Вернон проснулся быстро. Несмотря на то, что вчера был довольно насыщенный день, разлеживаться поутру в постели было не в привычке мистера Дурсля: перед работой было бы просто отлично провести хоть немного времени с сыном, да и отличный завтрак тоже был веским аргументом раннего подъема.
Но сегодня что-то было не так. Петунья была явно взволнована, хоть и держала себя в руках. Никто не смеет волновать его жену с утра пораньше. Никто! И, не задавая лишних вопросов, Вернон Дурсль оделся и вышел в гостиную.
- Что случилось? – возможно, и не стоило задавать вопрос прямо в лоб, но к неприятностям лучше быть готовым.
- У нас на пороге лежит новорожденный младенец, - голос Петунии слегка дрожал, и она бросала тревожные взгляды в стороны соседских окон.
Неприятная какая-то шутка. Узнай бы он, кому это пришло в голову, обычным штрафом юмористы бы не отделались. Вот только состояние жены показывало, что это не глупый розыгрыш, что на пороге действительно лежит младенец, и теперь придется разбираться с полицией и социальными работниками. И если чиновников еще можно убедить, что к рождению малыша семья Дурсль не имеет никакого отношения, то местные сплетники точно придумают какую-то романтическую историю.
Вернон заподозрил, что главным злодеем в этой истории придется выступать ему – ведь никто из соседей просто не поверит, что ежедневные отлучки в Лондон – это по работе. Ну разве кому-то интересна респектабельная работа в фирме электротоваров? Нет, досужим языкам подавай историю о его внебрачном ребенке и несчастной Петунии, которую он коварно обманул.

- Внеси его в дом и нужно вызвать полицию.

- Хорошо, Вернон, - Петуния быстро внесла ребенка, все так же оглядываясь по сторонам.

Негромко хмыкнув, мистер Дурсль подошел к телефону, представляя, что он будет говорить собеседнику. Но не успел еще поднять трубку, как его остановил голос жены:

- Подожди, Вернон, здесь письмо.

В общем-то, подкидышам часто оставляли записки. По крайней мере, в газетах и фильмах мать объясняла причины, по которым не может воспитывать собственного ребенка и просила позаботиться о нем. Петунья тоже об этом знала, так что такая записка не могла заставить миссис Дурсль в ужасе сползти по стене.

Телефон был забыт. Кто бы ни написал страшное письмо, он будет иметь дело с ним, Верноном Дурслем. А ради своей семьи этот тучный мужчина был способен на многое.

- Что там, дорогая?

Петуния дрожащей рукой передала клочок чего-то, похожего на тонко выделанную кожу, исписанный зелеными чернилами. Но ведь такая ерунда, даже если она и выглядела довольно необычно, не могла настолько испугать Петунью, поэтому Вернон вчитался в завитушки странного послания:

«Дорогая Миссис Дурсль!
Вынужден сообщить вам, что ваша сестра Лили Поттер и ее муж Джеймс Поттер погибли. Этот мальчик ваш племянник – Гарри Поттер. Надеюсь, вы сможете достойно воспитать сироту.
С уважением,
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор,
директор школы волшебства и магии Хогвартс».

Это была катастрофа! О младшей сестре жены Вернон многое слышал, даже имел сомнительное удовольствие познакомиться с ней и ее избранником. Но дальнейшее общение ограничилось письмами. И вот теперь такой сюрприз – младенец под дверью и никаких документов при нем. Вот как что-то объяснять службе опеки, что этот ребенок имеет какое-то отношение к его семье? Как сообщать подобную новость Мардж? Может лучше сделать вид, что никакого письма не было и отправить «подарок» в приют, как они сразу и собирались? В любом случае – это решать Петунье.

Тишину в доме прервал крик малыша, и миссис Дурсль, преодолевая давний страх перед волшебством, взяла его на руки.

- Ну конечно же, мокрый, - пробормотала женщина вполголоса, доставая подгузник и снимая с подкидыша непривычные одежки. – И голодный, наверное… Сколько же ты там пролежал?

