Если вы попробуете отыскать на карте мира Маркизские острова, то быстро обнаружите, как палец упрётся в необъятную синеву Тихого океана: без малого пять тысяч километров до ближайшего континента. Субтропические дети давно погасшего вулкана, пятнадцать бусин в полинезийском ожерелье непредставимо, небывало далёких земель.

Маркизы - практически другая планета на том же глобусе.
Куда же еще стремиться пресыщенному европейскому уму, как не в этот заповедник наивного порока и житейской мудрости?
Под жарким солнцем полуденных земель шелуха цивилизации слишком быстро оказывается сброшенной, являя взору главное.

Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?

В поисках на эти вопросы парижанину Гогену пришлось преодолеть почти целый свет, чтобы найти свое последнее пристанище на загадочной земле Полинезии, навсегда подарив миру запечатленных в клуазонистской манере смуглых таитянских женщин, экзотические плоды, горы в туманной дымке, коралловые, огненно-красные, бронзовые почвы, отражающиеся в благословенных водах древнего и непостижимого океана.
Этот мир напоминал обретенный Эдем - и в то же время был совсем на него похож. Напоминал тем, что время в нём как будто утратилось, отменилось за ненадобностью - или же просто приняло другую, непривычную для европейца, привыкшего носить часы в жилетном кармане, форму.
Остров Хива-Оа, самый большой из архипелага Маркизы, станет, как мы уже заметили, последним домом для Гогена. А затем, через семь десятилетий, на этой земле высадится великий Жак Брель - сын бурной эпохи, чей оголенный нерв, казалось, навсегда оказался замурован в его песнях - пронзительных, яростных, на грани надрыва, падения в бездну.

Брель никогда не выходил к зрителям на бис - считал это столь же непредставимым, как для актёра еще раз сыграть полюбившуюся драматическую сцену. Искусство живёт только в текущем мгновении, которое невозможно поймать и совершенно нет смысла пытаться остановить.
И тогда на исходе своей недолгой жизни Брель высаживается на Хива-Оа, чтобы, подобно Гогену, завершить свою главную и лучшую работу - альбом, который он назовёт своей непривычно короткой для фракофона фамилией - Brel.
"Сердце - путешественник, будущее - случайность" - так выразит практически ту же гогеновскую мысль о неуловимости времени Брель. Несколько пожилых таитянок, еще помнящих художника и нараспев повторяющие его имя, казалось бы, должны указать на связь времён.
Но времени просто нет, и ветер стих, и решительно некому продолжать вращать этот гигантский мельничный жёрнов, который кто-то именует Землей, кто-то - Парижем, а кто-то, как Гоген и Брель, - Маркизами.
А над Хива-Оа снова восходит луна, огромная, невероятно яркая, словно из детских, уже казалось бы навсегда забытых снов.

Слышите ли вы?

Море беспокойно бьётся о скалистые берега неведомой земли. С моря приходит ночной бриз.

https://youtu.be/PEwmj4Mq9kc