В жизни Селения много раз понимала, насколько же мал и хрупок был их сокрытый от людей мир. Испокон веков ее народ ткал историю йольфов, вкладывая в это занятие не только воспоминания прошедших дней, но и частичку своей души. И она чувствовала их через ленту дней, как никто другой. Узнавала "почерк" едва ли не каждого своего соседа, жила тихой и размеренной жизнью, любила, пусть и не была любима тем же человеком. Но все это рухнуло, а крики и пламя, пожирающее город, навеки остались в ее сердце.