#остров_сокровищ #фидбэк_остров_сокровищ

Дисклеймер: это не #обзор, это отзывы. В рамках анонимности я пишу их в блоги, но на самом деле это все то же мое обращение к автору. После конкурса разнесу отзывы по историям.
Дорогие авторы, если вы хотите мне ответить, призывайте меня в комментарии под своей работой, я бы очень хотела услышать ваши ответы.

3) Истории по фандомам про самые захватывающие пиратские приключения.
Пираты Карибского моря и Черные паруса (по меткому замечанию cаravella - "ПКМ по-взрослому и без магии"... и я вспомнила это сравнение, когда прочитала "Босоножку", о которой здесь пишу). Историй много, и, возможно, поэтому именно в них собрался полный набор того, чего я ждала от этого конкурса. Проработанная матчасть, приключения, внутрикомандные разборки и борьба за власть, опасная страсть и неукротимая энергия, быт и повседневная жизнь, тяжелый труд, шторм и штиль. И свет в самом темном мире. Авторы, спасибо!

Авантюра - "Веселый Роджер", ПКМ.
Дорогой автор, здравствуйте!)
Во-первых, хочу сказать вам большое спасибо за удачно выбранный момент для истории! Первые три фильма ПКМ - вообще единая история, пятый фильм - логическое продолжение первой трилогии, а четвертый, хотя я люблю его сам по себе, казался ни к селу ни к городу.
И вот наконец-то мне придумали связочку!
А во-вторых - спасибо вам огромное за атмосферу. Я просто влюбилась во взаимоотношения ваших героев.
Пара легких светлых штрихов - об Элизабет с Уиллом. Знаете, иногда взрослые говорят, что, когда дети вырастают, в доме становится слишком тихо. Все-таки Элизабет и Уилл, Ее Величество Королева пиратов и капитан "Летучего Голландца", для опытных пиратов вроде Джека Воробья и Гектора Барбоссы были... не детьми, конечно, но зелеными юнцами, играющими во взрослые игры. Играющими достойно, смело и по-взрослому, но все еще юнцами. Стремительно взрослеющими, уже умеющими, когда надо, быть коварными и хитрыми. И, наверное, в конце третьего фильма - они наконец уже взрослые. Все еще молодые, но уже не такие честные и наивные. Хотя все еще верящие в романтические сказки - как бы иначе Элизабет хватило решимости ждать Уилла, не сводя глаз с горизонта, и встречать его каждые десять лет? Да и как бы он в конце концов вернулся.
У них новая - и все-таки не совсем пиратская, даже у Уилла - жизнь, новый путь, и на "Черной Жемчужине" больше нет детей. И от этого и светло, и немного грустно. Тихо...
Как мы знаем из пятого фильма, Уилл все-таки начал потихоньку зарастать (я до сих пор не знаю, с чем это связано, может, слишком сыро), но в Дейви Джонса и правда не превратился. И... О да, я представила себе, что могло бы быть, приди Элизабет на грандиозную пиратскую попойку! Элизабет, видимо, тоже себе это представила.
Уилл бы точно свихнулся от одной мысли))
О, и еще вы хорошо сказали, что "Элизабет для этого была слишком леди". Я поэтому как раз верю в ее выбор остаться именно с Уиллом. Джек эксцентричнее и интереснее, и Элизабет, может быть, кажется более яркой, чем Уилл. Но все-таки...
Уилл, конечно, пират, как Элизабет гордо говорит своему отцу в первом фильме. Но он все-таки и кузнец. И всегда будет кузнецом.
Ведь в момент, когда он пытается играть хитрого беспринципного предателя (когда сдает пиратские корабли), он выглядит смешно и даже жалко. Он не научится играть в эти игры. И хорошо, что юноша, охваченный личными переживаниями, возвращается.
А Элизабет - слишком бунтарка, чтобы оставаться благовоспитанной дамой и ходить в корсетах, и как пиратка - она хороша. И когда ведет себя как пиратка - хороша. Один момент с привыязыванием Джека чего стоит.
Но все-таки она не такая уж пиратка, какой кажется. Она достаточно бунтарка, чтобы восстать против чего-то, но недостаточно - чтобы это был ее смысл жизни. И она слишком долго была леди, чтобы когда-нибудь действительно совсем перестать ей быть.
