#даты #литература #длиннопост
200 лет со дня рождения Джордж Элиот

Это слова одной из самых знаменитых женщин-писательниц XIX века, настоящее имя которой — Мэри Энн Эванс. Ее романы — в некотором роде квинтэссенция «английскости» в литературе. Сильный моральный пафос, общий с Диккенсом. Основательность проработки описаний и фона, наподобие той, что отличает романы В.Скотта. Ирония, местами близкая к сарказму Теккерея. Установка на картины «характеров и среды», как в романах Гарди. Интерес к жизни английской провинции, свойственный Троллопу. Внимание к тонким оттенкам чувств, любовных переживаний, каким славилась Дж.Остин.
И, разумеется, нечто, присущее только ей — Джордж Элиот.

Судьба ей досталась непростая. В ее романах потом будет повторяться ситуация, знакомая нам по отечественной классике о лишних людях, только в «женской версии». Живая, умная девушка, которая страстно желает найти применение своим силам, быть полезной, сделать что-то замечательное… и на каждом шагу натыкается на недоумение, враждебность, предрассудки: в общем, на убеждение окружающих, что такие порывы для женщины просто-напросто неприличны и ей следует знать свое место (определяющееся, естественно, викторианскими понятиями о «женском долге»).
От этого долга Мэри Энн тоже никоим образом не уклонилась. С 17-ти лет, после смерти матери, она вела домашнее хозяйство: старшая сестра быстро вышла замуж, а потом и брат стал жить своим домом, и Мэри осталась ухаживать за отцом. Так она прожила до 30-ти лет.
Но Мэри выкраивала время также для чтения литературы (философской и исторической) и размышлений, что привело ее к самостоятельной позиции в тех вопросах, над которыми большинство людей вообще не ломали себе голову. Воспитанная в пуританской среде и глубоко верующая девушка пришла к отказу от традиционных религиозных представлений, когда они выродились в формальность. Более того, веру в загробное воздаяние Мэри оценила как выражение эгоизма, побуждающего людей к поиску вознаграждения за добрые дела. Так как Мэри не хотела лицемерить и исполнять «приличия ради» обряды, в действенность которых перестала верить, это привело к серьезному конфликту с отцом, возмущенным вольнодумством дочери. Позже она говорила, что ни один эпизод жизни не принес ей столько мучений и раскаяния, как эта ссора с отцом.
После смерти отца мисс Эванс сблизилась с кружком радикально настроенных писателей и на добровольных началах стала работать редактором в журнале «Вестминстерское обозрение». Она стала сторонницей Г.Спенсера и его позитивной философии, которая рассматривала эволюцию общества по аналогии с законами эволюции в природе (следы этого учения есть и в романах Дж. Элиот). В этом кружке Мэри познакомилась с литератором Ч.Льюисом. Тот был женат, но жена его оставила, и супруги проживали раздельно.
У Мэри хватило смелости открыто вступить в гражданский брак с Льюисом и заменить мать его детям от законной жены. Реакцию окружающих предугадать было несложно. Двери «хорошего общества» перед Мэри закрылись, а ее брат (к которому она с детства была крайне привязана) отказался поддерживать с ней всякие отношения. И даже когда она уже составила себе имя в литературе (хотя имя это было мужским псевдонимом) и сама королева Виктория восхищалась романами, на которых стояло «Джордж Элиот», от общественного остракизма писательницу это не избавило.
Всё же союз этой пары оказался счастливым: они прожили вместе 24 года, до самой смерти Льюиса, и Мэри прекрасно воспитала сначала его детей, а потом — внуков (своих детей у них не было).
Именно при поддержке и ободрении Льюиса Мэри решилась взяться за беллетристику: тогда ей было уже 38 лет. Первым ее произведением стали «Сцены из жизни духовенства» — поэтичные картины жизни английской провинции. Они имели успех, но женщину в авторе угадал только Ч.Диккенс: прочие считали, что книгу написал то ли знаменитый в те времена автор — лорд Бульвер-Литтон, то ли какой-то священник.

А когда вышел следующий роман, подписанный фамилией Элиот, «Адам Бид», он произвел сенсацию. Земляки Мэри узнали некоторые прототипы (писательница вдохновлялась образами своего отца и тетушки) и заподозрили, что под псевдонимом «Элиот» скрывается… нет, конечно, не женщина, а единственный из местных, кто учился в Кембридже и мог притязать на ученость: некий м-р Лиджинс. Его начали чествовать как великого писателя, и бедняга не устоял перед искушением. Но когда он решил извлечь из общего заблуждения еще и денежную выгоду, распустив слухи о том, что якобы публикует свои произведения безвозмездно (стало быть, пожертвуйте кто сколько может), Мэри пришлось вмешаться и раскрыть свой псевдоним в «Таймс». Были и другие претенденты-мужчины на имя Элиота: со всеми приходилось бороться.

