Пока я балансирую между элементарным чувством самосохранения и банальным желанием выжить, люди читают, смотрят, пишут. Мне тоже хотелось бы начать (зачеркнуть) продолжить наслаждаться. Но так как пинать меня особо некому, попробую сама вытащить себя за косу (хорошо, что коса имеется) из болота тревожности, безысходности и нервно дергающегося всего. К чему я? А. Дали мне задание переписать/дописать уже существующее произведение. Фанфик по суть, хотя меня сейчас и забросают ссаными тряпками. В общем, попробовала себя в написании сказок. Опыт сомнительный, результат посредственный, но раз уж написала, хочу поделиться. Так что быстро на горшок, в люлю и гоу читать моюНЕмою сказку!

Пы.Сы.: найдете пару минут поделиться своим впечатление, обниму-приподниму!

Эпиграф: и у Вечности бывает конец.

Вдруг тяжелое свинцовое облако замедлило свой ход, а вьюга рассеялась, открыв взору чистый небосвод с ясным месяцем в авангарде сияющих звезд. Лишь редкие снежинки больно кололи белоснежную кожу. Они вскоре превратились в ледяные капли, но не перестали обжигать своим холодом. Боль. Давно забытое чувство.

— Ай! — воскликнула Йенна и прижала ладошки к вискам, резкий приступ мигрени заглушил все остальные чувства. — Ай! — Послышался ещё более громкий возглас, но руки уже сжимали то место, где когда-то билось сердце.

Все тело сжалось, как пружина, в ожидании новой порции боли, но ее не последовало, наоборот, наступило чувство облегчения, граничащее с освобождением. Йенна буквально ощутила разливающееся тепло по всему организму, как будто тугой узел, сковывающий сознание, наконец распутался и выпустил из своего центра пламя. Первый вдох дался с трудом, он обжигал, но потом наступило облегчение: жар от дремлющего огня медленно и настойчиво начал разливаться по всему телу. Он не пропускал ни одной клеточки, ни единого уголка, он заполнял собой звенящую пустоту. И когда Йенна почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев, из глаз потекли слёзы, однако они больше не превращались в снежинки, то были слёзы уже совсем иного толка.

— Кай! — вихрем пронеслось в сознании.

Крепче сжав все еще ледяной посох, который таял на глазах, Снежная Королева помчалась в свое пока что снежное королевство на уже не свинцовой туче, а пушистом облаке. И там где она пролетала сверкающий снег покрывался проталинами, начинали бежать веселые ручьи, появлялись первоцветы, а крики черных воронов заглушались щебетанием грачей.

Когда Йенна добралась до чертогов королевства, вечная мерзлота ещё сопротивлялась внезапной оттепели: не так-то легко растопить льды, сковавшие эти земли тысячелетиями. Но изменения нельзя было не заметить: некогда пустынный сверкающий своей кристальной белизной дворец теперь освещался не привычно бездушным северным сиянием, а сиянием, наполненным жизнью, пульсирующим, завораживающим своими красками и непредсказуемыми следующими кульбитами. Даже белые медведи осторожно вставали на задние лапы и несмело начинали танцевать.

Лишь одна зала осталась без изменений: самая большая, простирающаяся на много-много миль, с замерзшим озером. Лёд треснул на нём на тысячи кусков, ровных и правильных, один, как другой, на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нём она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по её мнению, это было единственное и лучшее зеркало на свете. Только теперь у подножия трона, где обыкновенно спал Кай, сверкало и переливалось слово, заветное слово, единственное слово, имеющее важность для неприступной Снежной Королевы, для хрупкой и ранимой Йенны.

Вечность.

