Клубился, рос и тихо плыл туман.
Им заполняла улица карман,
дрожали островками в нём дома,
в деревья с плеском тыкалась корма
скамеек, а он рос, струился, полз,
он вытекал из тьмы метаморфоз,
он был ничем, но был и всем притом —
и улица, и дерево, и дом.