#картинки_в_блогах #котики #кино
Ненароком (в дороге) посмотрела «Кошачьи миры Луиса Уэйна» (2021, реж. У.Шарп). Тут любят котиков и Камбербэтча — вот вам Камбербэтч с котиком:

Вообще от байопика многого никогда не жду, ибо сценарий в этом жанре, как ни крути, заранее прописан. И все, что в плане общей идеи можно из него выжать, обычно располагается в диапазоне от героического превозмогания до трагического крушения. Этот фильм тоже исключением не стал: его основной посыл — не везет так не везет.
Хотела было похвалить тщательное воспроизведение обстановки и атмосферы, способствующее погружению… но тут явился афроазиат в роли англосакса (спасибо хоть не в главной), и всё «погружение» моментально накрылось. Условность в искусстве — это, конечно, святое… когда она диктуется внутренней необходимостью самого́ искусства; а так-то на мой век и соцреалистических симулякров хватило. Зато Камбербэтча на экране много — поклонникам актера есть чем полюбоваться.
Поискала заодно информацию по теме, чтобы разгрести кой-какие непонятки от сумбурного сценария. И дальше пост будет исключительно про главного героя фильма.
Художник Луис Уэйн — первый, кто стал рисовать антропоморфных котов целыми сериями (время от времени они попадались и раньше — например, у Утагавы Куниёси).

Луис Уэйн (1860–1939) родился в Лондоне, в семье торговца текстилем. Мать Луиса, француженка, была художником-оформителем (в частности, создавала узоры для турецких ковров). Мальчик, тоже с явными художественными способностями, рос нервным, впечатлительным и замкнутым; о таких говорят: «не от мира сего».
Вскоре после того, как Луис окончил Лондонскую школу искусств, умер его отец, и на плечах юноши осталась семья: мать и пять младших сестер. Вдобавок (к крайнему возмущению близких) Луис увлекся их гувернанткой, Эмили Ричардсон, и женился на ней. Семь женщин, которых нужно было как-то содержать.
Уэйн устроился работать иллюстратором в «Illustrated Sporting and Dramatic News». Рисовал он разные сюжеты, но уже тогда любил изображать забавных животных:

К несчастью, Эмили тяжело заболела и оставшиеся ей три года жизни провела в постели. Чтобы утешить и развлечь жену, Луис подарил ей черно-белого котенка, которого они назвали Питер Великий, в честь Петра I.

Вот так он переключился на кошек.
Когда Эмили скончалась, молодой вдовец, чтобы забыться, с головой ушел в работу: мать и сестер (ни одна из которых не вышла замуж) по-прежнему надо было кормить.
Сначала коты Луиса имели вполне привычное обличье:

Уэйн прекрасно умел писать и в академической манере. Вот эта картина, скажем, выполнена в духе реалистического анимализма, наподобие работ Генри Коулдри.

Но особого смысла в том, чтобы перепевать Коулдри, не было. Со временем герои Луиса начали антропоморфизироваться: они пили чай, исполняли музыку, читали, занимались спортом… Вот холостяцкая вечеринка:

Вот «кошачий концерт» — рождественские кэролы:

Еще одна праздничная традиция — пляски у «майского дерева»:

Одна из работ «школьной серии»:

К 1886 году картины Уэйна обрели большую популярность, а художник активно втянулся в деятельность разных кошачьезащитных обществ — по тем временам это было что-то новенькое.
Блажен, кто верует, — даже если он выдает желаемое за действительное; но, как бы то ни было, кошки несомненно помогали Уэйну держаться на плаву. (Оригинальное название фильма — «The Electrical Life of Louis Wain» — объясняется как раз тем, что художник любил рассуждать о целебности «кошачьего электричества».)

