Комментарии «Падший будет прощен» (гет)

К главе 1.

Начинается история на мажорной, даже проникнутой легким комизмом ноте: муж тайком от прочих домочадцев кормит беременную жену вредными вкусностями. Сцена очаровательная, и сквозь его ироничный взгляд пробивается настоящая нежность к жене... Но "тревожные звоночки" всю главу нет-нет, да и подадут голос.
То забота будущей, как я поняла, бабушки выглядит слишком уж удушающей - ну что такое, почему взрослым людям приходится с едой прятаться по ночам? То "обмен" вкусностей на выполнение требований чересчур настойчиво предлашается для шуточного. И от легкого упоминания трагедии прошлого становится на короткое время не по себе... А потом Вы описываете положение дел четко и, пусть намеками, но неприглядно. И становится понятно, что Харун ведет войну - не только с родней Ярен, но и с ней самой - за нее же. Потому что такая, как есть, она была бы уязвима в любом обществе, а уж в том, где они живут - это смерти подобно.
Замечу, что с сеттингом малознакома, тем интереснее мне было узнавать бытовые подробности, ненавязчиво вплетенные в сюжет.
В общем, отличное начало, сразу настраивающее на напряженное повествование - при кажущемся флаффе. Ведь эти двое - против всех.

К главе 2.

В главе показано вроде бы вполне традиционное столкновение двух точек зрения на свободу: как на вседозволенность и как на управление собственной жизнью - следовательно, ответственность за нее. Ярен придерживается первой из точек зрения, что показывает в ней человека, разумеется, инфантильного, но не совсем виноватого в собственной инфантильности. С детства наблюдая, видимо, что свобода равна произволу, жизни, подчиненной страстям, она к этому и стремится, тем более, нрав диктует ей именно такое поведение. (И так подумаешь: выходит, и ее родичи, не исключая властного дедушку, инфантильны в той же степени). И точку зрения Харуна, предлагающего ей иную свободу - начинающуюся практически с пушкинского "Учитесь властвовать собою" (с) - она поначалу принять не может. Как не может и оценить прелесть независимой материально жизни - ведь такая жизнь требует от нее усилий, а она, видимо, усилия над собой делать вовсе не привыкла. Но по сути, Харун говорит ей еще и о том, что даже в нездоровой среде человек отнюдь не обречен сам становиться больным. Ничто не обрекает человека вести себя жестоко, кроме его собственной воли.
У самого же Харуна, видимо, воля и рассудок предельно развиты. Так или иначе усилие воли и самоконтроль наверняка требовались ему, чтобы отнестись настолько милосердно к Ярен, думать не о зле, которое она причинила, а прежде всего о том, чтобы обезопасить ее, оградить от слишком, видимо, жестоких последствий ее же поступков. Он свободен от гнева, от мстительности - но своей ответственности за жизнь одной женщины, с которой так или иначе дал себя связать - не отрицает ни минуты. Его поведение тем удивительнее, что по меркам окружающего мира, вероятно, он вовсе не был обязан вот так по-доброму относиться к женщине, ставшей его врагом. Но он сделал свободный выбор.

К главе 3.

