А вылазка грозилась быть совершенно провальной в связи с невозможностью предугадать ход мысли врага. Дубощит допустил, что стая отошла по тропе вверх, возвращаясь на запад на две-три мили. Бильбо не имел ни желания, ни аргумента для оспаривания этого предположения, и оба двинулись в выбранном направлении. Однако каждый понимал, что догадка может быть неверной. Не различая в черноте леса следов, они рисковали петлять по окрестностям впустую. Лишь эльфийский клинок Бильбо служил их духу опорой — едва приблизившись к стае, они будут предупреждены свечением металла. Не вслух, но Торин признавал, что на сей раз без эльфийской магии они бы пропали.

Каждый посторонний звук нещадно бил по выдержке. Но лишь когда оба уже провели в пути достаточно, дабы дать сомнениям взять верх и всерьёз задуматься о возвращении и поиске в противоположном направлении, до них донёсся чуждый чащам гул. Разведчики удержали себя от резкой спешки и приблизились осторожно. Местность здесь возвращалась к горным породам, огромные остроконечные валуны вспарывали землю всё чаще, тропа приобретала знатный наклон, а доносящееся эхо подсказывало, что впереди скалистый каньон.

Пройдя ещё немного, оба заметили впереди неторопливое, но уверенное движение. Торин молча ухватил хоббита за локоть, в два шага отступая с узкой тропы и прячась за широкие стволы, пытаясь не разломать с хрустом какой-нибудь кустарник.

— Патрульный наездник, — шепнул гном, и Бильбо невольно сглотнул. Они их нашли. Карьер, очевидно, был окружён несколькими орками, а значит внизу расположилась сама стая. Однако факт, что друзья добрались до цели, совсем не облегчал их самочувствие.

— Что дальше? — едва различимо спросил хоббит.

— Ты идёшь в лагерь.

— Что?!..

— Ты мчишься назад, подымаешь Гэндальфа и остальных и говоришь, что я велел ждать.

— Торин, так…

— Прошу тебя, Бильбо, слушай!.. — гном хватает его за плечи, чуть встряхнув, и сбивчивый шёпот Дубощита и отчаянный излом бровей побуждают хоббита замолчать. — Я велел ждать меня вслед за тобою. Ждать не дольше десяти минут. Если… если задерживаюсь, то начинайте уходить севернее намеченной дороги, в скалы. Гэндальф знает дорогу.

— Меня никто не послушает, Торин… — лишь отчаянно выдохнул Бэггинс. Пытаясь всматриваться в светлый взор полурослика в кромешной тьме, Дубощит понимал, что он прав.

— Иди, — Торин отступил, давая Бильбо проход и невольно скользнув взглядом по его сияющему в ножнах мечу, надеясь, что хоббиту не придётся пустить клинок в ход. Гном отвернулся, проверяя, ушёл ли патрульный достаточно далеко, а убедившись, оставил хоббита, ступая дальше в одиночку.

Бильбо лишь с возросшей тревогой проводил Дубощита взглядом, но тот не оборачивался, постепенно растворяясь в скудном чёрном пейзаже. И отчаянно выдохнув, Бэггинс обернулся к тропе уже сам, неуверенно сделав шаг, за ним ещё один… а после сорвавшись на бег.

Подгорный король обошёл ещё двух орков с их дикими чудищами, спускаясь в ущелье со стороны. Чем ближе он подступался, тем отчётливее различал звуки оживлённого гомона, но не улавливал бликов света. Наконец земля перестала идти в уклон, и, ступив по ровной почве, Торин попытался рассмотреть лежбище врага, но быстро понял, что орки явно не нуждаются в костре, и многого гном не увидит.

Дубощит сделал последний шаг и опустился к земле. Подступиться ближе не смел, понимая, что рискует быть замеченным. Обозримой местности, впрочем, хватало для изучения. Открывшаяся глазам картина будоражила кровь.

Казалось, орда, с которой они пытались биться несколько дней назад, стала больше… Большинство варгов хаотичной кучей лежало на земле, подобрав свои когтистые лапы, другие намеренно расположились у края вытоптанной территории, охраняя. Хозяева животных, напротив, слонялись по голой земле, словно не зная, куда приткнуться. Каньон походил на муравейник, разве что только окружил себя чрезмерно истошным гомоном.

