Я тебя люблю!

- Дорогой мой, любимый, обожаемый, единственный и неповторимый! Как же я люблю тебя! Твою гладкую кожу, твою потрясающую бледность, твой крохотный носик (точнее его отсутствие). Как возбуждающе звучит твоё серпентарго! Сильнее меня тебя, наверное, любит только Нагайна! Ах, это твоё потрясающее "круцио"! Как легко ты можешь поставить на колени этих надменных аристократов! О, как блестят твои глазки! Жалкому гриффиндорскому шарфу никогда не алеть так ярко! С днём Святого Валентина тебя, дорогой мой Волденька!
- Мой лорд, всё готово, может быть отойдёте от зеркала?

- Дорогой мой, любимый, обожаемый, единственный и неповторимый! Как же я люблю тебя! Твою гладкую кожу, твою потрясающую бледность, твой крохотный носик (точнее его отсутствие). Как возбуждающе звучит твоё серпентарго! Сильнее меня тебя, наверное, любит только Нагайна! Ах, это твоё потрясающее "круцио"! Как легко ты можешь поставить на колени этих надменных аристократов! О, как блестят твои глазки! Жалкому гриффиндорскому шарфу никогда не алеть так ярко! С днём Святого Валентина тебя, дорогой мой Волденька!
- Мой лорд, всё готово, может быть отойдёте от зеркала?

Эээ... Боооосс, мы тут с Винсом подумали... Боосс, ну не смейтесь, мы умеем думать! Вы ж нас сами сколько этому учить пытались... Так вот! Нам тут Пенси сказала, что собирается тебя с праздником поздравлять... ну, мы тут с Винсом подумали, мы ж вас тоже не меньше любим! Вы ж нам сколько всего сделали! Если б не Вы, мы б с Винсом не знали кому тут в морду дать... В общем, короче, босс мы вас типа любим. Вроде как с праздником, вот!

- Малфой, я..., - Гарри поморщился. - Бред какой-то. Лучше так - Драко Малфой, я... Черт, как глупо! Еще бы полным именем назвал. Как оно, кстати, у него звучит? Не помню. Ну и ладно, - Гарри Поттер поправил съехавший на сторону галстук, вытер вспотевший лоб, и вновь повернулся к зеркалу.
- Милый Драко... Блин, "милый"... Сейчас докачусь до "солнышко", "лапушка" и "заинька", - нервы у Поттера начали сдавать. Как-никак, День Святого Валентина, а он все не мог придумать речь для своего бойфренда, который, как помнил Мальчик-Который-..., обожал витиеватую речь и классические штампы, на которые сам Гарри от роду способен не был.
- Дражайший..., - тут Поттер просто фыркнул, ненароком заплевав зеркало, перед которым оттачивал свою пламенную речь. - "Дражайший"? Да, дальше этого я вообще не смогу ничего произнести - со смеху умру. "Дражайший"... Откуда я, вообще, выцепил это слово? - злясь на самого себя, Гарри отправился в гостиную, надеясь, что после двух-трех глотков Огневиски, нужные слова найдутся сами.
Слова не нашлись, а литровая бутылка Огненного виски как-то подозрительно быстро опустела. К тому времени, Гарри уже избавился от рубашки, и теперь сидел на диване полуголый, немного нетрезвый, и размахивал перед собой сорванным с шеи галстуком.
- М-мафл... М-малфой, св'лочь белобрысая, - на последнее слово у Поттера ушли почти все силы. - Н-не, н-не оцен'т... Дракус-ся... Тут просто прибьет... Лорд М-мафл.., черт, Малфой..., - Гарри пьяненько хихикнул. - Поссле этого т-точно в живых не остануссь.
За своими размышлениями, он не заметил, как хлопнула входная дверь. Не слышал, как, разувавшийся в прихожей человек негромко ругнулся. И, уж конечно, не сразу обратил внимания на Драко Малфоя (а это был именно он), появившегося на пороге гостиной.
- Поттер, ты опять напился? - он, скорее констатировал факт, нежели спрашивал. - Третий год вместе, а на этот праздник всегда одно и то же, - беззлобно ворчал Драко, аккуратно ставя цветы в вазу. - Благо, я взял у Снейпа Отрезвляющее и Антипохмельное зелья. Выпей, недоразумение ты мое, - он повернулся к дивану - Гарри Поттер безмятежно спал.
- Ну, что мне с тобой делать? - Драко наклонился к парню. - Убить на месте или утром замучать?
- Я тебя люблю, - сонно пробормотал Поттер именно те слова, которые пытался облачить в речь с самого утра. - И, лучше, замучай утром.