"Сделать выбор, в сущности, нетрудно; прожить его — вот испытание" (с). Золотые слова и очень точные. Как покаяние - это не просто сожаление о содеянном, а целый процесс, "перевод жизни на новые рельсы" (с), так и прощение - процесс тоже, требующий постоянной работы над собой, а не разовый акт. А уж прощение, соединенное с помощью падшему начать новую жизнь (да еще при активном сопротивлении самого падшего и ровно всех вокруг) - титанический труд. Тем более, если тот, кто помогает и прощает (а ведь Харун, по сути, деятельно прощает Ярен), сам травмирован телесно и душевно - это вообще подвиг.
В этой главе мы видим, как Харуну на самом деле трудно. Загнанный негатив прорывается наружу; боль обмана, страх смерти, злость, в конце концов, к сложной и неблагодарной жене и ее "золотым", хм, родственничкам - впору сказать, что Харуну самому бы кто помог. А ведь ему неоткуда ждать помощи: мать его, судя по короткому, но слишком выразительному упоминанию, та еще Кабаниха, и не то, чтобы ее совсем нельзя было понять, но очевидно, что она не уважает мнение сына и не щадит его чувства, не интересуется - а нужно ли ему, чтобы мать его ребенка пугали, доводя до выкидыша. И тем не менее, Харун вот просто берет и справляется со всем, включая собственные переживания - без надрыва, разумно и с юмором. Хотя то, как его растревожил сон (не имеющий ли и символического значения?) - о многом говорит.
И не могу не сказать о песне с отсылкой к "Титанику". Харун, безусловно, спасает Ярен, как Джек спасал Розу - ну, более разумными методами, но сделаем скидку на совсем иные обстоятельства. Но говорит ей при этом: "Спасти себя можешь только ты сама" (с) - и думаю, для Ярен эти слова тоже справедливы. Как бы старался ее муж, без ее собственных усилий и желания изменить жизнь все может пойти прахом. И еще - эту же песню Роза поет, замерзая на обломке, еще не зная ни о том, что помощь близко, ни о том, что Джек умер и ей придется сейчас натурально самой себя спасать. Ну все, меня понесло, надеюсь, что такой отсылки не вкладывалось, потому что Харун слишком симпатичный персонаж и я за него держу кулаки).

К главам 4 - 5.

Тираны бывают разные. Пока представители семейсва Шадоглу являли два типа: мелочных и удушающих, как Хандан, или откровенных "самодуров", как Насух и Ярен. Всё вспоминала, что же за слово вертится в уме, ассоцииируясь с Насухом, и наконец вспонила: спасибо любимому Oстровскому, припечатал такой типаж. Насух - по сути, такой же Дикой или, например, Брусков: по русской пословице, "молодец среди овец, а супротив молодца сам овца". Возможно, глубоко внутри в нем сидит сознание собственной слабости, и он компенсирует это грубым и жестоким обращением с теми, кто от него зависит, бездумным навязыванием своей воли.
И хочется сказать, что Мустафа в этом ему противоположен, он тиран просвещенный и сознающий свою силу, но... Так ли противоположен на самом деле, если при своих-то положении, силе и власти ему все еще надо мелочно мучить людей? Хотя, конечно, Харун держится молодцом, "бодрости духа не терят и веселого расположения не утратил" (с). Люблю оптимистов).
И меня в очередной раз поражает, насколько он терпелив с Ярен. А ведь она будто и забыла, в каком шатко положении очутилась. Или надежда на помощь второго деда мгновенно вернула ее в состояние вердного и злорадного ребенка? А ведь уже по Насуху должна понимать, что распмложение тиранов - дело ненадежное. "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и баская любовь" (с).
Но ее хотя бы можно взять на слабо и через это развернуть в правильном направлении. Вот она уже читать взялась, и что удивительно, роан о том, как человека "тащат из болота". Oпять же, тащат ради любви к нему - женской и дружеской. Надеюсь, в случае с Ярен сыграет роль, что у нее в характере много энергии, которой онапросто не может найти верного приложения.
А вообще даже радостно за молодых, что у них будет нормальная свадьба).

К главе 6.

Душевные силы Харуна, конечно, поражают. С детства подвергаясь манипуляциям самого близкогочеловека, любовь которого вообще определяет, насколько безопасно человек себя ощущает в мире, он вырос не истериком, а борцом, причем лишенным какого-либо надрыва. Если он и ощущает горечь, то глубоко внутри, и не собирается ее ни на кого изливать. Уж во всяком случае - на беззащитное и еще юное существо - а Ярен в этой главе именно такая.
Ей просто хочется красивую свадьбу (обычаи, которые Вы описали, и впрваду очень красивые), сказку - или хотя бы иллюзию таковой, защищенность и безмятежность. Ну, это пока бес погулять выходит (а в этой главе он почти не заглядывал).
Но в этой главе мне, пожалуй, даже сильнее, чем отношения самой пары, бросился в глаза контраст двух матерей (как в прошлой был контраст двух стариков).
Oт Фюсун, конечно, и без личного появления мурашки по коже. Мне кажется, она травит Ярен (словесным ядом, но вон как эффективно) даже не из привязанности к сыну, с которым и на контакт идти не желает, а просто из принципа. Прост, если посмеа задеть чьо-то МOЕ - хлебни по полной. И Фюсун категорически плевать, что она подставляет под удар своего нерожденного внука. Жуткая женщина. С другой стороны - а был ли у нее в подобном обществе иной путь к независимости? Но отец Харуна, кажется, добрый и адекватный человек... В общем, порой сложно понять, где граница борьбы засебя и деспотизма, но Фюсун ее оставила далеко позади.
На ее фоне Хандан кажется... более симпатичной, что ли, и однозначно более понятной. Да, она малоприятный и не очень умный человек, но в конце концов, она просто, как умеет, любит дочь и пытается беречь. А это, при замашках дочери, атмосфере семьи, жестких требованиях к женщине в обществе и грозящих суровых карах, которыми так легко пренебрегает молодость - непросто. Хандан, конечно, тоже манипулирует вовсю, и часто - явно чтобы хоть немного ощутить власть, но в отличие от Фюсун, мне кажется, ее нельзя назвать жестокой и тем более утратившей человеческий облик.

