«Скайрим для нордов!».

Сон как рукой сняло. Я открыл глаза и увидел… Лидию, которая стояла прямо у изголовья моей кровати в полном боевом облачении.

— Я твой меч и твой щит! — провозгласила девушка, увидев, что я проснулся и таращусь на нее, как на идиотку.

— Потрясающе, — проворчал я, вставая. — Еще пара таких пробуждений, и мне в придачу к мечу и щиту понадобятся логопед и психиатр.

— Кто понадобится? — вытаращилась на меня Лидия.

— Помощь лекаря, — объяснил я. — Вот скажи, чего ты так разоралась?

— Так, это… — смешалась телохранительница. — Тут прибегала странная данмерка, сказала, что тебя пора будить, потому что она продала какой-то ливер, а плотники хотели пообщаться по поводу повозки.

— А по-другому разбудить никак? — и я с раздражением уставился на Лидию. — Или подождать, пока сам проснусь?

— Так я ждала-ждала, — начала объяснять девушка. — А ты все спишь. Ну, я и решила… как-то… погромче…

— Больше не надо так орать, ладно? — попросил я. — Просто разбуди, и все. Кстати, сколько времени?

— Так десятый час уже.

Я откинулся на подушку и застонал. Девять утра! Издевательство! Ну почему, почему герою Скайрима не дают поспать после выдающейся битвы с драконом?

— Лидия… — нордка внимательно уставилась на меня. — Ты не могла бы выйти? Мне одеться нужно.

Моя личная телохранительница пожала плечами и покинула комнату. Я быстро оделся и побежал в подвал. Даже Довакину нужно умываться, чистить зубы и ходить в туалет. И жрать.

Даника шарахнулась от продемонстрированного ей Крапивника, как черт от ладана.

— Нет-нет, не нужно, — и она выставила вперед ладони в защитном жесте. — Я не могу взять этот кинжал. В нем темная, очень темная магия.

— Нормально! — возмутился я. — То есть, вы меня послали хер знает куда за кинжалом, напитанным «очень темной магией» и даже не предупредили об этом немаловажном обстоятельстве?

Жрица замялась.

— Я не могу прикасаться к Крапивнику, ибо оставит меня Кинарет своим благословением…

— Понятно, — и я махнул рукой. — А если меня оставят своим благословением Бармалей, Бабай и дед Пихто? Что тогда? Ладно, рассказывай, что дальше с этим ножиком делать.

— А дальше все просто, — обрадовалась Даника. — Тебе надо сходить в Святилище Великого древа и при помощи Крапивника добыть немного сока. Им мы и оживим Златолист.

— Действительно, ничего сложного. Сходить, добыть, оживить. Плевое дело.

— Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, — из небольшой комнатки вышел невысокий бретонец средних лет. — Меня зовут Морис Жондрель, я паломник. Путник…

Я мысленно застонал. Совсем забыл про это чудовище, которое сейчас нагло напрашивается в поход к Великому древу. Проблем ведь с ним не оберемся. Но его полезность, к сожалению, очевидна, так что придется терпеть его упоротость и идиотизм.

Даника Свет весны улыбнулась паломнику.

— Я следую зову Кинарет везде, где он слышен. Я много лет мечтал увидеть Великое древо. Могу ли я пойти с тобой? Обещаю тебе не мешать, — выпалил Жондрель и уставился на меня.

— Возьмите Мориса с собой, — попросила жрица. — Помогите человеку осуществить мечту.

Ага. Человеку мечту, а мне нервный срыв, медвежью болезнь и заикание.

— Конечно, возьмем, — и я улыбнулся своей самой доброжелательной улыбкой. — Мечта — это похвально. Выступаем завтра, так что в восемь утра жди нас у городских ворот.

— Спасибо большое, вы не пожалеете, — зачастил Жондрель.

Я с сомнением посмотрел на бретонца и вышел из храма.

