Сумасшествие без всех (часть II) (гет)

Сын мой,

Никаких островов нет.

Успокойся, не трать сил.

Это всё моряки лгут…

Цепь волн

Образует сплошной круг.

Одинок материк наш.

Никаких островов нет!

М.К. Щербаков

Дня через три я старательно кручусь перед зеркалом, пытаясь разглядеть себя со спины. Одна надежда, что отражение нарочно меня пугает. В этом доме всего можно ожидать, а зеркала — каждое со своим характером. Это — огромное, занимает всю стену, как в танцевальном классе. Его зеленоватая, замутившаяся от времени поверхность даже солнечный день превращает в пасмурный. Василиски на потемневшей серебряной раме угрожающе обнажают клыки и косят недобрыми глазами. Глаза у них, как живые. И, как многое в доме, эта штука никак не отвинчивается и не отклеивается. Приходится терпеть. Я нарочно не уступаю. Моя спальня — это спальня хозяйки дома. Так тому и быть. До меня здесь жила Вальбурга Блэк, а после неё — только гиппогриф.

Помещение непомерно огромное, но часть мебели удалось поменять и переставить, хотя здешняя люстра дважды пыталась проломить мне голову, а кровать всё время меняет ширину и высоту. Но это мелочи, всё бы ничего, если б не зеркало. Не исключено, что в нём запрятана какая-нибудь хитрая магия — я видела похожую вещь в Малфой-мэноре. Но если ты из семьи магглов, да ещё из Гриффиндора, гадать о таких тонкостях бесполезно. Надо будет спросить у Северуса. Мне вообще многое хотелось бы у него спросить, но мы успеваем поговорить только про Волдеморта.

Вестей пока нет — все три дня, что я лежу в этой комнате и не показываюсь даже Кикимеру. Я ему строго-настрого запретила кому-либо об этом рассказывать. Снадобья варю сама, домовика посылаю только за составляющими — в разные магические аптеки, чтобы это не бросалось в глаза. Кикимера мало кто знает в лицо.

Один раз выбиралась в больницу Святого Мунго — навестить Лонгботтомов, один раз ненадолго забегала к Андромеде — проведать малыша. Пусть со стороны моя жизнь выглядит обычной. Если кто-то наблюдает со стороны. Что не исключено, потому что «жуткая резня в Хогвартсе», как окрестил прошедшее полнолуние «Ежедневный пророк», наделала много шума. Министерство в шоке. Пожиратели в панике (не знаю, откуда это известно редакции газеты). Хогвартс навряд ли откроют до сентября. И это бы ещё ничего.

Вчера прилетала сова из Министерства магии с письмом для Гарри. Позавчера тоже. Я, в общем-то, этого и ждала. Что как только сгустятся тучи, мой сын снова понадобится Магическому Миру. Оба письма носили официальный характер и в вежливой форме предлагали мистеру Поттеру заглянуть в Министерство для беседы. Оба были сожжены мною в камине. Рано или поздно до Гарри всё равно достучатся, но чем позже, тем лучше. Он меня, конечно, не поймёт, и надо к этому подготовиться. Что же, пусть считает меня чокнутой мамашей — это не главное. Главное, чтобы чёрная мазь не закончилась.

Правда, втирать её самой неудобно, даже с помощью магии, и я опять скучаю по Северусу — у него хорошие руки. Бесконечно утомляет наша неустроенность. Сейчас всё, что я делаю — бегаю к нему греться, но так не может продолжаться вечно. Я пытаюсь представить, как всё должно быть дальше… и не могу. Даже без Азкабана, Пожирателей, закрытого Хогвартса и прочего, проблем было бы предостаточно. Наверное, пришлось бы искать новое жильё. Паучий тупик — это безумие, но и дом на площади Гриммо тоже, хотя и в другом роде. У Северуса это место не вызывает восторга. Смог бы он тут прижиться, интересно?

Кажется, у него вообще нет привычки к настоящему дому. Всякий раз мы видимся в новом месте, и всякий раз это чужие углы, заброшенные сараи, жуткие руины. Когда Гарри с друзьями в прошлом году прятались по лесам, у них была хотя бы палатка. Но Северусу из всех удобств нужна, кажется, только я, а дальше он будет спать на земле. Такое ощущение, что он вообще не одомашнивается. Значит, я сама должна найти выход. Что бы там я себе ни придумывала, он мой. Мой человек, мой мужчина. Какого Годрика мы живём, как в плену хроноворота, и когда это кончится?!

Похоже, что не скоро. И не скоро я надену платье с открытой спиной. Уже никогда. Если не считать устрашающие шрамы особым шиком героини Магического Мира. Ровно пять неровных борозд от лопаток до поясницы. Удивительно, что вообще зажило! Ну да ладно — зажило, и зажило. Я уже собираюсь вернуться в постель, когда в дверь деликатно стучит Кикимер, чтобы спросить, буду ли я говорить с сыном. Разумеется, буду.

Приходится с уже привычной осторожностью облачиться в мантию и подобрать волосы. Я же составляю лекции по ЗОТИ, а не валяюсь в постели средь бела дня. Подготовка к ЗОТИ идёт полным ходом — что и говорить! Отрабатываю практические навыки. Изучаю опасных магических существ. Консультируюсь с признанными специалистами. О чрезмерно интенсивной подготовке говорит моя бледность, но через камин это вряд ли заметно.

— Что-то случилось, Оленёнок?

Случилось. Сын ерошит волосы и отводит глаза.

— Мам, тут такое дело… Знаешь, нужен твой совет, — бормочет он, не зная, с чего начать. — Лучше я тебя заранее предупрежу, только ты не волнуйся! Видишь ли, мы тут не только учились, мы ещё немного поискали крестражи.

— Вы — что?!

— Мам, их все ищут!

— Вот именно.

— Я знал, что ты так отреагируешь, — вздыхает он с досадой.

— А как я должна реагировать?! Ты решил поработать аврором, не поступив в Аврорат?

