Чума на все их дома (джен)

В полутемной кухне Милдред опустилась на пол, прижавшись к стене позади себя так тесно, как только могла. Она прижала ладони к ушам и плотно закрыла глаза, но перед мысленным взором все еще стоял пылающий череп, вызванный заклинанием. Девочка напевала про себя слова песни, чтобы не слышать крики и прочий шум, поднявшийся вокруг.

Кто-то потряс ее и Милдред захныкала, не желая, чтобы ее вытаскивали из этого ложного безопасного кокона.

— Милли! — крикнули ей в самое ухо. — Ты не можешь остаться здесь, вставай!

Милдред не двигалась. Честно говоря, она просто не могла. За время ее обучения в школе Кэкл, ей нередко приходилось бывать в неуютных, а иногда и откровенно страшных ситуациях, но никогда прежде страх не парализовывал Милдред так, как сейчас. Она продолжала напевать, поплотнее закутавшись в свой плащ и искренне желая стать невидимкой.

* * *

Констанс оказалась между двумя людьми. Один что-то говорил, а второй кричал. Прошло несколько мгновений, прежде чем учительница зелий сообразила, что кричит Этель Хэллоу, а говорит мисс Дрилл.

— Тихо! — рявкнула она, пытаясь вложить в свой голос столько силы, сколько могла. Она не думала, что сейчас это поможет, но ее неожиданно послушались. Констанс немного расслабилась, чувствуя, как коллега схватила ее за руку.

— Простите, мисс Хардбрум, — услышала она напряженный голос Имоджен.

— Мы должны сохранять спокойствие, мисс Дрилл, — рассеянно сказала она учительнице физкультуры, в то время как ее левая рука потянулась в темноту, ища Этель. Констанс ухватила чей-то плащ и потянула к себе, надеясь, что это ее бывшая ученица. — Этель? — позвала она.

Ответа не последовало. Ткань плаща выскользнула из пальцев учительницы прежде, чем она успела покрепче ухватиться за нее и исчезла в темноте.

* * *

— Сибил? — раздался над ухом второклассницы тихий голос. — Сибил?

Сибил Хэллоу застыла на месте.

— Кларисс?

— Да, — подтвердила ее подруга, пытаясь перекричать шум.

Сибил сглотнула, смаргивая слезы, навернувшиеся на глаза. Сейчас было не время плакать.

— Ты что-то сказала?

— Нет! — снова закричала Кларисс. — Это все пустая трата времени! Почему учителя ничего не делают?

— Сибил… — раздался сладкий, как мед, голос. — Сибил Пифия Хэллоу…

— Н-наверное, они не с-смогли, — прокричала Сибил в ответ подруге, на ходу пытаясь придумать нечто обыденное и стараясь не обращать внимание на тоску, которая захлестнула ее, когда таинственный голос назвал ее имя. Откуда-то повеяло холодом. Девочка поежилась и попыталась отойти, но лишь наступила на ногу Кларисс.

— Оуч! — громко воскликнула Кларисс, заставив Сибил вздрогнуть. Ее сердце бешено застучало.

«Дышать, — подумала Сибил, вспоминая паническую атаку, которая случилась у нее незадолго до начала нового семестра в школе Кэкл. — Просто дышать».

Она только начала успокаиваться, когда чья-то рука ухватила ее за плечо, и Сибил отчаянно дернулась, уходя от прикосновения.

— Ты чего? — с обидой спросила Кларисс. — Я всего лишь хотела узнать, все ли с тобой в порядке!

Сибил истерично хихикнула.

— Ох. Я не думала, что это ты, — объяснила она. — «А ведь имя дает власть над человеком, — вдруг пришло ей на ум. — Зная полное имя, можно обрести власть хоть надо мной, хоть над Кларисс».

Девочка поплотнее запахнулась в плащ, глубоко надвинула на голову шляпу и отступила к стене, там где была Кларисс, спрашивая себя, кто или что назвало ее имя.

«Он знает мое имя, — вдруг поняла Сибил. — Он знает мое полное имя, а значит, имеет власть надо мной». И тогда ее глаза снова наполнились слезами, которые тихо заструились по щекам.

* * *

Когда воцарилась тьма, Амелия подумала, что стон Давины, стоящей рядом, был странно успокаивающим. Когда вокруг было темно и тихо, директриса чувствовала себя так, словно снова оказалась на улице.