Элизабет и Уилл - оба из междумирья. И здорово, что они не одиноки.
Простите меня за лирическое отступление, просто вы этой парой строчек про них попали мне в самую душу, и я не могла не поговорить про моих любимых детей.
У вас совершенно волшебная атмосфера получилась. Вот этого совершенно уникального мгновения, когда не было воюющих друг с другом пиратских баронов, не было драк за "Черную Жемчужину". Когда правда были просто люди, которые - победили. Вместе.
И каждый из них остается собой, каждый из них по-прежнему держит в голове, что хочет забрать себе больше пиастров, чем вон тот, и что хорошо бы надуть вот этого. И и Барбосса, и Джек Воробей при первом резком движении готовы бежать на "Черную Жемчужину" и распилить штурвал.
Но это чувство перемирия действительно настолько необычное, волшебное и... спокойное, что никто не хочет нарушать хрупкий нейтралитет первым.
И при этом - они все еще пираты, и у них кровь в сосудах застаивается, если они слишком долго сидят без дела. И это волшебное чувство мира такое зыбкое, что может разрушиться же и просто - от скуки.
И поэтому авантюра - маленькая, загадочная, как в старые добрые времена, - пусть и вносит совершенно новые, яркие краски, которые должны бы спокойствие нарушить, наоборот - еще немного продлевает это прекрасное время для главных героев.
Не для пиратских баронов, они слишком любят спорить, подкалывать друг друга и не соглашаться друг с другом, преследуя свои шкурные интересы, чтобы вообще сильно ценить эти моменты. Да и сложно ценить, когда пьешь беспробудно.
Вот на совете снова языками сцепились.
Но для капитанов "Черной Жемчужины" это неважно - и они вдвоем, вместе с любимым пока не поделенным кораблем, бросаются навстречу приключениям.
Здорово, автор!
Порадовали моменты со взаимными реверансами!
Ну канон же! "Только после вас!"
На описании боя улыбалась во все зубы, потому что прямо видела картинки из фильма.
Вся техника боя Джека Воробья без преувеличений и неточностей.
"Без ложной скромности" умилило. Очень вканонно.
Джека Воробья у вас, кстати, вроде бы не так много. Он не перетягивает одеяло на себя, хотя ему тяжело этого не делать, с его-то обаянием.
Но при этом он очень... нужен. Его шутки, его подколы, его манерное "Ничего-то ты не знаешь о женщинах, все тебе объяснять приходится", его ехидное подбадривающее "Успеешь еще научиться" - очень к месту.
А еще к месту его поддержка в самом конце. Поддержка неожиданно серьезная и искренняя, пусть и выраженная почти шуткой. Вечные соперники на то и вечные, что друг без друга мир станет каким-то... пустым. Мне кажется, что и в конце пятого фильма, когда у "Черной Жечужины" наконец остается лишь один капитан, на "Черной Жемчужине" становится слишком тихо... И когда это правда надо - даже Джек Воробей утешительно хлопнет по плечу.
И пусть кажется, что от поддержки и от непривычно добрых слов все еще хуже, пусть Барбосса сейчас злится, все-таки они важны.
А еще Джек Воробей подчеркивает настроение встречи Барбоссы и Шансы. Вот этим своим флиртом и шутками, покоряющими девушек, которые вдруг звучат... невпопад. Мимо. Потому что иногда встреча мужчины и женщины - это старомодно. С трепетом и замирающим сердцем. Когда просто - глаза в глаза.
И это тоже прекрасно.
А теперь мое любимое. Барбосса. Я его обожаю. Мой любимый пират во всех пяти фильмах. Нет, то есть он, конечно, до последнего бился с Джеком Воробьем за мое сердце, прямо как за "Черную Жемчужину". И я до сих пор не знаю, кто победил... В борьбе за мое сердце, конечно.
Есть в нем что-то такое... Совершенно чарующее. Мне кажется, это та самая сентиментальность. Меня еще в первом фильме покорило то, что он, страшный пират с горящими глазами, ходячий мертвец, ведет себя с Элизабет одновременно и нагло, дерзко, в том смысле, что он совершенно беззастенчиво над ней смеется. Но при этом внешне - настоящий джентльмен, со всеми насмешливыми поклонами, накрытым столом, приглашением попробовать сочное яблоко и платьем. И вот это сочетание пиратской прямоты и манер, рассуждений, образов и самого хода мыслей будто из какой-нибудь эпохи (или просто из мира Элизабет) накрахмаленных париков, романтических стихов и серенад под окнами и пышных приемов - меня покорило.