Несмотря на большой успех, которым пользовались рисунки Луиса, непрактичность и неумение торговаться неизменно удерживали его на грани бедности: он пренебрегал оформлением авторских прав и вообще был, что называется, типичный неудачник. Его рисунки массово копировались и перепродавались, а сам он с этого ничего не получал и все больше увязал в долгах.
Так что сюжеты Уэйна иногда бывали и мрачноваты. Хотя юмор в них, тем не менее, сохранялся. Вот «ограбление по…»:

Его герои подвержены тем же страхам и проблемам, от которых страдал он сам:

На начало первой мировой войны художник откликнулся созданием образа, который быстро завоевал популярность. Томми Коткинс был аллюзией на знаменитое стихотворение Р.Киплинга «Томми Аткинс» — это имя стало нарицательным обозначением рядового солдата, которого используют как пушечное мясо.

Со временем уэйновские любимцы начинают приобретать черты визуальной декоративности. Сначала она выражается только в выписывании фона:

Когда Уэйну было уже 47 лет, он уехал по приглашению в Америку и провел там два года. Однако заработанные деньги ухитрился вложить так неосмотрительно, что домой вернулся совершенно нищим; к тому же за время отсутствия на родине его успели забыть.
Он увлекся новой идеей — «футуристическими кошками» из керамики в технике кубизма. Это была серия из 9 фигурок с индивидуальным дизайном.

Выпущенная партия фигурок была отправлена в Америку, но… тут началась Первая мировая война, и корабль, на котором везли фигурки, был потоплен немецкой подводной лодкой. Тот самый случай, когда даже мировая политика — и та, кажется, ополчилась непосредственно против тебя.
Уэйн пытался рисовать рекламные плакаты и даже попробовал себя в мультипликации — но ему и здесь не посчастливилось. Рисунки приходилось обменивать буквально на еду. Вдобавок художник получил травму головы при случайном падении. Поползли слухи, что он теряет рассудок. С учетом всех бед, которые на него регулярно валились, и дурной наследственности (младшая сестра Луиса еще в юности сошла с ума) — этого можно было ожидать.
В 1924 году Уэйну действительно диагностировали шизофрению и поместили в лечебницу для бедных. Даже там он продолжал рисовать.
В этой убогой лечебнице Уэйн провел год, после чего его случайно там обнаружил книготорговец Дэн Райдер. Потрясенный состоянием всеми забытого художника, Райдер начал кампанию по сбору средств для перевода его в более достойное заведение.
Воззвание к совести и памяти соотечественников имело успех. В числе жертвователей оказались даже члены королевской фамилии и Джон Голсуорси. Подключился и Гилберт Кийт Честертон, который через «Таймс» обратился с публичным призывом о помощи художнику. Его поддержали премьер-министр Дж. Рамсей Макдональд и Герберт Уэллс:
Собранные средства позволили устроить художника в хорошую больницу, где он начал экспериментировать с манерой рисования, которую позже назовут «фрактальной».

Психиатр У.Маклай сложил уэйновских котов в так называемую «восьмерку», якобы отражающую прогресс шизофрении: видно, как постепенно растет степень условности изображения, пока оно почти полностью не расплывается в узор, похожий на те ковры, эскизы к которым некогда делала мать художника.

«Восьмерка Уэйна–Маклая» и до сих пор нередко встречается как иллюстрация развития психического заболевания (когда-то давно мне она попалась в одной книге) — хотя на самом деле Уэйн свои работы не датировал: не факт, что они создавались именно в таком порядке. Позже некоторые медики предположили, будто у Уэйна вообще была не шизофрения, а синдром Аспергера.
Впоследствии эти котики засветились даже в мемах:

Уэйн оставил после себя около 150 тысяч рисунков: точное число установить невозможно, так как он часто дарил готовые работы и не подписывал их.
Вторая мировая война погрузила имя Уэйна в забвение. Лишь через три десятка лет о нем опять вспомнили, и цены на его работы взлетели до нескольких тысяч фунтов. Сегодня Луис Уэйн считается крупным художником викторианской эпохи. Его творчеством вдохновлялись музыкант Ник Кейв (в фильме он сыграл Г.Уэллса), «металлисты» Mastodon («Asleep in the Deep»), а также создатели серии Pokemon.

Уэйн (Б.Камбербэтч), Эмили (К.Фой) и их Питер Великий.