— Сейчас не до Аврората, — Гарри смотрит сосредоточенно и серьёзно, как никогда не смотрел Джеймс. — Я не хотел, чтоб ты волновалась. Но, пойми, профессор Дамблдор поручил это мне, и пока последний крестраж не найдётся…

— Забудь Дамблдора, — говорю я так резко, что протирающий пыль домовик подпрыгивает. — Кикимер, выйди, пожалуйста.

На этот раз пауза тянется очень долго. Мы с Гарри прожигаем друг друга взглядами сквозь пламя. Это странное ощущение — словно глядишь в свои же глаза. Я вижу, что он со мной не согласен. И разубедить его нереально. И у нас стало слишком много тайн друг от друга.

— Мам, ты только Кикимера не ругай, — просит мой сын. — Он всегда проверял с утра, всё ли с нами в порядке. А насчёт остального… я его сам просил тебя не беспокоить!

А я просила бедного эльфа не беспокоить Гарри. Кикимер не виноват. Кикимер — честный домовик, годами живший в семействе, где все что-нибудь не договаривали и скрывали. Когда мы стали такими же?

— Ну и как? Вы нашли крестраж? — спрашиваю я обречённо.

Что означало бы — резня в Хогвартсе может повториться на новом месте.

— Не совсем крестраж. И не совсем мы, — Гарри иногда изъясняется туманнее министерских писем.

Тоже школа Дамблдора, надо понимать.

— Есть пострадавшие? — я же чувствую, что что-то не так.

— Ну, скажем так, — нехотя соглашается Гарри. — В общем, не получилось тебя подготовить. Ты, как сможешь, приходи в Нору, ладно? Сама увидишь. Это… не каминный разговор.

Мерлин и Моргана! Час от часу не легче.

— Сейчас. Смогу.

Дрожащей рукой я набираю горсть летучего пороха и отправляюсь к Уизли. В их гостиной уже собрались все, кто есть в доме, за исключением Молли. Но обычная радость встречи сильно омрачена неясными намёками Гарри. Он и сейчас озабоченно потирает лоб на месте рассосавшегося шрама. Гермиона, скрестив руки, сидит в кресле. Судя по выражению лица, она в очередной раз поругалась с Роном. Рон полушёпотом обсуждает что-то с отцом в дальнем углу комнаты. Джинни мечется туда-сюда, как рыжая белка.

— А я считаю, всем надо опять перебраться к тётушке Мюриэль, — доносится последняя реплика Рона, и все взгляды обращаются на меня.

Я едва успеваю поздороваться и обнять Гарри, как он тянет меня из комнаты.

— Пошли-пошли, они так уже час пререкаются, — докладывает сын. — Ты лучше посмотри, кто сюда пожаловал!

У меня возникает острое ощущение дежавю, как будто я сейчас снова увижу Северуса. Это было бы очень неожиданно, но… с ним бывает. Однако я вижу Малфоя. Та же поза, тот же скорбный взгляд, полный бокал и хозяйка дома со сковородкой в руке и праведным гневом в глазах.

Судя по всему, Молли на правах родственницы, пусть и дальней, только что закончила читать гостю длинную и пламенную нотацию. В сердцах она на такой скорости левитирует сковороду в мойку, что Драко едва успевает пригнуться. Нашёлся-таки! Не пропало сокровище.

Выглядит он не совсем обычно. Я легко могу представить в джинсах и футболке своего сына — он из них практически не вылезает — но чтобы наследник рода Малфоев так унизился! Хуже позорился только его отец, обедавший с Дурслями. Когда-нибудь мы с Гарри обязательно посмеёмся над этим. Когда-нибудь.

— Поговорить бы с твоими родителями, да мараться не хочется, — изрекает Молли в качестве заключительного слова. — Не представляешь, Лили, как я тебе рада! Послушай-ка, что натворил этот умник! Только не засиживайся с ним — через полчаса ужин. И не надейся отвертеться от моего пирога, прикрываясь делами. Я прекрасно знаю, что вы все свободны до сентября, — она одаривает меня не терпящим возражений взглядом и снимает передник. — Ладно, оставайся тут за хозяйку. Пойду, погляжу, что они не поделили в гостиной. Мебелью ещё не кидаются?

— Пока нет, — улыбаюсь я.

Давно завидую их шумному дому! Не то, что наш… мавзолей.

Молли, вытирая руки полотенцем, бросается в эпицентр конфликта. Слышно, что там уже спорят на повышенных тонах.

— Джинни, быстро — за упырём! Рон, кормить кур — твоя очередь! — раздаются командные распоряжения матери семейства.

— Если на нас нападут Пожиратели… — вступает возмущённый басок Рональда.

— То кур они точно не накормят! Марш на улицу!

Младший Уизли угрюмо топает мимо нас к заднему крыльцу под насмешливо-холодным взглядом младшего Малфоя. Конечно — куры ведь не павлины! В дверях Рон останавливается, обуваясь в резиновые сапоги, делает знак Драко — «я слежу за тобой», делает знак Гарри — «держись», и выходит под моросящий дождь.

Чтобы меня так слушался сын!

— Куртку накинь! — кричит ему вслед Молли через полдома, но он уже не слышит.

По лицу Гарри понятно, что он лучше занялся бы курами, чем Пожирателями, но из его головы никак не выбить поручение Дамблдора. Поэтому он стоически прикрывает дверь в узкий коридор, заваленный коробками для «Волшебных вредилок», и нехотя обращает взгляд к Малфою.

— Рассказывай. Ещё раз и по порядку.

Драко сразу подбирается и отодвигает нетронутую кружку с какао.

— Я тебе не напоминалка, Поттер, — говорит он холодно.

Пожалуй, к ужину мы не уложимся.

— Свинья неблагодарная! — не выдерживает Гарри. — Извини, мам. Ты не представляешь, как он меня достал за эти годы! Уже не помню, в который раз мы спасаем его паршивую жизнь, а этот… Да ладно, что с него взять! Сам расскажу.

