Мой факультет и другие фрики (джен)

Северус Снейп вошел в директорский кабинет и поморщился: утро было паршивым и без неожиданного педсовета. Что ж, Дамблдор в своем репертуаре. Снейпу же полагалось бы ночью спать, а не модифицировать состав Умиротворяющего эликсира из последнего номера "Вестника Зельевара". В конце концов, если ты считаешь автора идиотом, вовсе не обязательно опровергать его сомнительные достижения непосредственно после чтения статьи.

Снейп хмуро оглядел собравшихся. Короткий кивок МакГонагалл и Флитвику, кривая улыбка для Спраут, приподнятая в вежливом удивлении бровь — это в адрес Хагрида (если Дамблдор хочет заменить преподавателя Ухода за Магическими существами лесником, то почему никак этого не сделает? Кеттлберн со слезами на глазах умоляет об отставке — зачем его держать?). Все, с церемониями покончено, можно опуститься в кресло. Синистра еще в отпуске, кандидатуры преподавателей Магловедения и, главное, Защиты от Темных искусств пока не утверждены. Притаившуюся в уголке Трелони Снейп демонстративно не замечал. Будь его воля, он предпочел бы не встречаться с этой женщиной вообще никогда — ни в прошлом, ни в будущем. Но сделанного не воротишь, а будущее теперь определяется волей Дамблдора.

Это твоя вина и твой долг, Северус Снейп. И ты пойдешь до конца, если Дамблдор прикажет — а он это сделает, потому что Темный Лорд все еще представляет угрозу. Ты будешь шпионить за Пожирателями, собирающимися в ночь на Хэллоуин, и будешь слушать их пьяное бахвальство; будешь выискивать их слабости и незаметно просачиваться в их жизни. Ты будешь отслеживать передвижения всех темных артефактов и держать связь с контрабандистский подпольем; будешь варить яды, задыхаясь в их испарениях, и силиться найти противоядие. Ты будешь лавировать между аристократами и отребьем, так, чтобы везде тебя приняли наравне со своими. Ты будешь играть роли и менять маски — но сценарий напишут за тебя.

Твои ошибки слишком дорого обходятся, Северус Снейп. Можешь прятаться в подземельях, можешь забыться зельем Сна-без-Сновидений, можешь упиваться всеобщим презрением — но у твоей совести пронзительный взгляд. Ее зеленые глаза преследуют тебя, и нет твоей душе покоя.

Какая ирония, Северус: ты предал всех, чтобы спасти Лили. А выжил мальчишка Поттера. Судьба не приемлет никакого юмора, кроме черного. Стоит ли удивляться, что ты ненавидишь и судьбу, и тех, кто ее предсказывает?

Сивилла, пока она не в трансе, вечно предрекает чью-то смерть. Если бы все ее предсказания сбывались, Снейп потребовал бы смерти для себя. Но предсказания Трелони по-прежнему бредовы, а самоубийство для него — непозволительная роскошь.

Дамблдор говорит что-то о мальчике, который должен в этом году поступить в Хогвартс. Снейп слушает вполуха. Он смертельно устал. Ему опротивели и дамблдоровские бархатные кресла, и эти коридоры, и отвратительно живые студенты, и непозволительно беспечные коллеги... Он — взведенный арбалет, он — отсроченное проклятие, он существует только для того, чтобы умереть за победу. Как же я устал, Господи!

Минерва кивает словам директора, надписывая очередной конверт. Сколько можно ждать от Поттера ответа? Либо он не в состоянии отправить сову, либо не получил ни одного послания. Давно пора отправить кого-нибудь в чопорный ухоженный Литтл-Уингинг и вытащить мальчишку за ухо из того чулана, или где он там прячется. Маленькое поттеровское отродье, чья жизнь оплачена кровью; золотой мальчик, надежда и спаситель волшебного мира...

Мучительно хотелось напиться вдрызг, до зеленых пикси, до полного бесчувствия. Что угодно, только бы не слышать о нем, а в идеале — потом еще и не видеть. Снейпу вполне хватало бесплотных кошмаров. Он боялся встретить живое воплощение своей вины.

Педсовет неуклонно двигался к финалу: МакГонагалл зачитала фамилии маглорожденных студентов и выжидающе уставилась на коллег поверх очков. Разумеется, никто не претендовал на ее почетную обязанность объявлять ничего не подозревающим маглам о существовании волшебства. Дамблдор был преисполнен благодушия, а Хагрид комкал в руках огромный клетчатый платок, всем своим видом демонстрируя: "У меня, эта, дела еще. Давайте того, заканчивать поскорее."

