И даже то, что она мертва и навеки заключена в строгую раму, что ей теперь вечно семнадцать лет, не смогло стать преградой для чувства, последнего для нее и, вероятно, первого настоящего для него.
Это Кокос лежит на кухонном столе у тетки, даже не попытавшись слезть с него, когда его заметили (ему нельзя на столы).
Кокос не Лекс, он по жизни не теряется. Новое место, люди и обстоятельства? Что ж, надо разместиться с комфортом.