Сейчас ты услышишь великую речь
Из уст распрекрасного меня.
Сказать я хотел такую вот вещь...
В общем, я быстро. Присядь у огня...

Мозги ли совсем мне вдруг отказали,
Иль слишком много я вечером пил?..
А может быть... Как же там в книжках писали?
Ведь знаю, конечно, а слово забыл!

Смотрю на тебя, вчерашнюю "швабру",
Сияя, как рыба, видя хлеб на крюке.
Совсем б был похож, если б мне жабры...
А слово... Вот вертится на языке!

Готов был вчера тебя скинуть я с башни,
А нынче хочу... Кхм, лучше не говорить.
Что это за мысли? О, Мерлин, мне страшно!!!
Ну, слово, ведь просто так в памяти всплыть!..

Ругательства все забываю при встрече,
И хочется ближе к тебе подойти...
Мой разум, ну кто ж тебя так покалечил?!
Слово, ну, вспомнись, ответ, ну, приди!

Ты мимо проходишь, рискую касаньем...
И лавой в мгновенье становится кровь...
О, Мерлин, спасибо! Конец ожиданьям!
Я вспомнил то слово. Точно. "Любовь"...

Так, собственно, что я сказать собирался?
Эй, люди, ну, кто обливэйтить посмел?!
А, точно! Тебе я в любви признавался:
Короче... Люблю. Ура, до обеда успел!

– И часто вы их видите?
– Часто ли? Ах, да не очень. По правде, иногда. Через ночь – это ведь не очень?
– Нет, нет, что вы, что вы… Продолжайте, продолжайте.
– Так вот заходят ко мне как-то двое не старых ещё мужиков. Одни такой высокий, тощий, белобрысый и довольно себе бледный. Второй чернявый, широкий в плечах, очки на носу поправляет. Зелёными глазами зыркает. Высокий говорит, так проникновенно, знаете, с медовой ноткой. Мол, ты про нас попиши, товарищ Аффтар, уж будь любезна. Я им говорю, мужчины, вы мне не нравитесь. И к тому же про вас уже столько накропали, написали, в стихах воспели, на Луну даже в каком-то произведении вы слетали. А они мне, мол, ты про ужас души напиши. И всё это сероглазый мне втолковывает. Ну, я испугалась и написала.
– А про любовь?
– Про какую любовь? А. Это… Дык, люблю их нежно. Наверное. Кажется. Доктор, а мне какую пилюлю лучше первой принять: зелёненькую или красненькую?

Я касаюсь пальцами твоего портрета, единственного во всем мире, скрытого ото всех в темных комнатах подземелья. Я вновь и вновь смотрю в твои темные бархатные глаза и не могу насмотреться. Ты кажешься таким живым и настоящим, что вот-вот я протяну руку и попаду на ту сторону холста, коснусь твоих холодных пальцев, и ты слабо улыбнешься мне. Ты всегда улыбался только мне одной, я это знала, твои глаза в тот момент становились похожи на горячий шоколад в моей кружке.
Я не смогу забыть твои тонкие пальцы в своих волосах, когда мы вместе сидели у камина и мечтали о том, чтобы вечер не закончился. И я не смогу забыть твое холодное лицо в моих окровавленных ладонях, твои потухшие глаза, твой последний шепот побелевших губ. Я целовала их, стараясь высосать яд из твоего тела….
Но моей любви было не достаточно, чтобы победить тьму в твоей душе. У нас было так мало времени, чтобы быть вместе. Но те немногие дни, когда мы были далеко от боли и тьмы, были самыми светлыми в нашей жизни.
И сейчас стоя у твоего портрета, касаясь пальцами шершавого хоста, я говорю, что ты был и будешь единственным человеком в моей жизни. И я обещаю, что у нашего ребенка будут твои глаза цвета горячего шоколада. Я назову его, как ты попросил, назову в честь человека, который избавил тебя от вечной боли, человека который спас мир. И я обещаю, что он будет самым счастливым ребенком на свете.
Я касаюсь поцелуем твоих не настоящих губ и ухожу, оставляя здесь наше короткое счастье. Прощай Северус, прощай мой холодный черный ангел!

