Венцеслава Каранешева
Я рада, что вы до сих пор следите за обсуждением.

"Религиозным мракобесием" сформировавшуюся доктрину называю не я, автор, а эпизодический персонаж - мэр столицы - в речи перед толпой (популизм, ага), спустя пятьсот лет после посадки крейсера в пункте назначения. Произошла коренная трансформация идеологии: Кифа объявили героем, Йенса - предателем, а охранительную доктрину - "религиозным мракобесием".