#фанфик_в_блоги #текстовая_истерика

Разумеется, разговор с доктором Зильбербергом не решил всех моих проблем, но, по крайней мере, существенно облегчил мне жизнь. Мой муж получил нечто вроде инструкций, как ему следует вести себя со мной, а я начала принимать успокоительные и антидепрессанты. Окончив курс, я позвонила Марку Давидовичу и он назначил мне встречу — на сей раз, не в кабинете, а в кафе, и вели мы самую обычную частную беседу, как и полагается товарищам если не по несчастью, то по уникальному опыту, который нам выпало пережить. Сказать, что в этот раз я поведала ему все, ничего не утаив, было бы огромным преувеличением — все-таки, некоторые мои приключения носили достаточно личный характер, — однако я рассказала и о встрече с Костей, и о страшной судьбе Егора, и о безумии Илоны, и о том, что успела сотворить с нами Хель.
Странное дело: я больше не испытывала навязчивого желания поделиться этим хоть с кем-то — а ведь первые месяцы после своего возвращения я то и дело ловила себя на странной тоске, похожей на ностальгию — нет, меня тянуло не в мертвый город, с его серой страшной пылью и одинаково безликими бетонными мешками домов, но я так страшно тосковала без Кости, что мне хотелось пережить все заново — и однажды я рассказала ближайшей подруге о своем странном приключении между жизнью и смертью. Больше того: я так увлеклась, что едва не проболталась о том, насколько важную роль в моей жизни играл Костя — но, к счастью, я успела вовремя остановиться. Подруга была удивлена, что изо всех возможных знакомых лиц мне повстречался "просто один хороший приятель" — ведь я успела похоронить отца, дядю и обеих бабушек. Почему, спросила она, в твоих видениях не было никого из них?.. И сейчас, рассказывая Марку Давидовичу, как мы скитались по многолюдной пустыне мертвых снов, я больше не ощущала, что живу одними лишь воспоминаниями. Мне удалось полностью восстановить теплые, уважительные и доверительные отношения с мужем. Я заново научилась проявлять любовь к близким , выражая ее в той форме, которая была им понятнее — день за днем я переводила свои чувства на их язык, и меня больше не угнетал живой мир, полный ярких красок и шумных звуков. Лишь изредка, заслышав сирену "скорой помощи", я ловила себя на непонимании: почему не успели спасти Костю? И почему успели — меня? И как же хочется точно знать, что на этот раз у него все хорошо, и место, куда он попал, — действительно рай!..
Иногда мне делалось страшно: я совершенно не умела делить свое сердце. Мне казалось, что, какой бы невинной ни была моя любовь к Косте, я из-за нее обманываю мужа, обкрадываю самых близких. Изредка у меня бывали плохие дни, когда внутри меня отчаянно рыдала шестнадцатилетняя девчонка, которую только что бросил близкий друг — я чувствовала себя отверженной, переживала ревность, ловила себя на внезапной антипатии к Костиной жене, и вообще, была готова всеми правдами и неправдами вытребовать себе свою порцию любви. Но, хотя вся боль, весь гнев, которые я когда-то не смогла перебороть, оживали во мне, как будто это случилось вчера, я понимала, что эта несчастная девчонка, которая, заливаясь слезами, хоронит себя заживо как женщину, — всего лишь эхо, тень прошедшей юности, утраченных иллюзий.