«По крайней мере, вопли отгоняют эту всепоглощающую тоску», — с некоторым облегчением подумала она, когда ее ученицы подняли крик. Она напряженно вслушивалась в чуть приглушенные вопли Давины и девочек:

— Отойди от меня!

— Это была моя нога!

— Убери шляпу от моих глаз, ты, неуклюжая идиотка!

Амелия знала, что в такой ситуации очень легко неправильно истолковать слова. А девочки вокруг были страшно напуганы. Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, грызня учениц вот-вот перерастет в нечто большее. Нужна была только одна маленькая искра…

Наступило небольшое затишье, во время которого особо четко было слышно только два голоса, принадлежащие старшим девочкам.

— Я сказала, отпусти мою ногу! — шипела одна девочка, возясь в темноте.

Ответ ее оппонентки был четким и жестоким, и резал тишину, словно скальпель.

— Да перестань ты уже ныть, ты, грязнокровка!

Сердце Амелии упало, когда она услышала эпитет, практически не используемый в стенах школы Кэкл, хотя им, к сожалению, пользовались в аристократических слоях общества и в волшебном мире в целом. «Грязнокровка» — было оскорбление, направленное на тех волшебников и ведьм, которые были выходцами не из магических семей. Таким образом старались показать превосходство, сказать, что только древние магические семьи имеют вес.

Тишина, которая царила до того, как одна из пятиклассниц бросила это оскорбление, была недолгой. Прежде, чем Амелия смогла сообразить, как реагировать, разгорелась настоящая драка: снова послышались крики, оскорбления, и вопли боли…

Директриса закрыла лицо ладонями, пытаясь придумать, как действовать дальше. И помощь неожиданно пришла из самого неожиданного источника. Давина выпрямилась в полный рост, и запела гимн школы.

* * *

Милдред все еще сидела на полу, стараясь скрыться в своем выдуманном коконе от кошмара, в который превратилась школа. По ее щекам катились слезы, и девочка прижала руки к лицу. Смутно она осознавала, что сидящие рядом Руби и Мод что-то говорят и тоже плачут, но не отвечала, пока знакомые слова школьной песни не прорвались сквозь стенки ее кокона. Милдред закашлялась и выпрямилась, заставляя себя сосредоточиться на звуках мелодии и знакомом голосе Мод, звучащем рядом.

«Нужно просто притвориться, что мы просто в классе музыки», — твердо сказала она себе, поднимаясь на ноги.

— Ты в порядке, Милли? — спросил ее озабоченный голос Руби.

Осознав, что напугала своих подруг, Милдред стало стыдно.

— Я буду в порядке, — ответила она Руби.

Вздохнув и прислушиваясь к словам гимна, Милдред потянулась к Руби и Мод, беря их за руки. Она вздохнула с облегчением, когда ладонь Руби сжала ее собственную. После стольких лет совместного обучения и передряг, в которых им довелось побывать, Милдред знала каждую мозоль на руке Руби, которые образовывались, когда та собирала свои приборы.

— Грязнокровки вместе, да? — прошептала она.

В ответ Руби только сильнее сжала ее руку, но Милдред это немного успокоило. Ее страхи начали отступать. Буквально и метафорически наступила тьма, но пока у нее были друзья… Милдред сжала руку подруги в ответ и присоединилась к общему пению.

* * *

Констанс почти не обращала внимание на драку (в конце концов, там она мало что могла сделать), или пение. Она пыталась сообразить, где находится Этель Хэллоу. Теперь Констанс была уверена, что девочки не было рядом с ней уже давно. Ее даже не было на кухне. В душе учительницы зелий поднялось подозрение. Ее мысли вернулись к разговору с сестрами Хэллоу, который состоялся накануне в кабинете директрисы. Мисс Кэкл сказала, что их отец приедет за ними, как только погода уляжется, но в то же время они должны вести себя так, как и любая другая ученица академии. На лице Этель отсутствовало какое-то ни было беспокойство, но расстройство Сибил было ощутимым.

— Я не хочу уходить, — настаивала она, переводя свои большие умоляющие глаза с мисс Кэкл на мисс Хардбрум. — Пожалуйста!

— Моя дорогая, твой отец… — начала было директриса, но Этель бесцеремонно перебила ее.