Я присаживаюсь на край кухонного стола, прихватываю банку с изюмом и начинаю нервно жевать за невозможностью достать сигареты. Всё-таки здесь дети. И ученики. Несуществующей, правда, школы.

— Ну, значит так, — поправив очки, начинает мой сын. — Мы решили поискать крестражи, проверить пару подозрительных мест. Но это уже не важно. Я просто объясняю, почему мы опять стали носить с собой зачарованные галлеоны. Мало ли — в засаду попадём или ещё что.

В засаду попасть легче лёгкого. Я на всякий случай опускаюсь на стул, продолжая сосредоточенно грызть изюм.

— Нет-нет, ничего такого! — поспешно заверяет Гарри. — Сидим сегодня утром, вообще ничего не планируем. Кроме как повторять ЗОТИ. Гермиона вечно ноет, что мы вконец обленились. Хоть сотню крестражей найдём, лишь бы не учиться.

— Боже мой, Гарри! Как ты объясняешь? — возмущается Гермиона, заходя в дверь. — Ничего же не понятно! Миссис Поттер, вы ведь помните историю с поддельной шкатулкой Малфоев?

— Она не была поддельной, — с болью в голосе вставляет Драко.

— А ты вообще молчи! — обрывает его Гермиона, гневно сверкнув глазами. — Из-за тебя всё!

— А я предупреждала, что профессор Снейп ни при чём! — Джинни тоже проскальзывает на кухню. — Эта штуковина хранилась под кроватью у Люциуса Малфоя!

— И вовсе не под кроватью! — перебивает Драко.

— Какая штуковина? — перебиваю я.

— Салазар! Дайте уже я сам! — Драко вскакивает, доходит до окна, возвращается, ещё раз доходит до окна и только тогда начинает говорить. С таким видом, будто хлебнул Веритасерума.

— Больше года назад, вскоре после того, как отца освободили из Азкабана…

— После того, как он оттуда сбежал с десятком таких же негодяев! — поправляет вернувшийся со двора Рон, убирая в карман волшебную палочку. — И не без помощи красноглазого урода!

Драко суеверно вздрагивает, хватаясь правой рукой за предплечье левой, и больше не говорит ни слова.

— Что, уже сработала? — заботливо осведомляется Рональд.

— Уизли, ты идиот. Лучше замолчи!

— Замолчите все, — предлагаю я, теряя терпение.

Минута проходит в спасительной тишине.

— А теперь пусть говорит мистер Малфой.

— Вскоре после того, как мой отец… покинул Азкабан, я услышал его разговор с матерью.

— Подслушал, как всегда!

— Ты — мистер Малфой? — интересуюсь я для порядка.

Гарри, хмуро переглядывается с Роном, занятым обсушкой промокших носков, и накладывает на себя символическое Силенсио, пользуясь вместо палочки ложкой. Наконец, мы приближаемся к сути. Северус с его опытом разрешать их конфликты разобрался бы раз в пять быстрее. И, тем не менее…

— Отец объяснял матери, что Тёмный… Хорошо, Волдеморт. Дайте мне закончить хотя бы одну фразу! — устало просит Малфой. — Волдеморт доверил ему некий предмет. К которому просто так нельзя прикоснуться. Поэтому отец предложил положить эту вещь в шкатулку-тайник. У нас полно такого добра в… специальном месте.

Драко говорит, как в пустоту. Ребята на него демонстративно не смотрят. Девочки вообще усаживаются за стол и начинают готовить сэндвичи.

Я-то слушаю внимательно, но это вряд ли радует юного Малфоя.

— Шкатулка запирается не замком, а паролем. Пароля отец не знал. Он просто убрал эту вещь в сейф, запер, наложил чары, и всё.

— Всё? — спрашиваю я недоверчиво.

— Да, больше он ничего не делал, — на бледном лице Драко неожиданно выступают алые пятна. — Дальше всё делал я. После… — он обводит взглядом собравшееся на кухне общество. — После того, как… Гарри и все остальные сбежали из Малфой-мэнора, Волдеморт так издевался над отцом, что у отца с тех пор нелады с рассудком.

Все молчат. Гермиона, потерев длинный шрам на шее, принимается с преувеличенным усердием махать палочкой, нарезая хлеб и бекон. Драко набирает побольше воздуха в грудь и продолжает почти спокойно:

— Тогда я решил… отомстить. Или подстраховаться… не знаю. Я умел отпирать сейф. Я отпер его тем же вечером, забрал шкатулку и закопал. В загоне, у павлинов. Потом увёз её в Хогвартс. При первом же случае купил в Косой аллее похожую. Мать её вблизи не видела. А отец… он вообще стал странный. Не знаю, заметил он подмену или нет, но меня не расспрашивал.

— Ты дальше, дальше рассказывай! Как ты решил поиграть в Регулуса Блэка! — не выдерживает Рон. — Надумал снова переметнуться? Теперь тебе в герои захотелось, да?!

Драко бросает на него тёмный от ненависти взгляд и продолжает так, будто его не прерывали:

— Уже много позже, когда отца опять посадили, мама вспомнила про шкатулку и достала её из сейфа. Чтобы не нашли при обыске. Но там была уже подделка. Её она вам и отдала, мэм. Перед отъездом. Какое-то время я не знал, что делать с настоящей шкатулкой. Выбросить не решался, сдать в Аврорат — тоже. Когда обшаривали весь Хогвартс, я унёс её далеко в Запретный лес.

— Как тебя там мантикоры не задрали! — сетует Рон.

— Спрятал в лесу и не хотел за ней возвращаться. После того, как забрали декана.

— Снейп ему те же картинки передал, что и мне! Представляешь, мам?! А он молчал! Тварь двуличная! — неприязненно бросает Гарри.

У Драко начинают дрожать руки, он впивается пальцами в край стола, чтобы это скрыть, но упорно продолжает разговаривать с дверной ручкой:

— Тогда я понял, что шкатулка ещё имеет значение. Настолько важное, что за это сажают в Азкабан. Я догадался насчёт пароля. Но применить его не осмелился. Неизвестно было, что там внутри. И можно ли на это смотреть, раз нельзя трогать.