Вернон вздохнул — принимать в дом чужого ребенка не хотелось, да и предпринимательская жилка вовсю вопила о предстоящих незапланированных расходах. А уж предстоящая бюрократическая волокита с документами могла свести с ума любого здравомыслящего человека. И это все до завтрака! Размышления прервало недоуменное восклицание жены:

- Да эти волшебники совсем психи! Девочку от мальчика отличить не могут!

И тут в дверь постучали. Помянув недобрым словом раннего визитера, Вернон Дурсль открыл дверь. И в ту же секунду пожалел, что не купил охотничье ружье, которое так настойчиво рекомендовала Мардж. На пороге стоял пестро одетый бородатый незнакомец, которому самое место было в цирке, ведь только фокусник дешевого балагана мог нацепить на себя дурацкий колпак и вплести в бороду бубенчики.

Мистер Дурсль уже хотел прогнать странного незнакомца, когда увидел, что фигурки на его одеянии движутся. Можно было, конечно, понадеяться на обман зрения, но это раннее осеннее утро было наполнено необычными событиями, так что появление на собственном пороге мага уже не казалось настолько невозможным, как полчаса назад. Но ружье надо купить. Первым делом. А то кто их, чокнутых волшебников, знает!

***

Отношения со старшей сестрой своего мужа были у миссис Дурсль весьма напряженными. Петунья подозревала, что дело тут совсем не в ней и что для Мардж любая золовка – зло во плоти, но легче от того не становилось. Каждый визит родственницы был подобен одновременно и тайфуну, и годовой проверке налоговой инспекции, так что только маленький Дадли мог утихомирить бурю.

Теперь мисс Дурсль имела еще один серьезный повод для недовольства – Гарри. Маленькая племянница вызывала раздражение еще и по этой причине. Кроме того, она оказалась болезненной и никогда не плакала, как нормальные дети, просто показывала свое недовольство визгливым хныканьем. Так и хотелось заткнуть уши, чтобы спрятаться от этого невыносимого звука. Только вот не помогало.

А еще до дрожи в коленках жил в душе визит старого мага. Хотя именно это хотелось вычеркнуть из памяти навсегда – забыть, как страшный сон.

Когда Дамблдор вошел в их гостиную, Петунья почти перестала соображать от охватившей ее паники. В отличие от Вернона, она прекрасно понимала, что волшебники могут быть очень опасными. Причем шуточки Лили и компании ее жениха — это нежные цветочки по сравнению с тем, что с ними могут сделать. И полное отсутствие памяти – наверное, не самое страшное.

- О, я вижу, вы уже приняли Гарри, - радостно сообщил старик, не обращая внимания на напряжение, повисшее в комнате. – Надеюсь, вы достойно вырастите мальчика.

- Мальчика?- начал Вернон, но Петунья незаметно толкнула его в бок, намекая, что эти переговоры лучше провести ей. С опасными психами не спорят, и если они девочку называют мальчиком – лучше согласиться. Это поможет избежать хотя бы части неприятностей.

- Мистер Дамблдор, у нас нет никаких документов на Гарри…

- Вы не верите, что это ваш племянник?

- Мы верим, - быстро ответила Петунья, борясь с желанием упасть в обморок,- вот только другие могут не поверить. Нужно сообщить в полицию, в органы опеки…

- А какое им дело? – кажется, до мага начало доходить, что тот мир отличается от привычного ему не только отсутствием волшебства.

- Нужно доказать, что это именно наш племянник, и мы не украли чужого ребенка.

- Я понял,- взмахом руки старик остановил поток слов, которые ему ничего не объясняли, и взмахнул волшебной палочкой. На столе появился пустой клочок бумаги. – Дадите это в руки тем, кому это нужно, и они прочитают все, что должны.

Петунья представила, как она подсовывает полицейскому пустую бумажку и содрогнулась. Если это окажется магической шуткой над нормальными людьми, то она заявит, что ребенка им просто подкинули. А это все, что при нем было. И пусть полиция со всем разбирается сама, а их семью оставят в покое.

- А сейчас я должен поставить возле вашего дома защиту, - продолжил Дамблдор. – Этот мальчик очень важен для нашего мира, и никто не должен ему навредить.

