«Отсутствие профессии у трикстера сегодня и есть его главная профессия, ведь в современном мире востребованы вещи непрагматические, и пренебрежение достижимым наконец обретает ясный и понятный практический смысл. Может быть, это и есть новый человек?» Нет, к сожалению, нет. Пренебрежение достижимым – это замечательная формулировка, и я часто сам еще цитирую. Но по большому счету, отсутствие профессии у трикстера как раз характеризует его непривязанность к жизни. Его такую высокую степень свободы, но и высокую степень его имморализма. На самом деле Виктория Токарева замечательно сказала: «Профессии сегодня нет потому, что в мире остались две профессии – богатые и бедные». Вот это мне кажется такое русское расхождение, русская рогатка, дихотомия. И это очень печально. На самом деле, я за фаустианский мир, в котором профессия значит очень много, в котором профессия является в некотором смысле метафорой и продолжением совести. И я даже больше скажу: в отсутствие иных ценностей профессионализм может стать базой этики. Ведь, собственно, проблема Остапа Бендера в том, что он ни в чем не профессионал. В этом же, к сожалению, проблема Штирлица, который вынужден стать историком.