Решив вопрос с лошадью, я пошел на поклон к Провентусу Авениччи.

— Привет, — управитель бросил на меня мимолетный взгляд.

— Провентус, — я откашлялся. — У меня важное дело.

— Да? — Авениччи наконец-то оторвался от стола и посмотрел на меня.

— Ага, — кивнул я. — У вас тут в Равнинном районе «Дом Теплых ветров» пустует. Не желаешь отдать его в пользование новому тану?

— Тебе, что ли? — управитель ухмыльнулся.

— А ты тут видишь еще танов? — хихикнул я.

— Восемь тысяч септимов — и дом твой, — ответил Авениччи.

— Провентус, ты чего? — деланно изумился я. — Откуда у несчастного Довакина такие деньги?

— Действительно, — расхохотался управитель. — Откуда такие деньги? Что, от суммы, вырученной от продажи чешуи и прочих драконьих внутренностей, уже ничего не осталось?

Я покраснел.

— Не красней, — подмигнул мне Провентус. — Ты думаешь, я не знаю, как твоя Дженасса с самого утра носилась по Вайтрану? Сначала к Аркадии, потом к Йорлунду.

— Мы повозку переделывали, — отбивался я. — Плюс заказали новые доспехи аж в трех экземплярах, и не абы какие, а драконьи. Ты думаешь, у меня много денег осталось?

— Драконьи доспехи! — глаза Авениччи стали по пять септимов мелочью. — И мечи небось из драконьих костей?

— И об этом доложили? — я поник.

Подошедшего Балгруфа мы даже не заметили. Ярл пару минут послушал наши препирательства, а потом прервал управителя, который начал читать мне лекцию о местной экономике.

— Провентус, выдай Владу ключ, — устало произнес он. — Сейчас Довакин — наша единственная надежда, тем более дом уже давно пустует. Да и предназначался он либо для тана, либо в качестве награды за особо героическое деяние. А тут у нас сразу и тан, и подвиг, — и Балгруф незаметно мне подмигнул.

Авениччи пробормотал, что с таким отношением к делу Вайтран в целом, и ярл в частности скоро останутся без штанов и ушел за ключом.

Через полчаса я уже входил в свой собственный дом…

— Я по поводу твоих детей…

Балгруф помрачнел.

— Что, совсем все плохо? — с сочувствием спросил я.

— Да хуже некуда, — и ярл обреченно махнул рукой. — Дагни и Фротар еще ничего, а вот Нелкир…

— Совсем с катушек съехал? — услужливо подсказал я.

Балгруф с недоумением уставился на меня.

— Не обращай внимания. Пойду поговорю с твоим зас… х-м-м… сыном.

Но направился я не к Нелкиру, а к придворному чародею.

Фаренгар стоял над скрижалью и задумчиво рассматривал ее со всех сторон.

— Привет, — я хлопнул Тайного Огня по плечу. Тот вздрогнул от неожиданности. — Дело у меня к тебе есть.

— Давай, только быстрее, у меня работа.

— Важные все какие, — проворчал я. — Короче, есть у тебя ключик от одной небольшой дверки в подвале. Мне он нужен.

— Ключик от дверки в подвале? — задумался Фаренгар. — Не помню…

— А ты вспоминай. Вспоминай, вспоминай. Это очень важно.

Придворный чародей порылся в кармане, вытащил связку ключей и протянул мне.

— Ищи сам, связку потом вернешь, — и снова повернулся к скрижали.

Я хмыкнул и отправился в подвал.

***


Дверка никуда не делась, хотя я немного опасался, что не сумею ее отыскать. Игра игрой, а реальность реальностью.

Связка ключей внушала уважение. Я внимательно оглядел замок и прицелился к первому ключу.