Семейство Дурсль с опаской следило за действиями старого волшебника и мечтало только об одном – чтобы маги навсегда позабыли дорогу в их дом. А в идеале, чтобы племянницу, которую старик упорно именовал мальчиком, с собой забрали, если она настолько для них важна. Вот только их мечтам не суждено было осуществиться.

- Когда Гарри подрастет, вы все ему расскажете.

- Хорошо, - Петунья кивнула головой так энергично, что, казалось, она вот-вот отвалится. – Обязательно.

- Позвольте откланяться, - с этими словами старый маг вышел на крыльцо и исчез с легким хлопком.

- Нужно немедленно звонить в полицию,- прошептал совершенно сбитый с толку Вернон, - и пусть они со всеми этими странностями разбираются.

- Не получится, дорогой, - Петунья обняла мужа, безуспешно стараясь скрыть охватившую ее нервную дрожь. – Если мы расскажем все, как есть, нас примут за сумасшедших.

- Но не подчиняться же ненормальному старикашке с деревяшкой в руках!

- Если бы все было так просто. Этой деревяшкой можно убить, и никто не сможет доказать, что это убийство. Можно пытать, а на теле не останется ни единой раны. А можно заставить человека сделать все, что угодно. Мне сестра рассказывала.

- Этих психов в клетке нужно держать! Чтобы они нормальным людям жить не мешали.

- Я тоже так думаю, - дальнейший разговор прервало визгливое хныканье проснувшегося ребенка, и Петунья досадливо поморщилась – еще ничего не закончилось. День обещал быть тяжелым.

Не только обещал, но и оказался. Полиция, любопытные соседи, органы опеки, куча подписанных бумаг. Когда позвонила Мардж, сообщая, что она подъедет, Петунья уже валилась с ног. У нее не было сил, чтобы в очередной раз пережить недоброжелательную инспекцию, но когда это останавливало мисс Дурсль.

- Показывай, - заявила Мардж, совершенно не обращая внимания на то, что ее бульдог вытирает слюни об обивку нового дивана. – И зачем эта ненужная благотворительность? О сиротах должно заботиться государство, а не мой добрый и слабохарактерный брат.

Петунья в очередной раз благоразумно проглотила колкости, которые вертелись у нее на языке, и сжала руки в кулаки, чтобы не прибить ненароком ту наглую псину, которая разносит грязь по только что отмытому от посетителей полу. Второй раз в жизни молодая женщина от всей души жалела, что она не волшебница. Сейчас бы взмах палочкой – и никаких проблем.

В этот момент в гостиную вошла Гарри. Девочка настороженно смотрела на незнакомых людей, а когда бульдог, увидев гораздо более интересный объект для своего внимания, чем дивана подушка, рванулся навстречу, неуклюже упала на спину.

- Сили?

- Молодец, Злыдень, - захохотала Мардж, - так и надо с нахлебниками.

Вернувшийся с работы Вернон только тяжело вздохнул: поужинать в тишине и покое не получится. Хорошо хоть Дадли перетянул на себя большую часть внимания гостьи. Правда, она время от времени вставляла комментарии о том, что такое ничтожество, как маленький подкидыш, только породу портит, но Дурсли делали вид, что не слышат ее слов.

Оставаться на ночь Марджори не пожелала, заявив, что взяла с собой только любимца-бульдога, а ведь и остальные требуют ее заботы, и отбыла, не заметив облегченных вздохов супругов. Мисс Дурсль редко обращала внимание на мелочи, когда они не касались ее напрямую.

Страницы из дневника

Никогда не думала, что буду вести дневник. Хотя многие девчонки в школе записывают туда разные глупости, но я всегда считала, что мне это не нужно. Я и сейчас так считаю, но психолог настояла на том, что мне необходимо разобраться в себе. И хотя я не понимаю, зачем это нужно, но придется выполнять. Тетя знает, а она не даст лениться.

