#мое

Поверх его руки легла ее — тонкая, вымазанная помадой. Ее пальцы провели по его теплой и мокрой от пота коже: от угловатых ногтей до локтя. Вернулись…

— Можно жить в грязи, Ривен, можно жить без “чести”, без “долга”, без привязанностей, условностей, обязательств… Можно жить в хаосе, жить счастливо и долго, если в тебе хватит сил и честности, понимаешь, животной и тупой честности для этого. Ты, верно, понимаешь, о чем я, а, Ривен? Стоит лишь наплевать на все. Это сладко. Это приятно.

Ее тонкие руки провели по его груди, ладони — на ключицы, пальцы — сжали изодранную, пропитанную остывшим потом футболку на плечах… Ее голова, ее руки исчезли с его кожи — но лишь затем, чтобы ее тело, ее дыхание были не за ним, но перед: Кабале обошла скамейку плавно-легкими шагами, желтый свет уличного фонаря скользил по ней.

Наконец, ее бедра опустились упругой, влажно-холодной тяжестью на его колени, аккуратная, стянутая топом грудь вздымалась и опускалась совсем близко от него…

Ривен не шевелился. Ривен принял это как должное, лишь его глаза сузились в немом вопросе, лишь тонкие губы исказились усмешкой:

— Наплевать на все, говоришь, да? Даже на Музу?

Губы Кабале расходились и смыкались, обдавая его сернистым горячим дыханием:

— А на Музу, этого ангела во плоти, стоит наплевать в первую очередь, мой милый, дьявольски жестокий Ривен… — “…мой очередной новый Сульфус”: недоговорила она. И Кабале впилась в него в поцелуе, ее клыки провели по его горячим деснам, оставляя за собой след грядущего забвения. Неминуемого, пусть и частичного забвения: таковы правила игры.

И Ривен ответил ей. 


Доверяй своим демонам