#хэдфанон
#упрт

Детеныш Волдеморта, часть 2.

Дельфи очень тяжело пережила то, что тетя тоже ее бросила, проклюнувшиеся магические способности снова закупорились, зато стали копиться негативные эмоции привет, Криденс, привет, суданская девочка — в общем, вы поняли. Обскуром Дельфи еще не стала, но была на очень опасной грани.

Внешне это пока никак не проявлялось, разве что иногда то свет погаснет, то посудные полки затрясутся… Сигнус думал, что это его нестабильная магия так химичит. Он продолжал рассматривать варианты удочерения для внучки, но не находил нужные — родственникам Друэллы девочка была нужна, как Волдеморту справка из психдиспансера, отдать Дельфи Андромеде тоже было невозможно: во-первых, воспитание наследницы Лорда грязнокровкой привело бы к вырезанию семьи означенного грязнокровки означенным Лордом, а во-вторых, хоть Сигнус и не был фанатиком, брак средней дочери вызывал у него лютый фейспалм.

Но в целом, несмотря на войну и проблемы, дедушка с внучкой жили дружно и спокойно.

Что интересно, отчим Рудольфус Дельфи вежливо не замечал — они с Беллой жили, как идейные товарищи, у него были свои шлюхи и бастарды, и никакой ненависти, как и любви, к незаконной дочке жены он не испытывал. Никакого loyal husband, короче. Зато Дельфи неожиданно и тепло подружилась с 22-летним Рабастаном — он тоже ее жалел, таскал игрушки и сладости, читал книжки и вообще обращался, как с любимой младшей сестрой. К восьми годам девочка начала чувствовать, что перестает воспринимать Басти, как друга — но, конечно, понимала, что у него есть невеста, и вообще он очень взрослый, и т.д.

Закончился период спокойствия, когда Дельфи не выдержала и рявкнула на явившуюся в родной дом мать — Белла в очередной раз вздумала пройтись по сквибству дочери. В тот момент все наконец поняли, что она — не сквиб, но если Сигнус пришёл в ужас, сообразив, чем грозит такая воздержанность в магии, то Белла пришла в нехилый восторг: всё-таки дитя оказалось не бракованным!

Она резко сменила тактику, чтобы вытащить из дочки волшебство — от игнорирования и агрессивных выпадов перешла к ласке и подаркам, но Дельфи ей уже не доверяла, и сам факт магических способностей, от которых зависела любовь родителей, начал вызывать у нее отвращение, что только ухудшало ситуацию.

Лорду-папе пока ничего не говорили, чтобы он, не дай боже, не расстроился в случае неудачи.

Сигнусу в душе было противно, что старшенькая так заинтересовалась Дельфи из-за проснувшегося дара, но он не смел ей мешать: нужно было как-то заставить девочку выпустить из себя магию, чтобы она не стала обскуром, и он был согласен с любыми методами. О своём невмешательстве он сильно пожалел пару месяцев спустя, когда Белла, в его отсутствие, чем-то так напугала Дельфи, что та впала в истерику, а магия так и не вышла.

Дедуля наконец-то понял, что надо бы показать внучку специалисту (возможно, до этого он параноидально считал, что нерадивые целители поймут, чья она дочь, и сдадут ее светлым на опыты). Но в таком предобскурном состоянии вести Дельфи в Мунго было уже невозможно — ее бы просто заперли в спецпалате.

И тут Сигнус вспомнил об одном личном знакомстве.