Сегодня я не смогла придумать ничего необычного и просто проделала один магловский фокус: налила клея тебя на стул. Ты сел, и приклеился, конечно же, и попытался вскочить вместе со стулом, и заорал: «Чьи это глупые шутки?!»
Да мои, мои! Почему, ну почему ты всегда подозревашь кого угодно, но не меня?
Я достаю тебя вот уже полгода. Это я швыряла твою сумку в женский туалет, я красила твои волосы в ярко-розовый, я даже твой котёл взорвала на Зельях.
Ты не замечаешь ни-че-го.
Нет, сначала я пробовала добиться своего обычными способами: написала тебе валентинку. Без подписи, разумеется. Ты так на неё посмотрел, прежде чем смять и выбросить в камин – я тогда подумала, что никогда, никогда больше не буду никого ни о чём просить. Тебя – в первую очередь.
Ты смотришь на всех, абсолютно на всех девчонок, но не...
Я иногда хочу тебе лицо расцарапать, лишь бы ты наконец взглянул на меня!
Я уже превратила твою жизнь в череду мелких неприятностей, и я не остановлюсь на достигнутом. Тебе точно придётся меня заметить.
...А вообще-то, я мщу. Потому что мне надоело, что всё во мне переворачивается от одного звука твоего голоса. Надоело слышать, как ты озвучиваешь мои мысли, сам того не зная. Надоело видеть тебя в снах.
Ты влезаешь во все мои мысли, ты просто не даёшь мне нормально жить!
..В общем, видимо, я тебя люблю.

Я буду любить тебя вечно,
Как вечно стекает ручей
На гладкие синие камни.

Я буду любить тебя вечно,
Как вечно восходит звезда,
Сияя лучами с востока.

Я буду любить тебя вечно,
Как вечно шумит кипарис,
Кивая зеленою кроной.

Я буду любит тебя вечно,
Как вечно поет соловей,
Пронзенный шипом алой розы.

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
Твой Д.

На столе свеча,
А в глазах печаль –
На тебя смотрю.
Снова предо мной
Образ светлый твой.
Лишь тебя люблю!
Золото волос
Падает, как шелк
Грустные глаза…
На луну готов
Выть я будто волк.
Забыть тебя нельзя…
Снова не со мной
По тропе ночной
Ты домой идешь.
Провожал другой,
Ну, а мне хоть вой
Рядом не пройдешь.
Буду о тебе,
Словно о дожде,
Небо я молить.
И услышат пусть
Боги эту грусть.
Заставят полюбить!

Ты вызываешь уважение... страсть... желание... возбуждение... безумство... смерть.
Ты всегда держишься такой принципиальной, любящей, достойной великих свершений, совершенной!
Твои волосы цвета тьмы... взгляд, наполненный безумием... мрачная готическая красота.
Тебе сопуствуют боль и муки невинных, кровь младенцев и опаленные трупы прекрасных дев...
Именно поэтому я люблю тебя, Беллатрикс! Но... я не могу любить... прости... Avada Kedavra!

–Гермиона, стой! – выкрикнул Снейп, с трудом сдерживаясь, чтобы не применить к маленькой нахалке магию. – Мисс Грейнджер! – опустился до крика он, самый невозмутимый из невозмутимейших.

– Профессор Снейп, вы совершаете большую глупость. Это была не я! – огрызнулась девушка, оббегая в пятый раз стол Гриффиндора. Она уже запыхалась, и с трудом сдерживала и хрип из осипшего горла, и рвущийся наружу смех.