Процесс получения эбонитового клинка осложнялся постоянными комментариями Мефалы, даэдрической владычицы секретов и убийств, обитающей на Спиральном Мотке. В игре мне всегда было неуютно ковыряться в подвале возле этой двери, а сейчас… Мефала меня страшно раздражала, она бубнила и бубнила, не затыкаясь ни на минуту.

— Ныне мало кто может слышать мой шепот… — вещала даэдрическая владычица.

— Ага, а у меня сейчас глюки, — пробормотал я, продолжая ковыряться в замке.

— За дверью хранится великая сила… — не унималась Мефала.

— Знаем мы вашу силу…

— Тайну открытия двери знает только ярл и максимально приближенные к нему люди… — прЫнцесса как будто не замечала, что я вот уже десять минут пытаюсь открыть дверь, и не абы чем, а ключом.

— Я тоже, причем уже давно, — пропыхтел я, пихая в замок очередной ключик.

И дверь поддалась. Комнатка была небольшой и грязной, по углам висела паутина, а в центре стоял стол, покрытый толстым слоем пыли.

На столе лежал двуручный меч, тот самый Эбонитовый клинок, который даэдрический артефакт. Я подошел к столу и протянул к мечу руку.

— Клинок долго пылился здесь и потерял свою силу, — оживилась Мефала.

— Это заметно, — я оглушительно чихнул.

— Напитай его кровью своих друзей и близких, и сила вернется! — торжественно провозгласила даэдрическая владычица.

— Обязательно напитаю, — согласился я и взял клинок в руки. От рукояти разливалось приятное тепло, а голос Мефалы шептал, казалось, прямо мне в ухо: «Убей, убей, убей…».

Я потряс головой и аккуратно положил меч обратно на стол.

— Возьми клинок… убей… убей… — а принцы и принцессы Даэдра, оказывается, очень настойчивые.

— Помолчи, а? — попросил я владычицу. — А то запру сейчас клинок в комнате, дверь заколочу на хрен, и будет он лежать тут до скончания времен.

Мефала замолчала. Я аккуратно взял меч и прислушался. Все было тихо. Закрыв за собой дверь, я помчался домой.

***


Буря под названием «Довакин с мечом» пронеслась по Облачному и Ветреному районам Вайтрана, сбивая прохожих и отборно матерясь.

Эбонитовый клинок был… противным. Он обволакивал тело приятным теплом и нашептывал всего лишь одно слово: «Убей… убей…». И действительно, хотелось подойти к Дженассе или Бьорламу сзади и воткнуть им в спину сталь, жаждущую испить крови. Человеческой крови. Крови близких и друзей.

Я брезгливо закинул клинок в сундук и задумался. Продать? Не вариант. Если меч попадет не в те руки, по Скайриму прокатится волна убийств. А как узнать, какие руки «не те»?

— О чем думаешь? — Дженасса неслышно подкралась сзади.

— Да так… о жизни, — ответил я.

— О жизни? — прищурилась наемница.

— Да меч тут нашел… — и я продемонстрировал данмерке Эбонитовый клинок. У той загорелись глаза, хоть меч и был двуручным. Понимаю, такой можно запросто переплавить на два одноручника. — Теперь вот думаю, что с ним делать.

— А что тут думать? — фыркнула Джен. — Либо продать, либо переплавить, — и она протянула руки к клинку. Я немного подумал и вложил меч наемнице в руки. Та подержала оружие, а потом брезгливо отбросила его в угол комнаты.

— Гадость какая! — прошипела она, отряхивая руки.

— А я тебе о чем?

— Выброси эту мерзость! — да уж, зацепило данмерку.

— Нет, — я решительно поднялся и взял Эбонитовый клинок. — Мы с него зачарование снимем.

— И что? — не поняла наемница.

— Да ничего, — огрызнулся я. — В процессе снятия зачарования с вещи последняя разрушается.

— А-а-а, — с облегчением протянула Джен. — Тогда снимай!

Эбонитовый клинок действительно разрушился, и мне сразу полегчало.