В этом романе появляется одна из очень важных для писательницы тем: самообман. Не желая принять реальность такой, как она есть, и не имея сил изменить ее, люди пытаются поставить на ее место собственные мечты и иллюзии. Особенно тяжело приходится расплачиваться за это одной из главных героинь — красавице Хетти Соррель, мечтающей о «принце на белом коне». Русскому читателю Хетти, скорее всего, напомнит карамзинскую «бедную Лизу» — только не доверчивую и нежную, а тщеславную и бессердечную. (Роман был недавно переиздан — в переводе, сделанном журналом «Отечественные Записки» в 1860 году.)
А еще в «Адаме Биде» мелькает замечание, которое протягивает нить между жизнью и творчеством Элиот:
Взаимодействие наследственности и воспитания. Загадки, которые задает жизнь: почему самые близкие по крови люди иногда понимают нас хуже всех?

Особенно много такого «психологического» автобиографизма оказалось в лучшем из ранних романов Элиот — «Мельница на Флоссе».
Брат и сестра Талливеры — дети зажиточного мельника. Мэгги пошла в отцовскую породу: Талливеры — пылкие, упрямые и гордые. Миссис Талливер — урожденная Додсон, и Тому передались додсоновские качества: буржуазная чопорность и мелочность.
Эта и без того взрывоопасная смесь погружена в агрессивную среду. Местное «хорошее общество» насквозь пропитано предрассудками и ханжеством: это люди, которые мыслят и действуют, оперируя самыми узкими стереотипами. И если Том неплохо сюда вписывается, то этого нельзя сказать о Мэгги. Любящий дочку мистер Талливер сожалеет, что это она, а не Том, унаследовала его живой характер и любознательность: «слишком умная женщина — что длиннохвостая овца: дороже ее за это не ценят».
Тем не менее в этом мирке находятся люди, способные проникнуться ее обаянием. Однако оборачивается это не к добру. У Мэгги слишком развито чувство нравственного долга, ответственности «за тех, кого она приручила». И неизбежно наступает момент, когда она оказывается между двумя огнями: люди, которых она любит, и их интересы приходят к открытому противостоянию.
Насмешка судьбы: героиня всеми отвергнута не за то, что погрешила против нравственности. Ей простили бы даже нечто более возмутительное — нарушение приличий… если бы итогом оказалось восхождение по общественной лестнице: победителей не судят, как-никак! Но у Мэгги свои представления о том, что может считаться победой для нее. И вот это уже оказывается в глазах общества непростительным грехом.
Элиот избегает сгущать краски, ее персонажи — не черно-белые. Это обычные люди, в которых намешано и плохое, и хорошее. Тем печальнее, потому что зло рождается не из сознательных интриг диковинных романтических злодеев, которые водятся в книжках, а из самых заурядных человеческих побуждений:

После «Мельницы…» Элиот пробовала себя в разных жанрах. «Сайлас Марнер» («Ткач из Рейвлоу») — дидактическая сентиментальная история о ценности любви и милосердия, напоминающая рождественские повести Диккенса (экранизирована в 1985 г.). «Ромола» — исторический роман, действие которого происходит во Флоренции времен Савонаролы. «Феликс Холт, радикал» — попытка создать положительный образ «героя времени».