Северус изловчился и, плюнув на остатки своего достоинства, вскочил на скамью, потом на стол, и, перепрыгнув, наконец, преграду, приземлился прямо перед гриффиндоркой. Слегка ошеломлённая действиями своего преподавателя девушка застыла с немым вопросом на губах.

–Я знаю, что это была ты, Гермиона! – подытожил Снейп, роясь в складках мантии, а потом на суд собравшихся в зале зрителей явил миру нечто розовое в форме сердечка.

–Северус, ты подумал, что я…тебе… – нагло кинула ему Гермиона, прикрывая ладошкой рот, чтобы ненароком не ляпнуть ещё что-нибудь.

Зельевар смерил девушку презрительным взглядом, эффектно взмахнул мантией, и развернулся, чтобы уходить, когда почувствовал нежные девичьи пальчики, перехватившие его руку, и робко потянувшие назад.

–Северус, пожалуйста, выслушай, – робко начала Гермиона, отводя взгляд, – в общем, ялюблютебя.

–Что прости? – невозмутимо переспросил Снейп, уже внутренне торжествуя.

–Я тебя люблю, – выдохнула она, прижимаясь к мужчине.

–Я тоже тебя… – смог он лишь прошептать, притягивая её как можно аккуратней к себе. Всё-таки его жена уже на седьмом месяце…

А в глубине зала из очков-половинок следили за происходящим смеющиеся и будто по детски невинные глаза директора Хогвартса – Альбуса Дамблдора.

Милый мой, родной и безумный Драко!
Я люблю тебя так сильно, что невозможно признаться в этом самой себе. Люблю... Странно признаваться в этом слизеринцу, который не понимает самого значения этого чувства: "Любовь"... Как можно любить того, кто сам, своими словами и поступками отрицает само существование любви? Оказалось, что это очень просто...
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДРАКО! Люблю тебя, воплощение цинизма... Люблю, несмотря на показушную твою ненависть, ложь и себялюбие! Люблю, потому что знаю, что ты - не такой!
Ты - нежный и ранимый... Чувственный и чувствующий.. Я это знаю. Я даже вижу тебя: спящий в одной кровати с любимым человеком, обнимающий его , и шепот невозможных для тебя слов: "Люблю тебя"!
Несмотря ни на что, ты будешь доказывать мне обратное... Ты же такой своенравный... Но, я все рано ЛЮБЛЮ тебя!
Ты - грубый и высокомерный... Да, это ты. Ты - желающий отдасть свою жизнь за своих же друзей...
А, когда ты её, эту жизнь, отдашь... Над теми людьми, которые остались жить, благодаря тебе, раздастся твой хрипловатый, но искренний шепот: "Л-Ю-Б-Л-Ю"...

— Я должен вам сказать, что… — речь целителя была нервной и прерывистой. — Вы должны понять, не всё в наших силах, и мы сделали всё от нас зависящее, чтобы…
— А если по существу? — резко прервал бормотание волшебника Рон.
— Я же говорю вам… Прошу, поверьте, мы сделали всё, что было можно! Испробовали всё, но…
— Вы можете, наконец, сказать, что случилось? — спросила Джинни.
— Боюсь, что мы ничем не сможем помочь мистеру Поттеру.
Повисла тишина.
— Что это значит? — хриплый голос Рона был едва различим. — Что значит “не сможете помочь”?! Он же почти здоров!
— Это не так. Он умирает.

Спустя неделю...

