Что ж, будем последовательны в своем сумасшествии, приветствуем глава 2, Макс Нырков - *просьба любить и не жаловаться, а впрочем хуй с вами, жалуйтесь - Ныркову не жалко*
Заранее прошу прощения за мат, как ж Макс без мата?

/Stop, enough. Ну, или что-то типа того. Seven… семь часов, мудак!/
И в этом весь Макс.

/ когда мироздание находит мое настроение чересчур хорошим, оно повелевает: звони, Ибра!/
*Блять,да* тут сложно не согласиться. Но мы с Иброй, теоретически как бы еще не знакомы, вторую главу читаем.

А дальше начинается пиздец, для Ныркова, наверное, стандартный:
/— Привет, это я, приходи ко мне, — стабильно не утруждает себя вопросительными предложениями. Я закатил глаза, после чего решил уточнить:
— Зачем я тебе понадобился?
— В смысле? — удивился Ибра. — Просто так.
— Я — и вдруг просто так? Не иначе, все шалавы на районе уже заняты…
— Ма-а-акс, — презрительно усмехается, — брось ты в телочку играть. Неделю уже не виделись, между прочим!/ Бляяять, а тебя вообще кто-нибудь спрашивал, чего ты хочешь? С какого перепуга Макс обязан тебе чего-то?

Вот тут хочется верить, ибо жизнь Ныркова обрисовывается не больно радужной:
/Когда-нибудь я сниму квартиру, когда-нибудь я перестану спать с парнем-у-которого-идиотское-имя, когда-нибудь…/

Но Нырков не такой оптимист, как Елин, или на крайний совсем уж случай как я:
/Да, а еще я изобрету лекарство от СПИДа, буду принцем Эфиопии, перестану по утрам отдирать лак с ногтей и цепляться зубами за штангу в языке…/

/Маша, которая бывает здесь куда чаще своего непутевого бой-френда и считается уже почти «соседом». Что любопытно, меня Маша зовет Максом и Максимкой, а Бондаренко — он же такой… Бондаренко. Ну, или Алконавт, по Машкиной же трактовке./ Люблю я эту парочку, она меня умиляет своей семейностью что ли.

Шедеврально, чо:
/Туманный Гена Кротов был… туманным, короче./

Язва, ну какая же язва *тут Фира почуствовала в Максе родную душу, собсна*:
/— Ма-а-акс… — в комнату ввалился приснопамятный Бондаренко с тюрбаном из мокрого полотенца на бедовой башке, и протянул ко мне руки; тут же опустил их и рухнул на свою кровать. — Я тут подумал…
— Правда? — удивился я, вытягивая из шкафа чего-нибудь на предмет принарядиться. — Понравилось?
— Усохни, блин!../

/Смазливый, красногубый; глаза на худом бледном лице кажутся слишком большими, слишком темными и слишком круглыми. Не понимаю, что именно здесь Ибра находит дрочным,/ Бляяять, а я понимаю, особенно после особенно удачно подобранной фоты из дайри Аморалес.

Вот тут моей первой и единственной мыслью было *Охтыжблин*:
/Держа во рту мучительно незажженную сигарету, я взял карандаш и четырьмя механическими движениями подвел глаза./ ибо глаза рисую я минут по пять, матерясь и обещая чтобольше не буду.

Добавлено 12.08.2013 - 22:51: