Сказание о волках и людях (гет)

Я лежала на низком диване, созерцая природу. Родители продали городскую квартиру и переехали в этот поселок. Дом большой, на отшибе. Вроде как ремонт идет.

На небольшом столике стоит вазочка с орехами. Родители снова пытаются меня кормить. Странные люди. Сначала вырывают душу, а потом жалеют. Дикость какая — словно перерезать горло и жалостливо погладить жертву по голове окровавленной рукой.

Я не уверена, что смогу забыть. Простить? Смириться? Но как? У меня отняли самое ценное, самое святое, самое важно — душу.

Кутаюсь в плед. Май выдался жарким, но мне почему-то очень холодно. Мерзну невыносимо.

Мне повезло, родители не трогают последнее время.

Сосны — высокие, статные, шикарные. Ели — пушистые и разлапистые. Они бы красивее смотрелись, укрытые снегом. Белый снег на темно-зеленом фоне хвои…

— Владислава? — неприятно знакомый голос. Я подняла голову. Крупный бородатый мужчина в рясе. Тот самый священник, «изгнавший беса» из меня.

Я ничего не ответила. Что тут ответишь. Поздороваться? Но я не желаю ему здравствовать.

Поп что-то начал говорить. Я не прислушивалась. Голос был по барабанным перепонкам. Я начала раздражаться. Казалось, что за его словами слышится… вой?!

Но как такое возможно? Он не оборотень. Не может быть даже оборотнем-псом, это невозможно.

Я резко приподнялась на локтях, и пристально, не мигая, уставилась в ему глаза. Поп умолк. Синие глаза. Словно вечернее небо. В черных зрачках нет характерного диковатого блеска. Точно не оборотень. Но кто он тогда?

Я втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Запах ладана, церковных свечей…

На секунду показалось, что кто-то провел по моей спине горячей ласковой рукой. Запрокинув голову, я рассмеялась. И прыгнула.

Белый свет вновь ослепил меня.

Мне было так легко и приятно. Гибкое серое тело практически невесомое. Я бежала по лесу, среди деревьев, кустов, пней и коряг.

Как же хорошо!

Мех теплый, он согревает лучше всякого огня. Горячая кровь бегает по венам. Тугие мышцы перекатываются под шкурой.

Я просто бегу вперед.

Яркий цветной мир. Запахи. Звуки.

Я — волк. Все законы, условности остались позади. Я свободна…

Кто бы мог подумать, что Дух Волка уцепился за того попа? Оборотень не смог прижиться в душе священника, но и не сгинул совсем. Он выжидал.

Мы нашли друг друга!

Вперед.

Не знаю, сколько времени прошло. Возможно, несколько часов, а быть может, пару дней. Я бегала по лесу, охотилась. Безумствовала.

Но пора бы и домой. Родители… интересно, какова их реакция? Они, наверное, разозлились…

Ну надо сходить… хотя бы просто посмотреть в их глаза.

В поселке я перепугала всех собак. Чувствуют дикую кровь, нервничают.

Настроение зашкаливало на отметке «ВАУ». Немой восторг. Упоение. Эйфория.

Хотелось петь.

Я, не выдержав, расхохоталась.

И прыгнула в распахнутое окно. В комнате их было трое. Родители и поп. Оказалось, прошло всего лишь три минуты. Волчье время течет иначе. Интересно.

— Здравствуй! — мой голос прозвучал опасным шелестом. Я уже перекинулась в человеческую ипостась. Нагота меня ничуть не смущала.

Священник замер.

По венам растекался огонь.

Я улыбнулась, показывая окровавленные зубы.

Хриплое горячее дыхание. Сердце билось быстро, торопливо, легко. Горячее сердце. Живое. Настоящее. Мое. Волчье сердце.

В душе зарождалось сладостное желание разодрать глотку этому жалкому, трусливому, никчемному человечишке. Он должен знать свое место.

Я протянула и резко схватила попа за горло. Немного сжала ладонь, позволяя ногтям впиться в его кожу. Кровь на пальцах. Теплая. У меня горячая кровь. Кипящая. Огненная…

Мне не хотелось убивать его. Зачем? Пусть живет.

Да, он попытался отнять у меня самое дорогое, самое ценное. Душу.

Но пусть живет.

— Я прощаю тебя, — мой голос прозвучал немного хрипловато.

Прощаю. Самая страшная месть — это прощение.

Я легко развернулась на пятках и прошла к двери. Лишь замерла на секунду возле остолбеневших родителей.

— Я прощаю и вас.

Мои шаги были тихими и мягкими. Я толкнула дверь.

Солнечный свет ударил в глаза. Я вздрогнула, словно от удара. Тут самообладание изменило мне. Если бы в этот момент передо мной стоял человек — я бы перегрызла ему глотку без колебаний. Без сомнений. Без жалости.

Потому что они меня не остановили. Не окликнули. Значит, им плевать.

Пусть. Я — не человек.

К счастью, дом стоял на краю поселка. Тут оказалось безлюдно. Я в два прыжка достигла забора, легко перемахнула его…

Лес был тихим. Я несколько минут металась среди деревьев, рвала зубами кору молодых елей. Слепая ярость застилала разум.

Я в бессилии опустилась на землю, запрокинула голову… и завыла. Глаза закатились, пальцы впились в траву. В тоскливом вое я изливала свою боль, отчаяние, страх, горечь, одиночество.

Потом был белый свет и бег по лесу.

Оборотень.

Дар? Проклятие? Зверь в человеческом теле? Или человек в звериной шкуре? Быть может, это две сущности, слитые воедино?

Кто знает.

Да это и не важно.