На всём этом свете для меня был всего лишь один человек, способный сделать меня живым, а я был вынужден отдавать его другому. Гермиона никогда не была моей, однако мне нравилось так считать. Меня почти убила правда о том, что всё это время любил только я. Это было равносильно тому, чтобы быть заложником чувств, которые изначально не должны были возникнуть.