Что-то в последнее время попадаются сплошь экзистенциальные рассказы. А, ну да. Других мне в последнее время и не хочется читать.
Идея хорошая. Исполнение, пожалуй, тоже.
Не совсем понятно, почему казавшаяся в прежнем мире довольно-таки второстепенной психологическая потребность, у многих трутней и дармоедов вообще почти что отсутствующая, вдруг стала камнем преткновения. Почему Агата не могла предложить вариантов модификации психики, которые бы заранее устраивали людей и одновременно решали бы проблему, не требуя стирания памяти или животного отупения. Почему выбор сведён к двум крайним вариациям — либо роботоподобный паладин, либо беспамятное дитя.
Не раскрыта также степень «утраты самости» при выборе первого варианта — очевидно, что Агата не может поделиться своими возможностями с полностью свободным человеческим существом, это слишком рискованно, но какие именно ограничения она врезает в своих будущих сервов? Некоторые виды ограничений могли бы позволить остаться свободным индивидуумом как минимум внутренне.
Это выглядит неочевидным. Казалось бы, почему тогда Агате просто не раздать могущество всем подряд, чтобы могли деятельно творить добро? Мне казалось, она не делает этого именно из-за «неустойчивости человеческого фактора»: вдруг кто, обретя сверхвозможности, войну учудит, попытается себе слишком много ресурсов Солнечной Системы захапать или ещё что-нибудь неприятное устроит. Поэтому, типа, могущество вручается лишь тем, кто согласен на имплантацию каких-то ограничений. А если ограничений никаких — смысл вообще давать могущество лишь немногим? Даже намёков на фильтрацию по признаку «порядочности» вроде бы нет.
Диапазон психомодификаций вообще не обязан сводиться к промежуточным между этими двумя крайними. Вон, мною в подростковом возрасте финальное состояние Вселенной представлялось как Большая Игра со множеством зон, где возможно всё, правила зон демократически выбираются игроками, а под запретом «движка» лишь некоторые терминальные негативные состояния или события. Люди слегка психически модифицированы, у них чуть-чуть повышено чувство азарта, чтобы было интересно во всём этом вариться и постоянно выдумывать новые игры — и сложные, и простые.