вопрос, потому выбрала самый безопасный, как ей казалось, вариант ответа.

— Похоже, у меня переизбыток общения.

— Вы ожидаете, будто я поверю, что вы внезапно научились ценить тишину и уединение? Дайте угадаю: вы вызвали на выручку кавалерию в лице Поттера и младших Уизли, ожидая, что они избавят вас от необходимости принимать самостоятельные решения, но обнаружили, что их экспертное мнение вас больше не устраивает, и вы не можете полагаться на их суждения.

— Не понимаю, о чем вы, — попыталась соврать Гермиона, но, встретив скептический взгляд вынырнувшего под свет фонаря Снейпа, сдалась. — Я не знаю, как все исправить. Одна не касающаяся наших отношений ложь, маленькая незаметная трещинка, а мне кажется, что она разрослась в пропасть между нами. Мы всегда были лучшими друзьями, а теперь — словно чужие.

— Если человек вынужден лгать и хранить тайны, он обречен на отчуждение. Не потому, что другие отдаляются от него, а потому, что он сам отдаляется ото всех. Начинает винить других, что они верят в его ложь и не видят его настоящего, и сам прикладывает все больше усилий, чтобы легенда казалась правдоподобной. Чем больше лжи и притворства, тем меньше искренних чувств остается к окружающим. Дело не в ваших друзьях, Гермиона, дело в вас. Они вас скорее всего великодушно простили, а вот вы их простить не можете и стараетесь оттолкнуть. И будьте готовы, когда ваши родители получат назад свои воспоминания, с ними вы поведете себя точно так же. Вы не сможете вынести их слепого доверия, зная, как сильно они ошибаются на ваш счет.

— Неправда! — выкрикнула Гермиона.

Она не могла больше слушать Снейпа. Почему он постоянно мучал ее, почему говорил такие ужасные вещи? Она знала, что со Снейпом происходило нечто похожее многие годы, и он, как никто другой, знает, что с ней творится. Но какими бы разумными и близкими к ее настоящим чувствам не были его слова, она не хотела верить, что он прав. Он мог бы успокоить ее, поддержать или дать действенный совет. Но это же Снейп — он только усиливал ее худшие страхи и рисовал самые мрачные перспективы. Грусть из-за недопонимания с друзьями уступила место привычной бодрящей злости на Снейпа. Чего бы он не добивался своими речами, она не пойдет у него на поводу. Не в этот раз.

— Я не стану такой, как вы. Я не буду отталкивать друзей только потому, что вы так поступали. Мы прошли через многое. Одна вынужденная тайна не разрушит всего, что между нами есть.

— Очень сомневаюсь. — холодно прокомментировал Снейп и снова скрылся в тени ночного сада. Сердитая Гермиона только глухо зарычала и хлопнула дверью, возвращаясь в дом.

Пусть сомневается, сколько хочет, она докажет Снейпу, что не всегда он прав и не так уж хорошо ее знает.