Рассказ хорош сам по себе, но меня не оставляет ощущение некоторой ... недосказанности, что ли? Как-то начало скомкано, мне кажется. Может быть, я не права.
Терпеть не могу, когда людей используют, тем более в таком... интимном плане - это еще более противно. Легче было доказать, что Рон таскается, и по этой причине развестись с ним. Но она не захотела, судя по всему, выставлять на всеобщее обозрение ни себя, ни его. Зато другого человека не пожалела, и не подумала, как он себя будет чувствовать. Унижение ведь не становится менее ощутимым с возрастом или опытом. И то, что она сказала, что хотела уже под кого-то там незнакомого лечь, мне кажется, соврала. Потому, что точно знала, Рон другого мужика еще может и переживет (вспоминать, попрекать будет, но переживет), а вот трах с Малфоем - не переживет, у них же взаимная не то что ненависть, а вообще крайняя степень этого чувства. Поэтому, искренне надеюсь, что ее этот раз очень даже ... взволновал, и, что она еще потом долго будет его вспоминать и мучиться - во всех отношениях.
#мамские_будни #лирика
Доче сравнительно недавно исполнилось четыре. Тема "я уже большая" в самом разгаре.
Больше всего доче почему-то нравится спорить по поводу своей маленькости с искусственным интеллектом, то бишь с Алисой.
— Алиса, угадай сколько мне лет! — требует она от неё.
— Восемь? — спрашивает Алиса.
— Меньше! — печально отвечает дочь.
Так, отнимая по единичке, они все же добираются до цифры "четыре".
— Так ты совсем малышка! — умиляется Алиса, и тут же получает чудовищную бурю возмущений и наездов от "малышки".
— Ты уже совсем большая! — покорно соглашается потом она. Даже если ты — искусственный интеллект, ты, конечно, побаиваешься разъяренной четырёхлетки. И это очень разумно.
Дочь триумфально требует от неё музыки и песен и прыгает на диване.
...А мне грустно от того, что она периодически запрещает называть её "крошкой". А она ведь правда-правда — моя крошечка!
— Я не крошечка, я уже хлебушек! — сердито отвечает мне на это дочь.