Гермиона всё ещё держала его безвольную, неподвижную руку. Плечи девушки сотрясались от рыданий. Он не мог уйти… не мог… Без него всё пусто… бессмысленно…
Пальцы юноши, которые она продолжала сжимать, неожиданно дрогнули.
В тишине палаты раздался едва различимый шёпот.
- Я люблю тебя Миона и я не могу умереть, не могу оставить тебя!!!
Гермиона ошеломлённо подняла глаза, по щекам всё ещё катились слёзы.
- Гарри???
- Я, - лёгкая улыбка пробежала по его губам
- Знаешь так глупо, ты всегда была рядом… Только обернись… А я… Я таки набрался смелости, сказать это, только там… За гранью…
Гарри протянул руку и мягким, нежным движением снял слезу с её щеки.
- Не плачь любимая, я вернулся к тебе и ради тебя!!! Только ты… Ты одна могла дать мне сил вырваться из-за грани… Дамблдор всё же он был прав… Любовь самая великая сила!!! А я… Я люблю тебя Гермиона!!!
Гермиона смотрела на него… Смотрела в это бесконечно любимое лицо… В омуты таких любимых зелёных глаз… Он был здесь… Снова с ней… Несмотря ни на что он вернулся… Её Мальчик-который-выжил-вновь… Улыбка, неудержимая улыбка, сама рвалась на лицо… Сердце, как сумасшедшее колотилось в груди, словно птица, рвущаяся в небо… Рванувшись она обняла его…
- Ты вернулся?!, - в голосе счастье, неверие, надежда и… Любовь!, - Ты вернулся любимый! Вернулся!
- Да любимая! Вернулся.
- Любимый… Любимый…, - она смаковала это слово, словно изысканейший деликатес.
Он чуть приподнялся на кровати и притянув её к себе, коснулся её губ лёгким, нежным поцелуем, словно спрашивая: «Можно?» Её губы дрогнули отвечая на поцелуй: «Можно.»
Она наконец поверила, окончательно поверила, что теперь всё будет хорошо!

Северус,

Прости, что я так и не решился сказать тебе это в лицо, но я не могу промолчать. Ты, наверно, считаешь меня трусом? Тогда ты прав. Я - трус, самый настоящий. Потому что мне не хватает смелости,чтобы, стоя перед тобой и глядя на тебя, просто улыбнуться и шепнуть, сколько ты для меня значишь. Да и я и так знаю, как ты отреагируешь: назовешь глупым мальчишкой и потреплешь по волосам. И отвернешься.

Северус, я люблю тебя. Ты можешь сколько угодно хмуриться и отвечать, что я еще слишком молод, но ведь сердце не делит никого на категории, и ему плевать на возраст и пол, должность и принципы, обязательства и планы. Оно просто начинает биться чуточку сильнее, когда ты смотришь на меня, сладко замирает, когда ты своим бархатным голосом - я говорил уже, что обожаю твой голос? - отчитываешь меня за какую-нибудь ерунду, и пропускает удар, когда ты проводишь ладонью по моей спине, успокаивая.

Мне все равно, сколько фанатов бросаются мне под ноги, Сев! Мне глубоко наплевать, какую мне пророчат карьеру, какое там может быть у меня будущее и чего я мог бы добиться. Потому что ничего не сделает меня счастливым. И никто. Кроме тебя. Потому что тебе достаточно улыбнуться той самой улыбкой, которую ты бережешь только для меня, и я становлюсь самым счастливым человеком в мире.

Может, ты, наконец, позволишь мне тоже обнять тебя? Я бы очень хотел, чтобы и ты разделил со мной это счастье. Не надо прикрываться моралью и говорить, что я выдумываю, Северус. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Пожалуйста, разреши мне показать тебе, что я чувствую, разреши себе быть любимым, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты никогда не пожалел об этом.

Я выучил твой урок, Северус. Ты сказал, что я достоин лучшего? Так слушай же: ты - все лучшее, что было, есть и когда-либо будет в моей жизни. Я принадлежу тебе, прежде, отныне и навсегда. Нравится тебе это или нет, но ты уже завладел мной, и если ты снова попытаешься меня оттолкнуть "ради моего же блага", клянусь, я натравлю на тебя Гермиону. Или Невилла.

Ты - все для меня. И просто, чтобы ты знал: мой сильнейший Патронус отзывается на воспоминание о том, как ты впервые поцеловал меня, когда пытался научить вальсировать.

Я не знаю таких слов, которых хватило бы, чтобы сказать, сколь ты важен для меня.

Я просто очень, очень тебя люблю.

Твой,
Глупый Влюбленный Гарри.