Но я все-таки не понимаю, что здесь писать. Во сколько я проснулась или что съела на завтрак? Или то, кто из мальчиков мне нравится? Так мне никто не нравится. А учитывая то, что все вокруг и меня считают мальчиком…

Может вся проблема в этом? Это единственное, что я не понимаю. Зачем родители назвали меня Гарри? Девочек ведь так не называют. И это не сокращение, это полное имя. Я специально проверила в документах. Бред. Но так уж получилось. И у родителей уже не спросишь. А тетя и дядя на вопросы не отвечают. Не хотят говорить или сами не знают? Странная у нас семейка. И я в ней самая большая странность.

О моих настоящих родителях не говорят – я с трудом добилась короткого рассказа о том, что они погибли, когда я была совсем маленькой. На машине разбились. Кажется, это вранье. Я сама вру часто, поэтому могу отличить. Я настолько верю в свои выдумки, что сразу же убеждаю себя, что моя ложь – это истина. А если верю я, то другие тоже верят. Правда, меня не расспрашивают. Возможно, это наша семейная черта?

Никогда об этом не думала. Вдруг психолог не соврала, и мне на самом деле нужен этот дневник? А я его через пару недель сжечь хотела.

***

Два дня напряженно вспоминала, что в моей жизни выдумано мной. Схватилась за голову. Почти все перекручено и поставлено с ног на голову. Надо срочно записать, а то опять буду верить в свои выдумки. Тогда выходит, что Дадли прав, и я, в самом деле, сумасшедшая.

Думать в чулане хорошо – никто не мешает. Я сама себя сюда засадила, но уже верю в то, что злым родственникам понадобилась моя комната для игрушек Дадли. Фантазия не знает границ. Но психологу я этого не скажу, она меня по другому поводу дергает.

Моменты вранья – я не люблю учиться. Я признала это! Ненавижу. Скучно. Но для себя я придумала оправдание, что тетя и дядя отругали меня за то, что мои оценки выше, чем у кузена. Они, конечно, были недовольны. Расстроены, вернее. Но меня никто не ругал.

Мой кузен. Он не жирный! Это я из зависти придумала. Дадли похож на дядю Вернона – рослый и крепкий. Я по сравнению с ним малявка и замухрышка. Но ведь я и не дочь дяди, чтобы быть на него похожей. Даже не его племянница. Это тетя Петунья сестра моей мамы. А она хоть и высокая, но тощая, как жердь. Хотя и не сидит на всяких новомодных диетах.

И я тоже на диетах не сижу. И голодом меня никто не морит. А то, что у меня порция самая маленькая – так не влезет в меня больше, я пробовала. Тетя тогда сильно ругалась. Она не терпит, когда еду выкидывают. Пунктик у нее такой.

***

Опять несколько дней не писала. Думала. С непривычки это трудно. Пыталась понять, кому я завидую – оказалось всем одноклассникам. Потому, что у них есть родители. Я уверена, что если бы мои родители были живы, мне жилось бы намного лучше. Папа и мама баловали бы меня, покупали все, что я захочу. И не страдали бы жадностью. Не экономили бы на всем. Почему? А я просто так думаю. Ведь мои папа и мама самые лучшие. Ну и что, что я их совсем не помню.

Временами мне снятся странные сны – летающий мотоцикл. Или мужчина, который может превратиться в собаку. А еще какой-то шипящий голос и зеленая вспышка. Я стараюсь не рассказывать об этом. Просто моим родственникам это не нравится, и они начинают ко мне внимательно присматриваться. Словно я бешеная собака и могу их покусать. Или потенциальная сумасшедшая.

***

Приезжала тетушка Мардж. Вот уж кого я в самом деле ненавижу, так это ее. И она меня тоже. Когда она меня видит, у нее лицо перекашивает. А уж каких гадостей о себе и своих родителях я наслушалась от этой старой собачницы. Задушила бы дуру, жаль, что сил не хватит. И труп не получится спрятать. И бульдоги эти слюнявые. Меня от них прямо выворачивает.

Тетушка сходу одобрила мое переселение в чулан. Завила, что наконец-то дядя Вернон повел себя как мужчина. И посоветовала драть меня ремнем, чтобы свое место знала. Чтоб она тетиным тортиком подавилась!

