Строя воздушные замки на камне (гет)

Лили попросила Альбуса встретиться с ней в штаб-квартире Ордена; встреча была назначена на вторую половину дня, чтобы оттуда отправиться прямо к целителю. Лили не сказала, о чем хочет поговорить, а Альбус не стал спрашивать.

Он пришел первым — когда она появилась в комнате, уже сидел у камина, и на столике перед ним стоял поднос с печеньем и заварочным чайником.

Лили поднялась на ноги, отряхиваясь от золы и остатков летучего пороха.

— Это было не обязательно, — глядя на поднос, заметила она.

В глазах Альбуса заплясали смешинки:

— Что-то мне подсказывает, что чашка "Дарджилинга" сейчас лишней не будет. Проходите, садитесь.

Сделав глубокий вдох, Лили опустилась на стул. Сумочку пристроила на колени, вцепилась в нее, теребя ручку. Альбус тем временем наливал в чашку чай — горячий, почти кипяток.

— Стоит ли мне позаботиться о защите от чужих ушей? — спросил он, подняв на нее взгляд. Что на самом деле означало: пойдет ли речь о Северусе?

— Нет, — она сделала глоток и обожгла кончик языка. Отставила чашку в сторону, снова принялась теребить сумочку.

— Извините, если мое замечание неуместно, но вы кажетесь весьма взволнованной.

Она выдавила улыбку.

— Ну да, я волнуюсь. Дело в том, что я... — Лили осеклась и замолчала. Хотя перед тем, как переместиться сюда, добрых десять минут расхаживала взад-вперед перед общественным камином и обещала себе, что будет держаться твердо и решительно. И настаивать на своем. Что ж, зато она чувствовала себя свежей и отдохнувшей — Сев заверил, что снотворное ребенку не повредит, так что она снова начала им пользоваться и перестала видеть каждую ночь кошмары о Дэнкворт-мэноре.

Лили знала: ее просьба совершенно резонна и нормальна — вот только она настолько отвечала ее давним желаниям, что озвучить ее вслух было непросто.

— Я недавно узнала, — медленно проговорила она, внимательно наблюдая за Альбусом, который смотрел на нее серьезно и участливо, — что я... э-э... что у меня будет ребенок.

На его лице промелькнуло что-то непонятное — словно его задела крылом птичья тень.

— Надо же, — произнес он. — Несколько... неожиданное известие.

Лили потупилась, уставившись на свои руки.

— В общем, я свое отвоевала. И без разницы, знаю я Сумрачные заклятья или нет. Никаких больше сражений и боевых операций, — и, сделав глубокий вдох, она заставила себя поднять голову.

Альбус откусил от печенья, потом положил его обратно на тарелочку.

— Вполне закономерная просьба, — сказал он.

— Я не бросаю Орден. Пожалуйста, не заставляйте меня... я только сражаться не могу — это слишком опасно. Для ребенка. — И меня. — Но вы можете поручить мне что-нибудь другое.

Альбус моргнул. Его голубые глаза сияли так ярко, что в них было больно смотреть.

— А как насчет вашего основного задания? — спросил он — взял с блюдца свой чай, но пить не стал, просто покачивал чашку, заставляя жидкость плескаться о стенки. — Хотите ли вы, чтобы я вас отстранил и от него тоже?

— Сев не опасен, — не раздумывая, откликнулась Лили. Альбус отреагировал не сразу — со звяканьем отставил свой чай на блюдце, склонился к ней и только тогда спросил:

— Вы уверены?

Лили хотела закричать, что да, и она в жизни ни в чем не была так уверена, как в этом, но проглотила рвущиеся с языка слова и только крепче стиснула сумочку. И кивнула.

Альбус откинулся на спинку кресла.

— Понимаю... — он погладил бороду. — Я никогда бы не послал в бой беременную женщину. Надеюсь, вы это знаете?

Лили пожала плечами.