— Сибил, это место больше не достойно нас, — сказала она, вскидывая голову. — Папа говорит, что школа Кэкл, вероятно, будет закрыта, так как пришла в совершеннейшее запустение. Он отправит нас в гораздо лучшую школу, возможно даже в академию Шармбатон во Франции.

Сибил повернулась к сестре.

— Это все твоя вина! — крикнула она, сверкнув глазами. — Я же просила тебя не рассказывать папе про эпидемию, но нет! Ты все равно рассказала ему! А так как он глава попечительского совета, то просто не смог смириться с такого рода вещами. Папа позвонил Метле, я знаю, что это он сделал, и теперь… Теперь…

— Со школой Кэкл покончено, — закончила за нее Этель, криво усмехнувшись. — Возьми себя в руки, Сибил и попытайся сделать вид, что ты Хэллоу!

— Тогда я не хочу быть Хэллоу! — яростно крикнула Сибил, видимо, забыв о присутствии учителей. — Я уже говорила тебе, что хочу, чтобы Милдред Хаббл была моей сестрой, и говорю сейчас, что мне жаль, что я Хэллоу! Очень жаль!

Констанс обменялась взглядом с Амелией и в ее глазах на миг мелькнуло странное выражение. Знала ли Сибил, что делает?

Очевидно, она знала. Девочка выпрямилась, став невероятно похожа на портрет своей пра-пра-пра-бабушки, висящий в большом зале, и заговорила с прекрасной дикцией аристократки, которой ее научили быть:

— Я, Сибил Пифия Хэллоу, отказываюсь от всех прав и привилегий, сопутствующих древнему роду Хэллоу. Вот так!

— Сибил… — начала мисс Кэкл, но ее снова прервали, на этот раз Констанс.

— Девочка, ты понимаешь, что только что сделала?

Сибил выглядела вызывающе.

— Да! Я понимаю! — она повернулась к своей ошеломленной сестре. — Ты слышишь, Этель? И я подпишусь под каждым словом!

— Ты только что это сделала, — усмехнулась Этель. — Ты завершила ритуал: трижды отказалась от своей семьи. Замечательно. Я никогда не обращусь к тебе снова и сделаю все от меня зависящее, чтобы папа, мама и Мона не имели с тобой ничего общего!

Этель развернулась на каблуках и покинула кабинет директрисы, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

От этого удара Констанс вздрогнула и сделала над собой усилие, чтобы перестать пялиться, как «безумная золотая рыбка». Ее испуганный взгляд упал на младшую из сестер Хэллоу, которая все еще гордо стояла перед столом мисс Кэкл. Ее глаза, однако, были полны мольбы, когда она смотрела на учителей.

— Этель предала нас, — ошеломленно сказала Сибил, в то время как взрослые пытались подобрать слова. — Может, она этого и не хотела. Этель не особо обдумывает что-то, но она вовсе не глупа. Она все равно это сделала. — Глаза девочки стали огромными, и она уставилась в пространство, в бездну, которую могла видеть только она. — Сколько же людей пострадает или даже умрет, потому что Этель Хэллоу не смогла сдержать язык?

Констанс поежилась, но не от холода. Что это было? Слова недовольного ребенка, или предчувствие?

— Что мы будем делать с этим, мисс Кэкл?

Амелия поправила очки на носу и внимательно посмотрела на девочку.

— Мы ничего не сможем с этим сделать, — наконец сказала она.

Очевидно, Сибил кое-что знала об обеспечении магического правопорядка, и знала, что делает. Она посмотрела на директрису необычайно тяжелым взглядом.

— Могу я кое-что у вас спросить?

Амелия кивнула.

— Убежище, — сказала девочка, и голос ее стих. Глаза Сибил превратились в щелки, и Констанс могла видеть уже знакомый блеск. — Вы можете предоставить мне убежище, мисс Кэкл?

Констанс смотрела, как директриса поднимается на ноги, и ее маленькая фигурка преисполняется достоинством.

— Я предоставляю, — официально сказала она.

Сибил склонила голову.

— Благодарю вас, мисс Кэкл.

Устав молча наблюдать, Констанс набрала в грудь воздух. Такой поворот событий основательно смутил ее.

— Что это? — спросила она, глядя на директрису. — Сибил будет отрицать причастность к своей семье и останется здесь? Сейчас? — последние слова она практически выкрикнула.