Когда она уехала – все обрадовались. Даже Дадли, которого она любит до безумия. Кузен что-то пробормотал, насчет того, что он уже взрослый. И не нужно его на колени садить и с ложечки кормить. Одобряю. Только в лицо тетушке он такого никогда не скажет. Подарки любит.

А со мной кузен решил помириться. Не хочу. Он назвал меня психом – я обиделась. Буду сидеть в чулане и дуться.

***

Кажется, я совсем ничего не понимаю. Или наш школьный психолог идиотка. Я тут в дневнике пытаюсь понять, что со мной не так, а, оказывается – думаю совсем не о том. Все уверены, что я хочу быть мальчиком. Поэтому со мной работает специалист.

Чушь! Я девочка. Становиться мальчиком не собираюсь. С чего все это взяли? Теперь понятно, почему Дадли назвал меня ненормальной. Я бы тоже такое подумала о человеке, если бы услышала речь этого «специалиста». Надо с кузеном мириться.

Но почему это им в голову пришло? Неужели из-за моего дурацкого имени? Так я здесь ни при чем – это к моим родителям. Самой интересно, зачем они меня так назвали. Или из-за одежды? А меня кто-то в платье видел? Один раз я примерила в магазине симпатичное платье, чуть заикой не стала. Я и так пока красотой не блистаю, а в розовом платье с рюшечками была похожа на пугало. Тетя аж побледнела. И продавец тоже.

Я их понимаю. К мои торчащим во все стороны волосам и очкам девчачий наряд не подходит. И с волосами ничего сделать нельзя – они не желают в прическу укладываться. И растут плохо. Тетя один раз попробовала что-то сделать, а потом махнула рукой. Ну не налысо же мне стричься, тогда точно буду на пугало похожа.

С очками тоже понятно. Я их ломаю постоянно, никаких денег на новые не хватит. Так что раз в год к окулисту, подбирать очки. Но к следующему визиту создается впечатление, что их нашли на помойке. Как только можно будет – сразу сделаю операцию, а то я с ума сойду с этим украшением на носу.

Вот поэтому мне одежду для девочек не покупают. Только зря выброшенные деньги. Я донашиваю вещи кузена, он растет быстро, так что обновок у меня много. Правда, они все на меня большие. Но ведь это не повод считать меня странной? У нас в классе девочка тоже в джинсах ходит, но ее к психологу не направили.

И вообще, на этого психолога надо натравить бульдогов тетушки Мардж – сразу от двух проблем избавлюсь.

До семи лет Дадли Дурсль был уверен, что Гарри Поттер – это его кузен. Он страшно не любил того тощего и мелкого мальчишку. Во-первых, он не был родным братом, а во-вторых… Во-вторых, было то же самое. Мальчишка был чужой, и Дадли страшно ревновал к нему своих родителей. Ему казалось, что из-за Гарри его самого любят намного меньше. Вот и устраивал Поттеру различные неприятности.

Но кузен оказался не размазней. Он никогда не жаловался, но всегда придумывал пакость в ответ. Да еще такую, что связать неприятность с Гарри Поттером было невозможно. Конечно, родители Дадли понимали, кто в этом виноват и ругали племянника, но доказать, что это его рук , невозможно. Дадли даже зауважал брата. Если бы тот еще повыше был, а то все друзья отказываются верить, что этот мальчишка всего на месяц младше.

А потом он случайно подслушал разговор в школе. В голове не укладывалось, что Гарри – девочка. Ну разве девчонки такими бывают? Но эта новость оказалась не самой страшной. Выходило, что кузен чем-то таким непонятным болен и поэтому хочет стать мальчиком. Что-то с психикой связано.

Дадли испугался. А кто не испугается жить в одном доме с сумасшедшим? Нет, неправильно – сумасшедшей. Больной на всю голову девочкой. Скандал тогда дома он устроил знатный, родители даже пытались заставить его говорить потише, чтобы соседи ничего не услышали, но Дадли просто не мог успокоиться.

