Комментарии «Три гурии нужды в моём гареме» (джен)

О светозарная yamar!
Да продлит аллах дни светозарной, да отведёт от её дома злобу людскую и зависть.
Рассказчик благодарит за заявку, отзыв и отданный голос и надеется на милостивое разрешение упасть к ножкам несравненной ханум и на дозволение поцеловать полу её расшитого халата, дабы смог этими нехитрыми действиями выразить он своё восхищение.
Но сколь справедлив заказчик к неумелому автору, столь же несправедлив он к Ходже Насреддину. Его удача не случайность, не ветреная женщина, то манящая журчанием своего голоса и звоном ножных браслетов, то морозящая холодом своего равнодушия, нет, его удача - плод ума, выдержки и отказа от бездействия.
Не вмешался бы Аладдин, что сделал бы Ходжа Насреддин? Отступил или придумал какой хитроумный ход? Рассказчик уверен, что второе. И была, была другая редакция, где Аладдин не вмешивался, но разве это помешало Ходже Насреддину исполнить задуманное? Нет, помешало ему ограничение длины пергаментов, что принимались в номинацию. Но ни у кого не достанет в душе вероломства обвинить в этом благородный триумвират организаторов. На всё воля их и аллаха.
Остальные упоминания удачи ни что иное как фигура речи, недостойного рассказчика, не сумевшего нарисовать правдивый портрет Ходжи Насреддина, ибо внимательно присмотревшись, можно проследить, что каждый подарок от Фортуны был тщательно подготовлен.
Но это снова и снова вина рассказчика, который справедливо получит сегодня тридцать палок по пяткам - не полученная с рожденьем и не взращенная ученьем мудрость должна быть крепко вбита. Это слова великого эмира Благородной Бухары, и нет безумцев оспаривать его правоту.

О луноликая yamar!
Рассказчик уже получил причитающуюся порцию палок, ибо любое дело должно быть доведено до конца. Но перенести экзекуцию стоически ему помогло упоминание о встрече после деанона. Солнцеподобная получит дарбар сразу, ей не придётся ожидать ни секунды. Задержка может быть вызвана только нестабильностью интернета, ибо рассказчик, получив годовое жалование и несколько дней отдыха, отбыл в странствие. А чужеязыкие демоны связи дерзки и своенравны, и взаимодействие не всегда столь же хорошо и успешно, как с отечественными шайтан-провайдерами.

О светозарная Наиля Баннаева!
Чей отзыв осветил жизнь рассказчика и разогнал мрак безфидбечья.
Рассказчик остерегается давать обещания, но не станет отрицать большой вероятности постдеанонного расширения истории, для всовывания всех кусков, что были вырваны собакой-самкой - регламентом.
Благодарю, о благодарю!
И да устранит аллах все препятствия на дорогах желаний сиятельной.

Недостойный рассказчик сразу решил пошутить, про свой фонтан ожидания и про счастливую примету бросать в него монеты комментариев. Но решил, что будет выглядеть попрошайкой. А потом его настигла и пронзила мысль, что блистательный ум и сияющая мудрость читателей больше мудрости ничтожного автора, и они смогут посмеяться глупой шутке нелепого рассказчика, не сочтя её дерзким выклянчиванием.

О кроткая Строптивица!
Автор расцарапал себе лицо, вырвал два пучка волос и посыпал голову ржавой пылью, ибо ему не удалось развлечь Строптивицу-ханум. Сегодня на городской площади ему дадут двадцать плетей, это не считая недельного обета ежедневного трёхчасового самобичевания.
О, не стоит приносить недостойному автору извинения, которые не могут быть неуважительно отвергнуты, но не могут быть и приняты, ибо невнимательность проистекает из скуки. Разве станем мы со всем тщанием следить за сюжетом, что вызывает только зевоту?
Рассказчик смиренно просит простить его и удаляется к месту казни. А ханум пусть аллах пошлёт бодрости и стойкости, ибо строптивость и ершистость отнимают порою много сил, и да продлит аллах дни прелестной ханум.

