#нам_не_дано_предугадать #история об истории
Пока читала книгу В.Мильчиной, зацепилась там за один факт, и захотелось немного подробнее раскопать последствия одного на редкость неудачного удачного теракта.
А именно — убийства Лувелем герцога Беррийского. Собственно, имена — это всё, что мне помнилось. Зачем да почему убили — ну... Мало ли было таких опытов радикального социального благоустройства.
Оказалось, история довольно поучительная. Понять бы еще, чему именно она учит.

Значит, жил-был некий ремесленник по имени Луи Лувель, ярый ненавистник монархии. Особенно почему-то не любил он старших Бурбонов. И решил посодействовать пресечению их династии.
Династия, надо заметить, и так уже дышала на ладан: то ли близкородственные браки, то ли еще что. Действующий монарх, Людовик XVIII, был бездетным 67-летним вдовцом, а его брат, граф д՚Артуа, — 63-летним вдовцом. Правда, не бездетным; но его старший сын, герцог Ангулемский, не мог иметь детей. Только младший, герцог Беррийский, был женат и уже имел годовалую дочку.
Так что выбор жертвы в некотором роде напрашивался. Ничего личного, так сказать.
И 13 февраля 1820 года Лувель смертельно ранил злополучного герцога (не то ножом, не то вовсе вульгарным шилом, — пишут разное) при выходе из Оперы. Герцог умер на следующий день, а Лувеля, ясное дело, приговорили к смерти и 7 июня гильотинировали.
Корона, таким образом, уплывала в руки дальнего родственника, представителя Орлеанской ветви, — Луи-Филиппа, чей отец (знаменитый Филипп Эгалитэ) в свое время дипломатично поддержал идеалы победившей революции.
НО.
Оказалось, что супруга герцога на момент его смерти была на втором месяце беременности. Если бы она родила сына, акция Лувеля лишилась бы даже намека на смысл.
Чтобы избежать слухов о подмене ребенка, герцогиня Беррийская не давала перерезать пуповину новорожденному, пока ряд высокопоставленных придворных не убедился в рождении мальчика. Луи-Филипп был крепко раздосадован, но с появлением наследника смирился. Во всяком случае, пока.
Утром, после мессы в дворцовой часовне, король вышел на дворцовый балкон и обратился к парижанам с трогательной речью: «Это наше общее дитя появилось на свет… В один прекрасный день этот ребенок станет вам отцом, он будет любить вас так же, как люблю вас я, как любят вас все члены королевской фамилии».
(Ах, как же он ошибся!)
Новорожденный получил титул герцога Бордоского и имя Генрих (Анри) Дьёдонне, т. е. «Богоданный». Впрочем, чаще его именовали графом Шамборским, ибо ликующий народ по национальной подписке выкупил у предыдущих владельцев и преподнес принцу замок Шамбор. (Да, тот самый, мимо которого еще не проехала ни одна туристическая группа, путешествующая по долине Луары.)
Выглядело это так, будто силы небесные сыграли с Лувелем чрезвычайно злую шутку, вопреки всем его расчетам позаботившись о продлении династии.
Людовик XVIII через 4 года умер, и престол под именем Карла Х занял его брат (отец убитого герцога и, соответственно, дед наследника). Но поскольку из событий революции он особых выводов не сделал, то процарствовал всего 6 лет — и после скандала в виде очередной революции был вынужден отречься.
Видимо, Карлу Х было на роду написано совершать одну ошибку за другой: вдобавок он принудил к отречению также законного дофина — своего старшего сына, герцога Ангулемского, из которого мог бы получиться король уж всяко не хуже большинства предыдущих. Тем не менее в течение целых 20 минут герцог Ангулемский формально был королем Людовиком XIX: событие, о котором можно не без приятности вспоминать всю оставшуюся жизнь!
Престол Карл Х передавал 10-летнему «Богоданному», своему внуку (возможно, в расчете на сентиментальные чувства парижан?), а регентом на время несовершеннолетия короля предполагался как раз Луи-Филипп.
НО.
Ни Луи-Филипп, ни Палата депутатов не пожелали признать малолетнего «Генриха V». Луи-Филипп решил, что дождался своего часа, и повел себя, правду сказать, не очень красиво: начал активно распространять слухи, что наследник — бастард и что беременность герцогини была обманом.
В итоге он и стал следующим королем под именем Луи-Филиппа I (Орлеанского).
Как оказалось, силы небесные вели двойную игру и прямо-таки с черным юмором посмеялись не только над Лувелем, но и над Бурбонами.
Хотя Луи-Филиппу повезло больше, чем предшественнику: он продержался целых 18 лет до следующей революции.
И тут все повторилось. Изредка даже в истории срабатывает принцип «как аукнется, так и откликнется». Луи-Филипп отрекся от престола тоже в пользу своего 10-летнего внука, графа Парижского (чей отец к тому времени давно умер), и с тем же результатом. Его волю проигнорировали, и во Франции была восстановлена республика.
Правда, демократически избранный президент Луи Наполеон Бонапарт через 4 года решил, что раз уж он — племянник великого Наполеона, то ему тоже стоит поимператорствовать: отчего ж бы и нет? Сказано — сделано.
Императорствовал он с переменным успехом, но в конце концов тоже был смещен. Франция проиграла войну с Пруссией, пережила падение Парижской коммуны (все-таки нервное было для французов время — эти последние 80 лет!) — и вот тогда…
Посмертному сыну герцога Беррийского, несостоявшемуся Генриху V Богоданному, выпал еще один шанс. К тому моменту ему было уже 53 года. Монархическое большинство Палаты депутатов предложило ему корону.
НО.
Дедушка «Богоданного» и его тетка — принцесса Мария Тереза, дочь казненного Людовика XVI, — воспитали наследника в духе верности монархическим идеалам. Или хотя бы монархическому декору. И наследник пусть и со скрипом, но был согласен принять конституционные принципы. Однако не смог переварить… трехцветное знамя. Хотя в порядке компромисса предлагалось дополнить крамольный революционный триколор щитом с лилиями и короной. На белое знамя как персональный королевский штандарт претендент тоже не согласился: «Генрих V не может отказаться от белого флага Генриха IV. Он развевался над моей колыбелью, и я хочу, чтобы он осенял и мою могилу…»
И проблема дизайна государственной символики оказалась непреодолимым препятствием. (Можно через пропасть перескочить, а в канаву свалиться.)
В итоге Палата депутатов с перевесом в один (!) голос приняла закон о республиканском строе.