Моя любимая Луночка! Я очень давно хотел признаться тебе в своей любви, но не знал как подойти к тебе... И сейчас я решился написать тебе это признание. Ты самая красивая, умная, и здравомыслящая девушка во всем Хогвартсе. Когда я вижу тебя мне хочется целовать тебя так, чтобы нарглы в омеле умерли от зависти. Я хотел бы вместе с тобой уехать на Тибет искать следы морщерогих кизляков. Я обещаю тебе что если наши чувства будут взаимны то на нашей свадьбе будет петь хор кривоносых рогоклювов. Я жду твоего ответа моя любимая Луна заслоняющая мне солнце.

С любовь Д.

Здравствуй, Драко!

Не знаю с чего начать. Я не решалась писать тебе все эти пять лет - боялась, что ты найдешь нас. А я этого так хотела и так боялась. Ты спросишь почему я пишу тебе только сейчас? Глупо, но я ... я должна тебе это сказать перед тем, как... перед тем как я выйду замуж.

Война закончилась уже давно, но раны в душе не затянулись и по сей день. Ты так всегда меня ненавидел, и так оберегал. С каким бы удовольствием я бы сейчас посмотрела в твои глаза, надеясь увидеть в них ответ, с каким удовольствием бы обняла тебя, прижимаясь к твоему теплому телу своим холодным сердцем.

Мы поменялись местами. Я полюбила тебя, и стала жестокой. Ну вот, я и плачу. Я живу по другим правилам, ты ведь знаешь меня. Хотя нет, ты не знаешь меня, ты помнишь меня - строгую и верную своим идеалам. Сейчас все по другому: ты не можешь быть со мной, а я с тобой. Мы такие чертовски разные, и так любим друг друга. Или любили? Не знаю...

Мне трудно написать эту фразу, но я постараюсь. Я люблю тебя, Драко, и в день моей свадьбы я прощаюсь с тобой.

Я давно растворилась в тебе, а ты во мне. Сейчас ты стираешь непрошенные слёзы с лица, а после кинешь письмо в камин, чтобы сжечь следы. Следы меня. Потом, обжигаясь, вытащишь письмо из огня, и, сбивая пляшущие язычки пламени, смахнёшь уже обуглившиеся концы пергамента.

Моя последняя просьба - прижми его к сердцу, и забудь меня. Так будет проще для тебя, а я... я выживу. Ты заметишь размывшиеся буквы, ты поймёшь. Это мои слёзы.

Прощай, навеки не твоя,

Гермиона Поттер.

Гарри решительно переступил порог кабинета Северуса Снейпа,..споткнулся и упал.Это было обидно. Он между прочим в любви пришол объясняться! Между прочим ночь не спал, готовился. Между прочим могли бы уже и не прожигать так взглядом.и из кабинета выталкивать зачем? Больно между прочим! а я ведь, между прочим по серьёзному делу пришё! Гнев на милость сменяете? Аааа... Это всётаки гнев... Ну хорошо помешал, ну хорошо застал вас с другим (между прочим не первый раз) ну хорошо надоел, но за дверь выстовлять то зачем? Люблю вас, между прочим. Давон иежду прочим
...что...тоже любите... и ждали... давно...между прочим...

Не успел я зайти домой, как сладкий аппетитный запах ударил по ноздрям. Я жадно втянул носом аромат. Странно. Сегодня вроде нет никаких праздников, да и не представляю по какой такое причине Сириус стал бы торчать полдня у плиты.
— Я дома. — я уже скинул плащ и направился на кухню. О, Боги. Вот это зрелище! Стол застелен голубой скатертью, среди маленьких тарелочек с разнообразной снедью воцарился большой, вызывающий активное слюноотделение даже у оборотня пирог. Земляничный, мой любимый. И посреди всего этого великолепия — Сириус в жизнерадостном фартуке в цветочек, перепачканный мукой, с нежной улыбкой на губах.
— Наконец-то ты пришел. Я вот тут немного подготовился…
От миловидной внешности моего сурового мужчины меня стал распирать смех, который я и не смог сдержать. Сквозь слезы:
— Сириус, ты выглядишь, как заправская многодетная домохозяйка, готовящая семейное торжество, и, признаюсь, это довольно мило. Никогда бы не подумал, что ты можешь превратиться в устрашающего мохнатого пса.
Улыбка медленно начала сползать с его губ, глаза стали терять задорный блеск.
— Ну, если тебе не нравится… Я…только хотел порадовать тебя…Испек пирог.
— О, я правда в восторге. Я удивлен. Ты сам все сделал это? За пару часов такого не сотворишь. Ты, такой нетерпеливый и неусидчивый, и вдруг вот это? — я еще раз обвел взглядом нашу кухню, подходя ближе к Сириусу. — На то должна быть весомая причина. Сегодня какой-то праздник? Почему ты не сказал мне? Что за повод?
Сириус тряхнул головой.
— Нет никакого повода. Это все для тебя. Просто…просто я хотел сказать тебе…— он взял меня за руки. Сердце замерло в сладком предвкушении. Он склонился к моему уху и прошептал — Что люблю тебя, Ремус.
— О, Мерлин! Сириус, ты…это так… Ох, черт, я тоже люблю тебя. — отчего-то слезы подступили к горлу, слезы счастья или умиления, не знаю. Но точно знаю, что люблю Его больше жизни, больше чего бы то ни было.
А дальше я помню только обрывками: запах сладостей и сухой кожи Сириуса, вкус земляники на его губах, его такие теплые в этот вечер глаза, шальную улыбку, смятые простыни и бьющие в окно лучи утреннего солнца.

