Однолюб (гет)

Долохов даже и не думал поверить в то, что между ними было что-то, кроме его помешательства, что Гермиона не играла в очередную игру. Конечно же, играла, в этом и была настоящая она, до которой он так и не успел дорваться: лицемерная дьяволица под кожей безупречной волшебницы, слепленная из тины болотной и наряженная в балахон смерти. Последняя юбка в его жизни, оказавшаяся его копией в женском лице, со смехом превратившая их первое Рождество в траурный праздник разбитого сердца