*С интонацией Тэффи:* Вот так и рухнула французская монархия: погубил ее упадок геральдического дизайна да один-единственный голос. (Казнь Людовика XVI, помнится, тоже незначительным большинством утвердили.)
«Богоданный» так и умер в эмиграции, в Австрии. Кстати, детей в его браке также не оказалось, так что…
С его смертью статус претендента перешел к внуку Луи-Филиппа I, тому самому графу Парижскому, которого Луи-Филипп пытался сделать своим преемником. Граф Парижский тоже проживал в эмиграции — в Англии. Однако, в отличие от «Богоданного», сей достойный потомок Филиппа Эгалитэ был приверженцем идеалов демократии — и во время гражданской войны в США даже воевал добровольцем в армии северян. Ему тоже, причем неоднократно, предлагали французский трон (у него-то как раз и дети были, сколько угодно!), но он неизменно отвечал отказом.
(В этой чехарде претендентов приняли участие также ставленники бонапартистов — и Хуан, граф Монтисон. Прапрадед последнего — герцог Анжуйский, внук Людовика XIV, — в 17 лет стал королем Испании под именем Филиппа V. Угроза объединения Испании и Франции под общей державой крайне встревожила императора Священной Римской империи, а Людовик, в свою очередь, не желал, чтобы его окружали владения Габсбургов. Это вызвало знаменитую Войну за испанское наследство. Как водится, подключились и соседи, «в рассуждении чего бы покушать»… Так что война затянулась на целых 13 лет и даже перекинулась в Северную Америку и Вест-Индию; но в конце концов Филипп V подписал отречение от прав на французский престол.)
Больше во Франции королей не было.
Что называется, не судьба…
Зато французским легитимистам на долгие годы было обеспечено развлечение: спорить, какой из так и не состоявшихся законных наследников, а также их родственников и потомков — более законный. Их отречений легитимисты не признавали: раз власть от Бога, о каких отречениях вообще может идти речь?

И вот эти исторические двойники: оба росли без отцов, под крылом своих венценосных дедушек, обоим в 10-летнем возрасте был завещан престол, которого они не получили, и оба удалились в изгнание, чтобы уже в зрелом возрасте отвергнуть предложенный трон — хотя и по совершенно разным причинам; наконец, оба умерли в эмиграции. Даже внешне они немного похожи. Хотя ближайший общий предок у них только в седьмом колене: Людовик XIII.
Внук Карла Х — Анри Шарль Дьёдонне д՚Артуа, герцог Бордоский, граф Шамборский (1820–1883):

Внук Луи-Филиппа I — Луи-Филипп Альбер Орлеанский, граф Парижский (1838–1894):

О ныне живущих потомках претендентов можно прочитать вот здесь:
Как сейчас живут монархи без тронов