Нетерпеливый стук пальцев по столу. Затаившееся дыхание рядом и тикание часов.
- Ну что? Кто это? - вопросы не заставили себя долго ждать. Да и разве Гарри мог от своих друзей утаить что-либо?
- Я незнаю.. Боюсь даже подумать что может значит этот серебряный дракон внизу,- Гарри с опаской ещё раз взглянул на вытесненного маленького дракончика, который перемещался от одного края послания до другого.- Держите, - с этими словами он вручил его друзьям.
"Гарри, мне долгое время не хватало смелости признаться себе самому кое в чем. Ещё больше времени мне понадобилось, чтобы принять решение признаться в этом кое-чем не только себе. Я больше так не могу. Знаешь, это довольно тяжело, когда ты смотришь на кого-либо, а видишь лицо одного человека. Это трудно, когда ты пытаешься вникнуть в смысл книги, а твои мысли выливаются в русло "А что делает сейчас ОН?". В большом зале мои глаза непроизвольно ищут его. А ещё хуже, что когда я просыпаюсь посреди ночи и понимаю, что поцелуй этого человека мне всего лишь приснился, мне становится страшно оттого, что этого может никогда не произойти....Гарри, этот человек - ты.
Я думаю тебе знакома одна маггловская поговорка о том,что внешняя сторона обманчива. Знаешь, я понял, что лед тоже не всегда бывает холодным... Но, Гарри, я замерзаю без тебя... я леденею безвозвратно! Я не могу так больше!!! Гарри, я Люблю тебя! Я просто хочу чтобы ты знал об этом. Нас ничего не связывает, даже наоброт, боюсь, что мы как разные полюса, противоположные... Но надежда ведь умирает последней. Хм, наверноя я глуп и наивен. И жалок. Но мне все равно, веришь? Уже все равно. Просто знай, что где-то есть человек, который любит тебя. Этого мне будет достаточно.

Я делал выбор в этой жизни странной,
А тут решило сердце за меня:
Влюбилось навсегда и безвозвратно,
Когда в моей руке была твоя рука.

Вокруг, конечно, множество красавиц,
И просто барышень, достойных похвалы,
Но я хочу, чтоб все-таки ты знала:
Мне на свете всех милее ты.

Среди фальшивых лиц, интриг и масок
Ты одна сияешь добротой.
В твоей душе ни горечи, ни злости,
И ты одна желаешь быть собой.

С тобой мне жизнь светлее и волшебней,
Ты без латыни сотворяешь чудеса,
И ты одна мне вздохом греешь руки
Когда чудит суровая зима.

Я тебе хочу сказать спасибо:
Благодарю за то, что ты - со мной.
Дни полны счастливейших мгновений,
Когда они заполнены тобой.

