…И я просыпаюсь, резко выныривая из сна. Не открывая глаз, пытаюсь успокоить бешено колотящееся сердце. Кошмар. Это всего лишь ночной кошмар, плохой сон, о котором я забуду к утру… Торин, Фили и Кили живы, как живы и все остальные, и даже с закрытыми глазами я уверена в этом, ведь до горы еще далеко…

— …Ты же понимаешь, что у вас нет будущего? — задает вопрос один из гномов, и я по голосу узнаю Балина. — Клан не одобрит ее кандидатуру! — интересно, о ком речь?

— Это решать не им. Своей судьбой я буду распоряжаться сам! — раздается в ответ, и я буквально замираю под плащом. Торин!..

— Без средств к существованию, с неясным прошлым и неизвестным будущим… Гномы не примут такой королевы, и тебе это прекрасно известно! — продолжает настаивать на своем Балин.

Неужели… В груди холодеет от неясного предчувствия, хочется заткнуть уши и перестать думать, но предательская мысль подобно молнии вспыхивает в сознании… Неужели у Подгорного Короля есть возлюбленная? Но кто она? И почему раньше никто о ней и словом не обмолвился? Впрочем, последний вопрос здесь явно лишний, ведь на протяжении всего пути гномы крайне редко вспоминали о личном, все чаще отделываясь общими фразами да неясными намеками, стоило только разговору пересечь определенную черту. Может, старый гном прав, и все остальные просто не одобряют выбор нашего предводителя? Черт, как же все сложно!

— Посмотрим, — недовольно решает Торин. — Если я освобожу Эребор — никто не посмеет возразить. А если нет, — хмыкает он, — я буду мертв, и меня, как и всех окружающих, перестанет волновать этот вопрос…

Балин ничего не отвечает, лишь молча смотрит на огонь и качает головой. Он явно остался недоволен завершением разговора, но выглядит как гном, потерявший надежду в чем-либо убедить своего собеседника. А то, что разговор окончен, не подлежит сомнению — Дубощит встал и, кивнув старому другу, направился прочь от костра, бросив на прощание:

— Через час разбуди Двалина, последняя смена — его.

Однако меня уже не волнует, будет ли сказано что-либо в ответ. В голове крутятся отрывки из подслушанного разговора, вспоминаются удивленные взгляды Фили и Кили и шепотки прочих гномов, складываясь в простую истину — Торин любит другую! Наверняка тоскует по ней (хотя и старается не демонстрировать чувства при посторонних), желает завершить этот поход как можно скорее, а тут я…

Не поинтересовавшись даже, свободно ли его сердце, пытаюсь навязать ему свою любовь, действую на нервы, не выполняю приказы… А у него, кажется, все серьезно, и кипят в его жизни почти шекспировские страсти. Балина так вообще кандидатка не устраивает, и он, судя по всему, в своем неодобрении не одинок. Робким ростком надежды в голове бьется мысль, что я, возможно, все не так поняла, но она признается слишком оптимистической и вообще нереальной, и потому безжалостно выкорчевывается.

Толкин, конечно, о возлюбленной или жене Торина ничего не писал, а Джексон в своем фильме — не упоминал, но пора бы уже уяснить, что это реальность, а не вымысел!..

Что ж, если уж Подгорный Король так сильно любит мою счастливую соперницу, что готов пойти против клана — то кто я такая, чтобы и дальше портить ему жизнь? Приму участие во всех приключениях, что еще будут ждать нас на пути к Эребору, приложу максимум усилий, чтобы Торин и его племянники выжили в финальной битве, заберу свою часть сокровищ — и навсегда исчезну.

Возможно, кто-то скажет, что я предаю собственные чувства, что за свою любовь нужно бороться и все такое, но… Пусть лучше он будет жив и счастлив с другой, чем несчастлив со мной. А я… Что ж, буду довольствоваться мечтами и воспоминаниями, может быть, изредка стану наведываться к гномам, издалека любоваться Королем и вновь уезжать. Или и вовсе выйду замуж за первого встречного и выброшу вечно мрачного Дубощита из головы… Кто знает?..