Лучшим из зрелых произведений Элиот считается монументальный (более 800 страниц) «Мидлмарч».
В сказках и старинных романах история кончалась смертью или… женитьбой героев. Над этим посмеивался еще Чехов («герой или женись, или застрелись»). Но в реальной жизни вступление в брак — это только начало.
Так что в каждой стране есть своя классическая, «образцовая» история на тему брака — чаще всего неудачного. Нашей «Анне Карениной» соответствует во Франции флоберовская «Мадам Бовари», а в Германии — «Эффи Брист» Т.Фонтане.
В Англии, наряду с «Ярмаркой Тщеславия», это как раз «Мидлмарч».
В романе много героев и несколько сюжетных линий, которые в той или иной степени переплетаются. Суета вокруг наследства богатого скряги, темное прошлое благочестивого банкира, история добросердечного и легкомысленного бездельника… Но основное внимание уделяется судьбе двух персонажей: Доротеи Брук и Тертиуса Лидгейта.
Доротея — юная пылкая девушка, мечтающая найти для себя дело жизни (помимо традиционной стези жены и матери). Но в данных условиях это практически превращается в необходимость найти достойного спутника жизни, который указал бы ей нужный путь. (Этим Доротея похожа на тургеневских девушек, тоже ждущих прекрасного «идеологического» принца, способного не просто очаровать, но дать какую-то пищу для ума и энтузиазма: Тургеневу, кстати, было очень близко творчество Элиот.)
Но когда девушка, знающая жизнь только по книгам, начинает примерять вычитанные шаблоны к окружающим ее живым людям, результат зависит исключительно от удачи. И удача в таких случаях обычно неблагосклонна. (Мы можем, опять же, вспомнить Софью Фамусову, Татьяну Ларину, Наталью Ласунскую…)
Второй герой — молодой врач Лидгейт, одержимый благородным научным честолюбием. Он уверен в своих талантах и усердии, готов идти на определенные жертвы ради того, чтобы оставить свое имя в истории медицины. Ему проще, чем Доротее, в том плане, что дело — и нужное для этого образование — у него есть. Но вот в своей оценке людей он ничуть не более проницателен, чем Доротея, и убежден, что обаятельная, прекрасно воспитанная красавица станет той самой преданной супругой — спутницей и помощницей, какая ему нужна.
В «Мидлмарче» мы снова сталкиваемся с печальными последствиями самообмана, от которого страдают самые разные люди: и порывистая Доротея, которая стремится посвятить свою жизнь великому делу и кидается в омут брачного союза с первым человеком, что показался ей причастным к «великому»; и ханжа-банкир, который усиленно убеждает себя, что Бог просто обязан закрыть глаза на неблаговидные источники его богатства, ибо разве не славит он имя Божие, разве не осуждает вольнодумство и дурное поведение ближних, в неусыпных заботах об их нравственности?
Как всегда у Элиот, здесь нет «отрицательных героев». Есть люди — часто несимпатичные, весьма небезупречные, — но автор всегда старается их понять и увидеть с разных сторон. Сухой и бездарный педант страдает от смутного осознания пустоты и никчемности прожитой жизни; эгоистичная кокетка — просто самая заурядная девушка, которую бессмысленно обвинять в неспособности видеть в жизни иные цели, кроме комфорта и удовлетворения мелкого тщеславия: у нее просто-напросто нет для этого тех внутренних ресурсов, которые даны той же Доротее.
Нет у Элиот и «мерисьюшности» — ни в каком смысле. Еще в «Мельнице на Флоссе» она заметила с грустной иронией:
И поскольку Элиот никогда не воспринимает своих героев с отдаленной дистанции, она учится сама — и учит своих читателей — видеть людей такими, каковы они есть, а не ангелами и не исчадиями греха. Как показывает ее опыт, такое умение важно в первую очередь даже не для тех, кого «судят», а именно для самого «судьи».

Последняя книга писательницы подтвердила ее репутацию человека, не боящегося идти против течения. Одна из главных линий романа «Даниэль Деронда» связана с темой судьбы еврейства, и легко догадаться, что отношение к этому произведению оказалось крайне противоречивым. Однако Джордж Элиот заявила, что считает своим долгом написать о той несправедливости, которая «противоречит духу нашей религии»: «Может ли быть что-нибудь возмутительнее, чем когда так называемые развитые люди занимаются глупыми шутками <…> и выказывают полное незнание той связи, которая существует между всей нашей цивилизацией и историей того народа, над которым они изощряют свое остроумие».

Тяжелым ударом для Джордж Элиот стала смерть Ч.Льюиса. Ее охватило чувство одиночества и ненужности: «Мне необходимо постоянно иметь подле себя какое-нибудь существо, которое я могла бы любить и быть ему благодарной за это».
Итогом стал неожиданный поздний брак — с давним другом семьи, Д.У.Кроссом, который был существенно моложе знаменитой писательницы, но тем не менее горячо любил эту уже пожилую, небогатую и откровенно некрасивую женщину. Характерно, что ее брат, который 25 лет — после сближения с Льюисом — не поддерживал отношения с Мэри, после известия о вступлении в законный брак как ни в чем не бывало прислал поздравления.

Жизнь Мэри Энн Эванс — Джордж Элиот — не была радужной. Однако ее личность очень хорошо характеризует рассказ ее подруги, миссис Бодишан. После смерти Льюиса она навестила Джордж Элиот, тяжело пережившую свою утрату. Вот как она описывает свое впечатление от этого визита:

Постер фильма «Ткач из Рейвлоу» (Сайлас Марнер — Бен Кингсли)