И у него правда вот эта сентиментальность какая-то, что-то рыцарски-романтичное, не напускная, а именно что в подкорке сидит.
И она у вас так потрясающе передана, автор...
И в том, как он искренне наслаждается ощущением подлинного единства - смакуя его, как сочное яблоко.
И тем, что он испытывает, когда видит Шансу.
На всякий случай проверила в энциклопедии, правильно ли я помню, кто такая Шанса. По описаниям ее образ вырисовался, но решила проверить. Да, поняла я все правильно. Шанса вообще загадочным персонажем была. Неизвестно откуда явившаяся жрица Калипсо, наставляющая Барбоссу. Вроде нет в ней совсем какой-то потусторонней мощи. Но вот загадка есть - это точно. И в вашей истории я наконец обратила на нее внимание.
Она правда у вас Барбоссу будто околдовывает - вот этой скрытой силой, загадкой. И смотреть на нее глазами Барбоссы было... прекрасно. Глаза-бездонная южная ночь. Взгляд, который мужчина так хочет видеть у женщины.
И у меня душу щемило от того, как вы переживания и чувства Барбоссы в этот момент описываете.
Так хрупко, так трепетно. Так тоскливо. Когда он видит, что она что-то находит именно в нем, в грязном пирате, пусть он не понимает, как. И ощущение ее веры в него, когда она произносит его имя так, будто вкладывает в него свои надежды.
И какой-то остраненный, замораживающий ужас, когда он снова видит свой самый страшный кошмар: руки мертвеца вместо собственных рук. И ужас вызывает далеко не это зрелище, а то, что он вдруг снова не чувствует вкуса жизни. И снова вино будет течь сквозь глотку, не имея ни запаха, ни вкуса, и снова не будет ни холода ветра, ни тепла женского тела...
И как он справляется с собой и заканчивает начатое, освобождает Шансу, пока снова гниет заживо, и при этом - боится поднять глаза.
Он ее спасает - и боится увидеть отвращение.
И в этом столько тоски...
И когда это оказывается всего лишь иллюзией, тоска никуда не уходит. Тоска остается.
Барбосса многого мог бы хотеть от Шансы. Хотя бы того, чтобы она продолжала смотреть на него с этим теплом в глазах.
Но он снова чувствует вкус жизни, и он для него дороже всего на свете. Не нужно ему колдовских чар. Не нужно лжи, коварства и обмана. Честности - достаточно. А значит, ему с Шансой не по пути.
И когда он смотрит Шансе в глаза и говорит, что ему ничего не нужно, я не могу ему не верить.
Нужно, конечно. Но никогда - настолько, чтобы позволить себе еще раз потерять хоть каплю настоящего себя.
Но эта тоска - она же и дает надежду. Потому что показывает, что ты - жив...
"На смену мертвецкой пустоте внутри пришло слишком много всего".
Парадокс. Жизнь - это тайна.
Но эту тайну стоит разгадывать, а жизнь - стоит жить.
И даже грусть в конце - она светлая, солнечная, прозрачная, как чистая вода, как вся ваша история.
Ваша история вообще - солнечная, теплая и трепетная.
Я влюбилась.
Спасибо вам, автор!

Босоножка, или Сказка для пирата - "Месть королевы Анны", ПКМ и ЧП.
Дорогой автор, здравствуйте!
Сказка по "Черным парусам", канону кровавому, жестокому, в котором место только отчаявшимся - выгрызающим себе жизнь. И им - им очень нужна сказка, потому что больше у них нет ничего. Сказка для пирата.
И меня так тронуло, что сказки, которые Макс часто рассказывает, - отражения историй пиратов Карибского моря. И какие отражения...