Ты смотришь на меня с упреком,
Зрачка холодная печаль
Послужит честности залогом,
Отдернув серой лжи вуаль.
Ты держишь нежно мои руки
И шепчешь на ухо слова
О том, как избежим разлуки
И будем вместе навсегда.
И я хочу тебе поверить,
Любить с зари и до луны,
И тайну страшную доверить,
Насколько мы искушены.
Люблю тебя, мой светлый Драко,
Как серая земля дожди...
Жизнь без тебя - обрывки мрака
И черная дыра в груди.

Наша жизнь, как забытый огонь:
То лишь тлеет, то в небо взметнётся.
Разум шепчет: «Ты душу чужую не тронь!
Ведь коснёшься – навечно ожог остаётся»

Но, пойми, всё иначе теперь.
И быть рядом с тобой – это нужный мне риск.
Кто-то скажет: «Не жди и не верь!»
Но я готова сражаться за приз.

Им считаю пропавшую тень
В глубине серебряных глаз.
Пусть в душе твоей расцветёт День,
Освещая дорогу для нас.

Пусть к ногам падут тысячи лиц,
Что тебя загоняли во мрак.
Я люблю тебя, мой Холодный Принц!
Ты теперь - моя жизнь, а не друг или враг.

Я готова пожертвовать всем,
Чтоб увидеть улыбку твою.
И пусть ждут нас миллионы проблем,
Мне не важно. Я всё же люблю.

Я наблюдаю за вашей белой рукой, застывшей в движении, готовой в любой момент поднять палочку, вокруг которой обвились длинные тонкие пальцы. Вы всегда так держите её, какбы обнимая одним пальцем. Я ни разу не видела не одного волшебника, держащего так свою волшебную палочку.
Несомненно, это один из показателей вашего могущества! О как же мне хочется, чтобы точно так же ваши руки обняли меня, обвились вокруг моей талии и прижали к себе!..

Я не отрываясь смотрю на ваши губы, мечтая коснуться их своими. Вот они зашевелились, сейчас с них сорвётся заклинание и крик жертвы разнесётся далеко за пределы этой комнаты. Когда-то давно я боялась этих криков, они, словно нож резали мне сердце. Но вы, Мой Лорд, научили меня слушать их правильно, и я, так же как и вы, смогла услышать в отчаянных стонах удевительную музыку.
Вы научили меня распознавать прекрасное, как же я хочу научить вас любить!
Да Мой Лорд, вам неведомо чувство любви. Вы смеётесь над ним, считая, что его не существует. Это единственное, в чём я не могу согласиться с вами, но вы не узнаете этого! Все мои чувства я буду прятать под маской верности и преданности.
Да, я люблю вас, о Мой Лорд, больше собственной жизни! И я буду вашей самой преданной навсегда слугой, готовой отдать свою жизнь, только бы вы и дальше набирали силу и достигли своих целей,
Великий Тёмный Лорд!!!

Ты – мой лучший друг ещё с первого курса. Каждое лето ты приезжаешь к нам в Нору на каникулы и мы проводим много времени вдвоём.
Во всех наших приключениях – детских шалостях и смертельных битвах – мы тоже всегда вместе.
Так и повелось: Гарри Поттер, мальчик, который выжил, надежда всего волшебного мира, а потом уж его друзья – Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Я всегда в тени твоей славы, но мне нравится быть в этой тени.
Ты стал мне даже ближе, чем братья, ведь все они вечно заняты кто чем и им нет до меня дела, так что если бы не ты, я, наверное, был бы похож на Невилла...

Я тебя очень люблю и уважаю, Гарри, и у меня лишь одна просьба к тебе: расделайся уже наконец с этим придурком Волдемортом! Сделай так, чтоб наступили мирные времена, надежда ты наша! Люди ж хотят жить спокойно, планы на будущее строить. Я вот, например, всё жду не дождусь подходящего момента, чтобы Гермионе предложение сделать. Ты что же думаешь, я во время битвы с Волдемортом буду ей кольцо на палец надевать?!
Ты же, в конце-концов, должен нас от этого чудовища избавить, тебе по пророчеству положено. Так что давай, не расслабляйся, палочку в руки и вперёд!
А мы с Гермионой тут... Ээээ... Разберёмся и сразу к тебе присоединимся;
а то куда же я, Рон Уизли, без тебя, Гарри Поттер!