О прозорливая Наиля Баннаева!
О сумевшая даже в неумелых строчках автора прочесть то, что тот пытался выразить!
Рассказчик также не может неуважительно отвергнуть извинения, но не может и принять их, ибо... Увы, слёзы стыда разъедают глаза, но причина снова в неумелости автора заострять акценты и важные моменты истории.
Увы! Увы мне!

О жар сердца моего, yamar!
О дивный заказчик!
Рассказчик благодарит и восхваляет прекрасноокую не только за прелесть её глаз, но и за их зоркость и внимательность, что сумели разглядеть за бледностью слов искру смысла.
О благодарю!

О несравненная Наиля Баннаева!
О справедливая и проницательная Наиля Баннаева!
Старания рассказчика не лишены добрых намерений, но сравнение его слов с туманом ближе к истине. Как тает звук призыва муэдзина, так тают для его слуха вдали слова его любви и благодарности, что отправлены к дивной ханум на крыльях самого быстрого ветра. И пускай они могут развеяться и потухнуть под напором безжалостного времени, но пусть знает прекрасная - они звучали в её честь.

О смеющаяся над недостойным рассказчиком Строптивица!
Зачем плен! Какой плен!
Разве можно держать свободолюбивую птицу в клетке?
Пусть уважаемая ханум посетит мою скромную лачугу гостьей, а не пленницей. Рассказчик приготовит корзину свежих белых лепёшек, предложит сладкие персидские финики, солнечные абрикосы и прохладные грозди винограда и постарается найти в своей памяти такие истории, что не позволят скучать нежной ханум.
И пусть не принижает Строптивица-ханум силу своего голоса. Рассказчик смиренно понимает, что только милость благородных читателей позволяет им снисходить до его неумелых строк. Но разве можно не ценить эту милость? Рассказчика можно назвать неумелым, но неблагодарным назвать нельзя.

Умный Кролик,
да, я видела и оценила то, что Вы не увлёкшись травой сами, признали её возможную привлекательность для других.
Спасибо.)

Наиля Баннаева,
спасибо Вам огромное за благосклонное принятие истории, очень доброжелательные комментарии и дивную рекомендацию.)

Строптивица,
тогда позвольте, я представлю, что мы живём в тот век, когда пленник мог стать верным и преданным другом пленившему и наоборот. И давайте дружить! :)

____________________

sage renard,
не могу не восхититься Вашей настойчивостью и упорством, и мне искренне жаль, что я стала многократной убийцей многих минут Вашего ценного досуга. Мои соболезнования.)

О, с одной стороны мне несколько неловко, ибо сейчас последует сеанс саморазоблачения, с другой стороны, это меня радует, ибо цель достигнута: мной использованы только пословицы (они отмечены звёздочкой), вся остальная "восточная мудрость" - измышления автора (без притязаний на уникальность), завёрнутые в ковры цветистых эпитетов.)

Виновна.)

Подобный поворот сюжета встречается во множестве источников, и я не готова настаивать на первенстве "Тысячи и одной ночи". Множество плутовских романов разных стран и эпох весьма активно его использовали.)

"Тысяча и одна ночь" мной сознательно не перечитывалась, дабы не отрываться от повестей Соловьёва. Но здесь нашли и аромат Хайяма, видимо, на наш европейский вкус, вся арабисткая литература будет "на одно лицо".) И я, пожалуй, тут не исключение.)
Приношу извинения за недостачу Ходжи Насреддина.)

__________________
О, мой самый благожелательный читатель Imnothing!
О, не жалеющий добрых слов ни для одной моей истории Imnothing!
Будет ли позволено мне отправить той, чье сердце чутко улавливает неловкие мысли даже за корявыми строками ничтожного автора, эту безделицу в дар?
Пусть согласится несравненная, и я снаряжу караван с подарком в путь, только лишь вышью ещё два цветка на этой недостойной дивной пери циновке.)