— Так что я очень рад, что вы мне рассказали. Можете продолжать выполнять ваше нынешнее задание, если у вас нет против него возражений, — он бросил на нее короткий взгляд. — Полагаю, беременность вам в этом не помешает?

Лили не знала, что на это ответить — только молча покачала головой, по-прежнему не глядя ему в глаза.

— Что ж, это хорошо, — улыбка преобразила его лицо, будто бы из Альбуса он превратился в директора Дамблдора, такого, каким он становился на школьном пиру: добродушный, дружелюбный, всепонимающий. — Как я понимаю, мне следует вас поздравить?

— Поздравить? — слабым голосом переспросила Лили.

Альбус кивнул на ее живот:

— Разве вы не рады, дорогая моя?

Лили перестала цепляться за сумку, позволив ладоням соскользнуть с ручки.

— Да. Конечно, я рада, — сказала она, и это была правда.

Альбус снова улыбнулся:

— Надежда — вот что дает нам ребенок. Надежду на будущее.

— Не смейте превращать моего ребенка в знамя для Ордена! — вырвалось у нее невольно, и Лили замерла. Похоже, она нахваталась привычек от Сева.

Но Альбус и глазом не моргнул.

— Конечно же нет, он личность. — Пауза. — Не будет ли слишком нескромно с моей стороны, если я поинтересуюсь, кто его отец?

Нескромно оно или нет, но все наверняка пристанут с расспросами, как только станет известно, что Лили Эванс беременна. Она это знала — и понимала, что не сможет солгать. Только не на эту тему. Но и правды тоже не скажет.

— Тот, кого я люблю, — ответила Лили.

Альбус улыбнулся.

* * *

Целитель, к которому она записалась, принимал в Косом переулке, чуть в стороне от основного скопления лавок и магазинчиков. Лили опустилась на неудобную металлическую скамью и стала ждать Сева, не зная даже, в каком обличье он придет.

Где-то минут за пять до назначенного целителем времени в холодный сумрак боковой улочки свернул мускулистый широкоплечий юноша с темными взъерошенными волосами. Одетый по-маггловски — впрочем, все вещи сидели на нем как-то криво.

— Лили, — сказал незнакомец мягким и глубоким голосом Сева, — в упор не понимаю, как ты их терпишь. Прутся и прутся — черт бы побрал всю эту толпу...

Он помог ей подняться, взяв за обе руки; движение было знакомым — а вот ладони чужие... жесткие и мозолистые, совсем не Севовы.

А затем поцеловал — ощущение было странным: словно рядом с ней стоял Сев, и в то же время не он. Совсем другое тело: массивное, подавляющее своими размерами, и щетинистая борода колола рот — но из-под чужого облика, точно водяной знак, все равно проступал Сев.

Оторвавшись от ее губ, он уткнулся носом ей в шею. Прошептал:

— Даже не думал, что такое для нас будет возможно.

У Лили потеплело на душе.

— И я тоже.

Не размыкая объятий, они постояли так еще немного — целовались на этой тихой и почти пустой улочке, пока Лили наконец не коснулась ладонью его непривычно небритой щеки.

— А чья это внешность? — негромко спросила она.

— Соседа, — Сев склонил голову, прижимаясь своим лбом к ее. — Пришлось позаимствовать у него еще и одежду — моя просто не налезала.

Лили засмеялась и снова его поцеловала. Уходить не хотелось, это действительно опьяняло — стоять и обниматься с ним на виду у всего магического мира, у самого Косого переулка, и ни о чем не беспокоиться.

— Не стоит опаздывать на прием, — отстраняясь, пробормотал Сев. — А кроме того, — добавил он, понижая голос, — у меня есть только полтора часа.

— Это так долго не займет, — она схватила его за ладонь и сжала пальцы — и так, держась за руки, они вместе направились к целителю. Лили думала, они никогда не смогут себе позволить и эту роскошь...

Нужная им вывеска гласила: "Мадам Тринг: повивальное дело и похоронные обряды".

— Ничего себе сочетание, — заметил Сев.