Масла в огонь добавила и кузина. Она обычно не повышала голос и старалась быть как можно незаметнее, но в этот раз и ее прорвало. Девчонка была вся красная от злости и заявляла о том, что семья Дурсль всегда мечтала от нее избавиться, потому что она им не родная. И переехала жить в чулан, заявив, что если так всем мешает, то постарается, чтобы ее видели как можно реже.

Несколько дней Дадли считал себя несправедливо обманутым и ходил надутым. Гарри тоже молча злилась и постоянно что-то писала в тетрадке, предпочитая ни с кем не разговаривать. Из чулана она так и не перебралась, что бесконечно порадовало тетушку Мардж.

А потом стало скучно. Кем бы Поттер не была, без ее проделок чего-то не хватало. И Дадли с удивлением понял, что быть единственным и любимым ребенком у родителей не так уж и хорошо. И решил мириться. Тем более что его мама и папа были немного расстроены холодной войной воцарившейся в доме. Но Гарри на контакт идти отказалась. Злопамятная.

Дадли даже завел привычку крутиться возле кабинета психолога, пока с Гарри там разговаривают. Не только для того, чтобы еще что-то узнать, ему и прошлой новости за глаза хватило, а просто не упустить подходящий момент и помириться. Но его почти всегда отвлекали. То Пирс тянул погонять мяч, то еще кто-то. А дома кузина уже сидела в чулане. И громко сопела – Дадли специально подслушивал.

Мальчишка уже подумывал сломать дверь, пусть папа поругается, и все станет как раньше, но делать этого не пришлось. Гарри вышла сама.

- Привет, большой Дэ, - пробормотала она негромко, - а что ты гулять не убежал?

- Тебя караулю, - Дадли тяжело вздохнул и похлопал по ступеньке рядом с собой. – Садись. Поговорим.

Кузина странно на него посмотрела, и мальчишка вспомнил, что в этом доме задушевные разговоры вели с ним, а для девчонки такое поведение непривычно. Она больше сама по себе, вроде и живет в доме, а вроде ее и нет.

- Опять поругаемся?

- Да не хочу я с тобой ругаться, - Дадли старался не кричать, хотя очень хотелось, - я понять хочу, что происходит.

- А я по твоему не хочу? – взвизгнула кузина, и Дадли с удивлением понял, что она сейчас расплачется. Это было странно. Гарри никогда не плакала, ни от боли, ни от обиды. Шипела, кривилась, изобретала пакости, но слез не было никогда. Он был уверен, что кузина просто не умеет реветь, поэтому испугался. Что же такое могло произойти?

Сам от себя этого не ожидая, Дали приобнял девчонку за плечи и зашептал ей в ухо:

- Все в порядке. Не плачь, мы со всем справимся.

Глаза у Гарри стали больше ее круглых очков. От удивления подступающие к горлу слезы пропали, и девочка слегка улыбнулась.

- Спасибо, большой Дэ, я от тебя такого не ожидала.

- Так расскажешь, что от тебя хотят?

- Дадли, наша психолог уверена, что хочу стать мальчиком. Не просто одеваться в твою одежду, а сделать операцию.

- Зачем?

- Не знаю! Я вообще не понимаю с чего она это взяла. И помогает мне с этой проблемой – два раза в неделю по ушам ездит.

- Вот дура!

Гарри засмеялась и потрепала кузена по волосам. Но почти сразу же нахмурилась:

- А может я в самом деле мальчик?

- Как это? – в голове у Дадли все перемешалось, и он уже совсем ничего не понимал.

- Вдруг я на самом деле мальчик, который считает себя девочкой? Вот чем я от тебя отличаюсь?

Дадли задумался. Кузина действительно не похожа на других девочек и дело тут даже не в одежде. Сбитые коленки, колючие локти, совсем как у Пирса, только Гарри помельче будет. Не заглядывать же ей в трусы? От той мысли мальчишка покраснел – неприлично. И если люди о таком узнают, они могут очень плохо о нем подумать.

- Что ты придумал? – Гарри внимательно смотрела на своего кузена. – Знаешь, как проверить?

- Знаю, - замялся Дадли, не зная куда девать глаза, - но это плохой способ.

- Он надежный? – кузина дождалась ответного кивка, и глаза ее загорелись решимостью. – Тогда давай проверим. Потому что я скоро свихнусь от всей этой неразберихи.