Тщетно искал Торин силуэт Рэйны — ни цепей, ни верёвки, ни сплочённой охраны в каком-либо из углов не наблюдалось. Сердце гнома пропустило удар, вслед за ним предательски похолодели ладони. Неужели Двалин оказался разумнее, приняв правду резко и беспристрастно?..

Внезапно над ущельем пронёсся особо громогласный оклик и на мучительно долгие мгновения скалы утонули в тишине, засевшей сотнями игл на коже Дубощита. Голос Азога он узнал бы за тысячи миль… Грубый, отравляющий, часто походивший на шипение или рычание, язык Моргота был чужд гномам, но Торину никогда не нужно было толкование речи Бледного Орка.

Дубощит долго не мог увидеть его со своего угла, пока наконец массивная фигура предводителя стаи не обрисовалась в стороне. Он продолжил грозно что-то требовать. У противоположного края резко началась возня с участием нескольких орков, и Дубощит нахмурился, пытаясь проследить за их движениями. В следующее мгновение Торин замер, забыв вдохнуть. Вперёд выволокли Рэйну, подтолкнув к центру ущелья.

Отсутствовал камзол и кожаный оружейный пояс, оставшаяся одежда была изуродована, и даже в темноте были заметны бурые пятна крови вдоль её тела. Лорэнтка с трудом держалась на ногах, её колени дрожали, а сжатые в кулаки ладони пробирало мелкой дрожью. Торин с обессиленным гневом сжал челюсть. На охотнице не было живого места и, не находя ни пут, ни цепей, Дубощит осознавал, каким способом орда удерживала пленницу.

Азог неспешно разглядывал лорэнтку, казавшуюся подле Бледного Орка слишком хрупкой, практически хрустальной и словно бы уже испещрённой сотней трещин. Над скалами наконец раздалось новое приказное шипение, и волочившие Рэйну орки швырнули её в сторону, направившись к стае варгов под всеобщий затаённый гогот. Торин не знал, каким способом удержал себя на месте, когда двое орков растолкали одну из громадных тварей, раздраконив, пиная в сторону охотницы.

Варг с нервным рыком поднялся с земли, в которой Рэйна продолжала пачкать ладони, судорожно отползая назад и упираясь в громадный камень. Явно зная дальнейшую схему, охотница дёрганными движениями поднялась на ноги, опираясь о валун. Один из орков в нетерпении хлестнул зверя плетью, и варг зашёлся злобным рычанием, принявшись описывать круг по образовавшейся арене.

Не в силах оторвать глаз от кривых обнажённых клыков, Торин боковым зрением уловил, как Бледный Орк отошёл назад, опускаясь на один из торчащих из земли камней. Столько ненависти Дубощит никогда не вынашивал ни к чему живому на свете, сколько струилось той по его венам в эту ночь… Перед глазами всплывали обрывки воспоминаний, ядовито напоминающих, как перед ним положили голову его деда, на лбу которой Бледный Орк выжег своё имя, швырнув обезглавленного Трора в долину Мглистых гор.

Зверь перестал кружить, выбирая желанную хозяевами цель и начав скалиться на охотницу. До того стоя приросшей замершей фигурой и опираясь о всё тот же валун, Рэйна отшатнулась назад с первым шагом варга. Шаг, впрочем, стремительно переходил на бег, но девушка, казалось, была не в состоянии метнуться прочь, продолжая лишь пятиться. Расстояние сокращалось, и её ладони с дрожащими тонкими пальцами рефлекторно метнулись вперёд, вцепившись в облезлую шкуру.

Её крик засел у Торина в ушах, но гном не позволил себе опустить век. Фигура Рэйны пропадала за громадной тушей, лишь подошвы её сапог заметались по сухой земле. Она всё же изловчилась ударить варга по брюху, после сбив того с задних лап. Зверь взвыл, Рэйна кинулась в сторону, но успела сделать едва ли пару рваных шагов.