Кстати, это только перевод. В оригинале было что-то вроде "Наш выбор всегда непрост", что делало мать Розы, в общем, менее однозначным персонажем (хотя бы давало намек, что ей самой многое пришлось пройти). И опять же откровенный разговор между матерью и дочерью не помешал бы, но его не случилось.
Касательно Фюсун и Хандан в плане откровенности с детьми... Канон не знаю, но избегание откровенности тоже может иметь разные причины (хотя последствия и сходны). Одно дело - "наказывать" молчанием, демонстративно выстраивая ледяную стену. Другое - просто ен знать, что сказать, самой не быть готовой говорить с ребенком. Правда, причины не взаимоисключающие.

Вот это удивил Мустафа. И ведь какие актерские способности проявил... И сколько мудрости и терпимости при этом. И несправедливым его никак не назовешь: все же то осознание, до которого стал доходить Харун в прошлой главе благодаря разговору с Хандан - что сам не всегда блистал благородством - оно тоже соответствует действительности. Харун тоже вел себя не всегда правильно. Но Мустафа, в отличие от Насуха, гневу не поддается и конфликты решает с пользой для всех).
Знаете, какой бы ни была Ярен в каноне - из Ваших пояснений мнение о ней складывается скорее дурное, хотя она тоже жертва - но в этой главе невозможно не поддаться ее очарованию. Даже учитывая, что она нажаловалась на мужа и Насуха Мустафе: все же ужасных последствий не вышло, как понимаю, в том числе по ее просьбе. И ее взаимодействие с Харуном - уже такое теплое, подколы уже куда ближе к дружеским шпилькам, чем к змеиным укусам, и вот уже забываешь предысторию этой пары и просто радуешься красивому празднику и единению, которое наступает в этот момент. И слова Харуна о надписи, высеченной на стене храма, не выглядят преувеличением. Они любят друг друга. Это на века.
И ценно, что как взрослый и ответственный человек, Харун способен признать и свои ошибки. Не так просто признать неправильность того, на что он имеет право по закону и обычаям, на что, вроде как, даже спровоцировали. Но у Харуна достаточно мужества смотреть правде в лицо - возможно, поэтому Мустафа фактически благословляет их с Ярен брак.

Вообще я стараюсь оставаться всегда на стороне положительных героев (из принципа), но то, что описываете Вы, мягко скажем, вызывает удивление. Кажется, перед нами типичный пример ситуациии "Пмлучился мерщавец"? Ну, когда персонажа подают, как положительного, но творит он такое, что отрицательные вышли покурить.

На главы 8 - 9.

Здравствуйте!

