В случае с Селестиной да, очевидно. Она и сама, надо полагать, мыслит себя через семью и своих детей, отсюда их присутствие в тексте.
При этом интересно, что больше внимания отдано старшим, которые уже каким-то образом проявили себя. То есть она не мать в классическом понимании, которая погружена в любовь и заботу, а мать в смысле большого влияния, она активнее берет на себя материнские функции по устройству судьбы в целом, чем по чтению сказок на ночь и целованию битых коленок (насколько я ее вижу).

Марк, опять же на мой взгляд, человек своего ближнего круга. Мать, сестры, любимые женщины, близкие друзья. Надо полагать, в его текстах появляются те, кто для него значим, важен и включен в круг заботы.

И здесь, конечно, самый интересный и широкий по кругу включения это Клавдий. У него в мыслях, видимо, постоянный расчет положения всех фигур на доске и учет всех факторов, из-за и персонажей даже с перебором. Причем (возможно, мне показалось) у него вообще нет этой драконьей хватки, как у Селестины или Марка. Он просто просчитывает, какие перспективы у Антония, какое влияние у его жены, чего ждать от Марка, в тексте выглядело весьма безэмоционально. Даже ярких амбиций, жажды власти у него не видно. Такой как будто замороженный ребенок посреди драконьего семейства.


Честно, с невестками мне сложно увидеть такое влияние.