Комментарий к ориджиналу: Черное солнце

28 августа в 12:02 к ориджиналу Черное солнце

Часть 1.

Здравствуйте!

Глава как целая жизнь. Не только потому, что мы вновь погружаемся в мучительные воспоминания Эдварда о Рифской войне и гибели его родителей, но и потому что Эд и Эл снова оказываются на грани жизни и смерти, и каждое их действие, каждое слово, мысль, обретают особую значимость. Иначе быть не может, когда исторический материал для этого этапа сюжета - Хрустальная ночь.

Да, глава по событиям получилась очень объемной. Но пройти мимо них, конечно, было нельзя. Потому что до этой ночи, как пишут и говорят многие, еще была (в контексте произошедшего это звучит, наверное, с особой издевкой) надежда на то, о чем вы говорите: не может быть, чтобы такое случилось и произошло. Но что же они, разве не люди? То есть и сами многие евреи не верили или верить не хотели, что может быть устроен такой разбой, причем самой официальной властью. Но, как мы видим, и такое для нацистов допустимо. Как и пересчет срезанных женских волос, как убийство детей, как сожжение церквей и синагог. Если посмотреть на день сегодняшний, то мало что в этом все изменилось. Только, пожалуй, дата на календаре.
Может быть, в этой главе все чересчур мрачно. За счет воспоминаний Эдварда. Но это то, что постепенно становится больше него. И делать с этим что-то нужно. А что? Пока неясно. Впрочем, пока довольно того, на чем остановились: Эл и Эд живы, они спаслись, и, значит, все хорошо.

Погружение в кошмар и сущий ад произошло полностью, и меня даже больше проняло не когда на Эда и Эл напали, остановив машину, а когда они еще ехали по ночному городу, где кругом бушевало зверское насилие, и Эл поразилась тому, как человек может вмещать одновременно боль за ближних, ужас перед смертью и злом и то, что на улице холодно, поэтому надо запахнуть пальто... Такие детали всегда выстреливают в самое сердце. У меня создалось странное впечатление, что Эл в те страшные минуты оказалась как бы на месте нас, читателей. Она видела все происходящее из-за окна машины, все эти страшные картины проносились мимо нее и исчезали в ночи, что она даже не успевала увидеть, к какой страшной развязке пришло очередное столкновение на улицах; это пронимало ее до костей, но физически она была ограждена от этого... Очень странное и даже жуткое чувство, особенно если учесть, что случилось потом. Так легко остановили их машину, где они уже, казалось бы, были в безопасности, и такая грязная, стремительная драка, перестрелка, очередное чудовище, которое придушило Эл... Это произошло так быстро, что шокировало чуть ли не больше, чем взрыв в начале самой ночи. Я читала эту главу, когда ехала на работу в метро, и вот подумала, только что Эл почти что оказалась в моем положении, наблюдая за всем из-за стекла, и тут же оказалась в самом пекле - и это заставило меня оглянуться по сторонам, подумать, как легко привычное течение жизни может перевернуться вверх дном, и в то же время, до самого конца, наверное, будет неверие: как так, не может быть, кругом же люди, не звери...

Да, все у нас очень хрупко, на самом деле. В этом и причудливость жизни: мы можем прожить долго, а можем сорваться в один момент. Мы можем планировать завтрашний день, а он может не наступить. И все эти грани человеческого существования и существа есть: и ужас от увиденного, и необходимость оправить пальто и решить, что первое: вынести рацию или вывести Эдварда, помочь ему? За все эти детали спасибо героям, мне лишь пришлось погрузиться в те обстоятельства, и постараться описать их как возможно полно. Вы упомянули о метро, а я, после многих терактов в подземке, как-то время от времени стала думать: вот нас здесь так много, много людей. А что если сейчас все взорвется? Что-то произойдет? Удивительно тонкая грань между "все в порядке" и хаосом.
Соглашусь с вами в том, что до нападения, все время, что ребята едут в "Хорьхе", мы видим тот разгул нечести наравне с Элис. А она наравне с нами. Она буквально ограждена от того ада стеклом, дверцей машины. Прочность защиты — так себе, очень сомнительна, но все же. Есть скорость автомобиля. Пока его не останавливают ночные "бравые" молодцы.