Страшный кракен, кровожадные русалки - сказки, чтобы смириться с тем, что жизнь жестока и каждый день может стать последним? Послушница, ставшая пираткой, - сказка, чтобы верить, что пиратская доля может быть чьим-то свободным выбором? Или что и для них есть Бог? Или просто чтобы поглумиться и посмеяться, смеяться ведь тоже - нужно? Юный кузнец Уилл, мечтающий выковать собственное счастье, - чтобы вспомнить старые светлые мечты? Чтобы верить, что что-то еще в их собственных руках?
И сказка о Босоножке, молящейся морской богине в минуты печали... Самая горькая, самая светлая - самая нужная сказка.
Знаете, мне кажется, вся ваша история и есть о том, что за гранью смерти нет места борьбе.
И все они, отбросы общества, пираты, шлюхи, рабы - это знают. Именно они - знают.
И ваша история - об этом. Не только и не столько даже о Босоножке, сколько о всех них (и в самом конце понимаешь, что даже не только о них). Ваша сказка ведь начинается еще до заголовка "Сказка для пирата".
Они ведь приходят к Макс. Пираты. Тоже по-своему - брошенные. И кому-то это может показаться блажью - прийти в бордель не за жаркой ночью с проституткой, а за своей сказкой.
Просить грудь, чтобы вспомнить мать, которая была рядом так давно, что будто бы в другой жизни. Потому что рано повзрослели? Просить запеленать и укутать, как больного, чтобы вспомнить, каково это - когда чужие руки дарят покой и облегчение, а не мучения и смерть. Потому что им когда-то не хватило ласки? Просить рассказать сказку, чтобы поверить в чудо и надежду, которая и сама уже настолько редкая гостья, что больше сказка. Потому что в жизни слишком много горя?
Им всем - больно. Но они не могут сочинять сами.
А Макс - может...
Сказка про Босоножку - она ведь сама про надежду, которая даже в этой сказке остается сказкой.
Никому не нужная девочка, у которой не было и нет отца, хотя вот он стоит, руку протяни. Мать, которая если и любит, то слишком устала, чтобы даже приласкать. Да и любит ли...
Ее друг, такой же раб, как она.
И... Пока я читала эту сказку, просто сердце разрывалось. Она такая... светлая и при этом такая страшная. Страшная - потому что света ведь совсем немного, один раз разомкнувший воды океан, зыбкие тени русалок и рыбьи голоса. А ощущение, будто от них весь мир стал ярче.
Такие дети, как Босоножка и Джим, взрослеют быстро.
И читать про взрослых детей тоже - страшно.
Все еще наивный Джим, наивный Джим, верящий, что когда-нибудь корабль заберет их отсюда... Страшно это - слышать "наивный" от девочки его же возраста.
А еще страшнее слышать, как они смеются над этим. Даже не над сказками и над чудом - просто над самой мыслью, что можно хоть на что-то надеяться.
А еще страшно от этого диалога:
Эти дети - все еще дети, господи, все еще дети, которым больно, и не только от клейма, но и от того, что смейся ты над надеждой или отчаянно ей доверяйся, все равно ничего не изменится. Они дети, но слишком хорошо знают свой мир, чтобы поверить в такую сказку, которая для большинства детей на планете была бы очевидной правдой: "Папа может хоть капельку тебя любить".
И это... Это правда так страшно и горько, что у меня слезы на глаза наворачивались.
И все-таки, и все-таки...
В этой сказке не происходит ни одного настоящего чуда. Не считать же чудом то, что Калипсо показывает Босоножке говорящих рыб.
И все-таки эта сказка волшебством пропитана насквозь. Она сама и есть волшебство и свет. Вот тот усталый свет, который горит в каждом сильном человеке.
Потому что самое настоящее чудо - это жизнь. Не бессмертие, не русалки, не корабль под алыми парусами. Просто - жизнь. И она волшебная - тогда, когда человек сам видит ее свет. Когда надеется.
И Калипсо, отказывая Босоножке в чем-то по-настоящему волшебном и могущественном и сразу уводя ее мысли от чудес вроде бессмертия, оставляя ей просто ее собственный мир, на самом деле будто говорит Босоножке, что этот ее собственный мир - чудо куда более ценное и великое, чем вечное существование или что-то еще. А горько заплатить - горько заплатить требует любое чудо.
Вечная жизнь - требует свой платы. Часто даже того, для чего была желанна.
Жизнь, данная человеку с рождения, - тоже требует своей.