— Слизняк трусливый!

— Ты ни черта не смыслишь в Тёмной магии, Уизли! — огрызается Драко. — Так вот, я вспомнил всё, что после войны писали в газетах. И решил, что внутри крестраж.

— И вы надумали его уничтожить, мистер Малфой? — вырывается у меня. — В одиночку? Для этого вы крали Шляпу с мечом Гриффиндора?! А запретная секция библиотеки? Вы искали там заклятие Адского Пламени?!

— Да. Я солгал, сказав, что знаю это заклятие, — без стеснения признаётся Малфой. — Им немного владел Винсент. А он… погиб.

— Горе-то какое!

— Подожди, Рон, — прошу я, хотя сама едва сдерживаюсь. — Мистер Малфой, вы хотя бы отдаёте себе отчёт? В ваших руках был тёмный артефакт, созданный Волдемортом. Не важно, крестраж или не крестраж! А вы болтались с ним по школе и катались в Хогвартс-экспрессе! У вас что, семейное помешательство? Я сотню раз спрашивала, что с вами происходит, но вы так и не потрудились сказать!

— С чего бы я стал вам говорить?! — вспыхивает он. — Чтобы с вашей помощью меня отправили к дементорам вслед за отцом?!

— Никто не отправил бы вас к дементорам, — говорю я спокойно.

— Я вам не верю. Снейпа как раз за это посадили!

— Профессора Снейпа, — изюм начинает горчить, и я отставляю банку.

— Какой он теперь профессор! Он, скорее всего, покойник.

Очень надеюсь, что нет. Однако, какая осведомлённость! Я бы заподозрила, что Люциус успел порассказать своему отпрыску лишнего. Если бы не была уверена, что он ограждает Драко от войны ещё яростнее, чем я ограждаю Гарри. И ничего у нас обоих не получается. Война — это… всепроникающее явление.

— Словом, я решил отдать шкатулку в Орден, — хмуро договаривает Драко. — Лучшие друзья Поттера — кто? Уизли и Грейнджер. Но Грейнджер… магглорождённая. А у Уизли родни полно. Кто-нибудь обязательно должен состоять в Ордене. Да их даже на шоколадных лягушках печатали!

— Итак, доверившись шоколадной лягушке, вы отправились в Нору, — подытоживаю я. — Что случилось дальше?

— А он не просто отправился, миссис Поттер, — дополняет Рон. — Он поехал автостопом через маггловскую Британию.

Малфой? Действительно, смело.

— Я подумал, так безопаснее, — поджав губы, поясняет Драко. — Я всё равно знал только про деревню Оттери-Сент-Кэчпоул. Из «Справочника чистокровных волшебников». Нору ещё надо было найти.

— Но его нашли раньше, — с горечью сообщает Гарри. — Мы как раз завтракали, и тут включились галеоны.

— Этот гад их наворовал, а теперь нас же вызывает — вы представляете?! — подхватывает Рон.

— Мы еле успели добежать, — вздыхает Гермиона. — Пожиратели его пытали Круциатусом и наверняка убили бы. Хорошо, что помогли мистер и миссис Уизли!

Я в ужасе откидываюсь на спинку стула и охаю от боли раньше, чем вспоминаю о конспирации.

— Мам, ты что?! — сразу пугается Гарри.

— В спину… вступило, — спохватываюсь я, переведя дыхание. — Так что? Вы дрались с Пожирателями Смерти?

— Драться почти не пришлось, — успокаивает меня Джинни. — Пожиратели уже забрали, что им было надо, а потом бросили шкатулку и аппарировали. Папа её сжёг, чтобы не нести в дом.

— А ты, змеёныш, ещё и сообщил пароль своим дружкам! — набрасывается Рон на Малфоя.

— Я не сообщал! Они и так знали — клянусь! — отвечает побледневший, как мел, Драко. Но вряд ли ждёт, что ему поверят.

Поверят, когда я получу право рассказать свою часть истории. Дальше тянуть нельзя. Просто преступно. В следующий раз мне придётся уговорить Северуса. Или поставить перед фактом. Дам ему время до конца недели, и если ничего не прояснится…

— Рон, Круциатус долго не выдержишь, — негромко произносит Гермиона.

— Ты-то выдержала! — возражает её друг, дрожа от гнева. — А если кишка тонка, нечего болтаться с крестражем по всей стране! Что вот теперь делать?!

— Ничего. Кости старого Реддла давно сожжены, — резонно замечает Гарри.

— Да? А я уже не уверен. Они же не в музей потащили эту штуку! Те четверо в масках!

— Нет, не в музей. И это был не крестраж, — говорю я, потеряв терпение. — Так что это было?

— Свиток, — тихо отвечает Драко.

— Длинный — они его разворачивали для проверки, — прибавляет Джинни.

— Дюймов на сорок, — прикидывает знающая в этом толк Гермиона.

— Вроде, там было какое-то заклинание, — хмурясь, припоминает Рон. — Я его почти вырвал, но Пожиратель успел аппарировать.

— Свиток может быть крестражем, — пожимает плечами Гарри — главный специалист в этом деле. — Как дневник Реддла.

Сил моих больше нет!

— Мистер Малфой, — поворачиваюсь я к Драко, — посидите пока тут, попейте какао. Всё, что могли, вы уже сделали. Для того чтобы обезопасить свою семью от возрождения Волдеморта. Так что отдыхайте. Тем более что к вам применяли пыточное заклятие.

— А мы? — сразу подхватывается Гарри.

— А мы пойдём в гостиную, к Молли и Артуру. И продолжим разговор.

Рон немедленно выкарабкивается из поломанного кресла-качалки, а девочки бросают бутерброды. Только Драко остаётся сидеть, где сидел. То ли пленник, то ли неприкасаемый. Очень трудно, когда ты один и никому не доверяешь. Очень легко наделать непоправимых ошибок.