Наконец Дамблдор взмахнул рукой, показывая, что заседание окончено. Снейп поспешно поднялся, грезя о том моменте, когда сможет полностью погрузиться в приготовление зелий в своей лаборатории. Зельеварение было единственной любовью, которую он мог себе позволить. Зельеварение позволяло ему на краткие несколько часов стать никем, не обремененным ни долгом, ни воспоминаниями. Самое то для дня, когда магическая Британия празднует рождение Мальчика, который выжил...

— Северус, задержись, пожалуйста, — остановил его голос Дамблдора.

Что ж, Снейп очередной раз ошибся. День не был паршивым — он был отвратительным.

* * *

Снейп не стал садиться, а лишь сложил руки на груди, выпрямившись перед Дамблдором этаким черным обелиском.

— Мальчик мой, кажется, тебя сегодня не назовешь внимательным слушателем, — с мягким укором произнес директор.

— Что с того? Непохоже, чтобы я упустил нечто сколько-нибудь важное.

Старый волшебник покачал головой.

— Я напомнил, что в сентябре в Хогвартс приедет Гарри Поттер.

Снейп с трудом удержался от того, чтобы скривиться:

— Уверяю вас, в этом напоминании для меня не было никакой нужды.

— И все же, Северус... Смею надеяться, ты помнишь слова пророчества?

"Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца..." — эти слова были намертво высечены в памяти Снейпа, и ни легилименция, ни даже искусно наложенный Обливиэйт не могли изгладить их из его воспоминаний. Он кивнул, не чувствуя в себе сил говорить.

— Недавно мне стало известно, что сын Лонгботтомов все-таки проявил способности к волшебству, — сказал Дамблдор. — Возможно, пророчество и впрямь может относиться к нему.

Отлично. Остается только сказать, что Темный Лорд ошибся, проводя зачистку.

— В то же время, мой наблюдатель в Литтл-Уингинге докладывает, что никаких видимых всплесков волшебства на Тисовой улице не было. Так что либо мальчик не обладает даром, либо умело его скрывает. Я все же надеюсь, что верно последнее, и его сила достаточно велика, как и подобает Избранному.

— Сомневаюсь, что к сыну Поттера применимо понятие "умело" — если это не касается квиддича, — съязвил Снейп. Гнать от себя мысли о возможной ошибке, гнать поганой метлой...

— Тем не менее, я надеюсь, — ответил директор. — Поэтому вынужден провести небольшую проверку.

— Проверку? — едва не задохнулся Снейп. — Наложите на ребенка Аваду и посмотрите, что случится?

Седые брови Даблдора чуть нахмурились.

— Мальчик мой, твое воображение оставляет желать лучшего. Нет, я собираюсь создать полосу препятствий. Волей случая в моих руках оказался философский камень — мой друг Николя испытывает странную неприязнь к числу из трех шестерок. Он согласился отдать мне один из оставшихся камней на опыты — с обещанием непременно уничтожить его после, разумеется. Поэтому я хочу поместить камень в тайник в Хогвартсе, и намекнуть на это Гарри — и Пожирателям. Заодно и выясним, кто на самом деле желает возрождения Воландеморта.

Сколько раз он просил не произносить это имя? Снейп передернулся всем телом.

— Вам не кажется, что это несколько... рискованно? Определитесь уже, кого вы хотите испытать — малолетнего искателя приключений или заклинателя из ближнего круга. Полагаю, уровень мастерства... несопоставим.

— Не волнуйся, Северус. Ручаюсь, я не допущу и возможности того, что камень не попадет не в те руки. От тебя требуется лишь придумать славную загадку о зельях.

— Так я тоже участвую в этом фарсе? — презрительно вскинул бровь Снейп.

— Разумеется. Все участвуют, даже Хагрид и мистер Филч — каждый в силу своих возможностей. Планирую привлечь к этому и юного Квиррела — я говорил, что Квиринус просил место преподавателя Защиты? Не мог ему отказать — такой талантливый мальчик...

— Полагаю, вы в восторге от такого количества юных дарований.

— К чему такая кислая мина, Северус? — в голубых глазах Дамблдора плескалась безмятежность. — Считай это нестандартным подходом к экзамену. В конце концов, чтобы подготовить мальчика к битве с Воландемортом, нужно знать его исходный уровень.

Спорить с ним было бесполезно.

ПРИМЕЧАНИЕ: Nigredo — алхимический термин, обозначающий (в данном случае) полное разложение. Оно же — первый этап создания философского камня. Его аллегорией в алхимической символике обычно являлся ворон, иногда черное солнце. Считалось, что как тьма содержит в себе возможность света, так и в получившейся черной массе разложения кроется возможность получения эликсира жизни.