На пороге (джен)

События шли своим чередом. В назначенный час прибыла в Изумрудный город смышлёная дракониха Хейга, и трубочист Гиллам, одетый в розовую цветастую кольчугу, под аплодисменты восторженных горожан отправился в дальний путь.

В тот же вечер вернулись гонцы, посланные ко Львам. Лев Свирепый сообщал, что готов оказать людям всю посильную помощь и уже собирает звериную рать. Лев Грозный, напротив, ответил отказом — он подозревал в коварстве всё человеческое племя и ни под каким видом не соглашался возобновить унию с людьми. Лев же Безумный был настолько нелюбезен, что едва не откусил гонцу голову, наказав никогда больше не появляться в его краях — впрочем от него иного и не ждали.

Хуже было то, что отношения Урфина со Страшилой совершенно не заладились. Соломенный король постепенно понял, что все дела теперь прекрасно вершатся без его участия, а ему остаётся лишь подтверждать распоряжения Урфина государственной печатью и собственным авторитетом (последний, надо признать, был весьма невелик). Никаких здравых идей на совещаниях штаба Страшила выдвинуть не мог, сколько ни ломал бедную голову, а его предложение раздать горожанам для укрепления духа весь дворцовый запас коньяка привело Урфина в бешенство и было отклонено без обсуждений.

Увидев, к тому же, что оборонительная подготовка ведётся достаточно оперативно и энергично, Страшила уверовал в скорую победу, окончательно расслабился и на дальнейших заседаниях штаба откровенно скучал.

Однако Урфину пассивность короля претила ничуть не меньше, чем его неуклюжие попытки что-то предпринять. Так что долго терпеть Страшилину безучастность Урфин не стал.

Зайдя как-то поутру в Тронный Зал и увидев, что Страшила развлекается, выцарапывая на спинке трона собственные инициалы, Урфин рассвирепел.

— Пошёл отсюда к чёрту! — рявкнул он. — Ну! Живо!

Страшила оторопел. Соломенное лицо его вытянулось, нарисованные губы дрожали.

— Не слышал, что я сказал?! — прикрикнул Урфин.

— Да вы как... Вы что... — лепетал Страшила. — Я король Волшебной... Это что? Переворот? Вам понадобился мой трон?

— К дьяволу твой трон, ты, бездельник! — проскрежетал Джюс. — Мне на том свете только твоего трона не хватало! Я говорю — кончай бить баклуши! Убирайся отсюда в библиотеку! Возьми Орсиньо, пусть он научит тебя хотя бы по-нормальному читать! Ты, позорище, а не король! Хватит просиживать штаны! Возьмись за ум, кретин! Если станешь усердно заниматься, может что-то из тебя и выйдет, а пока что ты — пустое место на троне.

— Но я не способен! — взвыл Страшила. — У меня нет мозгов! Я ни на что не гожусь. Думаете я не знаю, что в народе меня прозвали Страшилой Туповатым? Думаете мне не обидно?

— Да ты просто ничего не хочешь! Ты привык ничего не делать, проводя год за годом в праздности и веселье. А всё потому, что ты не с того начал, — немного поостынув разъяснил Джюс. — Ты с первого дня жизни получил всё что только можно; пальцем о палец не ударив стал королём. А твой отец начинал огородным пугалом посреди поля. Ему-то было к чему стремиться.

— Да знаю я, — уныло отмахнулся Страшила.

— Так вот что я тебе скажу, — веско произнёс Джюс. — Когда враг будет разгромлен, ты отправишься на пшеничное поле, и проработаешь простым пугалом хотя бы месяц. А потом — пешком пройдёшься по стране, наберёшься опыта...

— А трон? Кто будет править в это время? Вы? — Страшила всё ещё не мог отделаться от подозрительности.

— Мне будет не до того, — хмуро ответил Урфин. — Я уже буду... далеко... Назначишь наместника. Неважно. Страна и так, считай, жила без короля долгие годы, пока ты тут весело проводил время. Всё! Довольно! А сейчас — марш в библиотеку!

Как ни странно, угрозы Урфина возымели действие. И Страшила, преодолевая поначалу отвращение к учёбе, постепенно привык к занятиям с гномом Орсиньо. Добродушный гном оказался неплохим педагогом и сумел превратить занятия с королём в некое подобие увлекательной игры, во время которой Страшила волей-неволей осваивал премудрости науки.

Государственная же печать перешла в безраздельное владение Урфина Джюса, что значительно ускорило принятие решений.