Все бесполезное, прожитое нами (гет)

Люди не меняются, люди не меняются, и Цуна тоже не меняется; Реборн смотрит на ее худую бледную ладошку, исполосованную шрамами от битого стекла, на кривой след от хирургического шва на щеке и не сошедшие до сих пор отпечатки ожогов, личные росписи каждого, кто поднял на нее руку тогда. Реборн не должен заострять на этом внимания, но если смотреть не в живые глаза, а на нанесенные ей увечья, то все становится предельно ясным, само собой разумеющимся.