Йенна спрыгнула с облака и побежала к трону. Ее щеки алели от румянца, ее белоснежные локоны растрепались и струились по хрупкому стану. А вот хрустальные сапожки сковывали движения — она без сожаления скинула их и побежала дальше босой, оставляя на поверхности озера едва различимые проталины, которые тут же затягивались кромкой льда. Когда она добралась до трона, сердце билось со страшной силой, казалось его стук слышен за сотни миль вокруг, он отражался от стен дворца и заполняли собой все пространство. Йенна глубоко вдохнула, чтобы успокоить вихрь чувств, обуревающий её изнутри, опустилась на колени и дрожащими пальцами коснулась «вечности». Кусочки льдинок-мозаик, из которых состояло слово, слились в единое целое, на мгновение оно засияло еще ярче, но тут же потемнело и начало растворяться в серебристой глади озера. Йенна медленно поднялась с колен, встряхнула головой, будто хотела сбросить с себя наваждение, и также медленно пошла к своему Ледяному Трону. Поднявшись на последнюю ступень, она окинула взглядом свои чертоги, ставшие темницей, и с гордо поднятой головой в последний раз села на трон.

Перед взором Снежной Королевы раскинулось зеркало-разума, в котором отразилось то, что навсегда изменило её жизнь, то, что из девушки Йенны когда-то сделало Снежную Королеву.

***
В самые далекие времена жил на свете тролль, такой злой, что злей его не отыскать было во всем белом свете. И только любовь к названной сестре наполняла сердце тролля теплом, светом и добротой. Только в Йенне он души не чаял, только рядом с ней он забывал о жестокости и злобе. Они являлись противоположностями друг друга: прекрасная и добрая Йенна и ужасный и жестокий Йеннес. Сестра также души не чаяла в брате, рядом с ней он преображался, его злоба угасала, и Йенна надеялась рано или поздно перевоспитать брата.

Как-то раз Йеннес был в особенно хорошем расположении духа и смастерил волшебное зеркало: всё доброе и прекрасное показывало зеркало самым злым и безобразным, а самое худшее становилось и вовсе невообразимо ужасным. Он так радовался своей находчивости. Его ученики бегали с этим зеркалом по миру, и вскоре не осталось ни одного укромного уголка на всей земле, где ни побывало бы зеркало и ни одного человека, не отраженного в нем. Но однажды это зеркало выскользнуло из рук учеников и разбилось на миллионы и миллионы осколков-льдинок. Они разлетелись по свету. Даже одна льдинка, попадая человеку в глаза, заставляла видеть во всем окружающем только плохое, а если она проникала в сердце, то сердце тут же замерзало. Веселился тролль этой забаве, но радость его оказалась недолгой. Два осколка попали и в Йенну: один — в глаз, другой — в сердце.

Не было конца и края горю Йеннеса. Однако ж самостоятельно исправить это не мог. От отчаяния он обратился к Солнцу.

— Ты жаркое, ты сможешь растопить любые льды! — взмолился тролль.

— Я не в силах тебе помочь, только вечность сможет вновь соединить брата и сестру, — равнодушно ответило Солнце.

Дни и ночи наполет ломал голову Йеннес над этими словами, но так ничего и не придумать. Йенна же тем временем все больше холодела: из жизнерадостной девушки превращалась в неприступную ледяную особу. С раннего утра и до заката восседала она на пне и, не моргая, вглядывалась в гладь лесного озера.

Однажды Йеннес не выдержал и пал перед сестрой на колени, из его глаз текли горючие слезы. Показалось было, что они растопили ледяное сердце Йенны: она добро улыбнулась, как в былые времена, нежно погладила щеку брата и сказала:

— Я избавлю тебя от боли! — Ледяные губы коснулись левой щеки Йеннеса. — Я избавлю тебя от страданий! — Теперь губы коснулись правой щеки. — Я избавлю тебя от горя! — Третий поцелуй оказался более продолжительным, чем два предыдущих, и отпечатался на лбу тролля. — Прощай, Йеннес! — И Йенна толкнула брата в озеро.

Ничего не сумел сделать Йеннес. Его тело превращалось в ледышку, только и успел выкрикнуть:

— Вечность соединит сестру и брата!

А Йенна снова села на пень, и от её дыхания и прикосновений все вокруг начало замерзать. Так она создала свое королевство, став Снежной Королевой.

***

Теперь, восседая на троне, Снежная Королева смотрела на озеро и видела в его зеркальной глади отражение своего названного брата.

— Йеннес, — прошептала она, а из глаз потекли слёзы.

Вот так и сидела она в центре залы дворца пока жар ее сердца рушил ледяные стены. Не двигалась Йенна пока и сама не растаяла и не растворилась в водах озера, соединившись с Йеннесом.