Меня просто... просто пробило то, что Калипсо дает Босоножке так ничтожно мало - и при этом так много.
Ведь Калипсо дает Босоножке мираж, просто мираж, слабой разноцветной дымкой застилающий линию горизонта.
Но человек - такое уж существо, для которого надежда всегда умирает последней. И которое будет цепляться жизнь до тех пор, пока можно хоть чего-то ждать.
И пока где-то там впереди - мираж, будет гореть свет. Тусклый, потому что человек устает, смертельно устает, борясь с обстоятельствами, с собой, иногда устает настолько, что с трудом открывает глаза наутро. Но свет горит. И человек просыпается. Потому что за гранью смерти нет места борьбе, а жизнь, напротив, без борьбы невозможна.
А борются люди всегда в конце концов за одно и то же - за мираж.
Мы все ждем свои корабли. И будем ждать их вечно, потому что эти корабли никогда не придут.
Но - не сводим глаз с горизонта...
И вся наша жизнь - сказка без конца.
И более того...
Всем нам нужны сказки, когда нам больно. И мы приходим к сказочникам. А сказочникам... тоже нужны сказки. Потому что и им - больно. И иногда сказка одного сказочника станет сказкой для другого...
И это было просто невероятно сильно.
Когда Калипсо приходит к Босоножке во второй раз. Приходит обычной - из плоти и крови, человеческой - женщиной. Преданной, лишенной свободы, лишенной силы. И в первый раз она не соглашается дать Босоножке ничего, кроме миража. Во второй раз и не смогла бы, ведь теперь у нее самой есть только мираж. Только намерение бороться до конца, чтобы догнать мираж и вернуть себе отнятое.
И все же в своем горе она помнит про маленькую Босоножку и приходит к ней тогда, когда слишком давно не позволявшая себе надеяться девочка перестает верить миражу и когда ей снова так не хватает надежды. И в этот раз мираж не сотрется, и Калипсо больше не будет нужна Босоножке.
А Босоножка-Макс много лет спустя, снова пленница, снова отброс, чья клетка теперь не плантация, а шелковые простыни, чьи пленители не грубые надзиратели, а жаждущие страсти мужчины, будет рисовать миражи для других. Ее все еще ярко горит.
Макс... Я сказала, что эта история совсем не только о ней, но и о других людях, в чьей жизни почти нет света, да даже о всех нас, у которых в жизни света неизмеримо больше.
Но все-таки во многом эта история и именно про Макс. Потому что - какая же она сильная девочка.
Как и в случае со всеми остальными героями сериала, я далеко не всегда одобряла ее решения и поступки. В "Черных парусах" чистых - нет.
Но Макс невероятно сильная духом. Отчаянно цепляющаяся за возможности, борющаяся с обстоятельствами - и ведь в конце концов поднимающаяся с самого дна.
Многое при этом теряющая, нередко ошибающаяся. И даже то, куда она поднялась, еще очень далеко от хотя бы подобия счастья. Но она ведь не остановится. Никогда. И всю жизнь будет идти дальше, сражаться, бороться, и придавать ей сил будет корабль, который никогда не придет. Просто потому что этот корабль не приходит ни для кого.
А еще хотела пару слов про Джима сказать... Он ведь молился Калипсо. И она не откликнулась?..
Мне почему-то кажется, что просто Джиму хватит сил продолжать одному. Потому что он, в отличие от Босоножки, иногда еще смотрел на корабли так, будто они могут поменять курс и забрать его. Потому что его слабенький мираж все еще горел на горизонте.
А если все-таки от клейма сердце будет слишком сильно болеть - тогда Калипсо вспомнит и о нем. Морская богиня никогда не лжет.
Ваша сказка прекрасно написана. Она напевная, протяжная, бездонно печальная и фантастически светлая - не солнечным светом, но живым тусклым светом светлячка.
И волшебная - именно потому что до последнего слова настоящая.
Спасибо вам за мои слезы, автор!

Для всей обзорной группы:
Дорогие авторы! Вы своими историями подарили мне все, о чем я мечтала. Я очень надеюсь, что каждый из вас сможет выцепить из этого полотна текста что-то, что ему было бы интересно и приятно услышать, потому что мне было очень интересно и приятно читать ваши рассказы.
Вы замечательные.
Спасибо вам!