В спальне дома Блаженств повисла напряженная тишина, заставляющая даже воздух искриться в ожидании решения, которое Хуа Чэн страстно желал никогда не принимать. Более сложного выбора за всю его более чем восьмисотлетнюю жизнь ещё не было и вряд ли когда-нибудь будет. Разрываться между чувствами и мольбой возлюбленного он бы не пожелал даже врагу.