Вот так, со спущенными штанами их и застала миссис Дурсль.

Когда буря слегка притихла, Дадли выскочил на улицу. Злая и красная кузина пропалывала розы, ругаясь сквозь зубы и почесывая затылок. Рука у миссис Дурсль оказалась тяжелой, и потрясенная открывшейся ей картиной женщина, не слушая оправданий, раздавала подзатыльники. А потом отправила Гарри в сад.

Дадли чувствовал себя виноватым. Вот знал же, что ничего хорошего из их затеи не выйдет, а повелся как маленький. Теперь сидеть без ужина, а кузине еще и с розами возиться.

- Давай помогу, - пробормотал мальчишка, присаживаясь на садовой дорожке.

- Не стоит. У тебя руки не для садоводства. Поломаешь розы, тетя еще сильнее расстроится. А у нее и так день сюрпризов.

Дети тихонько рассмеялись, стараясь, чтобы из дома их никто не услышал. Миссис Дурсль, конечно, женщина отходчивая, но и ей нужно время.

- Ну хотя бы разобрались, - нервно хихикая, пробормотал Дадли. – Ты точно девочка. И не сумасшедшая.

- Уже хорошо. Но зачем они об этой операции заладили? Я не хочу себе такое между ног пришивать. Это ж ходить неудобно будет.

- Ну я же хожу.

- Так ты с детства привык. А представь – вырастешь, а тебе это отрежут. И как, удобно будет?

У Дадли даже в глазах побелело от таких мыслей. Этого психолога нужно как следует проучить, а то она с Гарри начала, а потом и за него примется!

- Не хочу! И тебя больше к этой идиотке не пущу! – он схватил кузину за плечи и резко затряс, впрочем, Гарри всегда была ловкой – почти мгновенно вывернулась из хватки. И стукнула ему ногой по коленке. Правда почти не больно, значит, не разозлилась.

Как это лохматое недоразумение может со всей силы ударить, Дадли знал, и чувствовать лишний раз на своей шкуре не собирался:

- Не злись, Гарри.

- Да я не злюсь, я боюсь. А вдруг заставят?

Все-таки она заревела. Именно слезы на замурзанном лице лучше всяких демонстраций спрятанного в трусах убедили Дадли Дурсля, что его кузина обычная девочка. Не сумасшедшая. Не больная. Просто такая, как и все остальные. А что внешне на мальчика похожа, так ей всего девять лет. Вырастет, будет красавицей.

И пока двое детей шмыгали носами сидя на садовой дорожке, из-за забора за ними наблюдала любопытная соседка. Миссис Фигг наконец-то удалось узнать хоть что-то о семье соседей. И пусть она не слышала слов, но то, что детишки совершенно не ладят между собой, было понятно и так.

На твой профиль заглядываю частенько, чтобы узнать, как там у тебя дела, что нового. Очень огорчаюсь из-за твоих болезней и неприятностей, а вот когда есть повод для радости - радуюсь вместе с тобой!!!!

Как же я была удивлена, что на твоей страничке будет припасен подарочек для меня!!!! Я просто прыгала от радости!!!!! Спасибо, спасибо тебе и еще тысячу раз спасибо!!!!(Эмоции просто зашкаливают)))))

Такой подарок действительно дорогого стоит.

Я помню эту идею, она так же ярко отпечаталась в моей памяти, как и все твои задумки. А у тебя их великое множество. Какие ни возьми из каждого можно создать шедевр. И я рада, что этим шедевром я буду обладать единолично!!!!!

Очень понравились Дурсли и не такие уж они оказались плохими))) Судя по всему Дадли и Гарри могут даже подружиться. А, что ждет девочку Поттеров в Хогвартсе одному Мерлину известно. (мысли идут далеко-далеко вперед)))

Получать подарки всегда приятно, а от человека, который буквально за руку ввел в меня в эту писательскую жизнь и тексты которого были всегда для меня образцом для подражания - это вдвойне приятно!!!!

Спасибо тебе моя хорошая за этот бесценный дар!!!!!