По дороге в гостиную я заглядываю в туалет. Поворачиваю ручку в форме головы тролля, и она тут же начинает вопить истошным голосом: «Занято!» — изобретение близнецов. Которым никогда уже не быть близнецами.

«Шкатулка у Пожирателей», — сообщаю я галлеону, раздумывая, ждать ли ответа. Но ответ приходит мгновенно. «Драко?» — разбираю я на ребре монеты. — «Цел. Что предлагаешь?» — «Вспомнить Мерлина, — отвечает он в своём неподражаемом стиле, — конец связи». Да, я как раз так и собиралась проступить.

— Ужасное, безответственное поведение! — возмущается Артур, в то время как я захожу в гостиную. — Ни один из наших сыновей так не сделал бы!

— А дочь тем более! — вставляет примостившаяся на подоконнике Джиневра.

— Слава Мерлину, в них не течёт кровь Люциуса Малфоя! — гордо заявляет Молли.

Пока счастливый Артур проникается этой мыслью, я привычно накрываю комнату заглушающими чарами и начинаю рассказывать то немногое, что могу рассказать. Мне запрещено упоминать о новом заговоре Пожирателей (хотя утреннее происшествие возле Норы не укладывается в иные термины). Но о Книге Мерлина я рассказать могу.

— Я говорила с секретарём главы Отдела Тайн. Он сам был инициатором этого разговора, — поясняю я сразу.

Все недоумённо переглядываются, только Артур смотрит с пониманием и уважением. Семейный упырь, примостившийся в углу гостиной, издаёт тихое подвывание, очень подходящее к невесёлой теме разговора.

— Сюда бы Перси! Вот кто знает всех с именами и биографиями! — восклицает Рон.

— Боюсь, в этом случае и Перси бы не помог, — успокаиваю я его. — Поскольку этот человек захотел общаться именно со мной, я и отвечаю за то, верить его словам или не верить. А я считаю, что всегда лучше подождать доказательств. Я бы так и сделала, если бы не сегодняшний случай. Молли, Артур, ваша семья и так достаточно пострадала в этой войне…

— Не более, чем твоя. И менее, чем другие семьи, — с совершенно белым лицом отвечает Молли.

Джинни тихонько сползает с подоконника и подсаживается к матери.

— Спасибо, — произношу я, очень стараясь, чтобы не задрожал голос. — И всё же я никогда не стала бы втягивать в вас в сомнительные мероприятия. Тем более, незаконные и грозящие ловушкой.

— Меня могла бы и втянуть! — подаёт голос мой сын.

Так и знала, что он обидится!

— А тебе только волю дай, — улыбаюсь я невольно и начинаю рассказывать про Книгу.

Все слушают очень внимательно. Артур даже знает о скандальной истории с исчезновением в Хогвартсе ценного артефакта, но он и подумать не мог, какой оборот примет это забытое дело. Если до моего рассказа все были взбудоражены и расстроены, то теперь выглядят подавленными. Лишь когда дело доходит до свойств Книги, Гарри и Джинни одновременно подскакивают, разрушая общую апатию.

— Как дневник Реддла! — восклицает Джинни.

— Как Карта Мародёров! — вскрикивает Гарри.

Мы все замираем, поражённые этим совпадением.

— Это ведь очень сложные чары! Правда, миссис Поттер? — мгновенно оживляется Гермиона. — Разве не подозрительно, что в разное время разные студенты срисовали их, словно с одного источника?

— Мой отец ничего не срисовывал! — Гарри претит любая параллель с Волдемортом.

Но, конечно, Джеймс был вполне на это способен. А скорее Ремус или Сириус — они лучше разбирались в магических тонкостях. Джим мог быть автором идеи — как исследовать закрытый этаж. И как здорово было бы иметь карту Хогвартса, доступную только авторам. Мантия-невидимка, Питер на стрёме. Да, так могло быть. Собственно, так оно и было. Раз тысячу. Ни с того, ни с сего под сердцем пробуждается привычная боль, но я стараюсь выглядеть невозмутимой. Это сейчас пройдёт. Уже проходит.

— Брось, Гарри! — отмахивается тем временем Гермиона. — Ты сам вытворял вещи похуже! Взять хотя бы учебник… Ой извини, сейчас не про это! Я хочу сказать, что появилась зацепка! Что, если Книга — не миф? Какой риск может быть в том, чтобы поискать её у вас дома?

— Риск будет, — предупреждаю я сразу. — Ведь наши намерения будут противоречить намерениям Книги!

— А когда было иначе? — удивляется Гарри. — Другое дело, что дома мы всё перевернули, ещё когда охотились за медальоном Слизерина. Сириус мог уже не жить там, когда мародёры нашли Книгу! Если вообще её находили.

Гарри и теперь тяжело говорить об отце и его друзьях. Но он держится.

— Значит, Сириус жил у Джеймса, — оживлённо подсказывает Артур, бросая предупреждающий взгляд на упыря, чтобы тот вёл себя тихо. — Мы с Молли проверим Годрикову впадину. Нам не так тяжело туда заходить.

— Тогда мы с Джинни заглянем к миссис Тонкс! — с облегчением соглашается Гарри. — У Ремуса было совсем немного вещей. Если что и осталось, то там.

— А мы?! — возмущается Гермиона. — Нам с Роном остаётся сущая мелочь — Хогвартс?!

— Эй-эй! А Хвоста ты забыла? — спохватывается Рон. — Не проще ли начать с него? В те времена Петтигрю ещё не был Пожирателем Смерти! Да и потом не потащил бы Книгу к Хозяину, если не знал, что она полезна.

— Адрес Петтигрю я уточню и в Министерстве. Осторожно, разумеется. Он долгие годы считался героем, сведения нетрудно достать, — чуть запнувшись, отвечает Артур. — Пожалуй, мы набрали достаточно дел. На первое время. Выясним, что сумеем, и созовём Орден. Так?

— Переезжать не будем? — с тревогой напоминает Молли.

