Копирую с забега.
Война чудовищна. Война беспощадна. Но тем она становится страшнее, чем больше люди верят в её святость. Когда люди идут убивать, точно зная, что убивают ради земель, богатств, хотя бы пропитания, война не становится лучше, а гибель не становится легче. Но никто не обманывается, и в людях нет ненависти. Ничего личного, только бизнес, как бы цинично это не звучало. Увы, мы живём в жестоком мире, и он такой, потому что жестоки мы, а мы жестоки, потому что жесток мир. Выживает сильнейший, всё такое. Но когда убийство, жестокость прикрывается благородными целями – это ли не подлость? Войны устраиваются ради благ или ради власти. Но разве будут люди гибнуть за власть, которая им не достанется? А вот за богоугодное дело, святое дело будут. Жан уверен, что поступает верно, идя в под. Гроб Господень важно вернуть христианам. Но что в итоге? Он умирает в подворотне, зная, что никогда не увидит этого гроба., никогда не прикоснётся к нему. Умирает, зная, что убивал ни в чём не повинных людей, убивал братьев по вере, и один из них сидит рядом с ним и считает последние минуты своей жизни. Умирает, зная, что никогда не увидит свою семью. Стоил ли священный поход всего этого? Стоил ли загубленных жизней? Кому-то кажется, что да. А Жан в этот просто умирает в подворотне, думая о ведущей к дому тропинке, по которой ему уже никогда не пройти, и рядом с ним умирает старик, не знающий, жива ли его семья, есть ли вообще какой-то смысл ступать на тропинку, может, в доме уже всё мертво.