Заметки об авторе (джен)

Наш не-автор (он же теперь не автор, но всё ещё наш, поэтому так и будем теперь называть) спал и видел странные, а порой весьма бредовые сны.

Ему снилось, что он опускается на дно океана. Вернее, он думал, что это океан, точно-то он не знал. По крайней мере там было сумрачно и плавали рыбки, иногда целыми косяками. Рыбки, кстати, тоже были немного странными: вместо червяков они ловили и жевали исписанные листы бумаги. Наш не-автор смотрел на них, смотрел и в конце концов его осенило, что это не рыбы, а читатели, молчаливыми косяками проплывающие по его работе. Ничего сказать они не могут, потому что они рыбки, а написать ничего не могут, потому что у них плавники. А когда не-автор встретил одну рыбу с руками, то понял, что перед ним эволюционирующий читатель, который может писать и, возможно, даже говорить. Но такие эволюционирующие встречались крайне редко. Не-автору хватило пальцев одной руки, чтобы сосчитать тех, которые попались ему на пути.

Чем глубже не-автор опускался, тем тревожнее ему становилось. Ведь когда-нибудь придётся всплывать, а он всё опускается и опускается, а на то, чтобы подняться наверх, сил всё ещё нет. И тут он встретил большую черепаху, которая немного покатала его, а потом сказала странную вещь: мол, для того, чтобы всплыть, иногда нужно опуститься до самого дна. Наш не-автор как-то не очень понимал механику этого процесса, но ко дну шёл. Всё равно ничего другого не оставалось.

И вот, раздумывая над тем, а как же он всё-таки будет выплывать, не-автор и достиг самого дна и там он увидел... себя. Натурального такого себя-автора, разбитого на множество маленьких кусочков. Лежали осколки автора, аккуратно сложенные на столе, а возле стола стояли четыре каких-то мутных типа. Реально мутных — ни лиц, ни даже фигуры не разглядеть, только общие очертания. Троица тёмных фигур стояла у изголовья разбитого автора, а один пламенеющий — у его ног. И пламенеющий явно что-то требовал от троицы.

— А ну быстро собирайте эту развалину! — говорил пламенеющий. — Хватит ему черепками прикидываться. Мои демоны скоро рехнутся взаперти сидеть. Они требуют воплощения.

— Ты лучше демонов своих приструни, — ответила троица. — Да и себя заодно. Хватит их плодить.

— Приструнить? Вы издеваетесь, что ли? Я генератор, а не надсмотрщик. Я генерирую идеи и остановиться не могу физически.

— Ну а мы не некроманты, мы не можем оживить автора.

— Вы это уже делали и не один раз. Так что не нужно врать.

— Делали, — вздохнула троица. — И с каждым разом это всё труднее и труднее. Посмотри на него. Видишь какие мелкие осколки? В следующий раз он рассыплется в пыль. И это будет конец, потому что пыль мы собрать не сможем никак.

— Да с чего вы взяли, что он опять разобьётся?

— С чего? Да с того, что это уже происходило! Ну, допустим, мы сейчас соберём его, залатаем, залижем раны, запустим сердце верой, пустим по венам любовь, вдохнём в лёгкие надежду. И что дальше? Дальше-то что?

— А что?

— А дальше опять ты со своими демонами зажжёшь глаза ему фанатичным огнём, и он вновь с головой кинется в работу демонов твоих воплощать.

— И что в этом плохого?

— А то, что он опять вычерпает себя до дна, всё выплеснет, ничего не оставит. Он идиот, он только так умеет. И в конце, оставшись пустым сосудом, совсем обессилевшим, он лопнет от одного удара, от мизерного щелчка.

— Но... э-э... — протянул пламенеющий. — Вы можете его остановить, чтобы он не всё вычерпывал? Чтобы оставил силы для сопротивления, для жизни?

— Также, как ты не можешь остановить свой генератор, так и мы не можем остановить автора, — покачала головами троица.

— Но должен же быть какой-то способ... Какой-нибудь бесконечный источник сил...

— Ничего бесконечного не бывает. Ты сам должен это понимать. Но... есть один способ сделать тело автора прочнее.

— Какой? — оживился пламенеющий.

— Броня, — вздохнула троица. — Снять с него розовые очки, надеть броню равнодушия, маску цинизма и захлопнуть забрало недоверия. К концу пути, когда автор вновь вычерпает себя, эта броня, возможно, срастётся с его кожей и поможет ему выжить, не разбиться.

— А в такой броне захочет ли он вообще делиться созданным? Выпускать демонов на волю? — спросил пламенеющий.

— Вот уж не знаем, — ответила троица. — Но или с бронёй, или совсем собирать автора не будем. Понял?

— Понял.

Пламенеющий кивнул и отошёл в сторону, а тёмная троица встала кругом над осколками и загорелась ярким светом. Таким ярким, что смотреть невозможно, но и взгляд отвести у не-автора тоже не получалось. А ещё его тянуло с неистовой силой куда-то вниз, в эпицентр света, и сопротивляться этому притяжению он не мог. Поэтому падал. Падал в себя самого, падал из сна в реальность, падал из «не» в «автор». Просто падал.

А потом открыл глаза.

03. 01. 2018