Jlenni, авторы понимают многое. Ладно, чуть забегу вперёд и дам цитату из текста:

Как же я устала!.. Настолько, что не передать словами. Бешеная нервотрёпка последних месяцев, истощение и эмоциональное выгорание — и всё это ради блага пациента, который, по словам дочери, ни во что меня не ставит. И ему не нужна ни моя забота о нём, ни бессонные ночи, проведённые у его постели, ни попытки облегчить его состояние, ни стремление забрать боль.

Человеку невозможно навязать желание жить, если он всеми силами противится этому и с упорством, достойным лучшего применения, идёт к тому, чтобы поскорее закончить своё земное существование. Отправиться на тот свет если не от болезни, то по решению суда — судя по поведению Северуса, ему безразлична его участь, он не намерен бороться за вынесение оправдательного вердикта. Значит ли это, что все мои усилия по его спасению тщетны и заранее обречены на провал? Как целитель, я не могу с этим смириться. Но иногда даже мне хочется опустить руки и отступить, предоставив событиям идти своим чередом.

Наверное, я всего лишь жалею себя. Мне хочется тепла и понимания, поддержки. Присутствия рядом того, с кем я могла бы не скрывать своей слабости и наконец-то перестать гнаться за миражом... Таким был со мной Джеральд, когда мы были женаты. Таков Руперт, чьим ласковым и внимательным отношением ко мне я не имею права злоупотреблять и поэтому прибегаю к помощи друга лишь изредка, когда делается совсем невмоготу от одиночества.

Я хочу остановиться. Разорвать порочный круг, по которому бегу и бегу, как пони на потеху ребятишкам в маггловском зоопарке…

Остановиться…

Снова вспомнить о том, что я всего лишь женщина. Что могу быть нежной, любимой, желанной. Что имею полное право стать уязвимой, принимать защиту более сильного, не препятствовать попыткам заботы. И не изображать из себя автомат, который может сутками обходиться без сна и отдыха, не реагировать на колкие слова, молча сносить нарочитое пренебрежение, проглатывать обиды…

Зачем мне всё это? Неужели только ради фантома, живущего в моей голове? Ради бессмысленной и жестокой надежды стать чуть ближе человеку, которому — чего уж тут лукавить — и раньше было на меня наплевать?

Насколько проще мне было любить Северуса на расстоянии, чем теперь, когда он так внезапно ворвался в мою упорядоченную жизнь и перевернул в ней всё вверх тормашками… Прежде я идеализировала его, думая, что нашим орбитам никогда не суждено сойтись. В моих грёзах в его характере и поведении было гораздо меньше желчи и безжалостности. Он казался мне более внимательным и мягкосердечным. К сожалению, нарисованный образ не совпал с тем, что я увидела в действительности.

Но была ли я разочарована, когда передо мной предстал не отретушированный за четверть века портрет, а живой человек? Нет и ещё раз нет! Несмотря на все сложности, несколько месяцев наблюдений и скупого общения с Северусом убедили меня в том, что под личиной его отрешённости и язвительности глубоко сокрыта потребность в тепле и понимании. И уже поэтому я не могу от него отказаться. Я не имею морального права бросить его в беде, даже несмотря на выказываемое им пренебрежение и открытую враждебность, реакцию дочери и нашу с ней размолвку.

Я люблю его — уже не нарисованный в сознании образ, а реального, сложного, замкнутого мужчину, не привыкшего просить о снисхождении и по этой причине не щадящего других. Пусть даже он обеими руками отталкивает мою помощь и делает всё, чтобы усугубить своё положение.