Варвик

Чудовище, что охотится среди серой мглы заунских улиц. В ходе страшного эксперимента его тело было сращено с затейливой системой насосов и емкостей. Машины влили в него алхимическую злобу. Выпрыгивая из тени, он нападает на преступников, держащих в страхе обитателей городского дна. Варвика влечет кровь — от ее запаха он сходит с ума. Тот, кто пролил кровь, уже не уйдет от Варвика.

Хотя многие считают его всего лишь животным, под зверским обличьем скрывается человеческий разум: это бывший бандит, выбросивший свой кинжал и сменивший имя, чтобы начать новую жизнь. Но как ни старался он проститься с прошлым, ему так и не удалось убежать от старых грехов.

Воспоминания о былых временах являются Варвику вспышками — и затем неизменно исчезают. Им на смену приходят пронзительные отзвуки тех дней, когда он был прикован к столу в лаборатории Синджеда и видел нависшее над ним лицо безумного химика.

Весь мир заволакивает пеленой боли; Варвик никак не может вспомнить, как он угодил в лапы к Синджеду… Хотя иногда это ему почти удается... Вспомнить... Вспомнить то, что было еще до всех его мучений. Ученый терпеливо кромсал Варвика, встраивая в тело насосы и шланги, закачивавшие в него химикаты. Он грезил о том, к чему стремится любой алхимик — о превращении.

Вскоре Синджед добрался до истинной природы своего подопытного: беспощадного зверя, скрывавшегося под личиной «хорошего парня».

Химикаты, влитые в сосуды Варвика, ускорили его выздоровление, позволив Синджеду приступить к медленной и болезненной перекройке. Когда Варвик в ходе экспериментов потерял руку, Синджед смог прикрепить ее обратно, усилив мощными пневматическими когтями. Так Варвик стал еще на шаг ближе к совершенству.

В спину Варвика была вмонтирована емкость с химикатами, подсоединенная к его нервной системе. Всякий раз, когда он чувствовал гнев, ненависть или страх, в его сосуды подкачивалась жидкая ярость, чтобы наверняка разбудить дремлющего внутри зверя.

Варвик был вынужден сносить все — каждый надрез скальпеля в руках безумного химика. Боль, как Синджед уверял своего подопытного, была необходимостью: в ней он видел «великий катализатор» для грядущей трансформации. Хотя химикаты позволяли телу Варвика излечиваться почти от любых повреждений, разум его был расшатан непрекращающимися муками.

Он никак не мог припомнить хоть что-нибудь из своего прошлого... Все, что он видел, — это кровь. Но вдруг он услышал, как кричит юная девушка. Что она кричала — он не мог разобрать. Вроде бы это было чье-то имя.

Но он и свое-то давно забыл. Он чувствовал, что это к лучшему.

Боль вскоре затмила собой все прочие мысли. Оставалась лишь кровь.

Хотя тело и разум были истощены многими неделями издевательств, Варвик упорно сопротивлялся превращающему действию химикатов. Вместо слез из его глаз сочились токсины. Он выхаркивал комья щелочной слизи, которая сперва терзала его грудь изнутри, а затем прожигала небольшие дыры в полу лаборатории. Прикованный к холодной стали стола, Варвик корчился от мук много часов напролет, пока его тело наконец не сдалось.

Когда подопытного постигла безвременная кончина, Синджед избавился от тела, оставив его в склепе посреди Сточных ям Зауна, после чего сосредоточился на новом эксперименте.

Но оказалось, что истинным катализатором для превращения Варвика должна была стать смерть. Пока он медленно остывал в куче трупов, химикаты все-таки сумели довершить дело. В емкости, встроенной в спину, включился насос.

Тело неестественно корчилось, кости гнулись и ломались, зубы увеличивались в размерах, сухожилия рвались и тут же срастались, испуская слабое алхимическое сияние, мертвая плоть замещалась чем-то новым и могучим. К тому времени как сердце вновь застучало, человек по имени Варвик исчез — вместе со своей прошлой жизнью.

Пробудился он голодным. Болело все. Важно было лишь одно.

Ему была нужна кровь.

Первой пошла в дело кровь утильщика стоков, рывшегося по соседству со склепом. Затем та же участь постигла жрицу Великой Эволюции, разыскивавшую кого-то из своей паствы. Потом был подмастерье из Пилтовера, решивший срезать через могильники, потом купец в дыхательной маске, скрывавшийся от бандитов, потом торговец дурью, потом торговый инспектор, потом обхимиченный босяк...

Зверь обустроил логово рядом с тем местом, что никак не давало покоя, напоминая о себе на задворках разума. Затем он продолжил бойню, не думая о том, кто попадается в его когти. Пока с ощеренных клыков стекала кровь, все его сознание занимало одно огромное красное пятно, а голод в утробе вытеснял любое сочувствие к случайным жертвам.

Но когда он подчинился внутреннему зверю, его начали настигать проблески о минувшем. Он увидел отражение бородатого мужчины в глазах нищего, у которого он вырвал глотку. Этот мужчина выглядел хмурым и смутно знакомым. На его руках были шрамы. Когда же он решал перекусить каким-нибудь подгулявшим головорезом в темной аллее, блеск ножа порой заставлял его припомнить старый клинок, залитый кровью. Кровь, стекающая с клинка на руки. Стекающая с его рук на все, чего он касался. Иногда он вспоминал ту девушку.

Там тоже была кровь.

Он понял, что кровь была всегда, на протяжении всей его жизни. И он уже ничего не мог сделать, чтобы смыть ее. Он оставил так много шрамов, что даже если он сам не помнит своего прошлого, то его наверняка помнит город. Когда он всматривался в глаза заунских преступников — воров, убийц и главарей шаек — он видел в них себя. И емкость в спине наполняла его ненавистью.

Выпустив когти, он шел охотиться.

Более не довольствуясь убийствами без разбора, теперь Варвик преследует тех, кто уже провонял кровью. Таких же, как он в тот день, когда его приволокли на порог к Синджеду.

Он до сих пор спрашивает себя — взаправду ли он этого хотел? Подробности ускользают от него, но помнит он достаточно. Достаточно, чтобы знать: Синджед все время был прав. Тот добрый малый был обманом. Беда обнажила правду.

Он — Варвик. Он убийца.

И вокруг полно убийц, на которых стоит поохотиться.

Узнать больше (ссылка на внешнюю энциклопедию)