— Нет. Наверное, не будем, — с минуту подумав, решает Артур. — Дом под Фиделиусом. И вряд ли Пожиратели вернутся за Драко Малфоем. Им ведь нужен был свиток!

— Мам, ты считаешь, это связано с воскрешением Волдеморта, так? — мгновенно помрачнев, спрашивает Гарри. — С каким-то новым способом, на который намекал мистер Партридж?

Все сразу затихают, и в весёлой уютной гостиной становится неуютно. Ужасно, уже отпраздновав победу, узнать, что война не кончена. А только начата.

— Да. Я считаю, что с помощью заклинания из свитка Пожиратели надеются вернуть своего Хозяина, — произношу я тихо. — Но крестраж им всё равно понадобится.

Я, как могу связно, излагаю теорию разделения души, дополненную Горацием и Северусом. Разумеется, ссылаясь на Горация. От этого настроение у присутствующих падает окончательно. Так что я заодно уже пересказываю новое пророчество Сибиллы — чтобы больше не возвращаться к этому.

— В прошлый раз она предрекала возрождение Волдеморта теми же словами, — отмечает Гарри.

— Да? Тогда ей могло просто присниться предыдущее предсказание, — заявляет Гермиона, которая чуть ли не на ножах с преподавательницей прорицаний. — Профессор Трелони постоянно в полусне! А в её классе пахнет очень подозрительными благовониями. Готова поспорить, она слишком увлекается расширением сознания!

— Гермиона! — произношу я укоризненно. — Не стоит злиться на преподавателя, если тебе не даётся предмет. Сибилла действительно несколько… самобытна, но ей принадлежат несколько серьёзных пророчеств.

— Лучше бы она и их не делала! — вырывается у Рона. — И кто её за язык тянул? Ну сказала она, что Волдеморт вернётся, и что нам с этого?

— Зато теперь мы знаем, к чему всё идёт, — с мрачной иронией объясняет Гарри. — Как думаешь, мама, Снейп поэтому отобрал у меня Бузинную палочку?

— Профессор Снейп, — поправляю я снова. — Об этом я ничего не могу сказать.

— Что ты имеешь в виду, Гарри? Что профессор Снейп помогал тебе? Или Пожирателям? — уточняет Джинни.

— Хотелось бы верить в лучшее, — сознаётся мой сын. — Но чувствую, что правду мы нескоро узнаем.

— Ну, раз на сегодня с правдой покончено, встаём — и на ужин, — спохватывается Молли. — А то все так приуныли, будто только узнали про этого негодяя Волдеморта! Всё, час ужасов прошёл. Нас ждут сэндвичи и пирог с бараниной.

— Я с этим гадом за стол не сяду! — Рон, мгновенно просветлевший при упоминании пирога, снова приобретает суровый вид. — Спасли его в сотый раз — и ладно.

— Рональд, нельзя выгонять Драко, — отвечает Артур, поднимаясь с дивана. — Если он попадётся на глаза Пожирателям, мимо они не пройдут.

— Или он сам к ним побежит. С новым подношением, — прибавляет Рон.

— Поест потом, — успокаивает всех Молли. — Не беда, если это ему слегка поубавит гордости. Он от неё и так лопается.

Никто не возражает, и я не возражаю тоже. В первую очередь, потому что Фреду было всего на пару лет больше, чем Драко. А теперь его нет, и на его место надо посадить… вот это вот?

Драко, кроме гордости и прочих семейных качеств, обладает ещё и безотказным чутьём. С появлением на кухне рыжей толпы, он молча встаёт и с достоинством направляется к задней двери. Что меня побуждает пойти за ним — сама не знаю. Всё же мальчишка пытался поступить правильно. Просто не знал, как это.

— Оставайтесь, мистер Малфой. Ужин никому ещё не вредил, — говорю я, предполагая посадить его рядом с собой — уж как-нибудь не прогонят.

Секунду он словно пребывает в сомнениях, но тут же в глазах вспыхивает привычная ненависть ко мне. Я вся такая положительная, что его просто выворачивает. А ещё я выше подозрений, как жена Цезаря — никто не пойдёт против моего авторитета. Неужто он считает, что мне самой это нравится? Я ненавижу его отца. А он — его точная копия. Настолько точная, что даже смотреть не хочется. Но я себя заставляю. Чтобы не пропустить хотя бы крохотное различие. Хотя бы намёк на человечность. Бесполезно. Драко отвечает мне абсолютно бесстрастным взглядом, и я опознаю невидимое забрало окклюменции.

— Не нуждаюсь, — цедит он сквозь зубы и выходит под дождь.

Очень странный мальчик. Какое счастье, что Гарри таким не вырос! Спасибо всем, кто не допустил этого. И особенно всем Уизли.

Пожав плечами, я возвращаюсь за стол, и сын спрашивает с заметным беспокойством:

— Он тебе опять сказал какую-то гадость, мам? Куда это он собрался на ночь глядя?

— Не сбежал бы! — от беспокойства Рон подкладывает себе ещё кусок пирога.

— Вот бы удружил! — признаётся Гарри. — Только куда ему бежать?

Разговор быстро уходит далеко в сторону от Драко, Пожирателей, Волдеморта и прочих неприятных тем. Молли права — всё это не ново и уже до смерти надоело. Артур начинает рассказывать забавные случаи из практики — как вытравливали пикси из маггловского супермаркета, а те прятались в рулонах с туалетной бумагой и отстреливались попкорном. Ребята припоминают, как на втором курсе профессор Локхарт выпустил на волю целую стаю этих прелестных существ. В итоге ужин удаётся не хуже любого ужина в семье Уизли — с дружным хохотом, обменом шутками и настоятельными просьбами Молли не кидаться едой, как пикси, и оставить немного другим, особенно это касается тебя, Рон!

— Переночуй у нас, Лили, — предлагает мне хозяйка дома, когда все начинают дружно убирать со стола. — А то мы и посплетничать не успели с этими неприятностями!

