Предательство — это то, что он знал слишком хорошо. Ему доводилось вкушать остриё кинжалов, наполненных им. Видеть его в лицах названых братьев, держащих эти самые кинжалы. Чувствовать его от тех, кого считал друзьями, и тех, кого считал семьёй. Истинная природа этого предательства только сейчас отк...>>рылась ему. Они даже украли его имя: тот, кого он считал братом, украл не только его трон, но и имя. Как же он должно быть наслаждался этой маленькой шуткой за его счёт, назвав его именем его настоящего брата, когда это было то имя, которым нарекла его мать. Старки, стая, семья, которую он предпочёл собственной, никогда не считали его частью своей стаей.
«Ты для меня — семья».
«Я скучала по тебе, Джон».
«Я больше не твой брат».
Слова, произнесённые теми, кого он называл роднёй, ради кого пошёл против своего сердца — всего лишь ветер. На самом деле, у него никогда не было места в их жизнях. Друзья и семья — он думал, что у него есть и то и другое, но оказалось, что у него был только один верный друг и по совместительству семья. Тормунд. И теперь Джон сожалел, что не ушёл с ним. Что его честь заставила его прийти в это богом забытое место.

“Ах, маленький дракон наконец-то проснулся”.
Низкий певучий голос отвлек его от созерцания звезд, заставив прийти в движение, когда мир перевернулся на бок.
Когда Люцерис, наконец, пришел в себя, его приветствовал человек, закованный в темные доспехи. Он был похож на своего деда, но в то...>> же время совсем не похож на него. Его волосы были валирийско-белыми, но черты лица были неправильными.
“Я мертв?” Спросил Он.

От предвкушающих мыслей её отвлекли слуги, и Серсея позволила им помочь ей собраться, причесаться и принести еды, заодно запомнила пару самых услужливых имён. Платье пришлось надеть чёрное, поскольку траур по королеве Эймме только начался, а вот собственное отражение в нём резко напомнило ей о прошл...>>ых потерях.
Джейме, Томмен, Мирцелла, Джоффри… Она крепко зажмурилась, прогоняя образы брата-любовника и детей, чтобы скорбь по ним не поглотила её целиком. Нельзя! Ей нельзя позволять себе слабость сейчас. Впрочем, воспоминания о дорогих людях принесли не только ком в горле, но и злость на себя за то, что она этому не помешала, что проиграла иноземной захватчице, позволила уйти на Север Джейме, похоронила всех своих детей.
«В этот раз мой желанный мужчина от меня не уйдёт. В этот раз никаких саванов у моих детей! — поклялась она себе, посмотрев отражению прямо в глаза. — Я больше никого не проиграю».

«Я не хочу…» — он собирается повторить, но Дейенерис прерывает его жалкое заявление, которое уже не имеет значения.

"Тогда чего же ты хочешь?"

Тишина.

"Что?"

— Чего ты хочешь? В последнее время ты приходишь ко мне только тогда, когда тебе что-то нужно.

«Дэни», — умоляет он, но она встаёт и поднимает руку, предупреждая, что больше не собирается его терпеть.

Он пристально смотрит на своего племянника. Люцерис очарователен, и внутри Эймонда что-то шевелится. Он оглядывается на Вхагар и Арракса, которые, похоже, тоже смотрят на них в ответ. Эймонд вздыхает. Ему нужен план.

— Возвращайся к своей матери. Скажи ей, что я пощадил тебя, потому что...>> ты мой предназначенный. Завтра я отправлюсь на Драконий Камень, чтобы обсудить свои условия.

— Предназначенный? — спрашивает Люцерис, не понимая, что означает это слово.

— Ты обязан мне своей жизнью, Люк. Лучше запомни это, — сказал Эймонд, взбираясь на Вхагар и улетая.

Вдруг Люцерис повернулся в его в сторону, и Эймонд забыл, как дышать — на месте левого глаза мужчины чернела плотная повязка.
Кулаки начали сжиматься против воли. Это что, какая-то шутка? Очередная издёвка вшивого бастарда? А если нет…
Эймонд вскочил из-за стола, не отрывая взгляда от кл...>>ятой повязки. Кто посмел лишить Люцериса его тёплого, глубокого, восхитительно-орехового глаза? Какая мерзкая паскуда посмела лишить его, Эймонда Таргариена, законной мести?

— Глаз невозможно спасти, — отвечает ей мейстер.
— Я спросила брата, — жестко реагирует Рейнира.
— Больно, — несчастно шепчет Эймонд. — Ужасно больно. У нее был клинок. Почему у девочки был клинок?
— Потому что она дочь Принца–Изгоя, — отвечает Рейнира.
— Рейнира даст ей дост...>>уп на Драконий камень, чтобы она заявила права на другого дракона, — доносится до нее голос отца.
Принцесса резко поворачивается.
— Нет!
— Нет? — растеряно смотрит на нее отец.
— Нет! — Рейнира выпрямляется и подходит к отцу с гордо поднятой головой. — Я не позволяю. Я запрещаю.

Мой перевод!

Мой перевод!