Издевательская бойня продолжалась по кругу, выдирая из Торина дух словно бы вместе с плотью под упрямо короткие вопли Рэйны. С каждым разом она подымалась всё медленнее… Но вот на сей раз она отшвыривает варга, но не встаёт, и Дубощит панически пытается разглядеть, вздымаются ли её грудь и плечи. Каждая из её возможных ран яростной болью ощущается на нём самом, когда гном понимает, что не видит… Ничего не видит…

Варга погнали прочь. Один из орков приблизился к её телу, вознамериваясь оттащить обратно. Однако стоило ему наклониться, Рэйна резко согнулась пополам, выхватывая из-за его пояса не облачённое в ножны кривое лезвие. Отпрянувший орк замешкался и был проткнут своим же оружием в тот же миг. В ущелье поднялась суета. Подбежавший следом был также повержен, как и следующий, едва успевший подлететь к месту схватки, однако вскоре окружившая Рэйну орда не оставляла ей шанса. Но Торин внезапно поймал в блике лунного света лик охотницы и с упавшим сердцем усомнился в том, что Рэйна согласна с подобным суждением — в её расширенных зрачках чёрных глаз и искажённом болью лице не читалось и капли трезвого рассудка. Дубощит молил её не кидаться на подступивших орков.

Несколько ударов — и лорэнтка выронила скудный клинок, рухнув следом. Проследив, как её наконец уволокли в сторону, швырнув на землю у одного из подступов к лесу, Дубощит метнул взор на Бледного Орка. Азог не шевельнулся с момента начала бойни и не выказал никакой реакции на выходку Рэйны. Возможно, она уже проворачивала подобное… Скулы гнома сводило от бушующих эмоций, подстёгиваемых пониманием, что таких побоищ уже явно случилось достаточно.

Торин хмуро глядел на немигающий взгляд Бледного Орка, направленный на обессиленное, обездвиженное тело лорэнтки, и резко ощутил укол непонятной, но яростной ревности. Ему не нравился этот пристальный взор. Отчего он не убил её, в самом деле?.. Отродье, самолично оторвавшее голову его деду безо всяких игр в обмен и торг… Для кого эта странная игра теперь?

Заставить его сложить оружие, позорно сдаться — явиться затравленным псом на указанное место и сжать хвост. Предстать поверженным не только перед Азогом, но и перед ней… Загнанно взглянуть в её карие глаза прежде, чем Азог их вырвет, напоследок отбирая у потомка Дурина и её…

«Не в этой жизни».

Торин дожидается, пока орда вновь растечётся по ущелью хаотичным роем, а Бледный Орк уползёт к краю скалы, где тот восседал подобно королю на пьедестале. Тень гнома мелькнула у нижнего края ущелья, и, проскочив ещё одного патрульного, Дубощит приблизился к месту, где лежала Рэйна. Она явно была без сознания — прижалась рассечённой щекою к земле в той же позе, в какой была сюда брошена. Оглядев местность ещё раз и убедившись, что ничьи глаза не направленны в их сторону, Торин выбрался из зарослей.

В темноте нависших над ними крон Дубощит опустился на колени, мягко коснулся плеча Рэйны и быстро понял, что идти она не сможет. Ни прикосновение, ни осторожный толчок не получили ответной реакции. Не тратя время на раздумья и не напрашиваясь на поимку, Торин подхватил охотницу на руки, спеша исчезнуть лесной тропой.

Поднимаясь обратно, гном старался вслушиваться в гул над вражеским лагерем и посторонние шорохи, но её дыхание, словно через раз, то и дело отвлекало его внимание. Очутившись у верхнего края ущелья, Дубощит прильнул к широкому стволу дерева, не выпуская Рэйну из рук, желая оглядеться в последний раз. Узкая тропа была пуста.

Пальцы Торина вдруг коснулись холодящей кожу влаги — сквозь ткань рубашки струилась свежая кровь. Грубость родного наречия срывается с губ, Дубощит поднимается на ноги и больше не оглядывается.

Глава написана под череду бессонных грозовых ночей. Вспышки, грохот, барабанящий дождь...
Заметно ли настроение автора за текстом?))