Лили ткнула его локтем в бок:

— Все повитухи этим занимаются. Ты что, не знаешь?

— Я знаю, что рядом с этим ребенком ей лучше даже не думать о чарах, провожающих душу на тот свет.

Лили возвела глаза к небу и толкнула входную дверь — которая задела висевший над ней колокольчик, и тот тихонько тренькнул. Внутри пахло мятой и эвкалиптом; там было пусто, только на разбросанных по столику газетах вспыхивали и двигались колдографии. Вдоль стены вилось серо-зеленое растение, и гибкие стебли шуршали, сплетаясь теснее.

Лили придвинулась к Севу, вцепилась в его руку, готовая сама обвиться вокруг него, как это растение.

В приемную вошла седовласая ведьма в марлево-тонкой белой мантии — появилась из-за занавески, судя по всему, отделяющей приемную от смотровых кабинетов.

— Лили Эванс? — спросила вошедшая.

Лили кивнула.

— Я мадам Тринг, — короткая улыбка, сверкнули ослепительно-белые зубы — и пожилая ведьма устремилась к Лили, даже не взглянув на ее спутника. Приложила палочку к ее животу — Сев рядом ощутимо напрягся, но, слава Богу, этим и ограничился, — и низко склонила голову, будто прислушивалась к еле звучащей музыке.

— Ага! — воскликнула она. — Никаких проблем со здоровьем.

Лили широко улыбнулась Севу, и он ухмыльнулся в ответ, криво и бесшабашно — и так знакомо, хоть его настоящая улыбка и была совсем другой. Похожей на лунный свет, скользящий по озерной глади.

— Проходите, проходите, — мадам Тринг махнула рукой в сторону занавески. — Уверена, вы захотите узнать пол ребенка и прочие подробности — вы же воспользовались одним из тех свитков, что продаются в аптеке, да?

— Э-э... да, но только чтобы узнать, беременна я или нет.

— О, милочка, вы определенно беременны, — мадам Тринг придержала для нее занавеску, и Лили послушно прошла вперед, пригнув голову.

— Вы тоже проходите, — добавила мадам Тринг, обращаясь к Севу. — И думать забудьте, что дети — это якобы только женское дело. Начинайте участвовать прямо сейчас; да, лежать и пять часов тужиться будет она, а не вы, но это еще не значит, что вам удастся увильнуть от своей половины забот. Подгузники, знаете ли, сами собой не меняются.

Лицо Сева — лоснящееся лицо простого работяги — от этих слов резко побледнело.

— Да, милый, — подхватила Лили. — Слушай ее: подгузники.

Ему явно хотелось что-то ответить, по глазам было видно, что колкости из него так и рвались, но он проглотил их, одну за другой. Скорчил хмурую гримасу — но Лили только рассмеялась и взяла его за руку.

Мадам Тринг повела их за собой по петляющему коридору, и чем дальше они шли, тем сильнее становился запах мяты и эвкалипта.

— Ну вот, нам сюда! — наконец объявила она. — Вы оба — заходите.

Смотровой кабинет выглядел точно так же, как все кабинеты целителей, в каких Лили доводилось бывать — а именно, как обычная комната со столом и стульями. В магическом мире пациентам не требовалось раздеваться.

— Итак, ваш ребенок здоров, — начала мадам Тринг, сложив ладони на животе; кончик ее палочки выглядывал из-под пальцев. — И собирается появиться на свет где-то к ноябрю. Пока что никаких проблем я не вижу, хотя на всякий случай рекомендую каждый месяц приходить на плановый осмотр.

Лили кивнула, и Сев крепче сжал ее руку.

— Теперь насчет того, почему я спросила о свитках из аптеки. Дело в том, что эти заклинания не очень-то хорошо работают, и я всегда предпочитаю проверять сама. Ко мне то и дело приходят ведьмы, которые уверены, что ждут мальчика — а это оказывается девочка, — мадам Тринг покачала головой. — И на что только люди не покупаются...