Главы соединяют прошлое и настоящее, и персонажи порой демонстрируют себя с неожиданных сторон, даже диаметрально противоположных в какой-то мере. Говорю сейчас прежде всего про Фюсун. В главе 8 она предстает как человек пусть жесткий, но все же тоже способный как-то сосуществовать с семьей, даже по-своему, очень по-своему, заботиться хотя бы о сыне. В начале главы 9 Харун и вовсе задумывается о действительно необъяснимой вещи - как его отец (к нему еще вернусь) все-так сошелся с его матерью. А в финале главы 9 все вдребезги разбивается о рассказ Ярен - оглушительно страшный, звучащий невероятно, но, подозреваю, правдивый. И тут интересно, что Ярен - да, все еще капризная, грубая эгоистичная - несмотря на кажущуюся слабость, демонстрирует и силу, решимость и упорство в благом деле. Влияние Харуна явно не прошло даром, и любо-дорого, как он воспитывает в ней осознанность (заодно очень интересно узнавать подробности турецкой истории). И мне кажется, что рассказ о прошлом Асланбеев, о том, что они были по призванию защитниками, тоже оказал на нее влияние. В ней все же их дух, пусть и развращенный (и подавленный) воспитанием.
А Харун дух и прошлого, и настоящего отлично умеет чувствовать и вызывать. Разумеется, в этом заслуга его отца, невероятно противоположного его матери и стойкого в принципах. Вообще мир Эрхана, мир бескорыстного интереса к прошлому и рассуждений о вечном, обаятельно-прост и выглядит "потерянным раем". Но думаю, на личность Харуна равным образом оказала влияние и гибель отца тоже. Символически вышло с забытыми очками, сквозь которые Эрхан глядел на мир (и с ослеплением), с оружием, которого Харун лишил себя как раз накануне часа, когда оно понадобилось. Но в итоге Эрхан перестал-таки убегать и сам пошел на таран, в атаку, и это тоже в нем показывает воина - при всей гуманности. И думаю, этим преподал сыну последний урок, хотя, конечно, Харун стремится не "помирать с музыкой", а бороться. Потому что - отвечает не только за себя.

На главы 10 - 11.

Важнейшие вопросы поднимаются перед нашими молодоженами - важнейшие и и для них самих, воспитанных в пропитанно насилием обществе, и в для читателей, думаю, тоже. Насилие - или ненасилие? Месть - или прощение? Идти по головам - или удержаться от рокового шага через труп?
Харун, крое, наверное, своего отца и его окружения, букваьлно не видел иных примеров, как только крайней жестокости, насилия и мести без конца. История его матери и ее покровительницы, а позднее лютого впрага, прятавшего заслженную ненависть под маской заботы, потрясает степнью лицемерия, сребролюбия и кровожадности обеих женщин. Хищницы, одно слово. Удивительно, как им самим не жутко было жить - и как иссушила и извратила их души ненависть. И все же Харун не только сам смог в свое время разорвать порочный круг мести - символично, что для Аджены это все равно закончилось смертью, она уже не могла начать иную жизнь, да и Фюсун вряд ли сможет или захочет - но и учит Ярен удерживаться от жесткости. Ведь в истории ее семьи куда больше людей мирных, ей и старим поколениям доступны, как и отцу Харуна, простые и светлые радости. Недаром танец Ярен - это не танец борца, как у Фюсун, а милая шалость юной женщины, радующейся своей красоте и грации. И именно среди воспоминаний семьи Ярен звучит история о прощении.
Хотя, конечно, тут я сама задумывалась - благо, тоже касалась в фиках этой темы: а нет ли в прощении убийцы доли пренеюрежения к убитому?Не желал ли бы убитый, чтобып ричинивший ему зло страдал? Да, так не прервать цепочку зла, но ведь пренебречь человеком, котороу тоже причинили зло, не бесчеловечно ли? И все ли примут помощь от убийцы близкого так, как приняли люди в той истмории прощения? Не покажется ли им, что они продают близкого за чечевичную похлебку? В общем, спасибо, заставили поразмышлять!

Ну я просто прикидываю на себя, представляю себя на месте жертвы. Если бы со мной случилось что-то плохое - пусть я бы не увидела дальнейшее, но могла бы предугадать реакцию - хотела ли бы я, чтобы к моим чувствам и памяти не проявили уважения? Чтобы человек, который причинил мне зло, не понес тяжелейших для себя последствий, лишь потому, что мои близкие боялись бы что-то еще потерять? Хотела бы я в принципе, чтобы они что-то видели большим, чем моя жизнь? Думаю, нет. Прощения моего убийцы для меня было бы таким последним подтверждением: "Oна неполноценный человек, с ней всё можно, факт ее существования/несуществования ничего не стоит". Больно такое представлять. Поэтому идею прощения я принимаю с трудом и скорее формально. Впрочем, это уже мимо темы.