— Возвращайся в свою комнату, Сибил, — сказала мисс Кэкл. Та кивнула и вышла за дверь.

— Амелия! — возмущенно воскликнула Констанс, прибегая к так редко используемому имени директрисы. — Что…

— А что я еще могла сделать, Констанс? — серьезно спросила Амелия. — Вы знаете мистера Хэллоу. Он узколобый человек с чрезмерно завышенным чувством собственной значимости, такой же, как и его старшая дочь. Он всегда использует свои шансы и вступает в довольно сомнительные альянсы. Я не могу винить Сибил за желание спастись.

* * *

Стоя в темной кухне, Констанс вспомнила эти слова, и дрожь прокатилась по ее телу, заставляя каждый напрячься нерв. С тошнотворным толчком она поняла, что Этель была спасена. Вот только…

«Что это означает для нас?»

Ей не пришлось долго ждать. Бурные крики и разномастное пение, наполняющее кухню, внезапно стихли, когда в одном конце появился свет. Из тени выступили две призрачные фигуры. Констанс напрягла зрение, пытаясь разглядеть их. Одна фигура оказалась очень высокой и его, или ее, лицо было скрыто за серебристой маской. А рядом с этой фигурой стояла гораздо меньшая. Констанс почувствовала, как у нее перехватывает дыхание, когда она узнала остроконечную шляпу и школьный плащ. Это была Этель Хэллоу. Она была в безопасности, перейдя на сторону врага.

Высокая фигура двинулась вперед, и фонарь в ее руках образовывал идеальный круг света, среди тьмы.

— В ловушке, — удовлетворенно сказал человек, и Констанс не смогла определить, был ли голос мужским или женским, — как крысы.

Присутствующие на кухне оставались неподвижными. Констанс обнаружила, что не может ни пошевелить пальцем, ни издать какой-либо звук. Ее гортань была заморожена.

«Парализующее заклинание» — машинально отметила она мысленно, в то время, как другая часть ее разума говорила, что сейчас совершенно неважно идентифицировать чары.

— Кто-то хочет поговорить со мной? — спросила высокая фигура, оглядывая присутствующих. В свете фонаря можно было разглядеть эту фигуру подробнее. Она была закутана в черный плащ, а лицо до подбородка скрывала маска, которая оставляла лишь отверстие для глаз. — Что? Ни слова? Никакой дискуссии или спора? — язвительно продолжал голос. — Даже от достойной Амелии или якобы грозной Констанс? Какая жалость! А мы так надеялись. Сегодня вечером для Темного Лорда нет развлечений.

Констанс знала, что должна что-то почувствовать, но ее эмоции словно заморозили, также, как и ее тело. Все, что она чувствовала — это подавляющее чувство неизбежности.

«Все было зря, — думала она устало. — Девочка из соседней школы зря рисковала жизнью, чтобы предупредить нас. И теперь понятно, зачем в школу занесли вирус, лишающий магии».

В воздухе что-то мелькнуло. Вероятно, это было заклинание из волшебной палочки.

— Двигайтесь, — прошипел голос. — Вы должны идти к стенам замка. За пределы замка, — внес он поправку. — Там вы увидите, как наша победа станет полной!

Констанс увидела, как девочки идут, словно роботы. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что она тоже идет. Ее тело двигалось по чьей-то чужой воле. Констанс шла среди безмолвной толпы, поднимаясь вверх по лестнице. Это напоминало ей движение под водой, когда каждый шаг давался с сопротивлением.

«Возможно, это мое тело борется с заклятием», — подумала Констанс, в то время, как ее рука скользила по влажным стенам.

Затем они вышли сквозь двойные двери большого зала в холл, а потом на улицу, и Констанс увидела то, что Амелия упоминала ранее: густой туман, поглощающий все естественные человеческие инстинкты. И хотя ее тело продолжало идти, неизвестно куда, ум был полностью дезориентирован. Это было почти облегчением — пройти сквозь ворота и увидеть ослепительно белый свет луны.

Констанс взглянула вверх и увидела, что над замком висит самый страшный символ волшебного мира — темная метка Волан-де-Морта — черный череп, с выползающей изо рта змеей. Отчаяние, которое захлестнуло ее, было приглушено, но разум оставался ясным. Темная метка свидетельствовала о победе злых сил.