Копирую с забега.
Алиса Лонгботтом ничего не помнит. Не помнит, кто она, где она, кто все эти люди вокруг. Она даже не помнит, как ходить. Но, как и любой другой инвалид, она использует другие чувства. Ей недоступна память – она пользуется эмоциями. Она чувствует, что может доверять санитарам, хоть и не знает, что они санитары. Она чувствует, что нечто связывает её с человеком на соседней кушетке, и она тянет к нему руку. Она чувствует, что мальчик, изредка приходящий к ней и являющийся во снах, имеет к ней какое-то отношение. И она верит, что когда-нибудь сможет вспомнить. История пробирает до мурашек: каково это, смотреть на лица вокруг, понимая, что каждый из них кто-то знакомый и она должна этого кого-то вспомнить, но все воспоминания ускользают? Надежда найти ответ жива – больше ведь ничего и не остаётся. Так Алиса и смотрит на своего мужа, на своего сына, надеясь, и, скорее всего, она так и умрёт с этой беспомощной надеждой, похороненной внутри.