Вторую работу в цикле невозможно не сравнивать с первой, и… она прекрасно её дополняет. Марк и Инайра раскрываются на фоне друг друга и представляют собой два диаметрально противоположных взгляда на жизнь (если выбирать, то мне ближе взгляд Марка, потому что если тебя убивают, с этим надо что-то делать). Спасибо, что показали нам таких разных любимых детей Селестины!

Опять скажу про язык. В «Ведьме» он был мыслями очень хорошо контролирующей себя королевы, а здесь — с первых строк выдаёт эмоциональность Марка.

Если Селестина из «Ведьмы» — холодная драконица-мать, то Марк мне напоминает молодого дикого дракона своим обыденным восприятием смерти (принести сестре отрубленную голову врага — это сильно). И он тоже жёстко делит людей на «своих» и «чужих», правда, «своих» у него побольше, чем у его матери. Но наследственность чувствуется!
Марку замечательно подходит ладья с её прямыми ходами. И логично, что такой прямой человек не любит шахматы.
Главное, Марк не понимает, что он делает не так. Ни с убийством Роланда, ни с сожжением вражеской армии — он не видит, что в этом может кого-то ужасать.

Совсем другая Инайра. Гуманист, не соответствующий своему времени — ей явно трудно жить. В родной семье ещё, наверное, получалось как-то отгораживаться от жестокости мира, но теперь, когда она королева…
Удивительно, как Селестина не попыталась воспитать в Инайре, любимой дочери, такую же драконицу, как она сама. Хотя, может, она и пыталась. Не зря же нам говорят, что Инайра любила отца, а про мать — ничего.

Куда же, интересно, Марк пойдёт теперь и как ему там будет с его-то характером?..

#На_шахматной_доске