Последнее пристанище

Внутри все было усыпано лепестками азалий, которые годами лежали на ковре, доходя чуть ли не до середины стен. Тут же трудились несколько докси — собирали самые сухие лепестки и относили их в гнездо за шторами. Стулья были завалены цветами до самых сидений. Только пространство перед гобеленом с генеалогическим древом оставалось чистым и благоговейно пустым.

То, что он увидел, повернув голову, отложилось в его мозгу вспышкой колдографа. И следом пришло четкое осознание — сколько бы ни прошло времени, он не забудет эту картину. До самой смерти будет помнить мельчайшие подробности и детали интерьера гостиной так же ярко, как и тот момент, когда он открыл дверь. И все же, несмотря на всю нереальность происходящего, только одна деталь имела истинное значение и только она определяла облик комнаты.