— Правда, мам! Что ты там всё время одна с Кикимером! — живо подхватывает мой сын, которому давно не нравится такое положение вещей.

— До утра погощу с радостью, — соглашаюсь я, передавая Гермионе блюдо с остатками пирога. — Но не дольше. Не ставь меня в неловкое положение, Гарри! Хватит и того, что ты тут поселился.

— Вообще-то, мы одна семья, — искренне обижается Артур.

— Да? Свадьба уже не нужна? — усмехается Джинни, пихая Гарри под рёбра.

— Тебе что сказали, сестрёнка? Все свадьбы после окончания школы, — напоминает Рон, подмигивая Гермионе. — К тем временам мы будем старше Николаса Фламмеля.

— Всё-всё, хватит ловить меня на слове! — восклицает Молли, наводя порядок ловкими взмахами волшебной палочки. — Ты, Лили, располагайся в бывшей комнате Джинни. Они с Гермионой теперь ночуют в спальне Билла — там больше места.

— Билл-то хитрый. Успел жениться! — печально вздыхает Рон.

Когда молодёжь расходится, я наконец получаю возможность открыть окно и устроиться на подоконнике. Дождь почти закончился, и свежий весенний воздух наполняет комнату.

— Если они уже завладели заклинанием, сколько у нас времени, интересно? — озабоченно произносит Артур, прикрывая дверь в кухню.

— Им всё равно понадобится крестраж, — говорю я тихо. — Без него не воссоздать личность Волдеморта. А крестраж до сих пор не найден.

— Кто знает? Его ищет вся Магическая Британия, — сердито возражает Молли. — Найдут, рано или поздно. Вопрос, кто найдёт первым.

— Вот напасть! Что же теперь делать? — Артур в волнении мерит шагами кухню, то поправляя очки, то потирая лоб. — Надо будет всех предупредить, написать Чарли. И уволиться из Министерства. Как ты считаешь, Молли? Не пора ли уходить… в леса? Организуем там сопротивление. А что? Рон весь прошлый год прожил с друзьями в палатке.

— А Перси? Разве он на это согласится? — отвечает ему жена. — И на что мы будем жить? А дети? Им надо закончить образование. И разве ты не слышал Рона?

— Да какая теперь школа?! Какие свадьбы?!

— Свадьбу можно сыграть и в лесу, — говорю я примиряюще. — Но мне кажется, пока не надо ниоткуда увольняться. Это насторожит наших врагов. Скоро я смогу сказать больше, тогда и известим всех. А пока мы только посеем панику. Быть может, напрасную.

— Ты уверена, что напрасную, Лили? — сомневается Артур. — Эти молодчики объявились в сотне шагов от нашего дома в плащах и в масках. Словно им не писан закон! И им явно ничего не стоило убить кого-нибудь. А теперь ещё выясняется, что какая-то древняя магия снова и снова воскрешает Волдеморта. Не подумай, что я в панике, но это заставляет задуматься.

Да, шила в мешке не утаишь.

— Я прошу подождать только до конца недели, — говорю я, тем не менее. — Чтобы не наделать ошибок. А пока поищем Книгу.

— Надо бы ещё приглядеть за детьми — чтобы не натворили дел. Как этот… Драко, — озабоченно кивает Молли.

Артур тоже кивает, но явно не успокаивается. Убедить их я не могу, просто они мне верят. Я ведь… выше подозрений. Самое кошмарное чувство.

А если завтра всех тут вырежут Пожиратели? Повесят над крышей Норы Морсмордре? У Драко — Метка, а он теперь вхож в этот дом, и где он шляется ночью, не ведает даже Мерлин. Мой сын остаётся здесь, и у меня не хватит совести его забрать. Да и что сказать ему?

Что бы я ни сказала, будет только хуже. Нет уж, лучше пусть всё идёт, как идёт. Чета Уизли навестит музей в Годриковой Впадине, Гарри наведается к крестнику — обычная жизнь, и не более. Никаких лишних движений без пользы для дела. Галлеон, который я сжимаю в кармане, больно впивается в ладонь.

— Пойду-ка тогда в гараж, покопаюсь в «Форде», — сообщает со вздохом Артур. — Он в сырую погоду всегда начинает кашлять. С тех пор, как пожил в лесу. А сейчас важно, чтобы транспорт был на ходу.

Молли лишь согласно вздыхает, хотя всегда относилась очень критично к норовистому и хворому автомобильчику. Особенно после того, как наши сыновья едва на нём не убились.

— Если встретишь в саду… этого, передай, что я ему постелю в гостиной, — поджав губы, говорит она мужу. — Так он будет на глазах. И упырь останется за ним присматривать — пусть не вздумает прогонять. Ужин сам разогреет, если захочет.

Я понимаю, что для Молли и это — огромный шаг навстречу, но сомневаюсь, чтобы Драко Малфой снизошёл до того, чтобы возиться со сковородками. Значит, ляжет голодным. Артур, кивнув, выбирает на крыльце подходящие сапоги — не беда, что разного цвета — и отправляется латать Фордик. А мы с Молли болтаем ещё некоторое время про детей, про то, откроют ли Хогвартс, и как организовать двойную свадьбу, если Волдеморт не будет возрождаться слишком активно.

Прежде, чем отправиться спать, я забираюсь по разномастным и скрипучим лесенкам на верхний этаж и тайком прокрадываюсь в спальню мальчишек. Оба уже спят, и я им даже завидую — спать после таких новостей! Слабый свет из приоткрытой двери скользит по старенькому ковру на полу, по груде учебников на столе, по плакатам «Пушек Педдл» на стенах.

Совсем осторожно я присаживаюсь на кровать Гарри и долго гляжу на него, так долго, что забываю о времени. Он такой взрослый и так похож на своего отца, и от этого так больно, потому что война всё не кончается. Лучше бы он вновь стал ребёнком, чтобы я могла его защитить! Неслышно заходит Молли, поправляет сброшенное Роном одеяло и опускается на край его кровати. Не знаю, сколько мы сидим так в тишине друг напротив друга, прежде чем, не сговариваясь, поднимаемся и выходим.

Молли отправляется в их с Артуром спальню, а я — в уютную девичью комнатку на первом этаже. Во времена учёбы в Хогвартсе моя комната в родительском доме выглядела очень похоже. Те же гриффиндорские тона и исцарапанный совами подоконник. Правда, я симпатизировала «Уимбурнским осам» вместо «Холихедских гарпий». Очень надеюсь, что это не рассорит нас с Джинни.

Проходя через гостиную, я встречаю печальный взгляд притихшего в кресле упыря. Видно, что он с большим удовольствием повыл бы на чердаке, но не смеет оставить пост. Драко, конечно, не сбежал, и уже досматривает десятый сон на протёртом диванчике. Волосы и сейчас мокрые после шатания под дождём, левая рука свесилась с дивана, и Тёмная Метка, пока что едва заметная, таращится в темноту. Упырь инстинктивно сжимается в кресле, косясь на творение тёмной магии. Я высушиваю мальчишку — не хватало ещё поить его с утра Бодроперцовым зельем! — и набрасываю покрывало на Метку. Всем спать.

* * *

Наутро Молли не отпускает меня без завтрака. Завтракаем рано, потому что Артуру надо быть на работе — дел там невпроворот. А мне просто скучно сидеть лишний час на кровати. Уже перед уходом Артура на запах яичницы с беконом сползаются заспанные ребята. Все, кроме Малфоя, разумеется. Этот поднялся ни свет ни заря и с присущим ему тактом отправился шататься по полям, стащив на кухне пару вчерашних сэндвичей — голод стены рушит.

Распрощавшись и расцеловавшись со всеми, пока все в сборе, и пообещав заглядывать чаще, я выхожу на крыльцо. Чтобы не тратить хозяйский порох на дорогу через камин и не дышать лишний раз золой. Гарри, взъерошенный после сна больше обычного, отправляется меня провожать.

— Могла бы ещё на денёк остаться, — говорит он с беспокойством. — И с ЗОТИ нам помогла бы. Или давай я вернусь домой?! Только Джинни прихвачу, если ты не против.

Я не против остаться. И не против Джинни. Я против того, чтобы резко срываться неизвестно куда, неизвестно как это объясняя. А потом возвращаться в не совсем целом состоянии и отлёживаться по нескольку дней, обмазываясь сомнительными снадобьями. Пора бы, кстати, принять обезболивающее.

— Гарри, не бросай сейчас Уизли, — пытаюсь я его убедить. — Присмотри за Драко. Помоги, если ещё что-то случится. Так мне будет гораздо спокойнее. Нет никакой гарантии, что Пожиратели больше не появятся в округе.

— А на площади Гриммо?! — он плотнее притворяет дверь, чтобы нас не слышали. — После того, что тут было, после резни в Хогвартсе…

— Держи, Оленёнок, — говорю я, протягивая ему палочку с пером феникса. — Мантия тоже на месте, так что не волнуйся. И никто меня не тронет в штаб-квартире Ордена. Но лучше мне оставаться там, понимаешь? А тебе — тут.

С Гарри мгновенно слетает весь сон, он смотрит на меня, потом на палочку, потом снова на меня, потом снова на палочку.

— Я… понимаю, — начинает он медленно. — Но…

— А понимаешь, так молчи. Просто сделай, как я прошу, будь так добр. Я ведь не часто заставляю тебя слушаться?

На лицо Гарри вдруг падают незнакомые, совершенно несвойственные ему тени тоски и замкнутости. Всего на секунду в нём проступает это жуткое детское одиночество. Всего секунду он напоминает вовсе не Джеймса, а… А потом, как недавно с Драко, я чётко различаю опустившийся барьер окклюменции и больше не вижу ничего.

— Нет. Не часто, — соглашается он серьёзно. — Что — опять корзины и яйца?

Он и про это знает! Хотя обычно не пробалтывается о том, что почерпнул в памяти Северуса.

— Мне ты могла бы сказать! — заявляет мой сын, оглядываясь на дверь. — И остальным тоже! Я им всем больше, чем себе, доверяю!

— Дело не в доверии, Гарри, — отвечаю я, взлохмачивая его ещё больше. — А в осторожности.

И в том, что ты не в состоянии усидеть на месте. Но этого я вслух не произношу, я говорю:

— Ты бы, кстати, постригся.

— К чёрту стрижку! Прости, вырвалось… Ты в опасности, мам? Скажи честно! — выспрашивает он настойчиво.

И смотрит очень внимательно. У него точно есть талант к проникновению в чужой разум. Но и он верит мне на слово.

— Гарри, ни я, ни ты больше не связаны с Волдемортом. Я в такой же опасности, как и все, кто против Пожирателей. Я просто не хочу сидеть, сложа руки, — отвечаю я, целуя его на прощанье. — Ну всё — хватит меня пытать! Если что-то прояснится, ты узнаешь первым.

— Ты обещала! — произносит он хмуро.

— Ну конечно, — отвечаю я, но не аппарирую.

Продолжаю им любоваться. Моим тощим нестриженным мальчишкой, заспанным и сердитым. Моим сокровищем.

— Хочешь ещё что-то сказать? — спрашивает он с надеждой.

— А моя палочка, Гарри?

— Тьфу ты! — он, спохватившись, достаёт вторую палочку из заднего кармана джинсов и протягивает мне.

Честно говоря, я успела от неё отвыкнуть. Мне даже понравилось перо феникса — словно сын всегда находился рядом. Но ему это перо нужнее. Кто знает, что готовит нам завтрашний день? Я уже поднимаю палочку, готовясь аппарировать, и Гарри отступает к двери, чтобы не зацепило вихрем. Но тут я вспоминаю нечто крайне важное.

— Гарри! — окликаю я его самым серьёзным тоном.

— Ну?

— Не стой босиком на холоде.

— Я тоже тебя люблю, мам, — расплывается он в улыбке.

И я аппарирую.