— А вы можете сказать? — спросил Сев. — Мальчик это или девочка?

— Конечно, да, молодой человек. Вопрос в том, хотите ли вы это знать.

Сев взглянул на Лили.

— Конечно, — она пожала плечами. Все равно ее об этом спросят — как только поймут, что ничего не узнают об отце ребенка.

— Девочка, — сказала мадам Тринг. — Очаровательная малышка. Такая же темноволосая, как и ее отец.

У Лили встрепенулось сердце.

— Только не спрашивайте, какой она станет, когда вырастет. Мы не можем делать такие далеко идущие прогнозы.

— Конечно, — кивнула Лили.

— А как насчет характера? — спросил Сев. — Это вы сказать можете?

Мадам Тринг фыркнула:

— Начитались этой аптечной дряни, как я погляжу? Нет, этого я не знаю, а даже если б знала — все равно бы не сказала.

Лили прижалась к Севу. "Она будет похожа на нас, — подумала она. — Наша дочка".

— Хотите на нее взглянуть? — спросила мадам Тринг. Ее глаза сияли. — Какая она сейчас, конечно же, а не какой станет, когда родится. Определенно, это стоит увидеть.

— Да, — Сев откликнулся так быстро, что Лили удивленно хлопнула глазами.

— Хорошо, тогда подойдите сюда, — повитуха показала рукой, куда именно надо встать. Лили неохотно выпустила ладонь Сева и шагнула вперед.

— Поднимите свитер, милочка. Вот, вот так, — мадам Тринг дотронулась палочкой до ее голого живота и забормотала какое-то длинное и сложное заклинание — и Лили вдруг почувствовала, как внутри что-то встрепенулось, и вскрикнула от неожиданности.

Палочка двинулась назад, и за ней потянулась тонкая золотистая нить, хрупкая и легкая, как паутинка — свернулась кольцами на самом кончике палочки, и мадам Тринг подняла ее над головой Лили и снова негромко произнесла какое-то заклинание. Золотистая нить засияла и развернулась в светлую закорючку.

— Ну вот и ваша малышка, — сообщила повитуха.

На ребенка — да и вообще на человеческое существо — эта штука походила мало, но Лили все равно прикипела к ней взглядом. Как и Сев. Она покосилась на него — его незнакомые глаза были широко раскрыты, и в них застыло изумление.

— О, — сказал он.

— Да, знаю, впечатление пока что не очень. Подождите до третьего месяца — тогда появится личико.

— Да, — судя по голосу, Сев либо находил все это отвратительным, либо был слишком ошарашен. — Лица — это очень правильно.

Лили прикрыла рот рукой, чтобы мадам Тринг не увидела, как она смеется.

— Хотите забрать снимок с собой?

— Думаю, мы подождем, пока там не появится лицо, — решила Лили. У нее никак не получалось считать своей дочкой этот светящийся завиток.

Повитуха взмахнула палочкой, и изображение рассыпалось дождем золотистых искр.

— Между нами говоря, — заметила она, — я прекрасно вас понимаю.

Сев фыркнул.

— От меня требуется что-то еще? — спросила Лили. — Может, нужно что-то пить, или...

— А как у вас с едой — желудок ее принимает?

— В основном да.

— Значит, вам повезло. Тогда, как я и сказала, приходите на осмотр раз в месяц, и если ощутите, что что-то не так, тут же обращайтесь ко мне — с любыми проблемами.

— То есть? — переспросил Сев. — С какими проблемами?

Мадам Тринг хлопнула глазами:

— Прошу прощения?

— "Проблемы" — это слишком расплывчатое понятие, — с истинно слизеринским высокомерием пояснил он. — А мне нужна конкретика.

Похоже, мадам Тринг такое требование развеселило.

— Конкретика, вот как? Ну, скажем, боль. Это обычно плохой признак.

Сев мрачно уставился на нее — но она лишь рассмеялась, и он брезгливо скривил рот в ответ. Лили цапнула его за руку и сказала:

— Значит, боль. А что еще?

