Берёза (джен)

Стоит дерево, цветом зелено. В этом дереве — четыре угодья: первое — больным на здоровье, второе — людям колодец, третье — от зимы свет, четвёртое — дряхлым пеленанье.

– Сев, почему ты привёл меня именно сюда?

– Я хотел, чтобы ты это тоже почувствовала. Садись и закрой глаза.

Северус сел возле старой берёзы, росшей у самого озера, подперев спиной ствол.

Лили вздохнула, нетерпеливо встряхнула кудрями и последовала его примеру – так удобнее. Она послушно закрыла глаза и стала ждать, что будет дальше. Лили немного сердилась на своего друга – иногда она его совсем не понимала. Что она должна почувствовать? Изо всех сил сосредоточилась, пытаясь отогнать занозой сидящую мысль, что они выглядят как два идиота – уселись спина к спине возле дерева с закрытыми глазами. Всё, что она пока почувствовала – это запах несвежей мантии Северуса. Лили поморщилась. Северус, конечно, уже не носит смешных нелепых рубашек с женскими рюшечками – слава Мерлину, в Хогвартсе ученики ходили в форме. Но он умудрялся и здесь выделиться только ему одному свойственному пренебрежению к одежде. Северус не был неряхой в полном понимании этого слова. Но было такое ощущение, что ему просто плевать, как он выглядит. Лили отогнала ненужные мысли. Ей не терпелось скорее вернуться в замок. Она не смогла отказать Севу в его просьбе прогуляться, но продолжала себя корить за малодушие, а его за эти непонятные загадки.

Он был странным. Ни на кого непохожим. Они почти не общались, учились на разных факультетах, но он был её другом. Лили сама не могла себе объяснить, почему она продолжала водить дружбу с этим молчаливым, задумчивым мальчишкой.

Хогвартс ворвался в её жизнь буйным ритмом открытий, знакомством с новыми друзьями и радостью от всего, что происходило вокруг. Северус не вписывался в этот круг. Он не был душой компании, как, например, Джеймс Поттер (Лили покраснела от нечаянного сравнения), не был красавцем, как Сириус Блэк, за которым бегала добрая половина девчонок. И всё же он был особенным. Лили всё время чувствовала незримую ниточку, которая связывала её с Северусом. Все детские годы, когда они впервые познакомились, и годы, проведённые в Хогвартсе.

Она знала, что дома у него серьёзные проблемы. Северус уходил от расспросов, а Лили жалела его и не знала, как помочь. Она выросла, окружённая любовью родителей, и ей было сложно принять вообще тот факт, что у других может быть по-другому. Каково это – бояться собственного отца? Видеть заплаканное лицо мамы. Расти, словно сорняк в поле – никому ненужным и брошенным в течение жизни, словно кутёнок, которого жестокие мальчишки спихнули с мостков в речку.

В последнее время и у самой Лили была куча проблем. Она пожаловалась Северусу, что плохо спит по ночам, постоянно болит голова и порой хочется плакать без видимой на то причины. Сама она связывала всё это с большими нагрузками, ослабленностью организма после зимы и, возможно, взрослением – девчонки со старших курсов рассказывали, что у девушек так бывает. В привычку Лили не входило делиться со своими проблемами с кем бы то ни было, но Северус был исключением. Он всегда мог выслушать, никогда не высмеивал личные переживания и, собственно, он был её настоящим другом.

– Прислушайся…

Лили вздрогнула – голос Северуса внезапно разорвал все скачущие в разных направлениях мысли. Лили прислушалась. Удивительно. Она не сразу поняла, но что-то явно изменилось. Звуки внешнего мира остались за чертой. Лили не слышала больше шума стайки щебечущих девчонок, которые грелись на берегу озера; смеха, если не сказать, гогота, мальчишек, которые с независимым видом прогуливались возле девочек. Она услышала шум берёзы. Ласковый, нежный и успокаивающий. Листвы ещё не было – берёза украсила себя нарядными серёжками. Длинными, свисающими на тонких веточках и пушистыми. Сейчас Лили не видела их – она по-прежнему сидела с закрытыми глазами, но слышала – серёжки тихо переговаривались. Внезапно спине стало горячо. День был тёплым, но это тепло было не телесное. Были такие ощущения, словно по спине пробежал свет. От затылка пошёл вниз, распространяясь во все стороны, как трещинки на осенних лужах – стремительным неведомым узором. В плечи, руки (ладоням стало жарко); скакнул в живот (Лили вздрогнула от запорхавших бабочек) и, пройдя насквозь, соединился снопом в сердце. Стало удивительно спокойно и радостно – Лили даже показалось, что она сейчас взлетит. Она открыла глаза и встретилась взглядом с чёрными внимательными глазами Северуса – в них можно было просто утонуть.

– Ну? Почувствовала?

– Сев, что это?

Северус улыбнулся:

– Я знал, что ты тоже увидишь этот свет. Я прихожу сюда часто. Эта берёза особенная.

– Волшебная?

– Обычная. Наверное. Для тех, кто сам обычный. Для тех, кто верит – она даёт свет.

Лили удивлённо покачала головой. Она хотела возразить, что это всего лишь дерево, и верить в такие вещи немного смешно, но осеклась. Она на самом деле почувствовала, что ей стало легче. Голова не болела, не хотелось уже поскорее добраться до замка и немного полежать. И ещё хотелось улыбаться. Лили улыбнулась:

– Спасибо тебе… Как ты думаешь, она давно тут?

Северус пожал плечами:

– Не знаю. Обычно берёзы растут больше века. Я думаю, этой повезло, или не повезло, родиться в Хогвартсе. Кто знает, свидетелями скольких горестей, печалей, радости и сокровенного она стала? Наверное, волшебники, которые находят в её кроне уют и уединение, невольно делятся своей волшебной силой. Когда люди в ней нуждаются, берёза отдаёт её обратно, как березовый сок. Ну что, пойдём?

Лили погладила шершавый ствол. Берёза хранила свои секреты. После неё сюда придёт другая девочка, а деревце так же ласково, по-матерински поможет. Она перевела взгляд на Северуса. В такие минуты, как никогда, появлялось осознание, что они всего лишь песчинки.

В замок шли молча, углубившись в свои мысли. Лили несколько раз оглянулась на удивительную берёзу, которая махала на прощание серёжками.