В голове начинают звучать слова песни, которую я услышала незадолго до перемещения в Средиземье, и мне почему-то кажется, что она подходит к моей ситуации:

Слетают на плечи
Обрывки несказанных слов.
Банален и вечен
Сюжет, к сожаленью, не нов.
Так единодушно
Над этим смеется свет:
Ты мне очень нужен,
А я тебе — вовсе нет.*

Из глаз в очередной раз начинают течь слезы, но я даже не пытаюсь их удержать — мне необходимо, во-первых, оправиться от кошмара, а во-вторых — попрощаться с надеждой на взаимность. Хорошо хоть, что плачу я беззвучно — не хотелось бы перебудить весь отряд, да и объяснять причину истерики нет никакого желания. Из-за слез не замечаю, как быстро летит время, как Балина у костра сменяет Двалин, как край неба на востоке начинает понемногу светлеть…

Уже неделю мы шли по Темнолесью. Целую проклятую неделю в этом всеми Валар забытом месте! В лесу было мрачно, темно и тихо, но никакими словами невозможно описать гнетущую атмосферу, царившую здесь. Высокие, искореженные деревья, полное отсутствие солнечного света, ощутимая нехватка свежего воздуха и малейшего дуновения ветерка, постоянные шорохи за границей узкой тропы — все это не способствовало ни хорошему настроению, ни хоть сколько-нибудь продолжительным разговорам.

А еще в этом лесу обитали наглые черные белки. Одна такая, выбежавшая на тропинку прямо перед отрядом, была встречена немного истеричным смешком с моей стороны:

— Великий Дом Навь смотрит на нас, друзья! Не посрамим же белый костюм комиссара! * — гномы взглянули на меня удивленно, но выяснять подробности не стали: лес тягостно действовал и на них, даже вечно неунывающие Фили и Кили присмирели и притихли.

Самым противным в лесу была паутина: густая, необыкновенно толстая, она протягивалась от дерева к дереву, оплетая нижние ветки по обе стороны тропы. Эти ловчие сети были столь велики, что я чувствовала себя мухой, каким-то чудом еще летавшей на свободе. Брр, мерзкое ощущение! К счастью, сама дорога, по которой мы шли, была лишена этого элемента декора, иначе, боюсь, в лес я не зашла бы: моя арахнофобия никуда не делась, и потому никакого желания встречаться с пауками, сотворившими это непотребство, у меня не было. К сожалению, нормального плана, как избежать этой встречи, не было тоже, и это огорчало.

Какой-никакой запас стрел сохранился у меня, но только потому, что я не успела среагировать, да у Короля, который не поддался общему настрою и не попытался подстрелить нам еще кого-нибудь на ужин. Он, конечно, рассердился, но надолго его не хватило — стараясь загладить вину, гномы очень быстро переправились на оставленный берег, недалеко от тропинки нашли убитого оленя и вернулись на место нашей новой стоянки.

Штатным поваром в отряде, конечно, была я, но, к счастью, до мяса меня не допустили — то ли думали, что не справлюсь, то ли увидели мое позеленевшее лицо и просто пожалели. Так или иначе, в этот раз готовили мужчины, и вскоре по округе поплыл дивный аромат. До шашлыка получившееся блюдо, конечно, не дотягивало, но поесть чего-то мясного и горячего впервые за долгое время было настоящим счастьем. Огорчало, конечно, что олень так быстро кончился, но на сытый желудок печаль по этому поводу быстро забылась.

— Мы заблудились, — озвучила очевидное я.

— И что же натолкнуло тебя на столь глубокую мысль?

— Даже не знаю… Отсутствие тропы поблизости? — прописные истины — наше все, а вокруг потихоньку собирались остальные гномы, предчувствуя новое развлечение. Что-то давно мы с Торином отношения не выясняли на повышенных тонах — не к добру это…

— Какая наблюдательность… — протянул Подгорный король. — И что же ты предлагаешь?

— Ну, раз уж нам без разницы, в какую сторону идти, почему бы вновь не последовать за огоньками? — указав рукой направление, где вновь мелькали костры эльфов, поинтересовалась я.

— Кажется, огней стало больше, — немного неуверенно произнес Дори, а остальные поддержали его нестройным гулом.

— Вперед! — окинув отряд недовольным взглядом, приказал Торин и первым пошел в выбранном направлении.