— Головокружение. И если желудок совсем перестанет удерживать пищу — это тоже повод для беспокойства, — она мельком взглянула на Сева. — Только не вздумайте тягать ее сюда по каждому чиху, а то знаю я вашего брата. — И, снова повернувшись к Лили, добавила: — Он просто боится, только и всего.

Лили пристроила голову к нему на плечо — широкое, крепкое. Да я и сама напугана...

— Спасибо, — произнесла она вслух. — Я пришлю вам сову насчет следующего осмотра.

— Конечно, милочка, — мадам Тринг улыбнулась. — До скорой встречи.

Они вышли на улицу. Сев шагал рядом — его тяжелые черные ботинки громко топали по мостовой.

— Боль, — прорычал он. — Что, черт побери, это значит? Какая именно боль — мигрень, или...

— Думаю, она имела в виду, — Лили указала на свой живот, — что болеть должно там, где ребенок.

Он нахмурился:

— Детали, Лили. Хороший волшебник всегда обращает внимание на детали. Мне не нравится эта женщина. Думаю, нам стоит сходить к кому-нибудь еще.

Лили подхватила его под руку и потянула за собой — в суету и толчею Косого переулка.

— Хочешь, чтобы мы сходили в книжный и набрали литературы по первому триместру беременности? Это тебя успокоит?

— Перестань говорить со мной как с маленьким!

— Ни за что! Ты все время так со мной говоришь, теперь мой черед.

Она придвинулась к нему ближе. Он обнял ее за талию, притягивая к себе, и на следующем же шаге они друг о друга споткнулись. Лили рассмеялась, уткнувшись в его поношенную маггловскую куртку. Боже, как же я счастлива... Она задумалась, сколько еще времени будет действовать оборотное зелье и успеют ли они заскочить в паб и посидеть там, как нормальная парочка.

— Жутковато выглядит, правда? — сказала Лили.

— В смысле?

— Ребенок. На том снимке.

— А-а. Это не ребенок, это эмбрион.

— На инопланетянина похож.

— Какое маггловское сравнение. Лично мне он напомнил плотоядного слизняка.

— Господи, Сев! Какой ужас.

Он только ухмыльнулся.

— Все, теперь мне так и представляется, — Лили остановилась и повернулась к нему, не выпуская его руку, — как я пою колыбельную этому чертову слизню. Вожу его в колясочке. Кормлю грудью...

— Вот это я точно хочу развидеть, — рассмеялся Сев.

— Ты первый начал.

Он заправил ей за ухо прядь волос, и шеи коснулась ладонь, показавшаяся ей слишком широкой. Лили точно знала, что перед ней стоит Сев, смотрела в эти незнакомые маленькие глазки — и видела за этой маской его, но как же ей хотелось, чтобы он стоял тут в своем настоящем обличье. Весь, целиком — с его темными волосами, с его худобой и нелепыми черными мантиями...

— В чем дело? — спросил он, роняя руку ей на плечо.

— Не знаю. Я лишь... — Лили вздохнула.

Сев нахмурился:

— Я сумею вас защитить. И тебя, и ребенка.

Она знала, он имел в виду "от Того-Кого-Нельзя-Называть", и покачала головой:

— Нет, дело вовсе не в этом...

И все-таки — в этом. Не могла влюбиться в нормального парня? Значит, и нормальная жизнь ей теперь тоже не светит.

Он погладил ее по волосам, рассеянно дернул за седой локон. Лили потянулась к его губам... неспешный поцелуй, глубокий и невеселый — она вложила в него все, о чем боялась сказать. Потом Сев прижал ее к груди, и они еще долго стояли так — в молчании, не размыкая объятий, держась друг за друга в этот холодный пасмурный день, в серой подворотне рядом с Косым переулком.

Прошло так много времени, что стало казаться — оно остановило свой бег. И лишь тогда Сев заговорил — точно заклинание, прошептал в ее волосы:

— Все будет хорошо.

И Лили предпочла ему поверить.