О, луноликая Imnothing!
Сколь радостно сердцу рассказчика сознавать, что его безыскусный дар не будет сочтён предерзостью. Рассказчик понимает - благородство и милосердие выводили рукою дивной Imnothing незаслуженные похвалы запискам автора. Но рассказчик со слезами благодарности и умиления принимает их, ибо попытки убедить в их незаслуженности вызовут лишь новые щедроты доброжелательной поддержки добросердечной Imnothing.
Рассказчик вернулся к родному очагу и в ближайшее же время добавит пару граней к скромному простому кристаллу, что медоточивая Imnothing, щадя самомнение рассказчика, преувеличенно назвала алмазом.


О, несравненная sage renard!
Рассказчик не смел ни надеяться, ни мечтать о том, что кто-то станет штурмовать страницы его немудрёных почеркушек трижды, они того не стоят.
И лестная его душе весть о будущем возвращении к его скромному труду отравлена пониманием, что не искусность рассказчика тому причина, а щедрость души волоокой sage renard.
Но рассказчик может бросать справедливые упрёки только себе, а дивной sage renard предназначена его благодарность.)

Скоро, скоро, дивная Imnothing, рассказчик приступит к заключительной огранке своего дара.
Увы, веры в силу таланта отполировать грани кристалла до блеска, отражающего солнце яркими брызгами радуги, у рассказчика нет, но огромна надежда, что мудрость читателей поможет им разглядеть проблеск смысла в мутном сиропе слов ничтожного автора.

О, многомудрая Imnothing!
Сколь безупречны в своей проницательности и разумности слова прекрасной ханум. Они останутся высеченными на обратной стороне век автора и в его сердце. Это знание, как и знание того, что были те, что шли к нему навстречу, будет согревать рассказчика холодными ночами и утолять его гордыню и жажду признания днём, когда он тусклыми гранями своего кривоватого кристалла станет безнадежно пускать слабых солнечных зайчиков вслед тем, что в страхе и брезгливости будут бежать от него прочь.)

***
О, рассказчик не сомневается в прозорливости читателей, но случайно заглянувшему сюда должен признаться, что ирония считается рассказчиком дивной спутницей любой истории. И сам рассказчик любит посмеяться, иной раз и над тем, что может вызвать у кого-то слёзы, но справедливости ради стоит отметить, что самоирония, которая ни в коей мере не искупает недостатка неуместной смешливости, позволяет ему смягчить притязания его гордыни. А потому не стоит принимать всё написанное бесхитростно прямолинейно.

О, сладкоголосая сирена Imnothing!
Разве не знает несравненная, что и гнилушка может светиться, испуская сияние, а золото может быть фальшивым и омытым горькими слезами доверчивых, кротких и беззащитных менял?
Но рассказчик уверен, добросердечная Imnothing не имела цели посмеяться над недалёким рассказчиком, превознося его сверх меры и сверх его невеликих достоинств. Скромность в приложении к автору применима лишь в описании скромности его достоинств, но рассказчик безмерно рад, что даже самые нелепые его строки развлекают дивную ханум.)

О, великолепная Imnothing!
О, та, чей разум ослепительней снегов на высоких горных перевалах, та, чьи речи напоминают журчание прохладного ручья в жаркий полдень, та, чья мудрость полновесна, как спелый плод граната!
Да отсохнет у рассказчика рука, выводящая эти строки, если хоть на секунду он заподозрил луноликую в злом умысле слов!
Нет! Рука продолжает выводить кропотливую вязь, и это ли не показатель его искренности?
Рассказчик безмерно благодарен своей счастливой судьбе, что позволила ему познать вкус бесед с прекрасной Imnothing, они слаще халвы и упоительнее розового шербета.
И разве может рассказчик претендовать на то, что по праву принадлежит Imnothing - победу в этой битве цветистости и пышности образов и сравнений. Рассказчик отлично осознаёт, что был лишь жалким шестом, по которому устремлялись к небу зелёные свежие побеги мыслей разумной Imnothing. Их цвет - цвет аллаха, цвет весны и надежды. Надежды рассказчика на то, что у него найдутся ещё незамысловатые песенки и сказки, которые он сможет исполнить под благосклонным взглядом ханум.)

просто Ж,
я работаю над этим. Честно-честно.)
Но я вывалилась из стиля и теперь очень сложно туда запихиваюсь. Очень не хватает стимулирующего дедлайна конкурса.(